Забег по Черноруссии V2.0

Я лежала на тонком прохудившемся матрасе, сложив руки на груди, и тупо пялилась в потолок. Куда-то под лопатку мне упиралась пружина, спину не получалось расслабить из-за зудящих царапин, а на животе спать я уже не могла — хотелось смены позы. К тому же на соседней кровати храпел Блэк — у него с самого утра был слегка заложен нос. Все мысли были заняты находками сегодняшнего дня, странными книгами, вырванной страницей и мертвой женщиной… Я все перебирала в уме мужские имена, чтобы вспомнить, как звали мальчика из листочка. Ощущение, что я видела начало документа, не отпускало и зудело на подкорке, будто комар. За стеной вдруг что-то зажужжало, словно заработал какой-то механизм. Я встрепенулась, и в следующую секунду меня ослепил яркий свет зажегшихся ламп. — Что за.?! — я свалилась с кровати, закрывая ладонями глаза и пытаясь рассмотреть хотя бы пол, но яркие блики света отражались даже от истертого линолеума. — Откуда свет?! — судя по грохоту, Блэк с кровати, как минимум, грациозно перекатился, а вероятнее всего просто упал. — Кто-нибудь что-то слышал? — Джек уже сноровисто осматривался вокруг к тому времени, как я только смогла поднять голову, продолжая болезненно щуриться и смотреть на мир сквозь ресницы. — Жужжание какое-то было перед этим, — откликнулась я. — Мне не спалось, я бы услышала, если бы кто-то ходил. — Прием, прием, — зашипела рация голосом Шусса. — По какому поводу светимся, как новогодняя елка? — Кажется, резервный генератор врубился, — ответил ему Блэк, выглянув в коридор и убедившись, что мы, вроде как, до сих пор одни. — Сильно видно? — За забором нет, только из щелей светит, — через несколько минут оповестил нас Шусс. — Расслабляйте булки. Расслабить их мы смогли, когда заново прошлись по всем помещениям, кроме библиотеки с запертым зомби. Заглянули даже вниз, к закрытым дверям, чтобы убедиться, что свет включился, и правда, сам по себе. Только после этой короткой вспышки адреналина, сменившейся монотонным осмотром уже знакомых комнат и поиском выключателей, я наконец начала устало позевывать. — Ник, может, ляжешь в соседней комнате? — вдруг предложил Блэк. — Я, наверное, жутко храпел и мешал тебе? — Да нет, я не из-за тебя не спала, — отмахнулась я. Перспектива спать отдельно меня как-то не радовала… Я уже привыкла быть под защитой. Даже раздельные кровати меня теперь немного нервировали. — Но храпишь ты капец как, — подтвердил его догадку Джек. — Ник, воспользуйся шансом. Там и кровати почище. Я помогу тебе матрас перенести. Они оба так заботливо предлагали, а у меня совсем не было сил сопротивляться, тем более, что своими ночными вошканиями и бессонницей я могла ненароком и им помешать спать, а Джеку всего через пару часов сменять Шусса на посту… Самое удивительное, что стоило мне остаться одной в тишине и темноте — свет выключился сам уже через полчаса — и коснуться головой матраса, как меня почти сразу же сморил сон. Облегчения он, впрочем, не принес. И, вообще, казался слишком реальным для сна. Я зашла в небольшой кабинет с плотно задернутыми шторами, через которые все равно просачивался свет. Немолодая женщина с уставшим осунувшимся лицом и лучиками морщин на глазах обернулась ко мне. На ней была юбка-карандаш, белая блузка и небольшая сумочка. Она достала из нее обычную шариковую ручку, раскрутила и вытащила наружу кусок бумаги, сложенный так плотно, что сложно было представить, что это обычный лист А4. Она протянула его мне дрожащими руками и что-то зашептала сухими губами, измалеванными ярко-бордовой помадой. — Я не слышу! — попыталась я сказать, но слова шли будто сквозь густой кисель. — Я не понимаю, что вы говорите! — Олеженька, — донеслось на грани слышимости. Голову пронзила острая боль, словно в нее воткнули металлические стержень. Я зажмурила глаза, пытаясь перетерпеть, а когда снова их открыла, женщина передо мной была бледная, с искореженным от ужаса лицом. Она одними губами продолжала что-то шептать и смотрела на меня так, словно я чудовище. В следующую секунду раздался оглушительный хлопок, и ее череп разлетелся ошметками костей и крови. Я закричала от ужаса, пытаясь отступить назад, но не получалось, словно кто-то держал меня или я прижималась спиной к стене… или к кровати? — Нет, нет, нет… — губы шептали против воли. — Я не слышала тебя… Вместо женщины перед лицом вспыхнули яркие лампы, и я поняла, что уже не стою, а лежу на кушетке. Все тело покрылось гусиной кожей от стылого воздуха, холодного, словно в морге. В нос ударил острый, тошнотворный запах медикаментов и сквозь густой кисель донеслись слова: — Точно она? И сколько месяцев? — голос был явно мужской, грубый, очень знакомый… — Эй, — позвал меня кто-то сбоку. На соседней кушетке лежал мальчишка… тот, которого я убила несколько дней назад. На его теле зияли две окровавленные дыры. — Я тут недавно, — когда он говорил, я видела, как в его горле что-то шевелится и как сочится из ран темная кровь, густая, словно варенье. — А тебя за что? За то, что помнишь? — Нет, — протянул еще один голос с другого бока. — За то, что сует нос в документы. Дима с остекленевшими и мутными глазами, словно у дохлого карася, пялился на меня и морщился от стекающей по виску и скуле кровяной дорожке из дыры в черепе. Я рванулась прочь с кушетки, попыталась подняться, но руки были словно прикованы. Я дернула ногами — что-то тяжелое опустилось мне на бедра. Замотала головой, попыталась выползти из-под груза, удерживающего на месте — все тщетно. На самом краю видимости показался чей-то силуэт… чем ближе он подходил, тем сильнее стучало мое сердце, тем больше меня колотил какой-то судорожный озноб. Мужчина в белом халате с зажатым в руках шприцем медленно наклонился ко мне, изгибая шею под каким-то невероятным углом, словно змея. — Ник? — странно обеспокоенно спросил он и сразу же тон сменился на слащаво-елейный. — Сейчас посмотрим, что у тебя в голове можно наковырять… По щекам покатились злые слезы. Любое мое движение, любая попытка вырваться — заканчивалось тем, что меня только сильнее впечатывало в кушетку. Мужчина надо мной, словно наслаждался этим. Он почти с нежностью обхватил ладонью мое лицо, стирая влажные дорожки, и занес иглу так, что любой рывок грозил мне насадиться на нее глазом. — Нет, не надо, — шептала я все в тот же кисель, который поглощал все мои мольбы. — Не трожь меня, не трогай! Нет! — Ник! — выдохнул он мне прямо в лицо, гипнотизируя странно бледными, почти белыми глазами, и поднес иголку ближе, почти упираясь ее острием мне в скулу. — Видит Бог… Щеку обожгло огнем от удара, я всхлипнула, хватая ртом обжигающе холодный воздух. Перед глазами вместо света хирургических ламп стояла полная темнота. Тяжесть с тела никуда не исчезла, запястья что-то сжимало до боли и удерживало на груди. Меня все так же мелко потряхивало, я хватала ртом воздух и крутила головой, пытаясь понять, куда исчез мальчишка с соседней кушетки и доктор со своей безумной улыбкой и змеиным взглядом… — Ник, — я вздрогнула от голоса Шусса надо мной. — Прием! Первый, первый, я второй, але. Он похлопал меня по щеке, и ее снова обожгло болью. Я рванулась из-под него, но он плотно уселся мне на бедра, сжимая ногами. — Не надо… — меня снова пробила крупная дрожь. Голова раскалывалась, словно с тяжелого похмелья, но хуже стало, когда хватка на запястьях ослабла и Шусс снова меня коснулся, аккуратно, нежно поглаживая по волосам. — Не трогай меня! Не надо! Я всхлипнула. Миг сознания снова сменился на какой-то кошмар или он вовсе не прекращался… Попытка вырваться закончилась тем, что он навалился всем телом, безжалостно вжимая меня в матрас. Я затрепыхалась, как рыбка, сквозь слезы было видно только темную муть, а от его шепота пробирало до самого позвоночника. — Ник, — дыхание Шусса обжигало щеку. — Ник, блять, уймись! Приди в себя! — Не трогай меня… Отпусти, пожалуйста… Отпусти, пока он не пришел, — я шептала почти в беспамятстве от сковывающего ужаса: он заодно с доктором и сейчас все начнется заново. Врач снова будет вертеть иголкой в моих венах, снова будет пускать по ним болезненные дурно-пахнущие наркотики, снова будет монотонно повторять одни и те же слова, которые я не помню… — Эй! — Шусс вдруг выпустил мои запястья, позволяя мне упереться руками ему в грудь, где шумно колотилось сердце. Его ладони обхватили мое лицо, заставляя смотреть в глаза. — Здесь нет никого. Только ты и я. И Блэк за стенкой. Мы на базе. Вспоминаешь? Осознаешь? Кивни, если да. Я кивнула. Больше по инерции, чем от того, что мозг реально переварил всю эту информацию. В голове я все еще представляла, что лежу на кушетке в хирургическом зале, где было ужасно холодно и вокруг только мертвецы… — Я его уже видела, — одними губами шептала я. — Не хочу снова все забыть… Я не хочу… — Здесь нет никого, — настойчиво повторил он, слегка тормоша мое щеки. — Он был здесь, — не менее настойчиво повторяла я. — Хуй с тобой, — внезапно согласился Шусс. — Кто? — Врач… Врач с иголками… он уже копался в моих венах. И я что-то забыла. Я забыла про ту женщину из медпункта. И имя мальчика… — мысли путались, и его имя снова вылетело из головы, хотя я готова была поклясться — это его шептала женщина. — Мальчика из документа. Я не помню, Макс… Я прикрыла глаза, из груди снова вырвался придушенный всхлип, теплые ладони Шусса медленно отпустили мои щеки, и я почувствовала, как тяжесть немного уходит. С моих бедер слезать он не торопился, только отыскал мои ладони… кожа у него была такая горячая, словно у больного с температурой. А может, это мои пальцы холоднее льда? — Я не понимаю, где я… Не понимаю, сон это или реальность, — проскулила я на грани слышимости. Слова будто снова утонули в киселе, заставляя меня съежиться до сведенных судорогой конечностей. — Разберемся, — его спокойные слова прозвучали приговором, вызвав новую волну дрожи вдоль всего позвоночника. Он наконец освободил мои ноги, и я скорее почувствовала, как сбоку стало очень горячо, чем поняла, что он лег рядом. От неожиданного осознания я распахнула глаза и сразу же перевернулась на бок, отодвигаясь настолько далеко, насколько позволяла одноместная вообще-то кровать… В голове вдруг стало ясно, как днем. Несколькими секундами перед глазами пронеслась вся реальность, вплоть до того, где я и с кем. — Что ты творишь? — зашипела я, чувствуя, как он придвигается ближе и накрывает нас тонким потертым покрывалом — единственной защитой от холода, которую я почти свалила на пол, мечась в кошмарах. — Ложусь спать, — он совершенно по-хозяйски закинул ногу на мое бедро, а я даже не могла его оттолкнуть, потому что руки все еще были зажаты в капкане его ладоней. Он еле заметно растирал и массировал мои пальцы, помогая согреться. — Не буду же я всю ночь слушать твои ахи-вздохи. — Думаешь, с тобой меня кошмары мучить не будут? — я все равно заерзала, пытаясь устроиться так, чтобы меньше прикасаться к нему, но ничего не получалось. А тело, уже чуть пригревшееся под его боком, и вовсе было против возвращаться в наружный холод… — Будут, но не придется вставать, чтобы придушить тебя подушкой, — почти с серьезным выражением лица заявил он. Даже в темноте я прекрасно видела, как он ухмыляется уголком губ. — Блэк не проснулся, значит, там ничего не слышно, вот и пиздуй, — я слегка пихнула его носком куда-то в ноги, при это неосознанно придвинувшись ближе. — Он не проснулся, потому что я вовремя тебя растормошил, — парировал он, и ногой притянул меня ближе. Я еле сдержалась, чтобы не прогнуться в спине. Внизу живота снова стянулся тугой клубок, и приятной судорогой свело бедра. После сна, нагнавшего адреналин, возбуждение чувствовалось совсем иначе, острее и жестче, почти на грани с болью. Вернуться мыслями в сновидения, чтобы немного протрезветь не получалось. Мозг предпочел сразу же забыть все подробности, оставив только тягучее ощущение тревоги и смутные образы. А глаза Шусса — вот они, подернутые легкой поволокой, губы искривлены усмешкой, на подбородке — едва заметная щетина, которую он так тщательно сбривал почти каждое утро. Мы лежали почти вплотную друг к другу, я чувствовала его дыхание на своем лице. Мне отчаянно хотелось, чтобы Шусс ушел и забрал с собой это отвратительное желание близости. И так же отчаянно хотелось, чтобы остался и сделал уже что-нибудь. Здравый смысл победил. — Я тебя ударю, если не свалишь прямо сейчас, — я сглотнула и сжала зубы, стараясь ни одним движением себя не выдать. — Ну а я тебя поцелую, — с неизменной улыбкой парировал он, заставив меня вспыхнуть. По позвоночнику снова прошла дрожь, а я молча закрыла глаза и попыталась дышать ровнее и глубже. Ударить все равно не получится — руки-то он сжал еще крепче, очевидно почувствовав, как я на секунду рванулась исполнить угрозу… Но его ответное «предложение» было куда страшнее всех моих жалких попыток язвить. Я бы застонала от бессилия, да побоялась, что он это расценит несколько иначе. Даже с закрытыми глазами я чувствовала, что он, не отрываясь, смотрит на меня, считывая каждое движение и каждый неверный вздох… От этой игры в равнодушие возбуждение становилось только сильнее, накатывая теплыми волнами. Что ж, по крайней мере засыпать было не страшно. Мне теперь грозили присниться разве что эротические «кошмары», и тут уж Шусс сам будет виноват, если проснется от моих «ахов-вздохов». Сам же и будет расхлебывать… Я даже не против. Кажется, это были последние мысли, прежде чем меня все-таки убаюкало тепло и легкие прикосновения к моим запястьям.

***

Просыпалась я будто с похмелья — тяжело и с жуткой головной болью, которую смогли заглушить только две таблетки Цитрамона и чашка слабого растворимого кофе, пожертвованного Джеком в фонд спасения меня… Даже после этого Блэку пришлось дважды поднимать меня с кровати, потому что притяжение сна было слишком сильным. Ночь я помнила очень смутно, и не могла понять, приснился мне приход Шусса или нет. А о чем мы говорили вылетело из головы напрочь. После завтрака я и вовсе на сто процентов уверилась, что это была просто череда кошмаров и странных сюрреалистичных снов, тем более, что сам Шусс не подавал виду, что ночью что-то произошло. И казался мне раздражающе бодрым и громким… — Ты не заходил ко мне ночью? — я улучила момент, когда мы на несколько минут остались в коридоре одни. — М? Ночью? — переспросил он немного рассеяно. — Нет, я же дежурил. А что, хотелось бы? — Нет. Все, забудь, — я закатила глаза. — Значит, это был дерьмовый кошмар. Он только хмыкнул и поправил баррет на плече, который зачем-то тащил с собой, даже отобрав у меня СВД. Я все еще жутко зевала, когда мы спустились наконец в подвал, к двум закрытым дверям. Электронный замок на двери, видимо, питался от генератора нон-стоп, потому что стоило Шуссу к нему прикоснуться, как он отзывчиво пиликнул. Шестизначный код звездочками высветился на экране и дверь, натужно заскрипев, отъехала в сторону. Мы с Блэком переглянулись, но он только пожал плечами. Мне же показалось жутко подозрительным, что Шусс знает даже коды от замков на супер-пупер тайной военной базе… В коридоре за дверью царила кромешная тьма. Стены, обитые металлом, и такие же полы с геометрическими узорами, создавали гулкое эхо от наших шагов. Свет фонариков будто поглощался этим негостеприимным коридором, и мы шли почти наугад, не понимая, что может оказаться впереди уже через несколько шагов. Каким-то чудом здесь никого не было: ни зомби, ни других чудищ. Мы беспрепятственно дошли до следующих раздвижных ворот, которые открывались простым нажатием кнопки. На этом, конечно, ничего не закончилось… Небольшое помещение, похожее на диспетчерскую — с закрытыми кабинками и стационарными компьютерами — было чем-то вроде КПП. Отсюда вела еще одна дверь с кодовым замком, но после ввода еще одного шестизначного кода, она весело запиликала и потребовала биометрическое подтверждение. Шусс смачно выругался, у меня завяли уши. — Вот хитровыебаные черти, — он сплюнул на пол. — Нужен палец кого-нибудь из персонала. — Только палец? — неуверенно переспросил Джек. — Ну, если следующая дверь потребует отпечаток жопы, то придется тащить и ее тоже, — съязвил Шусс. — Кстати о жопе, — задумчиво протянул Блэк. — Не подойдет ли наш новоиспеченный библиотекарь? — Хорошая мысль, май фрэнд, — удивленно воскликнул Шусс. — Кто пойдет ампутировать ему пальчик? Очевидно тот, у кого здесь самый пиздатый ножик, — и он выразительно посмотрел на меня. — Нет, я не пойду, — я зажмурилась и упрямо помотала головой, которая все еще неприятно гудела. — Да никто не спрашивает пойдешь ты или нет, — он обхватил меня за плечи, развернул и повел к выходу, несмотря на все мои попытки упереться ногами и никуда не идти. — Зато быстрее проснешься, — подбодрил меня Блэк. — Что может быть лучше свежезарезанного зомби по утру? — прыснул Джек. — Я не знаю код от двери, — я схватилась за косяк, в последней попытке отговориться. — Поэтому я пойду с тобой, — Шусс с легкостью протолкнул меня дальше. Я страдальчески застонала. Зомби в библиотеке рычал у самой двери и легонько долбился в нее головой: то ли услышал наше приближение, то ли ему просто наскучила компания книг. Разбираться с его спецодеждой было как-то не с руки, поэтому мы весьма быстро сошлись на том, что Шусс держит, а я режу палец. Надо сказать, что никто из нас не ожидал, что эти самые пальцы начнут отваливаться прямо в скафандр, стоило только посильнее за них потянуть… — Господи боже, какая мерзость, — причитала я, стараясь не запачкаться в ручейках черной жижи, вытекающих из распоротого костюма. — Почему вся срань вечно достается мне? — Рыбак рыбака… — начал Шусс, но зомби снова попытался ударить его головой. — Да стой ты, блять, Петрович. — Трех пальцев хватит? — я наконец выдернула из костюма охапку пальцев. Что-то мне подсказывало, что ни один из них не сработает — кожа на них была в таком состоянии, словно зомби пару часов усиленно отмокал в ванной. — Обычно женщинам хватает… — протянул Шусс, отталкивая зомби прочь и закрывая за нами дверь. До меня не сразу дошел смысл сказанного. — Пошляк… — я очень бодро зашагала назад, надеясь, что он не успел заметить, как к моим щекам прилила вся кровь из тела. Надо ли говорить, что я оказалась права, и как Шусс ни выкручивался, как ни прислонял все пальцы по очереди к биометрической панели, она раз за разом загоралась красным и тревожно сигнализировала. — Да отстань ты от них, — я пихнула его под руку на очередном заходе. — Вдруг тут ограниченное число попыток. — Поумничай мне, — пробурчал он и попытался распрямить кожу на пальце, но толку в этом не было — рисунок подушечки безвозвратно стерся. — Я так понимаю, дальше нам только вплавь до материка? — обреченно вздохнул Блэк. — Везет как утопленникам… главное, чтоб не буквально. — Нет, погоди, — встрял Джек. — Может, удастся куда-нибудь пролезть по вентиляции? — Вентиляция там отдельным контуром, — пробормотал Шусс и тут же замер, отрываясь наконец от панели и швыряя пальцы на пол. — Хорошая мысль, Джеки-Джек! Где она, говоришь? Джек выразительно ткнул пальцем вверх. Вентиляционная шахта в виде небольшого квадрата с торчащими из него лопастями разместилась аккурат на потолке, на расстоянии не меньше трех метров от пола. Даже влезь я Блэку на плечи и не навернись — вряд ли смогла бы избавиться от этих железок, возможно, только пролезть между ними. А совершенно очевидно было, что, кроме меня, туда вряд ли кто-то бы залез… — Ну, кто хочет стать акробатом? — задал риторический вопрос Блэк. — Если вы придумаете, как меня туда засунуть… — обреченно ответила я. — И… что вообще искать? Куда она приведет? — Оттуда, по идее, можно попасть в соседнее крыло, — Шусс махнул рукой в ту сторону, где располагался параллельный коридор, запертый стеклянным шлюзом. — Если оно осталось изолированным, там могут быть еще пальчики… — Джек, помоги-ка мне, — Блэк подозвал его к одной из кабинок и вышиб дверь. Они вдвоем выволокли оттуда компьютерный стол и установили его под вентиляцией. Выламывать лопасти пришлось всем троим, раскачивая их из стороны в сторону попавшимися под руку трубой и ломом. Окончательно убирать их пришлось уже мне, сидя на плечах у Блэка. Мы представляли из себя весьма шаткую и хрупкую пирамиду. Стол шатался, Шусс держал Блэка за ноги, Джек страховал меня, тоже стоя на столе, а я пыталась раскачать винты и при этом не раскачиваться самой, и не терять равновесие. Наконец железяка поддалась, лязгнула и чуть не свалилась мне на голову. Теперь отверстие было вполне достаточным, чтобы я могла с грехом пополам туда протиснуться, подтянувшись на руках за стыковые швы и только чудом не соскользнув обратно. Падать было далековато… — Ник? Нормально? — обеспокоенно уточнил Блэк, когда я затихла, осматриваясь и освещая пути фонариком. — Да… — протянула я, стараясь не вдыхать глубоко поднявшуюся пыль. — Куда ползти-то надо? Направо или налево? — Направо, — скомандовал Шусс. — А дальше… ну, разберешься. Наверное. Я послушно поползла в указанную сторону, вытирая животом всю скопившуюся в вентиляции грязь и стараясь не смотреть, что там может в ней и под ней скрываться. Луч фонарика то и дело вырывал из темноты паутину, каких-то разбегающихся таракашек и прочую радость… я старалась думать только о том, что у меня нет выбора. Нет выбора… Хотя он, конечно же, был. Можно было запихнуть сюда Джека, он тоже не сильно меня толще… Сзади послышался грохот, и я испуганно обернулась, освещая чертыхающегося Шусса, который карабкался за мной. — И зачем ты сюда притащился? — зашептала я, громко разговаривать здесь не было нужды — стены усиливали голос многократно. — Тут такое дело… — он наконец смог полностью вползти в трубу и теперь лежал, придерживая левую руку и явно пережидая приступ не самых приятных ощущений в ране. — Швы разойдутся же, — я покачала головой, не понимая, почему было не послать за мной здорового Джека. — Так вот, — он наконец снова поднял голову и, щурясь от ярких бликов фонарика, пополз ко мне. — По ту сторону тоже метра три вниз. Как ты обратно лезть будешь? — Поверь, я бы что-нибудь придумала, — фыркнула я и, убедившись, что он меня почти нагнал, поползла дальше. — Ваша помощь, молодой человек, не требуется. — Юная леди, — парировал он. — Ползите быстрее, иначе я скоро начну ловить ваши лодыжки. Он тут же, и правда, ухватился за мою ногу, подтягиваясь вперед. Я еле сдержалась, чтобы не пнуть его… все-таки расквашенный тяжелым ботинком нос он бы мне долго припоминал. — Почему Джек не полез? — я все-таки решила «встать в позу», потому что его навязчивые попытки составить мне компанию, особенно после таких снов, начинали беспокоить… А, может, я просто надумывала себе? — Потому что Джеку точно на пользу не пойдет прыгать, с его-то ногой, а Блэк не пролез, — Шусс протиснулся между мной и стеной, укладываясь на бок прямо в кучу пыли, и самодовольно ухмыльнулся. — И вот мы снова вместе. Он закинул на меня ногу и притянул к себе, хотя нужды в этом не было, мы и так лежали ближе некуда. Я замерла, забыв, как дышать. Острое пугающее чувство дежавю прошило насквозь и тревогой свернулось где-то под ребрами. Одной рукой он вальяжно подпер голову, а вторая по-хозяйски легла на мою талию. Я вцепилась в нее мертвой хваткой и попыталась подтянуть выше колено, угрожая врезать ему куда следует. — Ты сказал, что не приходил ночью, — пересохшими от нервов губами выпалила я, упрямо не отводя взгляд. — Я не соврал, — он поджал губы. — Это было утром. — Как у тебя совести хватает… — я попыталась его ударить, но он играючи перехватил мою ладонь, улыбаясь еще шире. — Мне ее ампутировали лет десять назад, — он еще несколько секунд, казалось, откровенно наслаждался моими попытками вырваться, а затем отпустил сам. — Если бы знала, что ты за мной потащишься, в жизни бы сюда не полезла, — я все-таки оттолкнула его и поползла вперед, не намереваясь больше ни на секунду оставаться с ним в этом узком, тесном пространстве. — Нравится-не нравится, ползи, моя красавица, — он неожиданно отвесил по моей заднице ощутимый шлепок. — С-с-сука, — я саданула назад ногой, но промазала, только вызвала у него смешок. Ползти было, в общем-то, недалеко. Всего через два поворота и пять минут усиленного пыхтения мы достигли очередного «выхода» с лопастями. Не хотелось задумываться, что будет, если они не вовремя начнут крутиться, когда мы станем спускаться. Да и потолки здесь действительно были такими же высокими, так что падать было далеко… Внизу не оказалось вообще ничего, что могло бы помочь: ни стола, ни тумбочки, только узкие железные шкафы у дальней стены. — Я спрыгну и тебя поймаю, — предложил Шусс, тоже рассматривающий комнату в узком свете фонарика. — Нет, — я скосила на него взгляд. — Даже не думай. Считай, что я тебе больше не верю. Я проползла вперед и свесила ноги между винтов вентилятора. Прыгать вниз было страшно, и я хотела как можно ниже свеситься на руках, чтобы не так сильно удариться. На ощупь лопасти заклинило довольно плотно, и за них можно было ухватиться. — Ник, — протянул Шусс, наблюдая за моими телодвижениями и протискиванием бедер между лопастей. — Не дури, а… Ебнешься, кто тебя по кускам собирать будет? — Без тебя разберусь, — упрямо ляпнула я, хватаясь руками за железку и свешиваясь вниз окончательно. Я медлила всего секунду, решаясь отпустить руки… — Ах! Лопасть резко вздрогнула и двинулась по часовой стрелке, а я от неожиданности выпустила руки и по инерции грохнулась не вниз, а чуть вперед, падая на пол спиной. Из легких мгновенно вышибло весь воздух. Я судорожно пыталась вдохнуть хоть капельку, но внутри словно не было места. Паника захлестнула с головой, мне казалось, что я так и задохнусь здесь, на этом чертовом холодном полу. Сбоку послышался грохот железяк и стук ботинок. — Неподчинение командиру карается, но так и быть — тебя покарал пол, — Шусс склонился надо мной, и мне показалось, что он обеспокоенно вглядывался в мое лицо, подсвечивая сбоку фонариком, чуть не ослепляя. — Вдыхай, бобер, вдыхай, щас полегчает. Мне казалось, прошла целая вечность, прежде чем воздух наконец добрался до легких. Я судорожно вдохнула глубже, закашлялась и кое-как перебралась в сидячее положение. Шусс, все это время просидевший на корточках рядом и осматривающий помещение, тут же поднялся и, легко подхватив меня подмышки, вздернул на ноги. Спина мне спасибо не сказала за все это, мышцы свело судорогой от боли. Шусс, словно зная об этом, тут же нажал на несколько точек у позвоночника, вырвав у меня совсем некрасивые стоны облегчения. — Скажи, с каких пор ты такая упрямая язва? — он еще несколько раз сжал мою спину и сразу же выпустил, отталкивая подальше и давая надышаться. — С тех пор, как от тебя заразилась, — я снова прокашлялась и несколько раз наклонилась в разные стороны, пытаясь привыкнуть к тянущей боли. — Мы хоть в нужном месте? — Щас узнаем, — Шусс дернул железную дверь на себя, и та послушно открылась. В свете фонаря у дальней стены на нас уставились два мутных глаза и залитая вязкими слюнями собачья пасть, оскалившаяся неправдоподобно выбеленными зубами. Шусс успел захлопнуть дверь раньше, чем в нее со всей силы врезалась огромная и явно зомбированная псина. Рычание пробрало до дрожи. Мы переглянулись и одновременно выдохнули ругательства.