Забег по Черноруссии V2.0

На следующее утро я впервые проснулась раньше всех. У меня не было чувства, что я выспалась, совсем нет. Я все еще была уставшей, но тревога и какое-то нервное напряжение не давали мне снова сомкнуть глаза. Мы все укрывались одним спальником Шустрилы, так что мужчинам приходилось выбирать, какую часть тела прикрыть, а я просто сворачивалась как можно более компактным клубочком, так что мне было теплее всех. Но даже, несмотря на это, промозглый утренний ветерок проникал в щели навеса, забирался под спальник и ноги зябли. Я ежилась, дергала ступнями, но упорно не желала вставать. Я бездумно сверлила взглядом стену до тех пор, пока рядом не зашевелился Блэк. Тусклый утренний свет, наконец, разбудил и его. Мужчина, конечно, не стал тратить время на бесполезное смотрение в потолок, а почти сразу аккуратно выполз из-под импровизированного одеяла и навеса, отправляясь, видимо, по нужде. Теперь между мной и следующим теплым телом образовалась здоровенная дыра, и стало по-настоящему прохладно. Я поспешила выбраться наружу, встряхнулась и поплотнее закуталась в куртку. Еще через несколько минут проснулся Шусс. Он выглядел каким-то еще более невыспавшимся, будто не он самым первым лег вчера спать. Джек ворочался и лениво отбивался от попыток товарища его разбудить. Обычно этим занималась я, но сегодня, наверное, к обеду пойдет красный снег… Когда я вернулась после легкого утреннего туалета, все уже почти собрались. Шусс проделывал последние манипуляции со спальником, устраивая его поудобнее на спине. У меня все было уже готово, оставалось лишь закинуть рюкзак за спину. Блэк в это время расшвыривал под деревьями и в кустах наш навес, а Джек затаптывал пепел. Конечно, если кто-то подойдет поближе, то сразу поймет, что здесь были люди, но издалека нашу бывшую стоянку теперь не было видно. — Все готовы? — через минуту спросил Шусс, поворачиваясь в нужную нам сторону и вглядываясь в бесконечные ряды деревьев. Мы наперебой весьма вяло подтвердили свою готовность и выдвинулись. На сей раз замыкающим встал Джек, а Блэк шел чуть сбоку от нас. Шусс впереди, шагах в десяти от меня. Я не очень понимала, к чему у нас такой странный порядок, но разбираться совсем не хотелось. Даже думать не хотелось. Мне казалось, что я все еще наполовину сплю. Надо было все-таки ложиться вчера пораньше, а не сидеть до последнего. Если так подумать, то и мыться было не обязательно в очередной раз за эти дни. Чище я не стала, а вот грязной буду уже сегодня к вечеру. Первое время нашего пути мы все стойко боролись со сном. Джек развлекался, напевая колыбельные. Его тихий голос так славно убаюкивал, что я тут же буквально засыпала на ходу, и, когда мое безвольно тело отклонялось от курса, мужчина напрыгивал на меня сзади. В первый раз я чуть не взвизгнула и следующие несколько минут развлекала отряд самыми разнообразными ругательствами. На второй раз только вздрогнула, а после третьего начала подпевать Джеку, коверкая слова так, что колыбельная становилась похожа на какую-то жуткую историю. Учитывая, что петь приходилось почти шепотом, а я все еще немного хрипела, выходило и вправду жутко. Когда колыбельные всем надоели, а мой мозг отказался сочинять новые рифмы, пришел черед Блэка и его армейских баек. Он рассказывал обо всем и одновременно ни о чем. Ни о чем важном, я имею в виду. В его историях было все то, что слышал об армии, наверное, каждый, только немного в другой интерпретации и порой с неожиданным исходом. Понятно, что по большей части все эти истории предназначались мне. Шусс особого интереса не выказывал, хотя порой посмеивался. У Джека наверняка нашлись бы свои забавные случаи, он ведь тоже был военным, однако он с удовольствием участвовал в процессе. — А как-то раз мы нашли тут кота… — О, да! Он делал с головой Блэка страшные вещи. Ты бы видела, как он бегал вокруг меня и орал вот это вот: «Прекрати, прекрати ау-ау-ау-ау», — поток непрерывных «ау» остановился, только когда мой смех заразил и самого Джека. Так мы и коротали время, продолжая топтать сапогами зеленую и все еще мокрую от росы траву. Перекусывали на ходу шоколадками и батончиками. Шусс не хотел тормозить наше движение ради полноценного привала и завтрака. Сказать по правде, я уже немного отвыкла от длинных пеших переходов и не отказалась бы хоть пять минуточек просто постоять. Но краткий отдых мне позволялся, когда я или кто-то еще просились в туалет. Пару раз я блефовала, будем честны. К обеду я все еще продолжала зевать, но в целом шагалось весьма бодро. Солнышко наконец-то решило взять власть в свои руки, но в тени деревьев было совсем не жарко. Я бы назвала такую погоду идеальной, никак не меньше. Еще бы комаров не было… Блэк устал говорить и уже около часа мы шагали почти в абсолютной тишине. Вокруг были лишь звуки природы: жужжание всяких букашек, пение птиц и легкий шум листьев где-то высоко наверху. Только один раз почти на грани слышимости закричала косуля. Пару раз я хотела прервать тишину, но достойного повода все не находилось, а рассказывать истории я не умела. Да и понятия не имела, что именно могу рассказать. «Кул-стори» из жизни? У меня их было не так, чтобы много, и к ситуации они явно не имели ни малейшего отношения. Петь я стеснялась, хотя у меня была надежда, что Джек поддержал бы мое начинание, но о собственных вокальных данных я была не лучшего мнения. А задавать ребятам вопросы я предпочитала в приватной обстановке, ибо то, что слышит один из них, не всегда должен слышать другой. Команда командой, а у каждого в шкафу целый некрополь. Впрочем, страдала я от неловкости недолго. Шусс вскоре объявил полноценный привал, я с удовольствием скинула с плеч рюкзак и бухнулась на землю. Еще через секунду я решила, что этого недостаточно и растянулась звездочкой. Ноги от долгой ходьбы гудели, и как-то неприятно тянуло спину, все-таки рюкзак был ой-ой каким не легким. Блэк, тем временем, уже залез в него и деловито вытаскивал на свет божий наш нехитрый обед. Наверное, отдельно стоит упомянуть в своих записях наш паек. Я ненавижу еду. Серьезно. Уж после однообразных домашних трапез, а-ля каша-картошка-котлеты, я думала, что хуже не может быть ничего. Может. Сколько мы уже едим рыбу? Четыре? Пять дней? Одну и ту же чертову рыбу с кучей костей и абсолютно пресным мясом, вкуса которому добавляют только какие-то странные травки, которые с важным видом набрал Шусс. А потом в ход пойдет тушенка. Меня даже шоколад уже не радовал, потому что он тоже был одинаковым — горькие плитки темного, причем самого дешевого, так что казалось, что ты жуешь какое-то спрессованное советское какао. Даже вода отдавала непонятным и неприятным запашком, но это только от того, что набирали мы ее, где придется, и просто кипятили, надеясь убить всех микробов. Несмотря на все мои кислые мысли насчет еды, живот предательски заурчал и Блэк пихнул меня локтем. Я села, взяла свою порцию рыбы и принялась вяло впихивать ее в себя просто для того, чтобы желудок оставался наполненным еще какое-то время. Джек бросил на меня очень сочувственный взгляд, но оптимизма это не придавало. Теперь я понимала, почему мои немногочисленные одногруппницы, приверженки гречневой диеты, так быстро впадали в апатию, а потом и вовсе становились раздражительными и злобными. Я прям чувствовала, что еще пару дней, и я начну кидаться на людей, просто чтобы как-то разнообразить рацион. Наверное, это было написано у меня на лбу большими буквами, потому что Джеки порылся в рюкзаке и протянул мне пару злаковых батончиков, пока Шусс отошел по нужде. В качестве очень сомнительной платы он забрал остатки моей рыбы и подмигнул. Я не знала, как выразить свою благодарность, поэтому просто прошептала «спасибо» и улыбнулась. По самым смелым прогнозам Шусса мы должны были добраться до деревни уже к вечеру. Остаток пути мы прошли под аккомпанемент Джека. Он что-то мурлыкал себе под нос, за ним подхватывал Блэк, благодаря Шуссу все это пару раз переросло в саундтрек к «Челюстям», а я, как оказалось, умела отлично тянуть на одной ноте гласные. Но по большей части мы все равно молчали. Я видела, что тому же Блэку есть, что сказать Шуссу, он иногда порывался нагнать товарища ради разговора. Но мое присутствие его все еще смущало. Мне казалось, что недоверие ко мне сменилось какой-то странной осторожностью, как если бы меня не хотели зря пугать или расстраивать. Я уже была готова к тому, что оказалась в стане бывших психов-маньяков, да хоть убийц президента или сбежавших зеков. Они меня не трогали, заботились, таскали за собой. Мне казалось, я могу узнать о них хоть что-то. Но поднимать эту тему не стала. В очередной раз. В назначенный срок деревня показалась на горизонте, но до нее еще надо было дойти. Невнятное мурлыканье сменилось пародией на походные песни, по большей части на попсу, половину слов которой никто не помнил, и парни коверкали все, как умели. — Забери меня с собой, увези к себе домой и целуй меня везде, восемнадцать мне уже… — самозабвенно напевал где-то сбоку Блэк. — Нет! Вот этого я точно не хочу! — я удивленно обернулась на голос Джека за моей спиной. — Хотя… И это было сказано таким сексуальным голосом, что даже Шусс впереди не выдержал и заржал. — Ладно, шутки шутками, — когда все отсмеялись, сказал наш «рулевой», — но мы подходим. Сделайте мне идеальную тишину. Мы тут же примолкли и догнали Шусса, сбившись плотной кучкой и приготовившись внимать. — Предлагаю разделиться по двое и поискать дом. Внимания не привлекать, в бой не вступать, хуйней не заниматься. Сделаем все быстро, четко, без шума и пыли. — И как мы дадим знать остальным, если что-то найдем? По рации? — задала я резонный вопрос. — Нет, слишком рискованно, — Блэк почесал в затылке. — Надо найти место сбора и назначить время… — Да, да, разберемся с этим, когда дойдем. Один остается в доме, если нашли, второй идет навстречу. — И как разобьемся на пары? Мальчик-девочка не прокатит, — это уже Джек вступил в разговор, как-то плотнее придвигаясь ко мне. На его лице расплывалась улыбка Чешира. — Я чувствую, что Джек уже забил себе пару, — Шусс ткнул Блэка локтем, ехидно захихикал, но тут же посерьезнел. — Разбивать по парам буду я. Но Джек, похоже, весь день это планировал, потому что тут же начал расписывать Шуссу все преимущества нашего тандема. Для начала он подчеркнул, что сам не умеет пользоваться ножом. На что Шустрила резонно возразил, что я тоже херово им пользуюсь. Джек сказал, что плохо видит, Шусс попросил его не пиздеть. Джек заявил, что мой свежий взгляд и незамутненный ум помогут выбрать лучший дом, Шусс выразительно намекнул, что гниющие сараи мало чем отличаются друг от друга. Джек заметил, что я легкая и меня можно закинуть куда-нибудь повыше для обзора, Шусс обиженно проворчал, что его, оказывается, считают жирным. Джек напомнил, что мы оба можем двигаться бесшумно и сам понял, что это фиговый аргумент. — Ну, пожалуйста! Ну, можно я с ней пойду! — он заканючил и выпятил нижнюю губу. Я прыснула. — Да ладно, Шустрила, ты посмотри, он небось всю ночь придумывал аргументы, че ты как это-то вот это, — Блэк откровенно ржал. — Это просто забей! Хрен с вами, золотые рыбки. Вы направо, мы с Блэком налево. Следи, чтоб он не кушал таблетки, как конфетки, — последнее было сказано почти с заботой. Я понятливо кивнула и украдкой взглянула на Джека — он сиял как начищенный самовар и потирал лапки. Это пугало, если честно. Уже через полчаса мы остановились на берегу озера. По его берегам тянулись ряды старых, обветшалых домиков. Деревня была немаленькая и где-то далеко-далеко впереди виднелись даже какие-то двухэтажные коттеджи. Я сразу решила, что туда нам с Джеком тоже надо будет наведаться. Обычно такие дома обнесены неплохим забором и там есть подвалы, но они легко могут оказаться закрыты, а шуметь нам нельзя — нужны дома с уже выбитыми дверьми и окнами. Риск этой задумке прибавляло и то, что мы понятия не имели, сколько зомбаков может там ходить. Пока что мы не увидели ни одного, ближайшие улицы были пусты, по берегам вдалеке тоже не валялось никаких подозрительных куч. Через озеро был переброшен мостик, какой-то не очень надежный, деревянный, но, в крайнем случае, не придется устраивать заплыва. Но вообще — деревня как деревня. Ничего необычного. Место встречи мы решили устроить на берегу. Здесь росли две приметные ивы и какие-то дикие ягоды. Пришлось хлопнуть Джека по рукам, чтоб не собирал и не ел всякую каку. Сейчас было около шести часов, встретиться решили не позднее, чем наступит темнота. Если к крайнему сроку на условленном месте не будет одной из сторон — вторая идет на выручку. Блэк переживал, не будет ли это слишком рискованным и не лучше ли потратить чуть больше времени, но передвигаться всем вместе. Однако Шусс был непреклонен в своем стремлении быстрее лечь спать в сухом и безопасном месте. Я была с ним согласна. Если потом нам придется около двух суток идти практически без сна и отдыха… Не знаю, как я выдержу. Впрочем, об этом я буду думать, когда мы уже будем в пути. Последние приготовления. Мы с Шуссом снова обменялись ножами, и на сей раз он скривился, помялся, но сказал, что я могу оставить его клинок себе. Блэк передал мне таблетки для Джека, и мой напарник проводил баночку, перекочевавшую мне в карман, каким-то нездоровым взглядом. Я тяжело вздохнула и решительно направилась вслед за Джеком к домам. Когда мы отошли на приличное расстояние от товарищей, Джек позволил мне поравняться с собой, чуть сократив шаг. — Как лидел… лидел этого отляда, — не растерялся Джек, — я предлагаю сразу идти к коттеджам. — Подделзываю, — я хихикнула. — А пока у нас еще нет непрошенной компании… Как ты попала на остров? — он внимательно смотрел на меня и ждал ответа. А я не знала, что ему сказать. Серьезно, я понятия не имела, что произошло в тот день. Более того, из памяти будто напрочь выветрилась целая неделя жизни, если не больше. По крайней мере, ощущения мозг выдавал именно такие. — Вообще-то я просто пришла на тренировку по стрельбе, зашла в раздевалку и… проснулась в каком-то доме, рядом рюкзак и пистолет, — пришлось сильно напрячься, чтобы все это вспомнить. — Ну как так-то? Я тебе такую историю рассказал, а у тебя все та-а-ак скучно, — мужчина разочарованно застонал. — Прости. Я действительно не умею интересно рассказывать. Да и зомби я не встречала до того дня на поле… — я пожала плечами. — Ты пошел со мной, потому что надеялся на классную историю? — Нет. Я… Мне просто было интересно… Вот и спросил, — он пожал плечами. — Все, что я помню… — я на секунду погрузилась в воспоминания, вернувшись в тот злополучный день, — как была напугана и ничего не соображала… и первые несколько часов просто сидела и плакала. Очень мужественно, а главное так помогло ситуации! — я скривилась. — Думаю… — продолжить Джек не успел, он приложил палец к губам, чуть пригнулся и сместился в сторону. Мы подходили к первым домикам. Все, как один, покосившиеся, темные, гниющие, с обвалившимися крышами и проваливающимися под дом крылечками. А в окнах ряды лиц, тупо уставившихся в разные стороны немигающими глазами. Я предпочла присесть. — Че-то они поумнели… Раньше не догадывались от солнца прятаться. — Может, их там просто закрыли? — Ага, а дверь открытой случайно оставили, — только тут и я обратила внимание на сорванную с петель дверь. — Может, пройдем стороной к коттеджам? Не хочу туда лезть. — Я-а-а… согласен, — протянул Джек. — Блин, подстава… Прикинь, если они тут повсюду в домах? — У Шусса ведь есть план на такой случай? Джек выразительно посмотрел на меня. Мы свернули с тропинки и углубились в заросли за деревней. Тут был прямо рай дачника: малина, крыжовник, старые яблони, трухлявые вишни, куча сорняков, крапивы и еще боги знают чего. Я никогда не проявляла какой-то особой любви к растениям, а сейчас, когда приходилось идти, согнувшись в три погибели, и собирать с каждого куста паутину и колючки, я вообще возненавидела эту зелень. Но, благодаря ей, нас никто не заметил, или нам так казалось. В какой-то момент Джек дал сигнал остановиться, а сам полез вперед к ближайшему дому и заглянул в окно. Я даже не успела его остановить, но ничего не произошло. Из дома не раздалось ни звука, а Джек влез в окно уже по пояс, оглянулся и разочарованно высунулся обратно. — Пусто. Только куча мебели и мусора какого-то. — Как вариант, надо запомнить, — я огляделась вокруг, чтобы найти ориентир, по которому потом можно будет вернуться к этому дому. — Шутки шутишь? Там шагу ступить некуда! Я подкралась к окошку и проверила его слова. В доме действительно был бардак, все перевернуто, стулья навалены на стол, на полу обрывки бумаг, доски и ворох одежды. Воняло соответствующе. Я наморщила нос, высказала свое «фи» и мы двинулись дальше. Следующие дома отличались отсутствием отвратительных жильцов, но все были совершенно непривлекательными для ночлега. Где-то отсутствовала крыша, где-то на полу были целые озера, где-то валялся хлам, а в одном из домов на полу был труп собаки. Увидав его, я поспешно зажала рот и нос ладонью, потому что запах даже у зомби, наверное, отбивал аппетит. Через дыру в крыше на останки целыми днями весело светило солнышко, добавляя трупу ярких красок. Мы так и не решились выйти на дорожку и ходить между домами, пробирались по зарослям. О параллельных улицах даже думать не смели — слишком рискованно. Но оказалось, что мы тут не одни такие аккуратные и умные. В особенно густых кустах я сосредоточила все свое внимание на раздвигании веток, норовивших выколоть мне глаза, и совсем не смотрела под ноги. Когда моя нога наступила во что-то мягкое, а это что-то расплылось, чавкнуло, хлюпнуло, а затем рыкнуло и схватило мою щиколотку… Мне стоило всей выдержки, чтобы не завизжать на всю деревню, но удивленный вскрик у меня все-таки вырвался. Я рванулась, чуть не упала, врезалась в Джека, схватив его за что-то, кажется, за карман куртки, и потащила за собой. Он не стал выяснять, что меня напугало, но очень быстро вырвался вперед и скоординировал наш бег в нужном направлении. За спиной как-то нехорошо урчало, ворчало и, причем, уже не одним голосом. Я кляла себя последними словами за шум, который устроила, хотя можно было просто пнуть наверняка уже наполовину распавшийся труп, который только и смог, что вцепиться в меня остатками пальцев. В какой-то момент мы выбежали-таки на тропинку, попытались петлять между домами и, наконец, остановились как раз за последним чахлым домиком, после которого уже начинались вполне себе неплохо выглядящие коттеджи. Джек прислонился к стене и покосился на меня. — Знаешь, твоего визга я испугался больше… — он хмыкнул. — Думаешь, они отстали? — я выглянула за угол, но никого не увидела. Сев на землю, я обхватила голову руками: — Прости, я опять виновата. Это было… неожиданно. Я не хотела кричать. — Ой, да брось. И почему опять? Ты нас еще ни разу не подставляла, — он положил руку мне на плечо и слегка сжал. — Ну конечно… Не надо, Джек. Я пока остаюсь у вас слабым звеном, и… — нас опять прервали. — Милки, вы, может, в дом зайдете? Если бы не Джек, который ахринел не меньше, но умудрился удержать себя в руках, я бы опять закричала. Мне казалось, глаза у меня сейчас просто вылезут из орбит. Рука Джека была плотно прижата к моим губам. Не знаю, как он успел зажать мне рот до того, как я промычала ему в руку все, что думаю о происходящем. Мы оба посмотрели наверх так, словно с нами заговорил никак не меньше, как сам Иисус. Но из окна торчала абсолютно седая всклокоченная голова какой-то столетней старухи. Лицо ее полностью покрывала сеть глубоких морщин, здоровенный нос был покрыт бородавками, брови почти срослись, а на подбородке, кажется, виднелась щетина. На шею у нее был накинут темный изодранный платок, а скрюченные пальцы сжимали подоконник. Маленькие черные глазки были подслеповато сощурены. В общем и целом, так бы, наверное, выглядела Баба Яга, вздумай она обзавестись здесь недвижимостью. Я перевела взгляд на Джека, но он продолжал таращиться на бабку в окне, зато убрал руку от моего лица. — Да что же вы сидите там? Идемте, идемте, а то эти ироды вас еще почуют, — и бабуля, наконец, скрылась в доме. Видимо, пошла отпирать дверь. — Ты видел то же, что и я? — Я видел какую-то дичь. Что за… Ладно, предлагаю не утомлять старую женщину и пойти в дом. — Ты в своем уме? — я зашипела и потянула его назад за рукав, но мужчина уже встал и даже сделал шаг, чтобы обогнуть дом и найти дверь. — А если это… — Что? Зомби? Людоед? Спятившая маньячка-педофилка? Это просто бабуля, пойдем, — теперь уже он тянул меня за руку. И тянул ощутимо сильнее. Так что сопротивляться было бесполезно. Я поднялась, дрожащими руками отряхнула одежду, и осторожно пошла за товарищем. Странная женщина уже ждала нас на входе. Она опиралась на сучковатую клюку и скалила все свои три зуба в жутком подобии улыбке. Для меня дикостью было встретить в подобном месте человека в столь преклонном возрасте. К тому же я припомнила слова о том, что я пока единственная встреченная мужчинами женщина. Получается, бабуля вторая. Она что-то мило прошамкала, пропустила нас внутрь и заперла дверь на два засова. И цепочку повесила. В доме было сухо, тепло, в какой-то мере даже уютно, только довольно мрачно. Солнце уже клонилось к горизонту, света в окна попадало все меньше, и самым светлым помещением пока была кухня. Там и находилось то самое окно, под которым мы с Джеком сидели. Бабуля представилась, как Нина Сергеевна, пригласила нас к столу, а сама деловито что-то творила у плиты. Я сидела и боялась даже пискнуть. Джек был напряжен как струна. — Да вы не боитеся… — проворковала старуха. — Я тут со своим дедом жила, пока он кони не двинул и не пошел вон гулять, как все остальные, — она нервно пригладила волосы. — Как же вы тут… одна-то? — сочувствующе спросил Джек. — Да как-как… Потихоньку. Суда не ходит никто. Вот я из избы выйду, дровишек нарублю, спрячусь, жду… Потом схожу яблочек наберу себе. На другой день еще что-нибудь поспеет. Как-нибудь, потихоньку, как Бог пошлет… Ну а что поделать? Если он меня на небушко-то не зовет? Приходиться крутиться белкой, — она засмеялась. Меня немножко отпустило. На второй взгляд старушка оказалась адекватнее. По крайней мере, она уже была похожа на обычную старую женщину: одинокая, верующая и добродушная. Ей только внуков тут не хватало для антуража. Мы немного помолчали, бабушка тоже не спешила нарушать тишину. Через минуту на столе перед нами оказались высокие бокалы с дымящимся ароматным чаем, корзинка сухарей и огромная плошка меда. У меня, наверное, натурально загорелись глаза в этот момент. Бабуля, приметив это, подвинула плошку поближе ко мне: — Кушай, золотце, угощайся! Небось совсем тут с голоду помираете. У меня, конечно, тоже вкусностей немного, но чем богата — все на столе. — Фпафибо, бабуль, вы фудо, — пробормотал Джек, запихивая в рот сухарик. Я постеснялась набрасываться на еду, взяла маленькую ложечку, зачерпнула меда и аккуратно поднесла ко рту. Аромат был просто одуряющим. Цветочный, терпкий, восхитительный… Я облизала ложку до чиста, прежде чем запить эту пищу богов. Чай оказался самым простым, с легким ароматом каких-то травок, даже разбавленный ровно до той температуры, которая не обжигала язык. Старушка присела на стул рядом с нами и умильно сложила ладошки, с ласковой улыбкой глядя на нас. — Ну вот, хоть есть, кого порадовать! Как же вы тут оказались, бедненькие. Заморенные-то какие, — она протянула руку и потрепала Джека по щеке. Тот смутился и постарался побыстрее прожевать кучу медовых сухарей, но я ответила за него. — Сами не знаем, бабуль. Раз, и уже тут. Вот, место себе найти пытаемся. — А… Ну это вы правильно, ребятушки. Там дальше недалече город есть, так там небось хорошо будет, — она махнула в сторону окна. — Туда и идем, бабуль, — Джек осушил кружку почти одним глотком. — У вас еще не будет? Оч вкусно! — Конечно-конечно, — старушка всплеснула руками, засуетилась и, подхватив чашку, понеслась скорее за добавкой. Пока она возилась с чаем, я выразительно посмотрела на Джека. Дом был просторным, теплым, за небольшим заборчиком. Отличное место для ночлега, если старушка будет не против еще пары гостей. Мы только хотели спросить у нее об этом, как бабуля сама подала голос. — Если не торопитесь, можете переночевать тут. А то по темноте шляться-то опасное дело. — Если вы не против… — протянула я. — Ну конечно нет! Только не шалите мне! — она погрозила Джеку пальцем, ехидно улыбаясь. — А то знаю я вас, молодых, всю ночь спать не дадите. Я густо покраснела и уткнулась в чай. В стакане мерно плавали чаинки. Как-то очень медленно плавно, убаюкивающе и точно по кругу, по спирали, ко дну… Ниже… Ниже… Устремляясь в одну точку… где-то очень далеко внизу. Последнее, что я услышала, был глухой удар и стон… потом — темнота.