Hope

      Сокджин перехватывает в руках Субина и пытается ответить на телефонный звонок. Он мог бы и проигнорировать телефон, но он волновался за сон сына, у которого начали резаться зубки и который практически не спал всю ночь, капризничая и плача. Он заходит в лифт и нажимает на кнопку, чтобы спуститься в парковку, когда, наконец-то, мелодия звонка утихает. Субин устало выпятив губы, спит и Джин прикасается к его теплому лбу своими губами. Когда двери лифта разъезжаются в сторону, он отвлекается на хныканье сына, не замечая мужчину который приближается к нему.       – Прошу прощения, господин Ким, – и только в этот момент Джин поднимает свои глаза и замирает. К счастью или, к сожалению, он знает, как выглядят те, кто нарушает закон не боясь последствий. Именно так выглядит мужчина напротив.       – Добрый день, – он смеряет мужчину взглядом и делает шаг назад, бросив на сына быстрый взгляд.       – Кое-кто хочет поговорить с Вами. Прошу Вас, согласиться на этот разговор, – мужчина учтиво делает поклон, также делая шаг назад. Джин ценит этот жест со стороны альфы и выдыхает.       – Мне нужно позвонить мужу, – говорит он, пытаясь взять себя в руки. Их все-таки нашли.       – Вы сможете сделать это в машине, – настойчиво предлагает мужчина и Джин оценив ситуацию, соглашается. На его телефоне установлен датчик слежения, ему стоит только удерживать кнопку блокировки, чтобы до Юнги дошел экстренный звонок. Они предусмотрели это давно, когда начали работать с клиентами разного калибра.       Альфа учтиво открывает дверь тонированного внедорожника и Джин выдохнув, ныряет в автомобиль, крепче прижимая к себе сына. В машине он звонит Юнги и просит следовать за ними и по жесткому голосу мужа, Джин понимает, что альфа догадался к кому именно направляется омега.       Субин тихо сопит в его руках и Джин время от времени смотрит на него, чтобы отвлечься от своих тревожных мыслей. Все эти месяцы он и Юнги не только растили сына, полюбив его всем сердцем, но и искали биологических родителей малыша. Они должны были знать с кем имеют дело, если вдруг когда-то их тайна окажется раскрытой, но никто из них не собирался отдавать ребенка. Они готовились ко встрече с первых дней усыновления младенца, которого Джин нашел в лесу около озера.       Он чувствует, как альфа встретивший его на парковке кидает на них свои быстрые взгляды, и на удивление самого Джина он не чувствует опасность, но это его не успокаивает.       Джин сильнее прижимает к себе сына, когда машина останавливается в коттеджном районе Сеула и он понимает, что все их с Юнги расследования были верными. Биологически отец Субина – Чон Хосок и это многократно усложняет их жизнь, потому что они знают кто это. Человек, который сделал себя с нуля и практически перевернул преступный мир Сеула своим непоколебимым характером и жестокостью. Его уважали, но также сильно боялись, и у этих страхов было основание. К своим тридцати годам Чон смог добиться самоличного и авторитарного контроля за игровым бизнесом на территории города, пресекая все попытки бунта на корню. О его методах решения проблем ходили легенды и Джин понимает, что если Чон Хосок захочет убить их – он сделает это без раздумья и сожаления.       Второй родитель Субина – Ха Луи. Единственный сын дипломата и политика Ха, который был известен тем, что практически контролировал всю жизнь своего сына омеги и при непослушании подвергал его насилию. Это было известно абсолютно всем, но никто не пытался спасти Луи, а те, кто пытался оказать защиту омеге по разным причинам оказывались в тюрьме или вовсе исчезали. В результате постоянных побоев и контроля у омеги были диагностированы расстройства психики, которые приводили его к попыткам самоубийства, и последняя попытка Луи оказалась удачно завершенной. Джин хорошо помнит это досье, так как сам факт того, что сразу после рождения сына омега убил себя, спрыгнув в обрыв, привел его в шок. Он не понимал на тот момент, что сподвигло омегу оставить своего сына в больничной палате и уйти умирать. Джин чаще чем следовало думал о Луи и пытался его понять, но прошло уже около полугода и он до сих пор не пришел к какому-то логическому выводу. Субин по официальным данным родился 21 декабря и был передан родителям Луи после исчезновения омеги. Но, Джин все еще не знает, кто именно Чон или Ха оставили младенца в знойный мороз умирать в лесу на острове Садо. Никто из них не вызывает в нем доверие и Джин положит все, чтобы никто из них двоих не получил Субина обратно, если окажется что его сын часть этих людей. Они с Юнги будут бороться до конца.

***

      Джин проходит в просторный кабинет и сразу же останавливается, когда встречается взглядами с Чон Хосоком. Он гордо выпрямляется и упрямо дергает подбородком, начиная двигаться в стороны дивана, чтобы присесть. Ему нужно покормить ребенка и немного распутать его, чтобы малыш не вспотел.       – Добрый день, – Чон приветствует их глухим голосом и, встав со своего кресла, делает поклон. Это выбивает его из колеи, но он не подает виду. Если Чон таким образом пытается обмануть его бдительность, то такой трюк с ним не пройдет. У него многолетний опыт работы с людьми и он знает, что за вежливостью и воспитанностью Чона скрывается кровожадный зверь.       – Здравствуйте, мистер Чон, – говорит он и, не дождавшись приглашения, присаживается на край дивана и с вызовом смотрит альфе в глаза.       – Значит наши догадки верны и ребенок в Ваших руках – мой, – поменявшись в голосе, говорит Чон. Джин окидывает его тяжелым взглядом и качает головой.       – Вы ошибаетесь, мистер Чон. Субин – мой ребенок, – строго говорит он и заглядывает в лицо спящего сына. Он уголком губ улыбается, смотря на умиротворенное лицо Субина, но его взгляд меняется, когда он видит, как в его сторону двигается альфа. – Попрошу соблюдать законную дистанцию, мистер Чон. Учитывая тот факт, что меня вынудили сесть в машину и против моей воли привезли в этот дом, Вы нарушили мои гражданские права.       – Мне плевать на законы, мистер Ким, Вам ли об этом не знать. Судя по всему, Вы хорошо осведомлены кто я, поэтому в Ваших интересах не заставлять меня действовать радикально, – предупреждающим тоном говорит альфа и возобновляет свои движения в их сторону. – Как Вы знаете, я не видел своего сына с момента рождения и мне не нужно Вашего разрешения, чтобы исправить это сейчас. Я просто хочу убедиться, что ребенок в Ваших руках мой сын.       – Ему всего 6 месяцев, мистер Чон. Вы не сможете убедиться в вашем родстве, лишь взглянув на него, – говорит он и встает со своего места, делая шаг в сторону выхода. – Я не позволю Вам забрать его у нас.       – И что же меня остановит? – ухмыльнувшись, спрашивает Чон и вопреки своим словам, останавливается в пару шагах от них. – Может быть Вы, Ким Сокджин или Ваш супруг? Вы же понимаете, если я захочу, то отберу у вас двоих абсолютно все, даже ваши жизни.       – Тогда почему мы все еще живы, мистер Чон? – развернувшись, спрашивает он. Альфа оказался намного ближе, чем он рассчитывал и это заставляет его вздрогнуть. Несмотря на то, что голос и слова Чона жестоки, он не выглядит злым. Джин видит, как Чон осторожно пытается заглянуть в лицо Субина и что-то в нем щелкает. Он делает два шага вперед, становясь впритык к альфе, который с жадностью начинает рассматривать ребенка, придвинувшись чуть ближе. Джин видит, как эмоции сменяются на лице альфы, и он видит трепет и волнение. Это их первая встреча и Джин не стремится отойти, давая возможность Чону рассмотреть, как следует. Даже без теста на отцовство, Джин знает, что Субин сын Чон Хосока. Они очень похожи внешне, хоть он и говорил ранее, что ребенок все еще мал, чтобы искать схожесть в чертах лица.       – Он похож на Луи, – тихо шепчет Хосок, и Джин переводит взгляд на Субина. В тихом шёпоте альфы столько боли и радости одновременно, что ему становится физически больно от этого. Ему вспоминается Гуен и чувство безвозвратной потери, которая все еще живет с ним, несмотря на то, что теперь у него есть сын. Он никогда не пытался заменить Гуена Субином, потому что это самая большая глупость. Одного человека нельзя заменить другим и у его сыновей отдельное место в его сердце. Субин сам того не зная стал его спасителем, но Джин никогда не забывал Гуена. Также и для Чон Хосока, никогда никто не сможет ему заменить умершего мужа Луи.       – Он также похож на Вас, – вырывается у него и Чон поджимает губы в тонкую полоску.       – Я бы не хотел этого, – вдруг говорит Чон и делает шаг назад, и Джин удивленно моргает пару раз. – Спасибо, что позволили мне увидеться и познакомиться с сыном, – Чон делает глубокий поклон и Джин крепче прижимает Субина к себе. Малыш в руках начинает хныкать и Джин переводит все свое внимание на него.       Он не обращая внимания на наблюдателя в лице Чона, проходит к дивану, укладывает ребенка и начинает распутывать. Так как у них смешенное вскармливание и он не взял с собой бутылку с молоком, он решает покормить сына грудью. Расстегнув пуговицы на рубашке, он оголяет одно плечо и вздрагивает, когда кто-то сбоку шумно выдохнув, отходит в дальний угол комнаты. И только в этот момент Джин вспоминает, где они с сыном находятся, и по возможности прикрыв грудь, он прикладывает проснувшегося малыша и вся тревога его будто улетучивается. Он с нежностью и трепетом наблюдает за умиротворенным лицом сына, и мягко улыбается, поглаживая по лбу большим пальцем.

***

      Хосок с трудом заставляет себя отойти от омеги и своего сына, потому что желание прикоснуться к сыну настолько сильное, что он боится сделать ошибку. Он хочет начать все сначала и знает, что нужно приложить максимум усилий для того, чтобы вернуть себе их с Луи сына. То, что чужой омега кормит его сына своей грудью, странно вызывает у него не только ревность, но и восхищение. Эти чувства все усиливаются в нем словно торнадо, набирающий свои трагические обороты. Он с дальнего угла комнаты наблюдает за идиллией между омегой Ким и сыном, думая о том, что вместо Сокджина должен был быть Луи и также кормить их сына, нежно поглаживая его бархатную кожу и мурлыча под нос слова любви. Это сравнение бьет больнее всего. Он все еще скучает по мужу, не может смириться с его смертью и не понимает причину того, почему Луи сделал такой выбор, оставив их.       Хосоку хоть и трудно смотреть на то, как чужой человек называет его сына «своим» и прижимает к своей груди, но на время он останавливает себя от поспешных действий. Но когда в его кабинет влетает альфа, разъяренный, излучающий ауру агрессии, внутри него просыпается то самое опасное чувство соперничества. Они одновременно подходят к омеге и только плач ребенка останавливает их. Они оба вздрагивают, переводя свои взгляды на плачущего малыша и омегу, который спешно прикрывшись, пытается успокоить его. Сердце Хосока разрывается от плача сына, но альфа – муж омеги Ким, встает у него на пути, закрывая весь обзор на ребенка.       – Ваши действия незаконны и хочу посоветовать Вам не делать резких движений, – практически рычит на него альфа, что выводит его из себя и он практически вплотную подходит к нему и заглядывает в глаза.       – Иначе что? – медленно спрашивает он и чужие раскосые глаза зло и предупредительно сужаются. – Подадите на меня в суд?       – Я сделаю все, чтобы уберечь свою семью от Вас, – бесстрашно отвечает альфа. Ему становится смешно и кривая усмешка рисуется на его губах.       – А я ведь хотел предложить разрешить эту ситуацию мирным образом, – цокнув, говорит он правду, – но, смотрю, вы хотите по-плохому. Я уже говорил вашему мужу, что могу по щелчку пальцев заставить вас исчезнуть и забрать сына…       – Вы не заберете у нас НАШЕГО сына, Чон Хосок, – абсолютно спокойно и уверенно заявляет альфа и это бьет по его самолюбию. Никто никогда не сомневается в его способностях и никто не ставит его слова под сомнение. – Если с нами что-то случится, Вы никогда не сможете даже взглянуть на Субина. Этот вопрос уже решенный.       – Меня ничего не остановит и никто, ни Вы, ни Ваш супруг и даже законы этой страны не способны встать на моем пути. Ваши угрозы смешны, адвокат Мин Юнги, – выплевывает он, еле сдерживая себя, чтобы не убить ублюдка напротив. Только мысль о том, что его сын находится очень близко, останавливает его от убийства. Он сжимает кулаки, когда альфа напротив угрожающе улыбается.       – Вы даже не способны найти виновников похищения и попытки убийства сына, о чем Вы сейчас говорите? – зло проговаривает Мин. – Мы с Сокджином пришли к выводу, что Вы не способны защитить ребенка, раз позволили произойти похищению и Вы не сможете воспитать его должным образом. Вы – плохой пример человека, господин Чон Хосок, и рядом с Вами Субину всегда будет угрожать опасность, и повторяюсь, Вы не зарекомендовали себя как надежный человек. Ваша преступное настоящее не та среда, где должен расти ребенок. Также мы не уверены в причинах самоубийства Ха Луи…       – Вам стоит заткнуться, – Хосок хватает Мина за грудки и приближает свое лицо настолько близко, насколько возможно. – Я убью и тебя, и твоего подставного муженька. Или же нет, я сначала убью его у тебя на глазах, долго и мучительно, чтобы ты, сука, страдал, а затем оставлю вас двоих в одной комнате, чтобы ты наблюдал, как разлагается его тело день ото дня. И, когда тошнотворный запах гнили заставит тебя блевать прямо на себя, я приду за тобой, – шепчет он.       – Что и следовало доказать, – резко оттолкнув его от себя, Мин Юнги вытаскивает из нагрудного кармана записывающее устройство и демонстрирует его. – Это запись уже сегодня окажется в нужном месте. Вы правы, мы подадим на Вас в суд и непременно выиграем его. На Вашей стороне грубая сила, но нашей стороне закон и я сделаю так, чтобы суд проходил в открытом виде, с СМИ и присаженными. И никого из них Вы не сможете купить, а если с ними что-то случиться все будут знать, что это Ваших рук дело, – улыбнувшись, говорит альфа. – Как я и говорил, Вы никогда не сможете забрать у нас Субина.       – Это мы еще посмотрим, – зло ухмыльнувшись, отвечает он.       – Юнги, нам пора идти, – он переводит свой взгляд на омегу, который выглядит отстранённо, но его бегающие глаза выдают страх и Хосок догадывается, что страх не за себя вовсе, а за ребенка. Это заставляет его отойти в сторону и отпустить семью Мин и своего сына. Хоть сегодня он и уступает, это не значит, что он испугался и сдается, совсем нет. Ему нужно время, чтобы осуществить свой план и выйти сухим из воды.       Намджун входит в его кабинет, как только его покидают Мины, и оглядывает его хмурое лицо.       – Что будем делать? – спрашивает его друг и Хосок поднимает на него свои глаза. – Мы не можем убить их.       – Можем. Начнем с Мин Юнги, – непоколебимым голосом говорит он и Намджун сводит брови в переносице. – Я бы предпочел его убить самым жестоким способом, но у этого ублюдка аудиозапись с моей угрозой, поэтому нужно подстроить несчастный случай. Настолько несчастный, чтобы никто не смог подкопаться.       – А омега? – спрашивает Джун и он задумывается. Когда сын окажется у него, ему нужен будет правильный уход и любовь омеги и Ким Сокджин сможет помочь с этим.       – Его не трогать. Он нам еще понадобиться в будущем. Когда придет время, мы избавимся и от него, – говорит он, задумчиво отклонившись на спинку кресла.       – Ты же хотел решить проблему без кровопролития? – будто напоминает ему Намджун. Хосок знает, что другу не нравится такой расклад вещей, но у них другого выбора нет.       – Они никогда не сдадутся, – говорит он. – Я видел это в глазах Мина и его омеги, и самая опасная фигура в этой ситуации именно – Ким Сокджин. Знаешь почему? Он уже однажды вкусил вкус потери своего ребенка, и он не допустит повторения. Он любит моего сына, как своего родного, а значит драться за него будет до последнего вдоха. Самые опасные омеги именно те, у которых есть дети. Они ради них готовы даже на убийство и Сокджин дал мне это понять лишь одним своим взглядом, – говорит он, вспоминая чужой тяжелый взгляд полный решимости. Хосок был впечатлен и опять же подумал о том, какие они с Луи разные.       – Ты… может быть попытаешься его влюбить в себя? Тогда необходимость убивать его отпадет само собой, – предлагает Намджун, криво и неуверенно улыбнувшись. – Тебе не обязательно любить его, просто делать вид, что влюблен. Мы ведь знаем, что его брак всего лишь формальность и мы знаем, что между ними ничего нет. Они даже спят в разных комнатах. Я думаю над этим нужно подумать. Ребенку нужен человек, а именно омега, которого у тебя нет, и твоей любви ему будет недостаточно. А если Субин окажется омегой? Тебе придется нелегко. Сиделки, няньки и все остальное лишь будут травмировать психику ребенка, подумай об этом. Ким Сокджин ведь не плохой человек, как мы уже поняли из той информации которой владеем. Он сделает все ради ребенка и ты прав, если ты попытаешься его забрать у него, то думаю, он действительно придет за нашими душами, – Намджун пропускает смешок и Хосок вдруг улыбается, вспоминая Ким Сокджина, который бережно и нежно держит в своих руках его сына. Эта картина заставляет его чувствовать тепло в районе груди, но он встряхивает головой, отгоняя наваждение. Чувства не входят в его планы.

***

      С момента первой встречи с Чон Хосоком, жизнь Джина и Юнги усложнилось вдвое. Им теперь нужно быть всегда начеку и не дать Чону навредить кому-то из них. Юнги, как и сказал, передал запись с угрозой в суд и дело начинало набирать свои обороты. Они оба рискуют и знаю об этом, но в ближайшее время они должны получить гражданство Китая, где они будут под защитой и получат убежище. Об этом они говорили и ранее, и консультировались со своими коллегами и лучшего варианта, чем сменить гражданство и спрятаться в чужом государстве не нашли. Также они нашли поддержку со стороны их давнего друга – Джексона, который давно отошел от адвокатских дел и перешел к развитию собственного дела, и на данном этапе жизни имел хороший вес в современном обществе Гонконга. Именно к нему перейдет Субин, если с ним и с Юнги произойдет непоправимое. Супруг Джексона с полной серьезностью и ответственностью заявил, что сделает все, чтобы уберечь их сына от опасности. Тоже самое и сказал Джексон. При усыновлении, они дадут Субину свою фамилию и тогда ребенок окажется в безопасности уже навсегда. Руки Чон Хосока хоть и длинные, но против китайской мафии он не пойдет, точнее не сможет. Джексон хоть и не является частью мафии, но имеет прочные дружеские связи с ними. Сокджин не уточнял когда их друг свернул на другую дорожку, но сейчас это и есть их спасательный билет. Переговоры с китайской стороной начались на следующий день, когда они узнали о биологическом родителе Субина. Хоть решение и было принято с тяжелой душой, так как Корея все-таки их Родина, но ради безопасности ребенка они согласились сделать это. И Сокджин и Юнги были хорошими специалистами в своей сфере, не имели проблем с законом и их досье было чистым, что делало их кандидатуры приемлемыми для получения гражданства. Именно так они думали, пока на Юнги не совершили первое покушение.       Они хоть и ожидали этого, но не были готовы к такой тонкой схеме и только волей удачи Юнги остался жив. Тревожность Джина начала возрастать и соответственно ребенок стал плаксивым и беспокойным, чувствуя его нервозное состояние. Он хоть и пытался контролировать себя, но каждый день и каждую ночь боялся потерять кого-то из родных людей.