***
Скрючившись в позе эмбриона, Аманда лежала на полу в углу камеры. Она прекратила попытки сконцентрироваться на замке три дня назад. Но не потому, что сдалась. Она просто пришла к выводу, что если ей удастся сохранить свои силы, как-то накопить побольше энергии, то возможно, она будет готова к одной маленькой, последней попытке освободиться. Нужно только правильно рассчитать время. Прошлой ночью она услышала звук. Ее испугало то, что он прозвучал практически рядом. Треск, жужжание электромоторов медленно открывающейся двери соседней камеры. Она услышала приглушенные крики, мольбы и краткую борьбу. «О Боже мой! Хендерсон! Они забирают Хендерсона!» — подумала она. Уже прошло несколько часов, как в камере померк свет. И вот теперь снова, в который раз, он зловеще мигнул. «Ты следующая», — сказал голос внутри нее. Она сказала голосу заткнуться. Это был голос слабости и она отказалась его слушать. Нет, пока она еще дышала. Она повидала свою долю трудных времен, суматохи и невзгод, но выстояла и в худшем из них. Она найдет выход из этой ситуации или умрет, пытаясь. Аманда крепко обняла руками плечи и лежала в темноте камеры, ожидая чего-то.Глава 2
2 сентября 2023 г. в 21:13
— Прекрати ныть! — крикнул лейтенант Рамм, наклоняясь все ближе. — Жалость и слабость — это синонимы! Раскаяние запрещено! Угрызения совести запрещены! Ты поняла?
Юная Сара Керриган потерла щеку и бросила на Рама взгляд спокойного пренебрежения. Она сидела за стерильным металлическим столом. Ее руки, лежащие на столе, были расслаблены. Татуировка черного цвета на предплечье, идентифицируя девочку как «объект номер 24», резко выделялась на бледной коже.
— Это моя работа, сломать тебя, дитя. И это именно то, что я намерен сделать. — Лейтенант начал прохаживаться.
Сара показала высокие результаты на всех этапах пси-тестов, несмотря на то, что ей было всего восемь лет. Тогда она была просто куколкой, с признаками красавицы, какой она впоследствии станет. Скромная, немного застенчивая, она являлась воплощением гармонии, что со временем, и при соответствующих условиях, сможет претендовать на идеальный образец человека.
В этом и состояла работа лейтенанта Рама, снять шелуху с внутренней сущности девочки, слой за слоем, пока он не доберется до того, что лежит ниже… И он знает, что там: невероятная врожденная сила, доступная лишь немногим избранным и практически никогда не проявляющаяся в таком юном возрасте. Девушка продемонстрировала эту силу всего лишь раз, но этого одного эпизода было более чем достаточно, чтобы отправить ее отца по нисходящей спирали безумия и отправить ее несчастную мать в морг Тарсониса.
Эту грубую и жуткую способность образно можно сравнить с ребенком: совершенно неосвоенный источник потенциала, дара, который необходимо постоянно развивать и укреплять. Этот дар достался Конфедерации и Рам должен развить способности девочки, чтобы удовлетворить потребности государства. И лейтенант прекрасно знал, что для достижения цели, первый камень преткновения, который требуется преодолеть — это восприятие девочки, способность различать то, что по ее уверениям правильно, а что неправильно.
Иначе говоря, — котенок. Милый зверек, с которым девочке разрешили играть и оставить у себя в течение трех недель. Этот «милый» комочек меха теперь страдал от злокачественной опухоли, имплантированной научным департаментом по работе с животными. Лейтенант Рамм указал на котенка, который лежал пластом, хрипел и корчился от удушья.
— Ты же видишь, зверек умирает. Медленной, и я уверен, мучительной смертью. Только ты можешь положить конец его страданиям. Ты знаешь это, так же как и я. Эти игры тебе не помогут. Попытки скрывать свои способности, бессмысленны и бесполезны. Теперь делай так, как тебе сказали.
Лишь только жалобный и протяжный плачущий крик прокатился эхом по коридорам за пределами комнаты. Звук замер на высокой ноте, а затем внезапно и резко оборвался. Наступила тишина.
— Я не буду, — ответила девочка.
— Это не просьба. Это приказ. И нежелание выполнить приказ, влечет за собой тяжелые последствия. Сделай это, дитя. Я уже устал, так что сделай это немедленно. Еле сдерживаемый гнев лейтенанта стал просачиваться наружу. Он остановился.
— Нет.
Левая бровь лейтенанта дернулась. Он глубоко вздохнул, затем сказал:
— Один, последний раз…
— Нет! Не буду, не буду, не буду!!!
Обойдя кругом стол, лейтенант вытащил свое табельное оружие, передернул затвор… и приставил дуло к голове котенка.
С ледяным спокойствием он произнес:
— Окончи жизнь животного, или я сделаю это за тебя.
Новая слезинка покатилась по правой щеке девочки. Лейтенант почувствовал, как пистолет в его руке слегка шевельнулся. Или это ему показалось?
— Я сказала, нет. Если ты не знаешь, каково это, можете смело стрелять.
Лейтенант улыбнулся. Все это становилось очень забавным.
— Боюсь, что так не пойдет, малышка. Я этого не буду делать вообще. Не буду упрощать тебе задачу, дитя.
Лейтенант опустил оружие.
— На сегодня, пожалуй, мы закончили.
За спиной девочки бесшумно открылась дверь. Удаляясь, девочка мельком бросила быстрый взгляд на котенка и вытерла слезы со щек прежде, чем выйти из комнаты.
Лейтенант Рамм стоял неподвижно, заложив руки за спиной. В комнату вошел суетливый человек в белом халате. Взгляд лейтенанта скользнул в сторону техника.
— Можем ли нам, рекомендовать применение нейро-регулятора? — поинтересовался вошедший.
— Пока нет. — Лейтенант до последнего не хотел прибегать к крайним мерам. Он понимал, что внедрение регулятора в мозг девочки, может убить подопытную. По крайней мере, ученые не гарантировали нужный результат… и их методы вызывают сомнения, если не сказать больше.
— Возможно, они ошибаются насчет нее, — сказал техник.
— Я сомневаюсь, что это так, — ответил лейтенант. Тем не менее, он не был уверен. Но доказательство было, о чем он узнал только вечером. Вечером, когда Рамм, следуя привычному распорядку для, почистил сапоги, выгладил униформу и приступил к чистке оружия… он обнаружил, что спусковой механизм его стандартного многозарядного табельного пистолета был расплавлен.