Urahara's Coffee

Дверь открылась и так же тихо закрылась. Шинджи даже не нужно было оборачиваться — он по звуку шагов понял, кто нагрянул в такое время. Они не договаривались возобновлять этот обычай, но Айзен все равно заезжал за ним, когда Хирако закрывал кофейню, даже если это было в выходной Соуске, как сегодня, например. Теплая ладонь легла на поясницу, и Хирако улыбнулся, посмотрев через плечо. — Будешь что-нибудь? — Парочку круассанов на утро возьму. — Сейчас, — он еще раз протер стол и отошел за прилавок, чтобы вымыть тряпку и руки. — Как прошел день? — Обедал с Гином. Вернее, с ним и его семьей, — Айзен наблюдал за ним, чувствуя умиротворение. Между ними больше не ощущалось неловкости, а в кофейне было тепло и тихо, пока за окном моросил дождь. Кажется, все вернулось на круги своя. — И как все прошло? — Я не привык к детям, но Хитоми довольно милая. Шинджи тихо засмеялся и поставил на прилавок пакет с круассанами. — Я за курткой схожу, и в машине расскажешь. Наедине с Айзеном Хирако снова чувствовал себя хорошо. Они не игнорировали произошедшее и постепенно шаг за шагом возвращались к тому уровню комфорта, что был до этого, однако как бы Шинджи ни смеялся над его рассказами, как бы они ни пытались флиртовать, касаться друг друга, до прежнего накала страстей было далеко, и Хирако пока не мог решить, правильно это или нет. С одной стороны, он мог оценивать свои отношения с Соуске трезвее, а с другой, ему слишком сильно хотелось снова дрожать от жарких поцелуев и голодных взглядов Айзена. Нужно было что-то делать, иначе они рисковали застрять на этом этапе, и Шинджи, кажется, понимал, что именно требовалось. Соуске, конечно, извинился, но Хирако чувствовал, что и со своей стороны должен как-то объясниться. Это было бы честно. Но… Точно не в машине. Хорошо было бы усадить Соуске, как Ичиго, за стол, вручить ему кружку чая и закрыть все вопросы, что остались висеть в воздухе. Когда машина остановилась у дома, Шинджи отстегнул ремень и повернулся с улыбкой к Соуске. — Зайдешь? Айзен выглядел удивленным, и Хирако даже успел занервничать, пока тот молчал, собираясь с мыслями. Затем Соуске тихо прочистил горло и внимательно посмотрел Шинджи в глаза. — Ты чувствуешь себя со мной достаточно комфортно, чтобы заняться сексом? — Я ничего не говорил про секс, — Хирако улыбнулся, но он бы солгал, если бы сказал, что чужой ход мыслей ему не понравился. — Разве не для этого зовут к себе? — Гин тебя к себе звал, например, на семейный обед, — Шинджи весело фыркнул, но затем тряхнул головой и слабо нахмурился, когда до него дошло. — Погоди, стоп. Когда ты говорил про свои предыдущие отношения... Соуске, тебя всегда приглашали только ради этого? — Да, — Айзен улыбнулся, и Шинджи недоуменно моргнул. — Ты шутишь? А… Ну, не знаю, в настолки поиграть или кино посмотреть? — Не думаю, что я похож на человека, который играет в настолки или смотрит фильмы на диване в обнимку. — Да плевать, на кого ты похож, — Шинджи закатил глаза и откинулся на спинку кресла. — Вау. Я не понимаю. С тобой люди встречались только из-за внешности, что ли? — И денег, вероятно, — он пожал плечами. — Оу, точно, — Хирако почесал щеку. — Тогда я понимаю, почему дольше месяца такое не длилось. Хотя, наверное, было бы удобно иметь постоянного партнера без отношений, чисто спускать пар и все такое. — Мне такое не интересно, — Айзен качнул головой. — Более того, когда я понял, что приглашают меня исключительно ради секса, я стал отказываться. Хотя, если подумать, то в принципе не соглашался. — Не соглашался на что? — Шинджи уставился на него. — На секс, — пояснил тот и постарался не засмеяться от того, какое выражение было на лице Хирако. Тот будто пытался сложить два и два, но не получалось. Что ж, раз уж они дошли до этого… — Для меня это не является такой же потребностью, как для обычного человека. Если уж вешать ярлык, то я считаю себя демисексуалом. Это… — Я знаю, что это такое, Соуске. Ты мне хочешь сказать, что ты девственник? — Шинджи все же сумел оформить свой вопрос. — Девственность — это социальный конструкт, — холодно отозвался он. — Так. Ладно, — Хирако взволнованно облизал губы. — Хорошо. Я понял. А извиняться за тот случай в машине мне не надо? — Не надо, — усмехнулся Соуске. Они оба замолчали, и тишина начала становиться неловкой — Шинджи начал трясти ногой, а Айзен чуточку пожалел, что вообще затронул эту тему, однако задуматься серьезно над этим он не успел, потому что бариста снова заговорил: — Я пригласил тебя к себе не за этим. Просто хотел провести с тобой вечер. Поболтать, ужин приготовить, посмотреть что-нибудь. Спать лечь вместе. Проснуться тоже вместе. На этот раз Соуске не задумался ни о рубашках, ни о трусах, ни о брюках, ни о своих склянках с кремами. — Я согласен. — Я думал, ты сейчас спросишь про запасную зубную щетку, — Хирако тихо усмехнулся и посмотрел на него. — А у тебя ее нет? — Есть, конечно. Специально для тебя. Розовая. — Я один раз сказал, что мне понравился фильм «Барби». Один, — вздохнул Айзен и вылез из машины. Квартирка Шинджи оказалась небольшой — куда меньше, чем у самого Соуске. Однако уюта в ней было, наоборот, куда больше. «Нужно будет предложить ему переехать ко мне», — подумал Айзен и округлил в удивлении глаза, поймав себя на этой мысли, поэтому поспешил отвлечься — разглядывал полки с книгами и пластинками в гостиной. — Поставь что-нибудь, если хочешь, пока я чай завариваю. Или ты голоден? — Нет, я поужинал, прежде чем заехать за тобой, — Айзен повернулся к нему с улыбкой и краем глаза заметил в углу что-то прикрытое пыльной клеенкой. Шинджи проследил за его взглядом и заметно напрягся. Соуске наверняка знал теперь и эту деталь его биографии. Про все эти уродства, в которые он вложил столько сил и души. — Можешь смотреть и трогать, что захочешь, — произнес он и скрылся на кухне. Соуске, конечно, расценил это как позволение. Он подтянул штанины брюк и сел на корточки, аккуратно приподнимая клеенку. Стало подозрительно тихо, и Шинджи занервничал, но продолжил заваривать чай, поставил чайник и чашки на поднос, глубоко вдохнул, собираясь с мыслями, и направился обратно. Айзен поднял на него взгляд и приоткрыл рот. — Ничего не говори, ладно? — Хирако поставил поднос на столик перед диваном и уперся руками в бока. — Я просто все никак не найду силы их выбросить. — Выбросить? — Соуске уставился на него. — А что еще с ними делать? — Повесить в кофейне. Продать. — Кто это возьмет, Соуске, я тебя умоляю, — прыснул Шинджи и поймал себя на мысли, что говорит его словами. — Я найду покупателей. — Хватит, давай не будем об этом. Иди ко мне, — Хирако отмахнулся и сел на диван. — Сейчас, — он поднялся, накрыв холсты клеенкой, и без труда нашел ванную, чтобы отмыть руки от пыли. Вернувшись, Айзен устроился на диване, и Шинджи порывисто прижался к нему, устроив голову на плече. — Скажи… Почему ты решил накопать на меня досье вместо того, чтобы просто спросить? — Потому что ты избегал некоторых тем, а я не смог сдержать свое любопытство, — после короткой паузы ответил Соуске и обнял его. — Ладно, я вижу в этом смысл. Не одобряю, но понимаю, — Хирако поджал губы. — Возможно, если бы я сказал тебе, что нашел, вместо того чтобы торопиться с выводами… — Да, было бы лучше. Хотя, наверное, я бы все равно разозлился. — А сейчас? Ты злишься? — Нет, — без раздумий ответил Шинджи и поднял взгляд на него. Теплая ладонь легла на щеку, и Хирако тут же опустил ресницы, когда ощутил на своих губах чужое дыхание. Поцелуй был мягким, совсем не настойчивым, но от него все равно внутри разливался жар, а это было опасно. Хирако хотел сегодня побыть вдвоем без намерения оседлать Соуске или вжать в ближайшую горизонтальную поверхность. Поэтому он отстранился, а разговор свернул в безопасное русло: о рутинных вещах, о выходных, о пластинках и семье Гина. И то, что с Соуске ему было комфортно вот так сидеть на диване и пить чай, о многом говорило. Конечно, потом, отправив Айзена в душ с полотенцем и новехонькой пижамой — «чего вылупился? Я давно это планировал, а размер подсмотрел на твоем свитере», — он занервничал. Одно дело — сидеть на диване в одежде, а совсем другое — лежать в постели. Шинджи выдохнул, убедил себя не распускать руки, но когда увидел Айзена в хлопковой пижаме с котами, он думал, что загнал себя в угол. К счастью, душ нужно было принять и ему, и если он задержался в нем чуть дольше обычного, то всегда можно было сказать, что мыл голову. В любом случае теперь он лежал с Айзеном в постели, которая была раза в два уже роскошной кровати Соуске, но зато было удобно прижиматься друг к другу. Голова Шинджи лежала на плече, сильные руки обнимали его, а из-за того, что в комнате горела только тусклая лампа на тумбочке, когда-то найденная Хирако в секонд-хенде, глаза начали слипаться. — У тебя есть шанс спросить меня о чем угодно, и я не сбегу, — пробормотал Шинджи, положив ладонь Айзену на грудь и чувствуя размеренное сердцебиение. Соуске говорить не спешил, перебирая еще слега влажные светлые пряди и разглядывая потолок. — Ты отрастишь волосы снова? — Может быть, но пока мне нравится так, — Хирако улыбнулся, вспомнив лицо Айзена, когда тот увидел его со стрижкой. — Нечестно, если только я буду задавать вопросы. Ты ведь тоже наверняка хочешь что-нибудь узнать обо мне. — Не волнуйся, я обращусь к Киске, он накопает на тебя целое досье, — усмехнулся Шинджи и посмотрел на Соуске, а тот тяжело вздохнул. — Полагаю, мне извиняться за это придется еще очень долго? — Я подумаю. Может, я забуду об этом инциденте, если ты раздобудешь мне парочку коллекционных пластинок, раз у тебя такие связи, — он кокетливо покружил пальцем по груди Айзена. — Не такая уж и большая цена за твое доверие, — Соуске посмеялся, взял его руку и поднес к губам. — Это ты еще просто не знаешь, сколько эти пластинки стоят, — он поводил кончиками пальцев по губам Айзена, приподнялся и подтянулся выше. — Почему? — Почему? — переспросил Соуске, опустив взгляд на губы Шинджи, которые были так близко. — Почему ты тогда вернулся в кофейню? Когда я нагрубил тебе. И после того, как сделал латте на цельном молоке. — Очевидно, я влюбился с первого взгляда, — Айзен выгнул бровь с донельзя серьезным выражением лица. — Дурак, — Хирако засмеялся, пропустил его волнистые волосы сквозь пальцы и, закрыв глаза, потерся носом о щеку. — Мне хотелось поставить тебя на место. Со мной никто раньше не смел так разговаривать. — Мм, а я-то думал, что дело действительно в моей слюне. Соуске молча повернул голову и языком ворвался в рот Шинджи, а рукой сгреб того ближе и перекатился, подминая Хирако под себя. Отстранившись с тихим причмокиванием, Айзен самодовольно облизал губы. — Может быть. Шинджи лежал на спине и размышлял о том, что сейчас был бы идеальный момент, чтобы стащить с себя трусы, к тому же рука Соуске забралась под футболку и большой палец задел проколотый сосок, отчего Хирако выгнулся и прерывисто выдохнул. — Когда ты сделал пирсинг? Вопрос заметно отрезвил, и бариста приобнял Соуске, укладывая его на себя и поглаживая по волосам, после чего повернулся на бок и сплелся с ним ногами. — У меня не было проколов нигде раньше. Потом… После расставания, когда я начал наконец приходить в себя, возвращать себе идентичность, Кенсей отвел меня в салон. Пирсинг стал своеобразным шагом, чтобы я осознал, что мое тело — только мое и любые следы на нем — это моя история. У меня еще уши проколоты, но я нечасто в них что-то ношу, все равно скрыты волосами. Айзен приподнял руку, отодвинул светлую прядь, коснулся уха, прочертил кончиком по раковине, и Шинджи слегка повернул голову, демонстрируя проколы. — Это вместо терапии, значит? — Да. Тогда мне казалось, что раз я вырвался, раз вокруг меня снова друзья, то не нужно ни в чем копаться. Я не хотел кому-то постороннему это рассказывать, заново это переживать, анализировать. Сейчас, думаю, надо бы. — Почему сейчас? — Потому что иначе в какой-то момент это вывалится на тебя. — Значит, у тебя серьезные намерения? — Соуске тихо посмеялся и уткнулся ему в шею, закрывая глаза. Рука в его волосах двигалась размеренно, убаюкивая, несмотря на то, что в теле еще теплилось легкое возбуждение после поцелуя. — Серьезнее некуда, — Хирако широко улыбнулся и дотянулся до лампы, чтобы погасить свет. Засыпать не в своей постели для Соуске всегда было проблемой, особенно в отелях, однако, когда их окружила темнота, он дышал запахом Шинджи, обнимал его гибкое тело и все еще чувствовал ласковые поглаживания — кажется, никогда в жизни он не засыпал так быстро.