Слабое место

В логове было тихо. После обеда братья разбрелись по своим комнатам, не в силах поддерживать видимость нормальности будней. Один лишь Микеланджело остался на кухне, прибирая за семьей и намывая тарелки. Мрачным взглядом он наблюдал, как стекает вода по его рукам, разбивая блестящие пузырьки, покрывающие тарелки. Леонардо был не в состоянии спуститься к обеду. После казуса со рвотой последней ночью братья переместили его прямиком в ванную комнату. Сначала они надеялись просто его умыть, но, кажется, уводить старшего оттуда было бесполезным занятием. Спустя несколько итераций с унитазом попеременно передом и задом, Лео свалился без сил между ванной и белым другом, так и уснув от изнеможения прямо там же. Майки был рад, что ему наконец удалось провалиться в сон. Насколько он знал, за последние несколько дней Лео не сомкнул глаз ни на минуту. В мыслях на секунду всплыло объяснение Донни, что в этом виновата перевозбужденная нервная система и повышенная тревожность вследствие отказа от наркотиков. Майки же никак не мог выбросить из головы эту жуткую картинку старшего в ванной, покрытого потом, с глубокими темными кругами под глазами, с трясущимися руками и зубами между приступами рвоты, шепчущего что-то себе под нос, с щеками покрытыми слезами и подбородком в остатках желудочного сока. Пошел всего лишь третий день, а он уже выглядит настолько дерьмово. Как бы младший ни был рад, что Лео наконец с этого слезет, ему было больно смотреть, как страдает его брат. Когда он домоет посуду, ему следует пойти его проверить, протереть лицо хотя бы, чтобы он не выглядел прямо настолько жалко. Вода становилась холодной и начинала покалывать ему руки. Решив, что он может закончить позже, он потянулся за чистым стаканом, думая, что старший наверняка хочет пить. Майки потянул кран вправо, заставляя воду стать еще холоднее, и наполнил стакан. Все еще смотря невидящими глазами в раковину, одной рукой он перекрыл кран, а другой ставил стакан на кухонный стол, когда вместо звука стекла по дереву он услышал звон стекла разбившегося о кафель. Из-за своей отвлеченности он поставил стакан чуть дальше нужного, оставив его наполовину в воздухе. — Что не так в этом доме со стеклом? — немного раздраженно буркнул Майк, наклоняясь, чтобы достать из шкафчика совок и щетку. Бубня себе под нос, Майк осторожно собрал остатки стакана и высыпал содержимое совка в мусорку. Осколки со звоном упали на куски зеркала и раковины. Завершив дело, он поднялся, шумно вздохнув. За эти пару недель, что Лео был дома, Майки так и не представилась хорошая возможность поговорить с братом. Извиниться за то, что оказался так слаб и бесполезен в тот день, когда его забрали. Он знал, как ему ответит старший брат. Лео никогда не обвинит его в этом. Тем не менее, он все же чувствовал острую потребность извиниться. Ведь если бы он был более внимательным или настойчивым или еще каким, то его лидер не лежал бы сейчас в беспамятстве у унитаза. Взяв новый стакан, он снова наполнил его, в этот раз решив не пытаться поставить его, а сразу отнести Лео. Он вышел из кухни и свернул в сторону ванной, но его взгляд зацепился за мягкие зеленые пледы на диване в гостиной. На секунду остановившись, Майки решил прихватить парочку, чтобы хоть как-то скрасить Лео жизнь. Глаза пронзительно блеснули в блеклом свете, когда он наткнулся на своего брата, сложившегося на холодном полу, охваченного тенью и болезненным безмолвием. Только когда несколько капель воды коснулись его ног, он заметил, что его руки дрожат, а ноги кажутся ватными, неспособными двинуться с места. Внутренний монолог крутился вокруг одного-единственного вопроса, что можно сделать, как можно помочь, но ответы не приходили. Он медленно опустился на колени рядом с Лео, сердце разрывалось на части от понимания боли и страданий, которые испытывает его брат. Майки осторожно поставил стакан на бачок унитаза и кинул пледы на пол. Руки скользнули к старшему, нежно касаясь его плеча, словно желая донести до него свою поддержку и сострадание. Глаза наполнились слезами, когда он почувствовал, как его душа умоляет о спасении для его брата, который был так беззащитен и уязвим в этот момент. Черепаха заметил, что Лео не спит. Его безучастный взгляд был направлен на унитаз перед его лицом, но Майки знал, что он на самом деле не смотрит на него. Сердце младшего снова сжалось, когда он понял, что Лео все-таки не спал и не отдыхал, как они думали. И они снова оставили его одного. Микеланджело еще ненадолго остался там, на коленях, окруженный холодом и тишиной. Он знал, что это только начало борьбы, но его решимость стать поддержкой и опорой для своего брата была неуклонна, даже если путь к выздоровлению будет долгим и трудным. А он точно будет долгим и трудным. Майки схватил старшего под руки и потащил его вверх, пока они оба не оказались в вертикальном положении. Лео висел как труп, нисколько не держа собственный вес. — Давай, приятель, — сказал Майки. — Пора занять более удобное положение. Он уложил его в ванную, где Лео тут же свернулся в клубок, насколько позволяло пространство, снова начав дрожать всем телом. Майк набросил на него пледы, что он прихватил из гостиной, и потянулся за стаканом с водой, оставленным на бачке унитаза ранее. — На. Тебе нужно пить. Лео взял стакан дрожащей рукой, поднимая неуверенный взгляд на брата. Между глотками он едва слышно пробормотал: — Как… как долго? — Идет третий день. Лео застонал, протянул стакан обратно Майку и натянул на голову плед. — Это… чертовски хреново. Майки присел на борт ванной и положил руку на прикрытый панцирь, непроизвольно поджав губы от ощущения дрожи под ладонью. — Я знаю. Но ты справишься.

***

Донателло открыл глаза, не совсем понимая, что вытащило его из сна. Он повернул голову в сторону, ища взглядом часы на тумбочке. Мигая мягким зеленым светом, они показывали пять вечера. Сдвинув брови, черепаха с раздражением отметил, что послеобеденный сон слегка затянулся. Раздался звук падающих предметов. Это его разбудило? Звук не был очень громким, но вся их семья была ниндзя, и все спали довольно чутко. Даже Микеланджело. Фыркнув, он поднялся с кровати, пытаясь на слух распознать, что же все время падает. Было похоже на книги. А потом на коробки. И еще на банки. Да и где у них в доме вообще все эти вещи находятся достаточно рядом, чтобы так часто падать? Лаборатория? Но кто и зачем? Гений вышел из комнаты, свернув к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж логова. Теперь он был точно уверен, что звук исходил из лаборатории. С лестницы было видно диван, где сидел Микеланджело в наушниках и играл в приставку. Видимо, игра была достаточно громкой, что он не слышал ничего вокруг. Спустившись вниз, Донни свернул влево, направляясь прямиком в лабораторию. Получается, там Раф? Лео бы не вылез из ванной комнаты, да? Мурашки таки все равно пробежались по спине от осознания, что это может быть Лео. И что же он мог делать в лаборатории? Разве что... Иногда Донни проклинал свой слишком быстро работающий мозг. Донателло вздохнул, сердце забилось быстрее, когда он увидел, как его старший брат, обычно такой сильный и решительный, превратился в блеклую тень своего прежнего себя. Он медленно приблизился к двери, ощущая смесь тревоги и беспомощности, пока он наблюдал, как Лео, стоя перед открытым шкафом, переворачивал все вверх дном в поисках чего-то. Он точно не искал то, что первым пришло Донни в голову... Так ведь? Гений прижал ладони к груди, словно пытаясь остановить свои собственные эмоции бушующие внутри него. Он медленно шагнул вперед, его голос утонул в шепоте, когда он произнес имя брата, но словно эхо в тумане, его слова не нашли отклика. Пустота, вязкая и колючая, проникла в его душу, оставляя его беспомощным перед лицом такой трагедии. Сердце сжалось от горького понимания, что старший продолжает тонуть в бездонной яме зависимости. — Что, черт побери, ты делаешь? — Отвали, Дон. Лео выглядит так, будто он стоит в эпицентре землетрясения. Лидер высвобождает очередную коробку и усмехается с облегчением, потому что под крышкой лежит пакетик с белым порошком и шприц. Донни не может поверить своим глазам. — Лео, — спокойно говорит гений, делая шаг вперед. — Ты сильный. Я знаю. Налитые кровью глаза старшего сверкали в полумраке, пальцы дрожали в предвкушении, когда он бережно поднял пакет на уровень носа, словно в нем лежали бесценные алмазы. — Мне нужен только один последний укол, вот и все. Немножко... Последний раз. — Что случилось с желанием бросить? — Лео игнорирует его, поэтому Донни делает еще несколько осторожных шагов вперед. — Не подходи! — прорычал Леонардо, сгорбившись и прижав пакетик к груди. — Это ты хотел, чтобы я бросил! Гений растерялся от такого заявления. Да, Лео не давал ему прямого ответа на вопрос, хочет ли он бросить колоться. Но разве могло быть по-другому? — За тебя говорит зависимость, Лео. Лицо лидера исказилось от обиды. Как смеет его брат сомневаться в трезвости его ума? Он знает, что ему поможет, что ему нужно. Ведь это все ради них! Все в его жизни происходит ради их безопасности и спокойствия. И только новая доза способна поставить его на ноги, чтобы он мог снова о них заботиться. Донни подходит еще на несколько шагов вперед, останавливаясь в двух метрах от брата. Леонардо отшатнулся, его глаза пылали смешанными эмоциями — от обиды до страха и отчаяния. Напряжение в воздухе было ощутимо, словно молнии вот-вот начнут потрескивать, заряжались электричеством, готовые разорвать тишину. Донателло чувствовал, как его дыхание становилось все тяжелее, когда он продолжал играть в гляделки со своим братом. Его мысли метались, но одно было ясно — он был готов на что угодно ради его блага. Гений протянул руку, в надежде отобрать у брата пакетик, его пальцы дрожали от напряжения и тревоги. Леонардо сжал пакетик с наркотиками в руке и дернулся, пытаясь уклониться, но Донателло не сдался. Быстрее, чем он мог себе представить для черепахи, переживающего ломку, кулак Лео вылетел вперед и попал ему в нос. Дон отшатнулся назад, лицо начало пульсировать, он почувствовал, как теплая кровь полилась по подбородку и шее. — Твою мать… — он бросился вперед и схватил Лео за запястье. — Лео! Перестань, я хочу тебе помочь! Глаза лидера безумны, он присел к полу, собираясь вывернуться из захвата, но из-за общей слабости после всего, что он пережил, он настолько потерял координацию, что Донни легко выкрутил ему запястье и отправил на пол. Он прижал старшего к земле и швырнул героин и иглу через всю комнату, не собираясь смотреть, куда они приземлятся. — Нет! — взвыл лидер. — Донни, что происходит? — спрашивает возникший из ниоткуда Рафаэль. Лео не переставал сопротивляться. Он кричал, кусался, пытался сбросить с себя гения всеми оставшимися силами. — Слезь с меня! — взревел он. — Чертов… Сволочь! Донни продолжил держать его, капая кровью из носа старшему на панцирь. — Раф, помоги. Мне надо найти успокоительные. — Бля, Донни, что с носом? — Иди сюда и держи его вместо меня! — Только попробуй, Рафаэль! — сквозь зубы прошипел Леонардо. Раф мотнул головой, недоумевая, что все время происходит в их доме, но послушался. Он сел старшему на ноги, пока тот продолжал вертеться, и просунул руки вокруг Дона, захватывая запястья Лео. — Держишь? — Ага. Донни вылез из-под рук сорвиголовы, попутно придавливая Лео к земле, чтобы Раф успел подвинуться и занять его место, но тот не шелохнулся, так и оставшись сидеть на верхней части ног, прижимая одной рукой панцирь, а другой запястья. — Что? У него силенок-то совсем не осталось. Гений слегка усмехнулся. Ага, громила, я-то его едва удержал на месте. Не став растрачивать больше времени попусту, он подошел обратно к шкафчику, пытаясь найти нужную емкость с успокоительным. Лео устроил порядочный бардак в его лаборатории. Короткий вскрик отвлек его, и он случайно задел едва держащуюся на месте коробку, которая в итоге тоже полетела на пол. Донни раздраженно цокнул языком, но продолжил искать, доверяя Рафу самому следить за ситуацией. — Прости, прости, — услышал гений. — Забыл про твою руку. Ты на кой черт повязки снял? Леонардо ничего не ответил, оставшись лежать лицом в пол, напряженно дыша. Донни мысленно триумфально воскликнул, поднимая к свету нужную склянку. Коробку со шприцами Лео, к счастью, не успел разворошить, так что его не пришлось долго искать. Набрав нужную дозу, гений снова вернулся к братьям. — Ты поблагодаришь меня за это позже, — сказал он, не обращая внимания на вербальные и невербальные протесты старшего. И он всадил шприц Лео в плечо. Почти мгновенно его тело расслабилось. Утром у него будет ужасная головная боль — в дополнение к той, что он уже испытывает, — но, по крайней мере, у них теперь есть время избавиться от всего ненужного в доме.

***

Рафаэль вышел из лаборатории, неся Лео на руках в его комнату. Это больше не было так тяжело, как раньше, ведь старший так и не набрал обратно весь свой вес. На жидкой диете все же далеко не уедешь, а нормальную еду он ел явно без энтузиазма. Майки, все еще сидевший на диване за приставкой, краем глаза заметил необычную картину и наконец снял наушники с головы, попутно выключая телевизор. Он всего лишь хотел отвлечься, какого черта снова случилось? — Майки, иди посиди с Лео, — мягче обычного попросил Рафаэль. — Что произошло? — спросил младший, уже почти наступая на пятки сорвиголове. Рафаэль вздохнул, поправляя хватку, чтобы не уронить братца. — Просто очередная истерика из-за наркоты, — подытожил он, не желая предоставлять младшему лишних деталей, которые, как он точно знал, расстроят его еще больше. К тому же, он сам не был полностью уверен, что это было. Лицо младшего все равно опустилось, в глазах поселилась уже такая знакомая печаль. Без особых проблем преодолев лестницу, братья прошли в комнату лидера. Рафаэль округлил глаза от удивления, там было чисто. Поменяно постельное белье, никаких следов рвоты на полу, даже ни пылинки на столе и полках для оружия. Даже пахло как-то приятно. Бергамотом. Майки пробежал вперед, отбрасывать одеяло, чтобы Раф мог легко положить Лео в кровать. Быстро поправив подушки, он отошел в сторону и зажег лампу на прикроватной тумбочке. — Это ты тут убрался? — спросил Рафаэль. В ответ он получил только кивок. — Хорошо постарался, Майки. Младший грустно улыбнулся, снова подходя к кровати, чтобы теперь закрыть одеялом Леонардо. Теперь он действительно спит. Может, ему все же станет лучше завтра. Ему бы этого очень хотелось. — Мне надо вернуться к Дону. Зови, если что, ладно? Не дожидаясь ответа, Раф вышел из комнаты, направляясь обратно в лабораторию их гениального брата. Сорвиголова застал его у раковины, вытирающим кровь с лица. Розоватая вода тонкими струйками стекала по его рукам и капала на пол. — Он собирался уколоться. Раф застыл в недоумении. Внутри начала закипать каша из уже хорошо знакомых эмоций: страха, тревоги, сомнений. Наконец, он поднимает глаза, встречая взгляд брата, где видит проблеск такого же страха и сожаления. — Если бы я не проснулся, он бы укололся, — Донни все еще стоял оперевшись на раковину, даже не думая выключить воду. — Он мог получить передоз, если бы ему это удалось. Рафаэль слушает. Внимательно, впитывая то, что хочет сказать Дон. Напряжение внутри растет с каждым словом, и он чувствует, как его сердце сжимается от беспокойства за Леонардо. Он сам не замечает, как оказывается рядом с гением и обвивает свои руки вокруг него. Им всем тяжело. Всем страшно. Всем одиноко. Но что у них есть, кроме них самих? Кто, если не они, с этим справятся? — Он этого не сделал, Донни. Тебе удалось его остановить. И я уверен, что он скажет тебе спасибо. Если не завтра, то когда-нибудь потом. Гений обнял брата в ответ, позволяя себе окунуться в эту приятную, теплую ауру стабильности Рафаэля. Кто, если не они?