Забег по Черноруссии V2.0

Мы месили грязь уже с час времени. Среди деревьев, поваленных ветром и изувеченных, среди оврагов и луж, наполненных мусором, глиной, водой и еще Бог знает чем. Холодные сквозняки гуляли между могучих стволов, и я вся дрожала, даже несмотря на армейскую куртку. Блэк шел впереди и отыскивал дорогу, то и дело вызывая на связь Шусса и спрашивая, как чувствует себя Джек. Судя по всему, пациент пока оставался без изменений, значит, можно было не волноваться. И все-таки мужчина оставался угрюмым и крайне обеспокоенным на вид. А мне не терпелось просто усесться где-нибудь и отдохнуть. Все-таки болезнь не торопилась пока разнимать своих объятий, и я чувствовала, как снова начинает подниматься температура. В горле першило, а носом я хлюпала просто не переставая. Но размякать сейчас я не имела права. Где-то наверху скрипнула ветка, и я опасливо посмотрела туда. Кроны деревьев сходились в вышине, их серые и облезлые ветви цеплялись друг за друга, качались и переговаривались, время от времени осыпая землю мелким сором. Несмотря на то, что еще господствовало лето, зеленых деревьев в этой стороне леса было немного — все больше голых сухих и умирающих гигантов. Между ними порхали взъерошенные птицы, пытающиеся найти укрытие от непогоды. Хотя тучи потихоньку уходили с небосвода, уступая место легкой голубизне на востоке, ветер все еще был прохладным и довольно сильным. Мне уже начинало казаться, что иной погоды на этом чертовом острове просто не бывает. Блэк тихонечко подозвал меня ближе. Когда я подбежала, оскальзываясь и спотыкаясь на каждой кочке, он указал куда-то в сторону зеленеющих деревьев далеко впереди. Раскидистые елочки закрывали нижними ветками почти всю землю, а между ними ютились молодые деревца, еле-еле вытянувшиеся вверх на пару метров. Из-за этого обилия зелени я не сразу заметила движение на земле, под лапами самой большой ели. Ее ветви уже начали осыпаться от старости, а нижние, поеденные оленями и зайцами, и вовсе остались навечно нагими и мертвенно-серыми. Между ними, видимо, и нашли свой приют двое наших товарищей. Мы прибавили шагу и уже через несколько минут повалились рядом с Джеком. Он выглядел не лучшим образом: его лихорадило, белки глаз покраснели, а пальцы дрожали. Однако при виде нас мужчина встрепенулся, улыбнулся и даже сделал попытку подняться, но боль в ноге не дала ему даже подтянуться повыше. Шусса рядом не оказалось, но его рюкзак валялся неподалеку, так что можно было не волноваться. — Как ты, Джеки? — заботливо осведомился Блэк, помогая другу принять более удобное положение. — Нога снова болит, неудачно приземлился, когда мы сигали с крыши, — начал мужчина, периодически потирая колено. Я отлично знала это чувство, когда что-то болит не от повреждений, а оттого что уменьшили положенную дозу обезболивающего или вовсе сменили его. Но я не стала высказывать свои предположения вслух, мало ли… Вместо этого я подтянула колени к груди, достала из рюкзака блокнот с ручкой и сделала несколько пометок, краем уха продолжая слушать Джека. — Зомбаков туда набежала — тьма. Они, видимо, почуяли все-таки запах крови от Шустрилы, к тому же мы потом увидели, что они своего неподалеку порвали. Вот и сбежались все к нашему дому. Мы ели ноги унесли… Шуссу пришлось меня на себе переть. А эти все бежали и бежали на нас. Вообще не понял я, что произошло, если честно. Сначала боль эта дикая, а потом все в тумане, — Джеки говорил путано, быстро и возбужденно, глаза его так и бегали из стороны в сторону. Блэк нахмурился, на его лице отразились сожаление и сочувствие, а потом он потянулся за собственным рюкзаком и достал оттуда знакомый пузырек. Вытряхнув из него две маленькие таблеточки, он протянул их другу. Джек несколько секунд непонимающе смотрел на эти белые кругляшки, но как только до него дошло, что все это время он питался «подделкой», мужчина лишь открыл рот и закинул в себя порцию настоящего лекарства. Он не стал ни возмущаться, ни обвинять Блэка в своих бедах и боли, просто осуждающе взглянул на него. Молчаливый укор в его глазах вспыхнул и тут же угас. Каждый прекрасно понимал, что Блэк пытался проявить заботу, но несвоевременно и, лично, по моему мнению, слишком поздно. Если бы он заметил зависимость Джека чуть раньше и пресек ее на корню, можно было бы избежать настолько неприятных последствий, но… То ли Блэку тогда не казалось это опасным, то ли он по невнимательности упустил переломный момент в поведении товарища. В любом случае, это явно было не моим делом. После таблеток Джеку очень скоро заметно полегчало. Уже через полчаса он смог встать и опереться на ногу. Я к этому времени немного передохнула и наконец расслабилась. Правда, я прекрасно понимала, что как только вернется… откуда-то… Шусс, мы сорвемся с места и снова устремимся на поиски убежища на ночь. Вообще говоря, больше чем крыши над головой, я бы сейчас хотела только чистой проточной воды. Но мечтать о таком было равносильно грезам о мягкой кровати, ноутбуке и горячей чашке кофе. Так что я просто прикрыла глаза и постаралась поудобнее устроиться среди веток. Опустив голову на собственное плечо, за неимением рядом чужого, я провалилась в глубокий спокойный сон, который не сумели прервать ни разговоры мужчин, ни возвращение нашего третьего товарища. Я лишь на секунду открыла глаза, когда кто-то положил на меня сверху еще одну куртку и даже заботливо подоткнул один из рукавов под бок. Проснулась я довольно поздно; вечерело, алое солнце заканчивало свой путь по небосклону, на котором не осталось и следа туч. Небо, прорезанное белесыми полосками перистых облаков, окрасилось в самые необыкновенные цвета: от темно-синего на востоке к ярко-голубому, золотистому, фиолетовому и, наконец, кроваво-красному на самом западе. Я лениво осмотрелась вокруг, не торопясь выпутываться из кокона курток, в которые закуталась, когда окончательно сползла на землю, свернувшись клубочком. Мужчины сидели вокруг импровизированного стола: небольшой пень был накрыт чьей-то майкой, которая должна была изображать скатерть, на нем стояли несколько банок тушенки, фасоли, кукурузы и бутылка воды. Костер они, судя по всему, решили не разводить, а это означало, что на этом месте мы не останемся. Любопытство взяло вверх над желанием подольше поваляться, и я сладко потянулась, упираясь руками во всевозможные ветки, сучки и кочки. Мое шевеление не осталось незамеченным. Блэк поднялся со своего места и помог мне встать. Оказалось, что мужчины накидали на меня своих курток, и только потому я сумела нормально поспать, не мучаясь от холода. К вечеру погода хоть и стала получше, но промозглый ветер никуда не делся. Всю эту кучу вещей я раздала обратно, не забыв поблагодарить всех за доброту и заботу. Шустрила на мою речь только хмыкнул и снова запустил в рот ложку тушенки. Меня пригласили к трапезе, и отказываться я не стала. Здоровый сон пробудил во мне и здоровое чувство голода. — Джек, как нога? — осведомилась я о здоровье товарища. Тут стоит отметить, что на тот момент я напрочь забыла, что не только Джеки был ранен, но и у Шустрилы была здорово распорота рука. Однако этот факт почему-то вылетел из моей головы. Мужчина только кивнул в ответ и улыбнулся, как бы сообщая, что все в порядке. Заметно было, что без небольшой лекции о вреде таблеток тут все-таки не обошлось. Правда пессимистичный настрой Шусса почему-то натолкнул меня на мысль, что ему тоже досталась порция нравоучений. А пусть и немного, но зная его характер, легко было понять, что отмалчиваться он не стал. Я лишь понадеялась на то, что мужчины не разругались в хлам и скоро все придет в норму. Если честно, страшно было даже подумать о том, что будет, если они разделятся. С кем идти? Куда податься? И примет ли меня тогда вообще хоть кто-нибудь? Что-то мне подсказывало, что Блэк бы не отказал. Уж он-то более всех остальных испытывал ко мне жалость и даже зачатки какой-то братской заботы проявлял. — Доедаем и выдвигаемся, — наконец подал голос Шусс. Командный тон его голоса отбивал всякую охоту что-то еще выспрашивать, но я все-таки не сдержалась. — Почему не остаться здесь? Если пойдет дождь, то тут и под деревьями можно спрятаться, и подстилок на ночь нарубить… — Какая же ты, блять, заноза в жопе, — как ни странно, тон его голоса смягчился. Он провел тыльной стороной ладони по губам, стирая остатки тушенки и, ухмыльнувшись, выдал самую радостную весть за последние дни. — Я нашел нам очаровательное место рядом с озером. Утром сможем все помыться. Несмотря на то, что к завтрашнему дню погода вряд ли сменилась бы, а я все еще была не совсем здорова, я все равно твердо решила помыться. При нынешних условиях, я полезла бы в воду, даже будь сейчас зима. Может быть, мужчины и не слишком нуждались в водных процедурах, хотя пахло от них не лучше, чем от меня, и даже во многом хуже. А вот я не могла долго находиться в таком плачевном состоянии. Внутри меня все протестовало против этой грязи, крови и пота, которыми я была, казалось, покрыта с ног до головы. Я бы с удовольствием отдала бы все свои оставшиеся на большой земле сбережения человеку, который бы сумел сейчас найти на мне хоть одно чистое пятнышко. Впрочем, возвращаясь к ситуации, я готова была от радости кинуться Шуссу на шею, но сдержалась, только в ладоши тихонечко захлопала, поджав губы и стараясь улыбаться не так широко. Видимо мое хорошее настроение благотворно повлияло и на общий настрой нашей компании, так что к тому времени, как мы выдвинулись, внутреннее напряжение в группе практически прошло, Блэк с Шуссом даже перебросились парой реплик, пусть ничего не значащих, зато спокойных. Это давало мне надежду на возвращение отношений на прежний уровень. Единственное, что продолжало меня беспокоить — собственное ухудшающееся состояние. Уже через полчаса похода я совсем перестала дышать носом, и судорожно, отрывисто хватала воздух ртом. Голова кружилась, и нестерпимо хотелось остановиться и прислониться к чему-нибудь, чтобы переждать приступ тошноты и слабости, накатывающий после каждого, даже легкого напряжения. Видимо, действие лекарства, которое мне вколол Шусс, окончательно прошло. Я шагала позади всех, так что мне было вдвойне страшно, ведь, если я вдруг упаду или остановлюсь, никто и не заметит. Поэтому приходилось терпеть и, сжав зубы, шагать вперед. Не знаю, сколько еще я бы выдержала такого молчаливого и напряженного перехода, если бы Шусс вдруг не запел какую-то песенку. Не знаю, откуда он ее взял, но в перерывах между вдохами я даже умудрялась тихонько хихикать. Слова я не запомнила, слишком плохо мне было, чтобы еще умудряться запоминать на ходу, но мотив напоминал помесь чего-то походного с бабушкиными частушками. Так что все, кто был в состоянии уловить суть и подпевать очень скоро именно этим и занялись. Джек и Блэк вообще шагали, обняв друг друга за плечи, словно загулявшие старые друзья в пятничный вечер. Жаль, что петь громко было чревато, так что приходилось понижать голос почти до шепота. Впрочем, это не помешало произойти дальнейшим событиям. Мы взобрались на особенно крутой холм, на вершине которого я окончательно убедилась в том, что вниз буду съезжать на заднице, потому что сил идти не было. Лес остался по правой стороне, слева зеленело широкое поле — довольно стандартный пейзаж в последнее время. Однако Шустрила умудрился разглядеть что-то впереди и уже оживленно показывал это мужчинам. Я «подползла» поближе, тоже вглядываясь вдаль. — …теперь глядите ниже и узрите небольшие блики. Вот там и озеро, — мужчина указывал куда-то в лес, и как там можно было что-то разглядеть, да еще и в полумраке, я не имела ни малейшего понятия. Но доверилась орлиному глазу товарища, тем более, что Джек тоже подтвердил слова Шусса. Спускаться в полумраке было довольно проблематично. Солнце теперь освещало только самый краешек неба, а на нас опустились мягкие сумерки, которые укрыли от взгляда и наш пункт назначения, и мелкие камни под ногами. Несколько раз я чуть не улетела вниз носом, но кто-нибудь обязательно да подхватывал меня под локоть. После очередного моего неловкого кульбита, Блэк схватил меня за руку и больше не отпускал. Правда через несколько минут он задумчиво отметил, что кожа у меня больно горячая, и спросил у Шустрилы осталось ли еще то чудодейственное лекарство. — У меня рюкзак уже похож на склад наркоторговца: сплошные колеса и дозы, — заворчал тот в ответ. — Вколю, когда придем. — Спасибо, — я кивнула в знак признательности, отчего снова чуть не потеряла равновесие. Шустрила только закатил глаза и отсалютовал мне. И все было бы хорошо и славно, если бы не очередной камень. Я поторопилась, ноги разъехались на особенно сколькой дорожке из грязи и воды, что стекала маленьким ручейком, и полетела вниз, вырвавшись из хватки Блэка. Мужчина от неожиданности так и остался стоять на месте и смотреть, как я падаю. Слава небесам, что подножья холма оставалось совсем немного, так что я всего лишь пропахала лицом землю, и разодрала ладонь, ну, еще бедром слегка ударилась, когда падала. Джек умудрился быстрее всех спуститься ко мне, чтобы помочь подняться. Я подняла голову от земли, и меня буквально пригвоздило к месту. Впереди, всего в сотне шагов от нас горели несколько пар красных и зеленых глаз. Отсюда я не могла точно разглядеть, сколько собак ютилось под кустами, но вот они, судя по всему, отлично и видели, и слышали нас. Самая крупная, стоявшая ближе к нам, оскалилась и, по-видимому, зарычала, но отсюда я не расслышала, тем более, что Джек в этот момент сказал что-то про то, какая я неуклюжая. — Тише, — я шептала почти на приделе слышимости, — бога ради, тише. В этот момент к нам подошел и Блэк, но Шусс, шедший сзади него и так же, как я, заметивший опасность, быстро зажал ему сзади рот рукой и ткнул пальцем в том направлении, где стояли животные. Те встрепенулись, с земли поднялись еще несколько. Я разглядела здоровую грязно-белую псину, чья светлая шерсть все равно выделялась на общем темном фоне, несколько мелких дворняг и крупных, чем-то напоминающих стаффордов, псов позади. Все эти бедняги, наверное, сбежали из деревень, городов или военных лагерей, подальше от зомби, и теперь голодали здесь, перебиваясь невеликими объедками более крупных хищников и редкими заблудшими зомби. Но как бы мне не было их жаль, я понимала, что сейчас мы для них выступаем и в роли значительной угрозы, и в роли сытного ужина для всей семьи. Надо было что-то делать и делать быстро. Времени на раздумья не было, потому что псы начали аккуратно, но решительно продвигаться вперед. Стаффорды обходили нас слева, а справа очень тихо и неслышно появилась сука овчарка. Шустрила вышел вперед, держа наготове нож и выставив перед собой руку. Единственное, что он не предусмотрел, так это окровавленную повязку на этой самой руке, которая только будоражила нюх и воображение собак. Я цыкнула на него, и он тут же понял свою ошибку — отступил на шаг назад и наоборот спрятал руку за спину. Впрочем, кардинальных изменений это все не принесло. С помощью Джека я очень тихо и аккуратно встала наконец с земли и внимательно еще раз огляделась вокруг, решая, как бы получше отпугнуть зверей. Было бы отлично, если бы у нас было что-то достаточное шумное, чтобы напугать их, но при этом не перебудить всю округу. Пистолет тут был явно не к месту, хотя Блэк уже тянулся за ним. Я остановила его руку легким касанием, а затем аккуратно придвинулась к Шуссу. — Есть предложения? — спросил он, чуть повернув ко мне голову. — Если я отвлеку суку, сможете шугануть тех двоих? — я тихонько прошептала это ему в плечо, но он услышал и кивнул. — Справишься? — спросил он чуть погодя, когда я уже собиралась привести в исполнение свою часть нехитрого плана. — Она не кинется. У нее щенки, — сейчас я точно могла разглядеть обвисший живот и соски, — она скорее к ним пойдет, как только поймет, что дело плохо. Белый кобель заботил меня гораздо больше. Его хищный оскал и явно агрессивный настрой, глухое ворчание, вырывающееся из глотки, и клыки, белеющие в темноте, заставляли душу скручиваться тугим комком где-то в животе. Я очень медленно подняла руку и поманила к себе Блэка. Он понял без слов — кобель доставался ему. — Ну, вперед, — Шусс слегка подтолкнул меня. Сам он развернулся налево к двум широкомордым псинам, что скалились злее всех и готовы были наброситься по первой команде вожака. С их разинутых пастей обильно капала слюна, так что я даже испугалась, не бешеные ли они. Впрочем, даже если так, их тем более следовало остановить. Сердце мое бешено стучало от нехороших мыслей, особенно от воспоминаний о ране Шусса, которая могла серьезно помутить разум этих двух. Но основная моя задача требовала абсолютного спокойствия, и я заставила себя глубоко вдохнуть и шагнуть навстречу суке. Та недовольно заворчала, а белый обратил на меня взгляд своих желтых сверкающих глаз. Еще шаг, и пес уже вполне угрожающе громко зарычал, щелкая зубами. Однако я продолжала наступать, уверенно и решительно, оскалившись в ответ и выставив перед собой руку так, чтобы если овчарка кинулась, ее челюсти не сомкнулись на мягких участках с сосудами. Блэк обошел меня слева и заступил дорогу кобелю. Белый залаял, дернулся вперед, и Блэк повторил его движение. Пес неуверенно замер, продолжая скалиться, но хоть лаять перестал, лишь раз тявкнул. Одновременно с этим я продолжала надвигаться на суку, оттесняя ее к кромке леса. Она заметно нервничала, было видно, что меньше всего она хочет кидаться на людей. Но то, что гнало их вперед, было сильнее памяти и привязанностей. Голод и человека превратит зверя, что уж говорить о собаке. Овчарка поджимала хвост и, казалось, готова была сдаться и отступить, но тут сзади меня послышался рык, и я поняла, что белый все-таки кинулся. Кобель прыгнул вперед, почти застав Блэка врасплох, вцепился ему в руку, но до того, как челюсти намертво сомкнулись, зажав конечность в стальные тиски, мужчина сумел схватить нижнюю челюсть кобеля. Пес рычал, выл, вырывался, пытался царапать лапами и тянул назад со всей своей силы, но Блэк ничуть не уступал ему в этой борьбе. Он пнул собаку в живот, раздался оглушительный скулеж, и мужчина повалил кобеля на землю, прижав его ногами. Где-то справа Шусс и Джек пытались справиться с двумя стаффордами. Я слышала, как лают на них мелкие шавки, но понимала краем сознания, что они побоятся наброситься даже скопом. Слева слышалась возня, ворчание и короткие взвизги. Больше всего на свете мне хотелось прямо сейчас сесть на землю, заткнуть уши и не слышать, как Блэк сворачиват собаке шею, а я не сомневалась, что он занят именно этим. Овчарка передо мной поначалу ринулась на выручку собратьям, но потом одумалась, неуверенно глянула на меня и потрусила в лес. Я с содроганием думала о том, что, наверное, не решилась бы ее убить, будь она чуть смелее или отчаяннее, чтобы атаковать. Белый пес сдаваться не собирался, но и мужчина не отступал. Собака сумела вывернуться из «захвата» и перевернуться в этом клубке, оказавшись сверху и придавив Блэка. Теперь уже ему приходилось сдерживать натиск животного и пытаться сбросить его с себя. Одна рука его все еще держала пса за челюсть, другая била по ребрам. Кобель неистово рвался и, совершенно обезумев от боли, клацал зубами, грозясь изорвать Блэку руку. Наконец человек изловчился пнуть животное ногами и снова оказаться сверху. При этом кобель как-то неудачно изогнул шею, упав прямиком на голову. Что-то хрустнуло, и его челюсти в последний раз судорожно дернулись. Больше белый кобель не шевелился. Шусс и Джек разделили стаффордов между собой, но если первый справился со своим относительно быстро, схватив за шкирку и воткнув тому в глотку нож, то Джеки пришлось повозиться. Парень кружил с псом по кругу, и ни один из них все не решался прыгнуть на другого. Нога у Джека еще не полностью пришла в норму, тянула и отвлекала. Ничего удивительного, что он пропустил момент, когда на него кинулся не только стаффорд, но и какая-то осмелевшая дворняга, лишь чуть уступавшая своему собрату в холке. Псы лаяли, Джек отступал, штанина у него была порвана, и, кажется, он начинал немного паниковать. Оглядываться и проверять, где Шусс, времени не было, и он просто в слепую отбивался от наседающих псов. Стаффорд вцепился в рукав его куртки, стараясь утянуть на землю, а дворняга в штанину. Джек упал, прикрывая рукой лицо. Шусс в это время как раз вытягивал из трупа нож, он оглянулся, чтобы узнать, как дела у остальных, но, увидев товарища на земле, уже понимал, что добежать до него не успеет. Единственный, кто был к Джеку достаточно близко — я. Меня швырнуло вперед совершенно неосознанно. Я вытянула из-за пояса нож и воткнула его стаффорду куда-то в спину, даже не поняла, куда именно. По ушам резанул оглушительный визг. Теплое извивающееся собачье тело забилось в моих руках, пытаясь достать. Он выгибал голову, визжал, и я воткнула нож еще раз. Чувствовала, как лезвие входит в еще живое тело, бьющееся, вздрагивающее, напрягающееся, изрыгающее из себя нечеловеческие вопли. Все руки у меня были в крови, когда меня все-таки оттащили от собачьего тела, и я принялась судорожно обтирать их об землю и жидкие пучки еще не угасшей травы. Стаффорд лежал в луже собственной крови, дворняг нигде видно не было, судя по всему, мужчины успели их распугать. Я села на корточки и с трудом заставила дыхание прийти в норму. Сердце билось где-то в шее, быстрые и сильные толчки, казалось, слышали все. Туда же подкатывал неприятный комок из желудка и в том же направлении тянулась из пяток моя душа. Мне казалось, что еще немного и я задохнусь от такого обилия всего в моей глотке. Шусс подал мне руку, чтобы поднять, но только взглянув на окровавленную, чуть блестящую ладонь, я почувствовала, что все три составляющие меня сейчас вырвутся-таки наружу. В ушах все еще стоял тихий предсмертный скулеж пса, обмякшего на моих руках. В голове не укладывалась мысль, что я только что убила одно из тех существ, которых всю сознательную жизнь любила, почти боготворила и стремилась спасти. Какой-то частью сознания я понимала, что не убей я пса, Джек бы не отделался легкими царапинами и испугом. Но легче почему-то не становилось. Я прижала ладонь к губам, ощущая на них металлический запах, вперемешку с собачьим, жесткие волосы и солоноватый вкус. Из глотки вырвался сухой кашель, когда я попыталась сдержать подступающую рвоту. Кто-то отнял мою руку ото рта и всунул в нее фляжку. Я вцепилась в нее, но не смогла сделать ни глотка, только тупо крутила крышечку в пальцах. Наверное, в конце концов, все это Шуссу надоело, и он просто вздернул меня вверх за шиворот, так что я чуть не задохнулась поначалу. Возмущенно взглянув на него, я не смогла сдержать странного полувсхлипа-полустона, на что мужчина угрожающе поднял ладонь, давая мне выбор: либо я успокаиваюсь самостоятельно, либо меня успокаивает его оплеуха. Воспользоваться первым вариантом у меня все-таки получилось, хоть и не сразу. Я потащилась за мужчинами, стараясь не смотреть в сторону маленькой бойни, хотя меня так и подпирало снова увидеть грязно-белый мех в окружении черных аляповатых холмиков. Внутри еще теплилась надежда, что один из псов может встать, отряхнуться и пристыжено побежать за товарищами. Весьма глупо, что мою голову в тот момент занимала только мысль о мертвой животине, а не о том, что стая может вернуться, что может преследовать нас до того места, где Шусс собрался остановиться, наконец, что кто-то из товарищей может быть ранен или что зомби придут на запах крови и лай собак… Наше счастье, что ничего из вышеперечисленного не произошло. Пока Шустрила не объявил, что мы дошли, я не давала себе ни минуты, чтобы расслабиться, хотя болезнь и мое нервное состояние так и подзуживали на какое-нибудь бессмысленное и слабовольное действо, вроде рыданий в подушку. Да, посреди леса… Но стоило мне увидеть место нашей стоянки, освещенное неверным желтым светом мигающего фонарика, все переживания и проблемы отошли на второй план. Или мне так казалось…