Тихая гавань

Утро-вечера мудренее, не так ли говорят в старых сказках? Дин просыпается первым, щурит со сна глаза и смотрит, как она дышит. Как размеренно поднимается и опускается грудная клетка, чуть подрагивают ресницы, полукружиями отбрасывающие тени, как она морщит свой носик, а Сэм шевелится и собственнически подгребает её к себе поближе. Мелкий у него та ещё жадина, что не удивительно при их образе жизни. Дин любуется, смотрит и старается запастись впрок по старой памяти. Ведь ТАМ, в прошлом, у него ничего не осталось, ни Мары, ни Сэма, пустое пепелище из сгоревших мечт и ожиданий. Настоящее его более, чем устраивает, Дин счастлив и ловит себя на том, что лыбится, как последний дурак. Он кажется себе огромным воздушным шаром, который накачали теплом и умилением, ткни и из него во все стороны посыплются розовые пони с зефирками. Ему хорошо до ноющего, щемящего чувства за грудиной и влажных глаз. Слава святым ёжикам, что никто его сейчас не видит, а то мигом отправили бы лечить кукушку. Хочется поорать от бурлящих внутри ощущений, прыгнуть выше головы, смотаться за вкусняшками, целоваться до распухших губ и одновременно положить весь мир к её ногам. Наверное всю эту сумятицу и раздрай люди обычно называют любовью. Как бы там не говорили, но изнутри разрастается тепло и это — приятно, это — хорошо. Прошлый Дин несся бы сейчас на Импале по дороге быстрее, чем застегнул бы ширинку, а нынешний наслаждается их уютным и спокойным утром. Да он чёртов счастливчик! — Утро, Мори, — хрипит Сэм, потираясь об Мару носом. — Дин, — чуть разлепляет веки Сэм. — Ты, чего вскочил-то? — Проснись и пой, Сэмми, — отвечает брату Дин, улыбка так и лезет наружу. Наверное что-то с его рожей не то, раз Сэм так пристально его разглядывает. — Уже. — Мальчики, кой чёрт вас поднял спозаранку? — ворчит Мара. Дин сейчас сам себя готов за задницу укусить, так его распирает от умиления: — Кому-то срочно нужно чашечку кофе, чтобы проснуться? Да, детка? — Без кофе я с кровати не вылезу и вообще, мальчики, мне жидкую глазунью с беконом, — бубнит Мара в подушку. Она сонная и ленивая, раз никто не долбиться в двери и в Гавани всё тихо, можно позволить себе полениться. — Там мясо оставалось замаринованное, я за стейк, — говорит Дин, смотря на её ступни, которые прячутся от него под тканью простыней. — Поддерживаю, — бубнит Сэм, спуская ноги на пол. — Да хоть гриль расчихляйте, дайте только доспать, — фыркает она. — И пернатого растолкайте, раз уж встали, а я еще подремлю, — Мара бурчит, не открывая глаз, зарывается в подушки и простыни, разваливаясь на всю кровать. — Спи, красивая, — Дин, натянув штаны, чмокает её в единственное оголённое место, в загривок. — Сэмми, шевели помидорами, а то жрать охота, так, что переночевать негде. — Я и сам голодный, словно сутки не ел, это — странно, — вываливает свои ощущения на Дина младший. — Ничего не странно, кто вчера зубы скалил и шастал туда обратно, меняя трансформы? Кто с Марой триаду заключил? Кто любился так, что Гавань резонировала и койка ходуном ходила? — разжевывает ему Дин, прекрасно понимая сумятицу мелкого, ведь у самого башка сиропом залита. — Э-э-м… Мы? — втыкает в никуда Сэм, растягивая слова и переставляя ноги. — Организм, мелкий, он, как и бензобак, сам не пополниться, заглохнет без топлива. Доставай мясо, будем восполнять калории, — хлопает брата по плечу Дин, начиная вертеться по кухне. — Всё-то у тебя просто, Дин, — зарылся в холодильник Сэм. — А за каким чёртом усложнять? Я не умник, ковыряться в терминах не буду. Мы вообще больше не люди, но и не Боги, амброзией с правого склона горного хребта питаться не сможем. А у нас такая красотка наверху, ещё не один урод позариться, а это значит, что? — Что? — Сэм вынимает мясо из-под фольги, выкладывая на тарелку. — Что мы должны быть готовы её защитить буквально от всего. Силёнки нам ой, как пригодятся. Прихвати бекон, Мара просила глазунью, — Дин поставил на плиту две сковороды разом. Мясо шипело, исходя соком, бекон шкварчал под яйцами, на кухне восхитительно пахло кофе — это Сэм уже добрался до кофеварки, вороша специи на полке. — Хорошо, что у нас всё под боком, надо по запасам прикинуть, что прикупить. Давай сегодня — завтра смотаемся, а? — тянет Сэм, не глядя на старшего. Дин внимательно следит, чтобы ничего не подгорело, не хочется портить такое чудесное утро спором: — Поглядим. Смотри-ка кто к нам присоединился, привет Кас, — махнул вилкой в сторону ангела Дин, переворачивая мясо. — Дин. Сэм. — Раздалось приветствие ангела. — Раздупляйся, крылатый. Кофейку дёрнешь? — Куда дёрнуть? — замер посреди кухни ангел. — Ну, опять двадцать пять. Сэмми, ты слышал? — Кас, Дин предлагает тебе выпить кофе, пока завтрак готовится, — пояснил Сэм, протягивая кружку. — Спасибо, — поблагодарил Кастиэль, потом осторожно сделал первый глоток и расплылся в улыбке. — Поздравляю вас с единением. Жаль не довелось присутствовать. — Епт! — подавился ругательством Дин, в красках представив картинку в голове. — Дин! — одёрнул брата Сэм. — Ёперный театр, Кас, ну ты блин даёшь. — Дин? — всполошился ангел. — Дин, — с укором протянул Сэм. — Кас, ты построил фразу так, словно сожалеешь, что не находился рядом с нами в виде наблюдателя плотского соития. В интимном плане, понимаешь? — О… О! Нет, я вовсе не это имел в виду, — у ангела глаза стали, как блюдца. — Налетай! — Дин выложил со сковороды на тарелки завтрак. — Кас? — Спасибо, мне хватит чашки кофе. — Как хочешь, нам с Сэмми больше достанется. Как там твой волшебный эфир, молчит? — Гавриила или других я рядом не ощущаю, — ответил ангел. — И то хлеб, — буркнул себе под нос Дин. — Кас, а как ты вообще чувствуешь, Гавань тебя не экранирует что ли? — уточнил Сэм, отправляя в рот кусочек мяса. Дин про себя усмехается. Сэмми иногда такая чистюля, манерничает с вилкой и ножом, не скажешь даже, что этот йети может с голодухи сожрать здоровенный бургер в три укуса и запить дешёвым пивасиком не отходя от кассы. И всё это едва обтерев руки об штаны. — О, об этом я не думал, — выдает Кастиэль. — Так, значит первым на разведку топаешь ты. Что? — Дин перехватил взгляд Сэма. — Ну, или гончих отправим, эти всех учуют, — ворчит Дин, набив щёки едою. — Сперва мы разбудим Мару, накормим её, а уже потом будем строить планы, — ответил брату Сэм, продолжая неспешный завтрак. — Меня будить не надо, я сама пришла, на запах, — Мара походя чмокнула каждого из братьев в макушки, выложила себе на тарелку глазунью и уселась между ними завтракать. — Как самочувствие, воин небес? — обратилась она к ангелу. — Я в полном порядке, словно в первородный день, спасибо. — Отголоски коснулись? Тебя зацепило потому, что рядом находился. — Я почувствовал всплеск чистой энергии. Очень похоже на омовение в купели святого источника, как вы это говорите? Словно заново родился? — старается объяснить Кастиэль. — Эк его развезло. Мара, а он не подсядет на это? — кивнул на ангела Дин. — Ну, его не разорвало, а это значит его сосуд — истинный. А привыкания быть не должно, — меланхолично пожала плечами Мара, — она искренне наслаждается едой, мальчики рядом, а остальное подождёт. — Нам бы запасы пополнить. Да и защиту обновить, — Дин управился с едой и теперь высказывает свои мысли вслух. Он встаёт и доливает себе ещё кофе. — Гончих добавить. Что насчет горгулий? На них мало что из заклинаний действует, для нашей ночной жизни - идеальные стражи, — Сэмми закончил мучить еду столовыми приборами, отложив их на край пустой тарелки, и теперь неспешно цедит свой напиток. — Допустим. Но их проще не нанять, а получить добровольный вассалитет, тогда контракт никто не перекупит и они будут верны. — Вот как. И где мы таких раздобудем, мистресс Мара? — интересуется Дин, вздёргивая бровь. — Инферно огромное и мало приспособленное для жизни, — Мара улыбается диновой отсылке. — Но, там есть интересные места, где можно выкупить кое-кого за кое-что. — Рынок рабов, — выдаёт Кастиэль. — Ты это сейчас серьёзно? — уточняет Сэм. — Многие попадают туда и по своей воле, продавая себя в услужение, сюзерен даёт защиту потомству и клану, перешедшему под его крыло, в обмен на услужение. Договора там заключаются на крови, никто на слово не верит. Отступивших от условий сделки само Инферно призовёт к ответу, не отбрешешься от выполнения контракта. — Интересно, то есть Инферно выступает посредником и гарантом одновременно? — интересуется Сэм, запоминая на будущее. — Ну, да. Место оно такое, особенное. Миры взаимосвязаны, пронизаны путями, даже в чём-то отражены и перехлещенны, но не у всех хватит сил находиться и в нижнем, и в верхнем мирах. Что ангелам, что демонам необходимы сосуды, для вмещения истинной оболочки. Те же фейри не просто так ушли в холмы, как и эльфы, человеческий мир начал тяготить их, сила возросла и не осталось источников, они подобие якоря для нахождения здесь. — Как Гавань для тебя? — вычленил главное Сэм. — Если совсем упростить, то да, — просто кивнула Мара. — И когда мы отправимся в это интересное и офигенно опасное место? И чем будем рассчитываться? — Можно и прямо сейчас, — Мара распустила хвост, позволяя волосам рассыпаться по спине и плечам. — Там время течёт совсем не так, как здесь. Но и силу сосёт равноценно. Возможны проблемы с дыханием. Трижды подумайте, прежде чем открывать рот, чтобы вы не увидели. И да, будьте готовы, вас перестроит при перемещении, — Мара взяла обоих братьев за руки. — Глаза только закройте, а то укачает. Всколыхнулось пространство, отозвалось на зов, раскрывая путь, откликнулось зычным хлопком междумирье, она утянула их за собой, протаскивая сквозь раскрытый портал. Кастиэль задумчиво посмотрел вверх, пожал плечами и развеял жестом ладони оставшийся запах серы. На кухне должно пахнуть пищей, так, кажется, говорят люди? — Дышим, мальчики, аккуратно и размеренно, — раздался голос Мары откуда-то снизу. В ушах всё ещё шумело, словно их резко протащили под водой сквозь шторм и резко выдернули на поверхность уже здесь. Как только желудок перестал подпрыгивать к горлу, с первым же вдохом в легкие хлынул поток горячего, очень сухого воздуха, словно их над раскаленным металлом повесили. Под ногами оказалась земля, высушенная, испещренная трещинами и расколами, сквозь которые поднимался жар. По коже словно мурашки рассыпались, их чуть качнуло вперёд и отпустило. Парни скользнули в оборот легко, словно родились такими. Они возвышались над ней, как исполины, Мару же Инферно ужало в росте, зато её сила переливалась, напитывалась тяжестью этого мира, оповещая местных о её визите на расстоянии. Парни только мельком глянули на штаны, облепившие ноги и перевязь ремней, перехлестывающих грудные клетки крест накрест. Печати Мары сияли так, словно их люминесцентной краской набивали. Сама она переступала босыми ступнями, бряцая браслетами, короткое платье зияло разрезами, открывая соблазнительную фигуру, волосы переливались фиолетовыми всполохами, закрывая спину и плечи. На талии хитрым узлом был завязан самый настоящий кнут. — Молодцы. Следуйте за мной. И помните наставления, мальчики. — А дома мы так тоже сможем, куколка? — не сдержался Дин, прикипев взглядом к одеянию Мары, которое больше открывало тело, чем скрывало его. — Придержи энтузиазм, здоровяк. Я подумаю, — отозвалась она, плавно покачивая бёдрами. Сэм осторожно оглядывал окрестности, скользя раздвоенным взглядом. Всюду, куда ни глянь, была пустыня, растрескавшаяся, безжизненная на первый взгляд и словно бы, перевёрнутая. Алое марево вместо неба было затянуто рваными разводами седых облаков. Далеко на севере торчали вверх то ли скалы, то ли горный хребет, путь среди которых проложил себе огненный змей. По скалам стекала самая настоящая лава, извилисто сползая в кипящее озеро. С южной стороны надвигалось песчаное нечто, оно грохало, как гроза и простреливало молниями, сплошным мраком нависая над выжженной пустошью. С запада, там, где песок взвивался вверх небольшими торнадо, что-то было. По мере приближения Сэм понял, что посреди пустыни было нечто, сильно смахивающее на помесь развалин всех времён и цивилизаций. Монументальные стены с огромными пробоинами хищно щерились осколками камней наружу, проглядывали арки и разломы, словно стену пробили здоровенным ядром, устремлялись к алому мареву эквивалента неба шпили, в которые то и дело били молнии, тут, то там взвивалось пламя и что-то чадило, расползаясь чернильным дымом около остова строения. Главные ворота были распахнуты настежь, словно бы выломанные изнутри, они держались на скрипучих цепях, с которых ссыпались хлопья отколовшейся ржавчины. В центре города возвышалась пирамида, пронизанная магмой, как сосудами, над верхней площадкой которой завис огромный многогранный кристалл, он был окутан живым пламенем и вращался. В отдалении слышался звон мечей и дикий рёв — арена Инферно жила своей жизнью. Мара вела их за собой, переливчатый звон её браслетов разбавлял гнетущий гул улиц. По искривлённым зданиям скользили тени, что-то скулило и постанывало, скрипело, зазывая случайных путников из-под альковов и осыпавшихся от времени арок. Провалы дверей жили своей жизнью, вспыхивали огоньками расколотые мозаики окон, чем ближе было к центру, тем сильнее несло специями и чем-то солоноватым, сладко — удушливым. Дин первый передёрнулся, идентифицируя запах, его когти чуть щёлкнули, Сэм втянул в себя запах и сморщился — всё сильнее и сильнее несло специями и кровью. — Мы идём на рынок, мальчики, — остановилась Мара, поглаживая парней по оголённым торсам, успокаивая, — здесь продаётся абсолютно всё, если тебе есть чем платить. Не удивляйтесь ничему и не вмешивайтесь. Рынок был огромной, расчищенной от кусков зданий и камней площадкой. Разнообразие живых существ, выставленных на продажу, поражало. Мара чуть замедлила шаг и оглядывала выставленный на продажу товар, как на овощи в магазине. Она не удостоила вниманием кучку гремлинов с их самоцветами, прошла мимо щерившихся многоголовых рептилий, чуть задержалась около химер, но сморщилась, разглядев ошейники, обошла стороной какую-то разлапистую тварь, даже внимания не обратила на суккубов и инкубов, жарко отплясывающих в клетках. Внимательно осмотрела несколько представителей зелёношкурых и шишкоголовых и остановилась около здоровенной клетки. — Покажи. — Госпожа, желаете приобрести свежих душ? — тут же засеменил лапами низкорослый продавец. Он склонился перед Марой, отдавая дань местному этикету, то был некто мелкий и зубастый. — Живой воды из эльфийского озера? Крови единорогов? Чего желать изволите, госпожа? У старого Мерши всё найдётся. — Покажи товар, что скрыт от остальных. — Этот — штучный экземпляр, госпожа, воин. Сильный, закалённый в боях арены, сама магма взмывает вверх, когда… — Ты смеешь мне перечить, гремлин? — Никак нет, госпожа. Прошу, — шустро подпрыгнул продавец, стягивая накидку с огромной клетки. Что Сэм, что Дин передёрнуло. В клетке сидело нечто, укутанное в каменные крылья, испещрённые вспухшими, исходящими сукровицей ранами. — Давно тебе кнутом не перепадало, Мершеграск из рода Зауранов? — уточнила Мара, приглядываясь. — Таким доставили, Госпожа. Старый Мерши лишь жалкий перекупщик. — Кто первый контракт держал? — Гразаар, третьего дня, как разорвали на границе земель, Госпожа. — Цена? — Три золотых, Госпожа. — За это? — скривилась Мара. — И серебрушки жалко. Откормить, вылечить, выходить. Тут забот на гору злата, он едва живой, не сдох на чистом упрямстве. — Старому Мерши много не надо. Всего лишь возместить расходы на содержание. Мара повернулась к гремлину и развернула ладонь, что-то показывая. Маленькие, переливающееся белёсым кругляши катались по её руке. Гремлин жадно сглотнул, потянув лапы. — Грарррр, — сдвоенный рык Винчестеров заставил его спешно отпрыгнуть и пригнуться, склоняясь к земле. — Простите, Госпожа, — пробурчал гремлин, едва не уткнувшись мордой в свои лапы. — Отпирай, — Мара демонстративно ссыпала жемчужины с ладони в мешочек. Гремлин распрямился и загремел связкой ключей. Сэм внимательно вгляделся в крылатую тварь, от существа тянулись какие-то слабенькие нити, уходящие за пределы клетки. Дин глаз не сводил с гремлина. Сэм положил Маре ладонь на плечо, не зная, как правильно объяснить, что с этим крылатым что-то не то. — Что такое, хороший мой? — Мара обратила внимание на Сэма. — Это существо с кем-то связано. Нити, — кратко обрисовал ситуацию младший Винчестер. — Я знаю, — успокоила она Сэма. Стоило клетке заскрипеть, как нечто внутри зашевелилось и вывалилось наружу, подволакивая раненую лапу. Мара повела ладонью и прямо из воздуха материализовался кожаный ошейник, богато украшенный драгоценными камнями. — Внемли мне, воин мглы, сын хаоса. Существо склонило лобастую, рогатую голову, то ли прорычав, то ли побулькав: — Грагрыххх. Арахррр. — Вот и договорились, — Мара застегнула ошейник под безобразной мордой твари. Она развернулась к гремлину, кидая ему в лапы мешочек с жемчугом, отсылая его жестом. — Премного благодарен, госпожа. — И что мы будем делась с этим счастьем? — высказался Дин. Продавец шустро смотался, оставляя их с покупкой наедине. — Он так скоро ласты склеит, — кивнул Дин на едва живое чудище. — Для начала напоим, — у Мары в руках появился курдюк. — Пей, — протянула Мара гулю кожаный мешок. Существо показало переломанные лапы и чуть жалобно заскулило. — Мальчики, помогите ему напиться. Дин настороженно шагнул к твари, перехватывая у Мары курдюк. Сэм придержал рогатую голову, пока существо жадно глотало живительную влагу. Его раны затягивались прямо на глазах, прохрустели позвонки, срастаясь, крылья распахнулись, исцеляясь и через секунду перед ними уже стоял коленопреклонный мужик. Здоровенный, голый мужик, которого Сэм придерживал за голову, а Дин поил. — Етить твою налево через дышло, — высказался старший Винчестер. — Очень точная формулировка. Пора возвращаться, мальчики. — Госпожа, позвольте просьбу, — прохрипел детина. — Говори, — разрешила Мара. — У меня здесь семья, а вы не из здешних, можно мне хотя бы увидеть их? — Имя? — наклонилась к нему Мара, чтобы выкупленный пленник смог сообщить его только ей. — Ну, нет, это слишком сложно для человеческой глотки. Варг, мы будет звать тебя Варгом. Вставай, Варг, не пристало войну хаоса стоять на коленях. Веди нас к своей семье. — Как скажите, госпожа, — прижал к грудине руку Варг, поднимаясь во весь свой рост. Так они и шли, Варг шагал впереди, одетый лишь в набедренную повязку, затем плавно шествовала Мара, а Сэм с Дином замыкали процессию. Тени жалобно скулили, скользя по провалам бывших зданий, сверху что-то грохотало, то тут, то там шныряли какие-то рептилии или рептилоиды, Сэм старался сильно не глазеть, не нападали и то хлеб. Дин же был взвинченной пружиной, Инферно ему не нравилось, у него вся холка дыбом торчала, чуя эманации данного мира. Оно провоцировало человека отнюдь не на добрые деяния, это место не было адом, но навевало соответствующие воспоминания. Варг дошёл до окраины серой развалины и пробулькал что-то на своём языке. Из провала дома высунулись три представителя таких же страшненьких и крылатых, правда один из них был в юбке. Тощие, грязные и потрёпанные они явно не вызывали ничего, кроме жалости. Таких только обнять и плакать. — Варг, ты в курсе, что твоя пара носит под сердцем? — уточнила Мара. — Госпожа, не губите, — рухнул мужик коленями в пыль перед Марой. — Встань, сын мглы. Забирай свою семью, вы переходите под моё крыло. Основная задача — охрана пространственного кармана. В моём доме достаточно воды и еды, чтобы прокормить большой клан. Ты не раб, Варг, считай, наёмный работник. Твоя пара в тягости, она спокойно доносит в моём мире. Я предлагаю тебе больше, чем службу, я дам тебе новый дом. — Я сын Грухраградвагара, Джарговаргаманзав, принимаю твоё крыло, Моргана, как своё. — Да будет так, — алые искры рассыпались, обвились алыми нитями на запястьях обоих и тут же исчезли. — Мальчики, возьмите меня за руки, остальные по цепочке присоединяются. Немного потрясёт и будем дома, — Мара дождалась, пока все крылатые перехватят друг друга. Их снова протащило сквозь непонятное нечто, опалив жаром, дёрнуло за нутро и отпустило. — Добро пожаловать в новый дом, осваивайтесь. Это Кастиэль, он — ангел, — махнула рукой на Каса Мара. — Сэм и Дин, мои супруги. У меня нейтралитет со всеми клиентами, пока они не переходят грань и не покушаются на то, что мне дорого. Гавань — постоянно перемещается, комнаты для вас на чердаке, всё, что понадобиться возьмете в кладовой, всё, чего нет, скажите мне, достану. Варг, плата стандартная, десять золотых, на Земле люди рассчитываются деньгами, менять будешь у меня. Внешний вид — домашний, боевую трансформу оставить для охраны. Кухня здесь, в холодильнике и кладовке продукты. Здесь нет купален, но есть душ и ванна, с рычажками и управлением разберетесь. Накорми свою семью и сам поешь вдоволь, я утрою закупки. — Благодарю, Мара. — Вот так-то лучше, а то всё госпожа, да госпожа. Сэм и Дин помогают мне с баром, среди вас есть лекарь или хранитель? — Моя Навир — хранитель нашей семьи, — ответил Варг. — Библиотека. Разрешаю занять один из томов под ваш клан. Всё для оформления найдёте там же. Захотите поохотиться, пустоши в вашем распоряжении, через заднюю дверь, попозже выдам амулеты. — Спасибо, Мара. Можно нам живой воды? — Забирай, — Мара передала ему тот самый курдюк. — Мальчики, я переодеться, скоро спущусь. — Так, — упёр руки в бока Дин, — Сэмми, давай-ка накормим ораву кашей, кажись они с месяц нормально не жравши. Ещё налопаются мяса до несварения. — Можно ещё бульон сварить. Варг, вы же всеядные? — уточнил Сэм у гаргульи. — Да, — кратко кивнул Варг, следя, чтобы вода досталась всем его соплеменникам. — Тоже верно. Варг, по водным процедурам, мелкие баночки с крышками — мыло и шампуни, полотенца там же — большие куски ткани. Потом сюда вернетесь, поедите. Одежда, хм? Мара наверняка уже обо всём позаботилась, но на всякий случай, оденьтесь. Здесь не Инферно, не так жарко, как там. Я не знаю, гаргульи вообще могут заболеть? — Спасибо, — проскрежетал Варг, оскалив зубы в подобие улыбки. Он явно постарался скопировать дружелюбность Дина. — Мы более выносливы, чем люди и быстрее адаптируемся к среде обитания. Как только двери за колоритным семейством захлопнулись, Дин выдал: — Мда, вот и обзавелись охраной, да, Сэмми? — он вытащил самую большую кастрюлю, которую только смог отыскать. — Кас, ты жрать будешь? — Ага, осталось ещё гончих наловить, приручить и всяко поспокойнее будет, — ответил Сэм, отмеряя количество крупы. — Я разделю трапезу с вами, мне приятно, что вы помните о питании сосуда. Как прошёл визит в Инферно? — Это, конечно, не Дисней-Лэнд, скажу я тебе, но адреналина хапнули, как на горках, — ответил Дин. Парни шустро взялись суетиться по кухне, чтобы накормить новоявленных жильцов. Варг спустился вместе со всей своей семьёй: — Это Навир — моя супруга, мои братья Дарг и Гард. — Хей. Я — Дин, это Сэм. У нас всё просто, готовим по очереди. Совсем заковыристое и видовое только по особым заказам. Я не знаю, что именно вы будете пить, но есть чай, вода, кофе и молоко. Налетайте, — указал Дин на тарелки, исходящие паром. — Присаживайтесь, пожалуйста и приятного аппетита, — улыбнулся Сэм. Четверо аккуратно уселись за стол, продолжая настороженно поглядывать на братьев и застывшего истуканом ангела, которому Дин всучил тарелку каши, воткнув в неё ложку. Кастиэль быстро управился с едой и даже вымыл за собой тарелку, стараясь не намочить плащ водой. —Варг, если что-то понадобиться, мы в баре, зови — услышим. Сэмми, пойдём, надо пересчитать спиртное в баре, — кивнул на дверь Дин. — Да, пора составлять список, — понял посыл брата Сэм. — Кас? — Дин? — Пошли, подсобишь. — Дин? — Идём, горе луковое, — обхватил за плечи ангела Дин, продолжая заливаться соловьём. — Представляешь, весь тёмный эль выхлестали. — Дин? — выпырился на Дина ангел. — Кас, ну ты, как маленький, — зашёл за стойку бара Дин, начиная пересчитывать алкоголь. — Кому в горло еда полезет, когда над душой стоят? Пусть освоятся, переварят, оттают хоть немного. — Сэм? — застыл посреди бара Кастиэль. — Мара привела в дом соратников, — делал отметки в своём блокноте Сэм, пока Дин сортировал напитки. — Она дала этой семье новый дом, выкупив контракт горгульи у гремлина. И, если не ошибаюсь, перевела привязку на Гавань, закрепляя за ними место нового обитания. Семья Варга неловко себя чувствует, не до конца понимая, чего от нас ждать. — Вот и думаю, что переломанный мужик, которого пришлось исцелять живой водой, не будет ждать хорошего к себе отношения, даже если его с ходу не полосуют кнутом, — Дин досыпал в миски орехи, проверил гренки. — Дайте им немного времени, они сами разберутся, как к нам относится. — Я никогда не видел живую гаргулью. — Всё когда-то бывает в первый раз, — поддержал ангела Сэм, расставляя стулья. Прав был Дин, их друг ангел ещё не освоился. — Кас, ты по-первости меня пугал до усрачки своими бесшумными появленьями за спиной. А уж эти твои зависоны над спящими людьми, ну, чисто сталкер поехавший, — Дин проверил эльфийское пойло, да медовуху для гоблинов. — Сэмми, пора пополнить особые запасы. А то на всякие экзотические коктейли не хватит. — Дин, что ты имеешь в виду? — смотрел на него ангел. — Посмотри телек, почитай книжки, сгоняй в киношку, прошвырнись по магазинам, не знаю, очеловечивайся потихоньку. — Дин имеет в виду, что пора тебе адаптироваться, живя среди людей. Некоторые твои действия вызывают сильный дискомфорт, несмотря на твой чисто исследовательский интерес. Выделяется особое построение речевых конструкций, велеречивый, высокопарный слог режет слух, сразу понятно, что ты не местный, — пожал плечами Сэм с неким сожалением. Типа, извини, Кастиэль, но, вот такая ты несуразица, а не воин небес. — О… Простите, я и не думал, что это так выглядело с вашей стороны. — Вот я и говорю, раздупляйся, крылатый, мимикрируй, что ли, под окружающих. Будь проще, Кас, и к тебе потянуться люди, — ухмыльнулся добродушно Дин. — Я постараюсь исправиться. — Не-не-не, мужик, — указал на ангела пальцем Дин. — Вот об этом я тебе и талдычу. Не достаточно натянуть плащ, костюмчик и ходить с небритой рожей, чтобы казаться человеком. Посмотри на нас. Мы — проще пареной репы и не особо загоняемся, хотя сам Азазель, а следом за ним и Сатана, с Богом в придачу, дышат нам в затылок и хотят непонятного. — А что именно хотите вы, вы — сами? — А вот это уже очень правильный вопрос, крылатый. Жить, просто жить. Тихо и по возможности спокойно. — А как же предназначение и прочие личности? — совсем растерялся ангел. — Манал я эти предназначения, Кас. Нахлебался по самую глотку. Пусть остальные тянут лямку, раз уж им так неймётся. Человечество тысячелетиями пытается убиться всеми известными способами, как только рождается. Я ни разу не Капитан Америка, грудью на амбразуру не лягу, в прошлый раз хватило. — Но это противоречит… Предначертанному? — состроил сложную моську Кастиэль. — И? У человека, как и у каждого живого существа во всех мирах, есть право выбора. Я свой путь уже выбрал. Остальные миллиарды пусть сами чешутся быть им или не быть, — оперся Дин спиной на стойку, сложив руки на груди. — Но, Дин, иначе всё живое погибнет? Что будет, если людей обратят в рабов демоны? — Кто так сказал? — сощурился Сэм. — Пророчество? — выдал совсем растерявшийся ангел. — Эх, ты, говорилка пернатая. Ладно, присядь, я тебе на пальцах объясню, раз так не доходит. Человечество сотворил Бог, дав ему свободу выбора, а уже потом наместники Бога на земле — святоши, решили разжиться монетой настроили храмов и напечатали кучу якобы священных текстов, законов и правил. Они на Соборовании манкируют откровениями, как хотят, принимая только те Евангелие, которые им выгодны. Возьмём Ватикан — самостоятельное государство-анклав. Он полностью независим от Италии с 1929 года по договору, так называемое государство в государстве. Резиденция Папы Римского и сосредоточение всей правящей верхушки католиков. Могущественная корпорация, окутанная тайными пересудами и такими деньжищами, что нам с Сэмом и не снилось. А знаешь ли ты, что его история насчитывает столько же лет, сколько религии в целом? И что до Ватикана там находились вилла и сады Агриппины, матери одного из самых грешных, известных своим пороком и жестокостью правителей Рима Калигулы? Что ж ангелы не направят свой лик на практически святых? Путь поделятся тушками во благо Всевышнего, помахаются с демонами? Досадно. Выходит, что два американца Винчестера подходят, как сосуды, а святоши и рядом не лежали? — Дин? — Кастиэль смотрел на него, как на диковинку. — Ну а чё? Возьмём обряд причастия, примите плоть и кровь Христову, смахивает на языческий обряд жертвоприношения, а не на приобщение к Богу. Не успел родиться — на, уже первородный грех в кармане, крести дитя, гони монету. Сына Божьего распяли на кресте, с чего человечество вообще взяло, что сосредоточение боли и страданий, место самопожертвования Христа будет отличным символом новой религии? Люди решают, что да, а что нет. Изначально были даны всего десять заповедей, ни про какие храмы, чуваков в рясе и деньгах, и речи не было. Смекаешь, крылатый? — Нет? — сложил бровки домиком Кастиэль. — Если завтра в печать выйдет Библия и там будет сказано, что ангелы бескрылые, то у тебя крылья с корнем выдернут. Вся закавыка в простом догмате, что связано на земле, будет тем, что уже связано на небесах. Справедливо ли это? Вот это уже совсем другой вопрос, дружище. — То есть, ты хочешь сказать… — Что Создатель сам заложил определенные условия развития живого существа, но, через несколько тысяч лет, узрев, что твориться на Земле, выдал им на гора своего сына и невыполнимые рамки ограничений — Библия, для достижения заведомо непостижимой цели — Рая? Человечество — это некий отголосок философского настроения Бога, с которым, по истечении определённого времени, он же и собрался бороться? А давайте поглядим, что из этого в итоге выйдет? — уже выдал ангелу пищу для размышлений Сэм. — На самом деле это не так. — А средневековье у вас там, на небесах, за ситком зашло, да? — выдал шпильку Дин, кривовато ухмыльнувшись. — Как оно там на самом деле, мне сиренево, Кас. Мою семью не трогают, пусть хоть в бубен стучат и в юбках из кокосов бегают — до ремня. — Дин, это гордыня в тебе глаголет, — вещает Кастиэль, как по писанию. — Пфф, имею право. Я на место Христа не метил, нечего мне по родословной всякие долги приписывать, — отбрехался Дин. — Но, если ничего не делать, ты потеряешь ещё одного брата, и отца, и друзей? — Кас, что же это за Создатель, до которого никак не дойдёт простая истина? Ненавидеть можно — запросто, желать смерти — легче лёгкого, а вот заставить полюбить себя нельзя, как бы он из своей шкуры не выпрыгивал. Я и в прошлой жизни не отличался особым благоговением перед сильными мира сего, а уж в этой тем более. — Я — запутался, — выдал Кастиэль. — Смотри, Кас. Давай представим, что у меня есть сын. Так? Представил? А теперь давай представим, что он вырос и убил человека. Кто в первую очередь виноват? — озвучил цепочку предположений Сэм. — Он — сам? — выдал ангел, подумав. — Нет, в первую очередь я, как родитель, виноват в том, что не донёс до него, что уничтожать себе подобных нельзя. Родитель в ответе за все действия своих детей, если ребёнка вовремя не обучили, что можно, а что нельзя — виноваты родители. — То есть, вы хотите сказать, что Всевышний… — завис ангел, как старый системный блок, не хватало только треска жесткого диска для полной картины. — В яблочко, чемпион — подвёл итог Дин. — Да и с рабством ты промахнулся, Кас. Люди давно уже рабы системы, ошейники заменили на паспорта и удостоверения, выдали мнимые права, насоздавали законов — рамок — ограничений — комитетов и отпустили на вольный выпас, как стадо, которое жаждет развлечений и чужих страданий. Верхушка капиталистов играет на мировой арене, как в воскресный покер, кошельки жиреют, магнаты богатеют, простой люд — мечется между бедностью и средним классом, обжираясь фастфудом, и, выплачивая нескончаемые кредиты. — Старая римская мудрость про хлеб и зрелища до сих пор работает, — пожал плечами Сэм. — Одни ток-шоу чего стоят. — А, как же Вегас, Сэмми? — расплылся в пахабной улыбке Дин. — Точно, Дин. Я забыл про Вегас. — Не принимай близко к сердцу, Кас, — хлопнул ангела по плечу Дин. — Мы тебя и отмороженного любим. — Я… Мне… — Мальчики? Вы зачем ангела сломали? — спустилась в бар Мара. — Это не мы, Мара, это истина познания на него обрушилась, — подошёл к ней Дин, чтобы обнять. Он уже успел соскучиться по тому ощущению внутри, когда она находилась рядом. Тепло с отголосками желания так и разливалось по телу. — Баловни, надрать бы вам уши, — тянет Мара, пока Дин утыкается ей в шею носом, трётся всем собой, как огромный кот. — Он первый начал, — сдаёт крылатого Сэм, устраивая руки на талии Мары, поверх лап брата. — Ну, не пробирает нас его патриотизм небесной канцелярии, что тут можно ещё сказать? — Прозрели? — чуть насмешливо тянет Мара, обнимая Дина и подставляя Сэму спину. — У нас есть собственный Рай, нам чужого не надо. И вообще, поцелуй меня, красивая, я — соскучился, — тянет хрипловато Дин, а сам едва не мурлычет от того, что теперь можно всё. — А морда холёная не треснет? — прикусывает его за подбородок Мара. — М-м-м, не-а, — тянет в ответ Дин и сам сминает такие желанные губы. — Морри, — зовёт её Сэм. И Мара откликается, разворачивается и не отказывает во внимании, притягивает его к себе. Кастиэль, застывший посреди бара истуканом, старается постичь непостижимое, анализируя и сравнивая две реальности. Горгульи на чердаке сбились в кучу, да так и спят единым гнездом, только Варг дремлет, охраняя свою семью. Гремлин в Инферно перебирает жемчужины, чахнет над своими новыми сокровищами. Кто-то большой и злобный беснуется, заточённый в клетку, испещрённую символами. Кто-то ворожит, страстно лелея надежду обрушить откровение небес, под названием Апокалипсис, на грешную землю. А трое милуются посреди Гавани, наслаждаются и любят так искренне, что Кастиэлю, ангелу, видевшему изнанку мира и Бога, хочется прикрыть глаза от их внутреннего света. Ведь только люди умеют так искренне и самоотверженно любить, что даже больно становится. — Соскучились по мне? — вырывает всех присутствующих из нирваны задорный голос.