Семейные ценности Эрика Леншерра

Самолёт не оказался чем-то ужасным, что Питер предполагал. У них была отдельная стойка регистрации, все документы были у Эрика, и Питеру только и оставалось, что не делать испуганное лицо на контроле. Питер волочился за Эриком по трапу, спотыкаясь негнущимися ногами. Он уже сомневался, насколько сильно он хочет поехать с этим мужчиной, и действительно ли он его отец. Эрик почти не разговаривал с ним в машине и Питер терялся в догадках относительно его дальнейших действий. Он не очень хотел жить с человеком, которому нет до него дела — этого он натерпелся в доме матери. Питер прошёл за Эриком по салону, не зная, куда приткнуться, пока Эрик не сел сам и не кивнул ему сесть рядом. Он обреченно вздохнул и уселся в широкое кресло рядом с отцом. Улыбчивая стюардесса принесла им напитки и попросила пристегнуть ремни. У Питера тряслись руки, и он никак не мог справиться с ремнем безопасности, пока Эрик не поднялся со своего места и не нагнулся к нему, защелкивая ремень и затягивая его. У Питера в голове тут же возникло ощущение, будто его привязали к этому креслу. — Успокойся, самолёт — это такой же транспорт, как и автомобиль. Ты скорее разобьешься на тачке о столб, чем попадёшь в авиакатастрофу, — буднично произнес Эрик, усаживаясь обратно. — Давай, выпьем за новый этап твоей жизни! До меня ты жил дерьмово. Со мной будешь ещё хуже, — Эрик держал бокал коньяка и улыбался Питеру, который на автомате чокнулся с ним стеклянной бутылкой газировки. Хуже уже и быть не могло. Прошло около часа с момента взлёта. Эрик вальяжно сидел в кресле, листая в телефоне, а Питер себе места не находил. — Я могу спросить? — Спрашивай, — отозвался Эрик, не особо заинтересованный в разговоре. — Как вы так быстро оформили опеку на меня? — Ты хочешь узнать, не дал ли я взятку, чтобы тебя заполучить, или действительно ли я твой отец? — Эрик не прервал своего занятия, даже не посмотрел на Питера. Он нажал на экран блокировки и сел к мальчику вполоборота: — Во-первых: моё имя значится в твоём свидетельстве о рождении, и это не ошибка. Еще полгода назад, когда твоя мать уже лежала в паллиативном отделении, со мной связались из органов опеки и сообщили о твоём существовании. Так как я в глаза не помнил твою мамашу, спустя месяц мне пришлось обратиться в суд за процедурой установления отцовства. К вам домой тогда приезжали из лаборатории и ковыряли у тебя во рту, как думаешь, зачем? Как ты понимаешь, дело это небыстрое и растянулось на несколько месяцев, за которые твоя мать успела преставиться. Я должен был забрать тебя ещё до того, как она отбросила коньки, чтобы ты это всё не наблюдал, но идиоты из департамента по делам несовершеннолетних потеряли какую-то бумажку, и все началось по новой. Во-вторых: ты думаешь, что если бы мне нужен был малолетка, я бы выбрал тебя? Извини, сынок, ты хорошенький, но не на пятнадцать тысяч долларов долговых, похоронных и судебных расходов. Я достаточно развернуто всё объяснил? — Да… Я просто… Мама никогда не говорила о вас ничего, — ответил Питер, стараясь не смотреть на Эрика. — Не говорила, потому что не была уверена на сто процентов, что залетела от меня. Вписать первого встречного в графу «отец» — умный ход! — усмехнулся Эрик. — И что мне теперь делать? — Ну, не знаю… Может, волосы в порядок привести? Я, кстати, спросить хотел: у тебя виниры стоят или свои зубки такие хорошие? — Питер резко дернулся назад от того, как Эрик ухватил его за лицо, надавливая пальцами на щеки. — Я вам лошадь, что ли?! — ошалело выпалил Питер, пытаясь уйти от руки отца, и приложился затылком о панель за спиной. — Что ты? Мы ещё домой не добрались, а ты уже головой о стены бьешься, — засмеялся Эрик и переместил руку на ушибленный затылок сына, погладил его, касаясь пальцами шеи. Питер аж дышать перестал. От тепла чужой руки по спине забегали мурашки. Ладонь Эрика скользнула по щеке, и он пальцем провел по его скуле. Питер пялился на отца в удивлении. Он, сколько себя помнил, всегда был ласковым, но никогда не получал нужного физического контакта от семьи. Его мать была эксцентричной натурой, при этом часто впадала в меланхолию и всячески отгораживалась от своего ребёнка, и вообще от всего мира. И сейчас он просто не знал, как реагировать на внезапный порыв нежности от такого человека, как Эрик. — Ты на меня сейчас так смотришь, будто я тебе в штаны рукой залез, — хмыкнул Эрик и слегка шлепнул Питера по щеке, приводя в чувство. — Извините, — едва слышно отозвался тот, все ещё чувствуя чужое прикосновение на коже. — Можешь называть меня на «ты» и по имени. Я тебе не посторонний мужик, — ответил Эрик, вернувшись к прерванному занятию. Три часа полёта довели Питера до состояния, когда он уже хотел спросить, нет ли возможности выкинуть его из аварийного выхода с парашютом. Он тихо злился на Эрика за то, что тот вёл себя так, будто летал каждый день и нисколько не страдал от турбулентности и перепадов давления при посадке. — Я в следующий раз пешком пойду, — пробурчал Питер на вопрос Эрика о том, понравился ли ему полет. Эрик только смеялся над ним, направляясь на парковку, где их уже ждала машина. Питер предполагал, что у Эрика какая-нибудь понтовая тачка, но уж точно не думал, что увидит черный Майбах, который пригнали к выходу. — Это не самая моя дорогая машина, но самая комфортная для поездок, — кивая водителю и забирая ключи, произнес Эрик. — Я думал, мы на такси поедем, — тихо ответил Питер, разглядывая машину. — Не хочешь ехать в салоне — могу покатать в багажнике. После последнего, кто там катался, как раз всё отмыли, — буднично бросил Эрик. — В каком смысле? — спросил Питер, хлопая глазами на отца. — Садись в машину, — засмеялся Эрик и дернул сына за руку, — я тебе потом расскажу про смысл и про вопросы не к месту. Питер нервно сглотнул и уселся на пассажирское сидение. Эрик сел на место водителя, и Питер услышал, как защелкнулась блокировка дверей. — Просто хочу быть уверенным, что ты не выпрыгнешь по дороге. Скоростная трасса — не кусты, что останется — отскребать будут вручную, — выезжая с парковки, бросил Эрик, не глядя на сына. Питер судорожно вздохнул и только теперь осознал, что даже не спросил, куда они едут. — Итак, пока мы не приехали, я хочу, чтобы ты кое-что уяснил: теперь ты будешь жить в моем доме и тебе придется соблюдать некоторые правила жизни со мной, — произнес Эрик. — Не волнуйся, ничего сложного. Место, куда мы едем, находится в районе Ист-Сайда. Это спокойный район и относительно близкий к деловому центру. Это удобно и мне, и тебе, так как я планирую найти тебе школу или, на крайний случай, нанять репетиторов. От тебя ничего не требуется, кроме как не мешаться у меня под ногами, не задавать лишних вопросов и не лезть, куда не следует. В доме есть прислуга, в бытовом плане тебе ничего делать не придётся. Можешь пользоваться всем, что увидишь, кроме моего кабинета и спальни. Советую без разрешения ко мне не входить! — Надеюсь, у вас в доме нет комнаты, полной убитых любовниц? — мрачно произнес Питер, скрестив руки на груди. — Да, сынок. И следующей моей убитой любовницей станешь ты! Поверь мне, избавиться от трупа гораздо проще, чем ты думаешь. Мы сейчас не об этом! Просто будь послушным и не мешай папочке заниматься делами, — рассмеялся Эрик. Питер закатил глаза от фривольностей Эрика и уставился в окно, наблюдая оживленные улицы и огромные здания. Дом был большим. Зачем Эрику такой особняк, Питер не мог понять. Он ведь живёт один? Нахрен ему такие хоромы? — Предвидя твой вопрос — это моё не единственное жилье. У меня есть недвижимость в Сэндс-Поинт и на Манхэттэне. Я почти не бываю здесь, так как много работаю и предпочитаю останавливаться в городской квартире. Ты пока поживешь здесь, и ради исключения я составлю тебе компанию, — сказал Эрик, взяв сына за плечо и ведя к дому от парковки. Ноги у Питера еле шли, и он запинался на ровном месте. — Сейчас прислуга ахуеет, когда меня увидят, — засмеялся Эрик и, открыв дверь, втолкнул Питера в дом. После небольшой экскурсии по дому Питер расположился в отведенной ему комнате, которая по размерам была как весь первый этаж дома его матери. — Это всё мне? Всмысле… Эта комната вся моя? — Нет, сейчас заселю к тебе парочку мексиканцев с ближайшей стройки. Я не планирую подбирать ещё кого-то. Располагайся, — наигранно добродушно ответил Эрик и вышел из спальни. Питер тяжко вздохнул и уселся на кровать. — Что ты там вздыхаешь? Я всё слышу! — раздался весёлый окрик Эрика из коридора. Питер аж подпрыгнул от неожиданности. Долбаный Эрик со своими шутками! Питер чувствовал себя так, будто его загнали в угол и только и ждут, когда он попытается сбежать, чтобы окончательно посадить его на цепь.