Несколько зарисовок страсти

      Здоровенные ладони норвежца невесомо скользили по миниатюрной спинке Стеллы, но ей в этот момент казалось, что он через кожу прощупывает каждую ее косточку. Было ощущение, что одно неверное движение и он просто вывернет ее ребра в обратную сторону. Но Бьерн хорошо знал свое дело, поэтому вместе с давлением на тело, очень быстро она начала ощущать невыносимо-приятный огонь. Каждое его прикосновение, каждое скольжение по нежной, смуглой, покрытой россыпью родинок, коже отдавалось новой вспышкой в низу живота. Между ног стало неприятно влажно. Когда же он попытался спустить с нее трусики, Стелла чуть не вскрикнула, цепляясь за последний оплот скромности руками.       – Да что, я же не собираюсь ничего эдакого делать, ты ж сама жалуешься, что копчик болит!       – Это я перетерплю, – прошипела она, натягивая белье на место, – а вот разглядывать свою… ну там, запрещаю!       – Целки, – Медведь возвел глаза к потолку и принялся проминать копчик, и ягодицы через трусы, нещадно затирая кожу и себе, и ей тканью, – будто не видел ни разу…       Стелле же было уже не до разговоров. Накрыло таким вихрем ощущений, что девушка невольно заерзала на месте, пытаясь утихомирить все нарастающий огонь. Между ног все уже зудело, требуя выхода. Лежать внезапно стал неудобно и душно. Плотная, прорезиненная ткань дивана, неприятно липла к животу и груди, поэтому она невольно приподнялась. Рука Бьерна тут же легла на плечо.       – Эй, а ну-ка ляг! Я ж травмирую! – он был недоволен, но ровно до того момента, пока ее рука накрыла его ладонь и переместила с плеча на грудь. Медведь невольно выдохнул, а Стелла тут же поднялась и села.       – Мне нехорошо, – шепнула они и норвежец понял – хочет, чтоб он приласкал, чтоб помог расслабиться, как в прошлый раз. А потом снова будет стесняться и прятать красоты.       А Стелла вдруг потянула его за ремень, приглашая занять свое место и он безоговорочно подчинился. А любимая тут же взгромоздилась сверху, принялась растирать его широченную грудь ладошками, невольно потягивая шерсть на груди, от чего мужчина мысленно айкал, но терпел. Да еще и этот диван. Лежать на нем было той еще пыткой. Душный, неровный, да еще и пружина под поясницей предательски скрипела. И все же, он сейчас забыл обо всем, когда она нагнулась и провела небольшими, упругими и острыми грудями по его груди, вырывая вздох. Она горела, словно факел в своей страсти.       Невольно Бьерн обхватил ладонями ее упругие бедра, двинул через одежду, потираясь о вставший ствол. Стелла поняла. Начала двигаться на нем, потираясь, о безумно напряженный пах, отчего у него самого туманилось в голове. Медведь боялся лишь одного, что не сдержится, перевернет, сорвет эти проклятые трусы и сделает с ней все, о чем мечтал, но в этот момент Стелла дернулась, выгнулась, ловя ртом воздух, а он изумленно-восхищенный одновременно, подался навстречу, доходя до предела. Что-то хрустнуло внизу и в поясницу с напряжением ударила лопнувшая пружина, добавляя к безумному оргазму боль. Только сила воли удержала его от того, чтоб вскочить и не разбить проклятую мебель. Полежали, отдышались.       – Я пожалуй, твой диван дяде подарю, – буркнул Бьерн, потирая спину, – пусть повеселится с очередной пассией…