Цыганский принц

      Ночь была тревожной. Баро слышал, как беспокойно шелестит ветер за пределами хрупкого дома, как медленно, но, верно, подступает осенняя песня. Когда вся твоя жизнь — бесконечная дорога, легко потеряться среди снегов и дождей. В город Луны они пришли пьяными летними ночами, когда у хлипких заборов во всю цвели ранние яблони, сочные и немного кислые, зато какие желанные.       Сейчас же, ещё теплая ночь над чужой землей, обещала скорые холода и дожди. Нужно было двигаться на юг, в Сумеру, где-нибудь на границу плодородной земли и пустыни. Венти знал неплохое местечко, где можно было пережить холода. Вольный народ нигде не ждали, но они находили местечко для себя, словно птицы, каждый год вьющие новые гнёзда.       Старый баро как-то говорил, что все синти когда-то были птицами, а потому их всегда зовёт небо и песня. Каждое дерево может стать их гнездом, но лишь до тех пор, пока не потребуется искать нового гнезда.       «Не плачь о чужой земле, мальчик», — говорил старик, смотря в ночное небо у высокого огня, — «мы как птицы, нет нам земли, лишь необъятные просторы».       Венти, тогда совсем малыш, слушал старые сказки на чужом наречие и представлял бескрайние дали дорог, каждая из которых и есть его дом, но лишь до тех пор, пока его стопы касаются этой дороги.       Ветер шумел. Что-то происходило сегодня в старой гавани — что-то страшное и опасное. Венти оставил свою находку на плечах странной молодой особы, что смеялась как проклятая над его шутками. Чёрт возьми, давно ему не встречалась такая интересная девушка. Особа эта звалась Ху по фамилии Тао, и была внучкой похоронного дела мастера, собственно лачуга, в которую Венти затащил раненного бедолагу, и была похоронным домом, а по совместительству местом жительства девы Ху. Ху Тао кое-что смыслила в медицине, поэтому баро со спокойной совестью передал ей свою находку, а сам поспешил в табор, нужно было успокоить своих людей и разузнать новости. — Хвала семерым, ты живой! — воскликнул Кэйя, нервно расхаживающий по палатке Баро. — А почему бы мне быть мертвым? — хмыкнул Венти, вытаскивая из закромов (из-под подушки) бутылку дешевого вина. — Весь город на ушах стоит. Уж не знаю, что там произошло, но на улицу носа не высунешь — везде стража. Слышал, что-то случилось во дворце. — Ну, это нас не касается. Лишь бы наши под руку не подвернулись. — Все на месте. Беспокойство началось только поздно ночью. Но как бы что не вышло. Нужно разузнать что произошло и не будет ли лучше идти дальше. — Да. Я об этом думал, — кивнул Венти, — холода лучше справлять в лесах Сумеру. Заодно успеем к началу традиционных академических празднеств. — Ммм, сумерские вина, — улыбнулся Кейя. — И всё же, нужно завтра сделать вылазку. А то у них какая беда случится, а виноваты мы будем. — Это уж точно, — вздохнул Венти. — Ладно, ты сильно не отсвечивай, я сам узнаю, хорошо? — Ты-то? — фыркнул Кэйя. — А ты давно с детьми вместо Лизы не оставался, я смотрю? — строгим тоном поинтересовался Венти, заметив, как между темных бровей Альбериха пролегла изломанная морщинка. — Да ладно. Всё равно лучше тебя никто не справится с тем, чтобы продать опасный товар или разузнать новости. Вместе пойдем завтра.       Кэйя ушёл, задумчиво смотря своим глазом на баро. Иногда от взгляда этого человека Венти становилось не по себе, Альберих всегда был таким — с двойным дном, а то и тройным. Про таких говорят, что у них было две души, и порой Венти и сам задавался вопросом — какую же из этих двух душ он знает. Впрочем, он доверял Кэйе как брату, и не важно, сколько у него было душ.       Днем в городе было столпотворение и хаос. Сотни кликуш заполонили улицы, выспрашивая друг у друга, что же случилось. Слухи ходили самые разные. К одним приходила стража, другие слышали страшные крик, а кто-то даже видел, как горел золотой дворец. — Война, война! — кричали одни, торопясь закупиться самыми необходимыми товарами. — Преступник сбежал, и только! — говорили другие, качая головой. — Во дворце был пожар, — говорили трети. Кто-то и вовсе считал, что ничего страшного не произошло, но таких были единицы.       Люди пребывали в неведении большую часть дня и лишь к вечеру на рыночную площадь выехали пятеро дворцовых слуг, облаченных в дорогие, расшитые клановыми узорами, халаты с чиновничьими шапками (нижних рангов) на головах. Самый важный из них, огромный, как валун, с громким и сильным голосом, развернул огромный свиток из лучшей бумаги белого цвета, зачитывая его: — Именем королевской крови, я, сын Императора Хуо Ди, принадлежащего великому роду легендарного правителя Гео, и брат императора Кунь, вынужден донести до народа Ли Юэ скорбную весть. Мой император, столько лет царствовавший во здравии, и правящий от лица великого Дракона, неся волю небес, сегодня был призван небесными чинами вместе со своей семьей — женой Лань Кунь, и сыном их Мораксом, а также второй женой Шу и дочерью и сыновьями её. Страшный мор поразил императорский дворец. И только я, последний наследник легендарного рода Гео, лишь чудом избежав кончины, вынужден отныне временно взять власть в своим руки до определения законного наследника, а также принять обязанность перед лицом земли и неба — похоронить почившего императора Куня.       Толпа тут же разразилась шумом — все были глубоко поражены произошедшим. Император умер — что же теперь делать? Как же теперь жить дальше? Кто станет новым императором? Есть ли другие наследники и что это был за мор.       Венти и Кэйя легко выскользнули из толпы, аккуратно переговариваясь. — Думаю, что нам стоит уходить как можно быстрее, — заметил Альберих, говоря едва слышно. — Редко правители гаджо уходят всей семьей к своим праотцам. — Да, как бы к нам кто не заглянул. Наверняка все, кто поддерживал прошлого императора сейчас объявлены вне закона и бежали. — Тогда сегодня же снимаемся, — кивнул Кэйя. — Нечего дожидаться, пока к нам не заглянут на огонёк.       Венти вспомнил про вчерашнего спасенного и внутренне похолодел. Этот молодой человек и в самом деле мог оказаться как-то связан со всем этим и было бы хорошо, чтобы к Тао не заглянула стража и не нашла там этого человека. А если уж нашла, то не узнала, как именно тот оказался не в могиле, как ему предписывалось, а среди живых. Выбраться вечером не получилось, семья уже была готова выдвигаться, как пришли тревожные вести с границы — что никого не выпускают по приказу нового императора. Венти мрачно хмыкнул, не успели. Что ж, остаётся только молиться, чтобы люди, лишившиеся своего правителя по загадочным обстоятельствам, не почитали что здесь замешано колдовство.       Баро слишком хорошо помнил, что произошло в прошлый раз. Да и мог ли он забыть? Каэнриах… больше никогда его стопы не пересекут границ того королевства, больше никто и никогда не окажется там. В Каэнриахе погиб его отец, в Каэнриахе погибли почти все. +++       Несколько раз представители власти всё же заглянули на огонёк — Венти добродушно впустил группу отлично вооруженных людей в палатки, прекрасно понимая, что отказ будет стоить слишком дорого. Табор ненавидел солдат, но лишь трое из всех по-настоящему их боялись: Рейзор, Кэйя и Венти.       Барон непринужденно болтал с главой стражи, рассказывая ему забавные истории из жизни табора. Конечно, для офицера все эти рассказы были надоедливым жужжанием мух, но Венти знал, если хочешь, чтобы они не задержались надолго — нужно стать невыносимо гостеприимным хозяином — предлагать фрукты максимально грязными детскими руками, бесконечно болтать о том какие песни они поют, что умеют делать, какие чудесные места они посещали во время странствий. Уже через одну свечу благовоний у господина начальника ужасно болела голова, а презрение к кочевому образу жизни и отсутствию должной гигиены, как нельзя лучше ускоряли его.       Венти лишь фыркал, живущие в клетках больше всего боятся свободы и то, как живет табор — самое страшное, что может произойти с господином начальником. Для всех этих людей с крышами и каменными стенами, барды и танцоры, странствующие торговцы и мастеровые были всего лишь пылью, грязью и мерзостью, которой они боялись, потому что, Венти был уверен в этом, — они сами желали этой свободы. — И всё же, когда мы уже сможем продолжить наш путь, — не унимался Венти. — В Ли Юэ мы оказались исключительно ради праздника, правда я так и не понял, что произошло и почему всё отменили. — В Ли Юэ объявлен траур. Наш император погиб от болезни. — Какая ужасная трагедия. Надеюсь, в городе не введён карантин? У нас в таборе есть дети. — Опасности нет, но необходимо переждать ещё пару дней, чтобы убедиться, что источник в городе не произойдет эпидемия. — Хвала Архонтам! Значит скоро мы сможет отправится в Мондштадт.       Начальник стражи был только рад тому, что кочевники покинут его город. Для него всем этим людям не было места под сводами тихой гавани и шелеста бамбука. Ему не нужны были пришлые, безграмотные, ведущие аморальный образ жизни чужаки, от которых, начальник был просто уверен, у него тут же прибавилось бы проблем.       Стража покинула табор, очевидно не найдя ничего подозрительного. Венти вздохнул с облегчением, принимать у себя это племя блюдителей закона — всё одно что обедать с тигром: может быть он съест свой ужин, а может быть, ужином станешь ты. — Мы отправимся в путь сразу же, как только откроют границы, — сообщил Барон, интуиция вопила о том, что пора уходить.       Кэйя остался стоять в дозоре — баро сменит его, как только первые утренние птицы начнут свою песнь. Это было не самое удачное путешествие на восток, но, когда вся жизнь — перипетия дорог, к подобным мелочам привыкаешь.       Этой ночью баро не спалось. Сидя в своей палатке, он тихонько играл на лире, думая о грядущей зиме. Где им стоит остановиться? Отправиться на юг в сумерские дикие леса или в жаркий, но не самый комфортный для торговли Натлан? Быть может, стоит уйти на юг Фонтейна и осесть на небольшом курортном городке, что засыпает вместе с природой и просыпается с песней южных волн?       Мысли Венти прервал шум где-то со стороны леса. Шум возни, переходящий в возмущенный крик и громкий голос Кэйи. Баро выглянул из палатки, всматриваясь в темноту. Из темноты показался старый друг, держащий за шкирку какого-то человека. — Отпусти меня, — прорычал незнакомец, перехваченный настолько неудобно, насколько это было возможно. Альберих держал свою жертву с таким садизмом, что несчастный нагибался при своем не маленьком росте, лишь бы уменьшить боль в выворачиваемом плечевом суставе. — Отпущу, вопрос только в том куда и как: в клетку к медведям, к собакам или с той чудесной скалы, откуда открывается отличный вид на гавань. — Кейя, — прикрикнул Венти. Альберих улыбнулся, заметив баро. — Ну или тебя ждёт кое-что похуже, — произнёс Кйэя, встряхнув своего пленника так, чтобы у того свело плечи от боли. Альберих знал всё о том, как заставить человека страдать — физически и морально. Когда Кэйя приблизился к Венти и баро смог наконец разглядеть нарушителя границ, сердце его замерло от ужаса. — В палатку, быстро, — произнёс баро, заходя внутрь. Кейя грубо толкнул пленника, заходя последним. — Отпусти его, Кэйя.       Альберих удивлённо посмотрел на Венти, после чего действительно отпустил неизвестного ему молодого человека, однако встал так, чтобы можно было вновь схватить его в любой момент. Незнакомец был высок и хорошо собой, однако сил ему явно не доставало. Он был очень слаб и явно не рассчитывал на то, что попадётся кому-то. — Кто ты и зачем ты пришёл? — поинтересовался баро, смотря на недавно спасённого им человека. И как только он попал сюда? — Мне бы хотелось узнать тоже самое. Кто ты и зачем ты меня спас? — Ну, считай это случайность. И последствием любопытства, — хмыкнул Венти. — Я бродячий артист, только и всего. А вот ты… боюсь, что кто бы ты ни был, ты принесёшь с собой проблемы. — Как ты смеешь. Перед тобой принц крови! — Вот как, — хмыкнул Венти. — А перед тобой цыганский барон. И что же, принц? Уходите отсюда, иначе я попрошу своего друга выполнить его обещание и спустить вас со скалы. Я не знаю ничего о дворе Ли Юэ, но знаю, что, когда власть меняется, всех кто был с ней связан — убивают. — Цыгане? — с отвращением произнёс принц. — Стоило догадаться. — Что с вашим лицом, принц? Слишком низко для вас — говорить со свободным народом? Очень жаль, ведь я спас вас. И на правах долга жизни прошу вас убраться отсюда как можно дальше. Сегодня ночью мой табор покидает ваш город.       Принц крепко сжал кулаки и зубы. Венти с интересом посмотрел на его лицо — сколько сдержанной ярости было в этих пылающим огненным цветом взгляде. И сколько гордости. Да, перед ним действительно стоял один из тех, кто впитывает прямую осанку с молоком матери — тех, кто рождался и умирал в золотой клетке, тех, кто презирал таких, как Венти. — Я здесь, потому что ты спас мне жизнь, хоть ты и из цыганского племени, — холодно произнёс принц. — Я пришёл сюда, чтобы принести благодарность и просить помощи, однако, принимая во внимание некоторые обстоятельства… — Позволь я скажу прямо, принц, — улыбнулся Венти. — Вы рассчитывали на более благородный прием. Что ж, очень жаль, что единственным человеком, которому оказалось на вас не плевать был простой бродячий артист, но нравится Вам это или нет — это факт. Уходите прочь и забудьте обо всем. А лучше спрячьтесь как можно дальше или вовсе бегите в другую страну и там ищите новой жизни или собирайте верных людей. Ваши дворцовые интриги — слишком далеки от нашей простой мирной жизни артистов. Утром мы уходим, принц, поэтому вам не стоит бояться о своей безопасности.       Гость молчал. Его сосредоточенное и холодное лицо было похоже на маску актёра, Венти видел такие в Фонтейне, где был очень популярен театр. Баро с интересом разглядывал незваного визитёра. Этот человек был хорошо сложен — высок, с темными длинными волосами, привыкшими к высоким громоздким шпилькам из золота и серебра, его спина была прямой и весь вид выражал уверенность в себе. Плечи молодого мужчины были крепкими и широкими — он явно занимался боевыми искусствами, пожалуй, не будь он столь слаб после ранения, Кэйя мог бы и не справиться с ним. — Вы правы, барон, — наконец после длительного молчания произнёс принц. — Я не могу оставаться здесь, не зная кто мне друг, а кто враг. Вы говорите, что уходите утром. В таком случае, я вынужден просить вашей помощи. Помогите мне покинуть Ли Юэ тайно. — Уж простите за откровение, принц, но вести вас с собой — всё одно что заснуть руку в мешок со змей. Мне нужно хорошо об этом подумать. — Помогите мне и я преподнесу в дар всё что ты захочешь, когда верну свой престол. — Я — человек свободы, у меня уже есть всё, что я хочу, принц. А сделка с вами может это отнять в один миг. Мне нужно созвать совет. Кейя, разбуди пожалуйста совет, а я пока поболтаю с нашим гостем.       Альберих с недоверием посмотрел на принца, весь его вид выражал настороженность и некую нетерпимость. У Кэйи всегда были сложные отношения с властями, особенно с теми, в чьих жилах текла королевская кровь, впрочем, это была его тайна. — Всё будет хорошо. Зови остальных, а я окажу нашему гостю достойный его имени приём. Кстати говоря, как Вас зовут? — Принц Моракс. Но… думаю, что тот, кто спас мою жизнь, вполне может называть меня Чжун Ли. — В таком случае, можешь называть меня Венти.