Urahara's Coffee

Свежезаваренный чай всегда поднимал ему настроение. Аромат бодрил не хуже кофе, и первый глоток ознаменовывал отличное начало дня. Особенно выходного. Обнимая кружку ладонями, Айзен подошел к настенному календарю, где у некоторых дат была выведена аккуратная «Ш». День обещал быть восхитительным. Педантично вымыв посуду после завтрака и составив ее на сушилку, Соуске направился в ванную. Сегодня торопиться было некуда, поэтому он без лишней суеты побрился, развернул на лице увлажняющую маску и встал под горячий душ, чувствуя, как вода расслабляет его напряжённые плечи. Внутри поселилось предвкушение. Поэтому можно было немного принарядиться. Он любил костюмы по многим причинам, но признавал, что зачастую они могли быть не такими комфортными, как, например... Вот этот бежевый свитер. Соуске взял его с полки и развернул. Как раз по погоде. Естественно, он гладил свою одежду. Более того, он был тем самым человеком, который гладил после стирки нижнее и постельное белье. Услугами уборщиков и экономок он не пользовался принципиально: все равно никто не смог бы содержать его дом в таком порядке, какой он наводил сам. Единственным, что он отдавал на аутсорс, так сказать, была готовка. Это у него не получалось никаким образом, как бы он ни следовал рецептам, граммовкам и видео с кричащими названиями вроде «Даже ребенок справится». Зато его деньги позволяли питаться искусно приготовленной профессионалами едой, а он тщательно следил за тем, что сует в свое тело. Выключив утюг и надев теперь теплый свитер без единой складочки, он довольно улыбнулся. Книга, которую он вчера читал перед сном, уже лежала на тумбочке у входной двери вместе с ключами от машины. Идеально. Все было и-де-аль-но. Даже людей в кофейне было мало. — Ванильный чоколатте с маршмеллоу на кокосовом молоке и кусочек миндального торта. Здесь, — произнес он с улыбкой. Хирако ответил ему кислой миной, тыкая пальцем в экран кассы. — Раз собираешься прищемить свой зад за столиком, у нас еще есть обеденное меню. На случай, если ты не только сахаром питаться решил, — проворчал Шинджи. — Буду знать, — Соуске протянул купюру, а когда получил сдачу, демонстративно бросил ее в банку для чаевых. Хирако заскрипел зубами, но, к счастью, мог отвернуться к кофемашине, а Айзен выбрал столик в углу у французского окна и уютно устроился в кресле, открывая книгу. Он даже успел прочитать пару страниц до того, как Хирако принес его заказ и поставил на столик. Впервые, кажется, он мог разглядеть бариста вблизи, раз их не разделял прилавок Волосы Шинджи закрывали всю спину, и Айзена все еще нервировало, что бариста не удосужился хотя бы собрать их в хвост. Рукава зеленого свитера были закатаны до локтя, и Соуске отметил, какими тонкими казались руки Хирако. Особенно запястья. Обхвати покрепче, и оно сломается. И эти белые полосы, заметные на светлой коже, если приглядеться внимательнее… — Достоевский*? — голос Шинджи отвлек его от размышлений. — Да. Ты читал? — он неосознанно обратился на «ты», хотя, наверное, уже можно было. — Читал, но мне в вопросах «можно или нельзя» больше нравится Воннегут, — пожал плечами Хирако, и Соуске скорчил лицо, полное отвращения. — Он же абсурдист. — Вот именно, — Хирако же наоборот заулыбался. — И что же такого у него зацепило тебя? — если в голосе Айзена и был вызов, то сам он этого не заметил. — Ну, например, что было бы, если бы гениальный разум ученого, для которого нет ничего невозможного, был не ограничен моралью и этикой? Соуске захотелось закатить глаза, но вместо этого он отложил книгу и оперся на стол локтем, подпирая голову и улыбаясь. — В его книгах написано максимальное преувеличение, это все нереалистично. Я думаю, только так наука и должна работать, иначе прогресс будет постоянно стопориться. Хирако бросил на него возмущенный взгляд, который быстро сменился выражением: «Что с тебя взять? Вообще не сомневался, что ты так ответишь»; и Шинджи ушел обратно за прилавок, а негодование теперь испытывал сам Соуске. Дискуссия только началась, он едва успел войти во вкус и разгорячиться, как Хирако бросил его. Оставил желать большего и заедать разочарование миндальным тортом.