Семейные ценности Эрика Леншерра

Спустя несколько дней после неудавшегося рандеву с эскортницей Питер напомнил Эрику, что тот обещал его куда-нибудь сводить. Питер и правда хотел, чтобы Эрик взял его с собой. Ему хотелось потаскаться с таким человеком, как его отец. Эрик задумчиво пялился в телефон, а потом сообщил, что они могут поужинать завтра, если Питер хочет. — Ты и правда хочешь со мной на свидание? — усмехнулся Эрик, глядя на сына, ковыряющего мороженое за обедом. — Не знаю… Мне скучно сидеть одному. У меня нет друзей здесь… — Учебный год начнётся — заведешь себе компанию. Я не хожу по «детским» забегаловкам. Я тебя повезу в ресторан, оденься нормально, — Эрик поднялся из-за стола и, обойдя его, направился к выходу. Затем резко развернулся и, подойдя к Питеру, взял его за лицо, поворачивая к себе: — Я хочу, чтобы ты выглядел завтра прилично. Папочка тебя выгуляет в шикарном месте, — промурлыкал Эрик и, будто случайно, провел большим пальцем по губам Питера, — не жди меня вечером, дорогуша, ложись спать. Кто-то из нас двоих должен восстановить репутацию нашей семьи среди прекрасных, продажных дев и, судя по всему, этим займусь я! Всё в этом доме приходится делать самому! — засмеялся он и вышел из столовой. Питер фыркнул, закатив глаза. По крайней мере, Эрик куда-то его выведет, и самому не придется искать приключений на свою задницу. Приключения на задницу нашли его сами. Мэдисон Монтгомери. Полтора года назад «без пяти минут миссис Леншерр», а сейчас «вон смотри! Это бывшая Эрика!» и «Мэдисон Монтгомери? Это та, которая скакала год за спасибо на херу у Леншерра?» Сказать, что Мэдисон была в ярости — не сказать ничего! Репутацию ей год назад подмочил иск о признании недостойными наследниками некоторых членов её семьи, и она практически лишилась финансовой поддержки. Разрыв с Эриком, как она сама это называла, окончательно похоронил её в обществе. На самом деле, разрывом это было назвать сложно: в какой-то момент Эрик просто выкинул её из своей квартиры, забрал ключи и посоветовал больше к нему не соваться. По ее мнению, поводом послужила маленькая интрижка с адвокатом, взявшимся представлять ее интересы в суде. Для неё это ничего не значило, но Эрик даже не стал её слушать и дал от ворот поворот. С тех пор прошел год, а Мэдисон жаждала отмщения. Её дела давно устаканились, хоть банковский счёт и значительно похудел, но она воспряла духом и была полна решимости показать Леншерру, кто из них двоих брошенка! Выходило у неё это так себе: Эрик не особенно вёлся на её выходки и провокации, в основном ржал и выпроваживал из своей квартиры и жизни. Пьяные истерики под дверью и сцены различного рода в ночных клубах стали для Мэдисон способом напомнить о себе. «Козёл Леншерр» только смеялся и называл её «обиженной женщиной, которой надо завязывать с выпивкой». Мэдисон исчерпала весь свой арсенал и уже была готова оставить Эрика в покое, как до неё дошёл слушок, что у её бывшего завёлся мальчишка. И не какой-то мальчик по вызову, а самый настоящий сын! Это было подарком, о котором она не могла и мечтать! Как добраться до этого внезапного сына — Мэдисон не представляла. Она не видела Эрика на тусовках уже больше месяца — видимо, он был занят, и ему было не до развлечений. Прошлой ночью она видела, как он отдыхал с толпой девиц из агентства, и стало понятно, что сыночка он с собой брать не планирует. Из того, что она слышала, Леншерр — младший был милым и совсем не походил на отца. Это было к лучшему, потому что иметь дело с нахальным малолеткой Мэдисон не хотела. Составленный ею план сразу пошёл по пизде: она не смогла въехать на территорию дома, её просто не пустила охрана. Сообщив, что хозяина нет дома, а его сын уехал, ей даже не предложили подождать! Это было возмутительно! Она выехала на дорогу, пытаясь прикинуть, куда Леншерр мог поехать. Девушка принялась обзванивать знакомые заведения и рестораны. Под предлогом брони стола на имя Эрика, она, спустя сорок минут и затекшую руку, смогла выяснить, где он сегодня планировал поужинать. Дело было сделано, и ей оставалось только заявиться на место и глянуть, что из себя представляет отпрыск её бывшего. Питер был на взводе. Он предвкушал, как поедет с отцом в какое-то пафосное место, будто это было главное событие в его гребаной жизни. Он прошерстил Ютуб в поисках видео про «правильные вилки и бокалы», но все равно не мог успокоиться. У Питера назревал внутренний конфликт: он не мог понять, какие конкретно чувства он испытывает к Эрику, и иногда ему казалось, что он просто живет в доме с незнакомым мужчиной, который его обманул и никакой он ему не отец. Питера все еще приводили в замешательство шутки и манера общения Эрика, и он не знал, как правильно на это реагировать. Недавно отец, проходя мимо со словами «Как дела, дорогуша?» шлёпнул его по заднице так, что Питер едва на ногах устоял. Его постоянные подъебки, пошлые шутки и прикосновения не давали Питеру покоя. А ведь он жил с ним всего каких-то две недели! Эрик не был похож на тех мужчин, что Питер видел в своей жизни: все эти часы, запонки, уложенные волосы, костюмы, дорогие машины, красивые женщины, самодовольные ухмылки, деньги… Питер будто листал мужской журнал, где на обложке красовался его отец с заголовком «Я ебал весь Нью-Йорк, а чего добился ты?» Всё во внешности Леншерра кричало об опасности и сволочизме, с которыми никому не стоило связываться. При этом Питер видел, что Эрик заботится о нем, интересуется им, возможно, даже любит его… по-своему. Прошло слишком мало времени для того, чтобы он научился понимать этого мужчину, и пока ни о каких разговорах по душам у них и речи не шло. После угрозы Эрика отходить его по заднице, Питер неожиданно представил, какого это — лежать у такого мужчины поперек коленей. Представил и пошёл в ванную умыться холодной водой, так как лицо у него горело огнем, а руки вспотели. Он не должен был думать так об отце, и уж тем более представлять, как тот его отшлепает. Это было неправильно. Питер стал одергивать себя от таких фантазий, убеждая в том, что Эрик сам его провоцирует, и он во всем виноват. Это было убогое оправдание, и он дышал глубже, думая о женских сиськах, а не о мужских ладонях на своих бёдрах. Леншерр-младший понимал, что ему срочно надо кого-нибудь найти, чтобы вспомнить, как трахаться с девчонкой, а не дрочить в кулак. Опыт у него был небогатый: целых два раза по пьяни, зато у девицы были классные сиськи, и она даже вроде осталась довольна… или нет? На утро никого из них это не волновало, так как они даже вспомнить не могли, как оказались вместе. В любом случае, Питер считал себя очень взрослым в этом плане и был уверен в себе. Он в тот вечер решил идти до конца и напялил те самые шмотки, в которых, со слов Эрика, его бы дрючил теоретический священник. — Это кто бы ещё кого дрючил, папочка, — пробормотал Питер, крутясь перед зеркалом и пытаясь привести в порядок свои каштановые локоны. Отец накануне попросил его вызвать машину, чтобы никому не пришлось потом садиться за руль. Это было удобно. Питер решил так и сделать, хотя изначально рассчитывал прикатить к ресторану на понтовой тачке. Видимо, Эрик решил по-другому, такси так такси. «Eleven Madison Park» был однозначно идеальным местом для ужина. Эрик не долго думал, куда взять Питера — ресторан упоминался во всех путеводителях, и его мальчику там однозначно понравится. Нравилось место и самому Эрику, он там частенько устраивал деловые встречи. Он должен был приехать в ресторан к девяти вечера, но все еще был занят работой, и документы все никак не заканчивались. За те недели, что он отсутствовал, скопилось такое количество дел, что он опрометчиво не рассчитал свои силы, слишком расслабился. — Твою мать… — сквозь зубы выругался Эрик, доставая телефон. Питер уже тридцать минут как разглядывал меню, прикидывая, что он может заказать, чтобы скрасить динамо от отца. Эрик просто скинул ему, что не приедет из-за работы и… всё! Никаких «извини» или «в следующий раз». Мальчик был разочарован, и ему казалось, что весь этот вечер — очередная шутка Эрика. Вот он завтра ржать будет! Да нахрен такому человеку, как Эрик, куда-то идти с ним? Он же просто живёт в его доме, жрет его еду и тратит его деньги, а отцовство — это так, Питер и бумажек этих в глаза не видел. — Привет! Можно присесть? — чересчур приторный женский голос вывел Питера из мрачных мыслей. Он поднял глаза от меню и, не разглядывая девушку, кивнул ей головой. Он не был настроен на знакомства, ему было паршиво. — Меня зовут Мэдисон. Ты же Питер Леншерр, верно? — незнакомка уселась напротив, улыбаясь ему. — А вы кто? — недоверчиво спросил Питер и захлопнул меню. — Мэдисон Монтгомери. Я… хорошо знаю твоего отца. Скажем так, мы с ним очень близки… были, но сейчас все в прошлом. — Если вы ищите Эрика, то его здесь не будет. Он меня продинамил! — произнес Питер с горькой усмешкой. — Так что вы зря тратите время. — Твой отец — козел, уж извини. Почему-то я не удивлена тому, что он кинул собственного сына в ресторане, испортив вечер. Но поверь, ты сам не выглядишь, как пустая трата времени, — все так же улыбаясь, произнесла блондинка. — Раз уж мы тут сидим, может, вы мне компанию составите? — обреченно вздохнул Питер, особо ни на что не рассчитывая. Ужинать с бывшей отца — полный провал! Хуже и быть не могло! И она согласилась. На удивление Питера, он приятно провел вечер в компании этой незнакомой девицы, которая постоянно трогала своей ногой его под столом, задевая, будто случайно. У Питера уже зрел план насчёт продолжения вечеринки в каком-нибудь клубе, как вдруг Мэдисон предложила поехать домой, раз уж Эрика все-равно там нет, а дорогу она хорошо знает. Питер согласился. Отчасти из-за того, что Мэдисон ему рассказала об Эрике и их отношениях. Он испытывал злость и сочувствие к ней, жалея и себя самого. Как они добрались до дома, Питер потом вспоминал с трудом. Он не был вдрызг пьян, но алкоголь наложился на плохое настроение, и он чувствовал себя не очень. Ему больше хотелось просто лечь где-нибудь, но он не мог выпроводить девушку, которая была с ним так откровенна. Они оба дотащились до лестницы наверх, и Мэдисон остановилась: — Я здесь столько раз бывала, тебе не рассказать! Лучшая кровать в этом доме — в спальне Эрика. Паршиво осознавать, что я больше никогда в ней не окажусь, — наигранно-несчастно произнесла она. — Никогда не говори никогда! Пошли! Его нет дома, он не узнает! — засмеялся Питер и потянул её наверх. Она все сделала сама. Сама толкнула его на кровать королевского размера, заправленную черным шёлковым бельем, в которой мальчишка с ленивым блаженством утонул и несолидно потерялся. Расправилась с ремнем, стащила с него брюки с бельем, выскользнула из короткой юбки, крошечных трусов и, оседлав, стремительно избавилась от блестящего топа, стянув его через голову и невежливо швырнув на прикроватную тумбочку к элитным Ролексам и свежему роману Паланика. Белокурой волной взметнулись длинные ухоженные волосы и рассыпались по обнаженным плечам. Питер бестолково шарил ладонями по гибкому стройному телу, ощущая себя бесполезным, ни на что не годным чурбаном. Разве что член стоял, как надо, хоть за это ему не было стыдно. Дорогая светодиодная система освещения спальни, в которой отдыхал и трахался властный, ни в чем себе не отказывающий мужчина, мешала Питеру сосредоточиться. Холодный режим света, льющийся, казалось, отовсюду из-под потолка, неприятно резал глаза, но Мэдисон пожелала трахаться при свете и требовала, чтобы он смотрел только на нее. Питер послушно смотрел, как причудливо освещает холодный свет ее изящную фигуру — похоже, ей нравилось воображать себя кем-то вроде снежной королевы с мертвенно-фарфоровой кожей. Мэдисон любовалась собой, тащилась от себя, дрочила на себя, и не скрывала этого. Питер таращился на нее, держался за упругие сиськи, смирившись с убогой ролью обреченного утопленника, пока глаза сами собой не начинали закатываться. Что-то ещё сильно мешало и щекотало чувствительные ноздри мальчишки, отвлекало от очень сладких, манящих духов холодной красотки Мэдисон. Питер запрокинул голову и застонал под партнершей, вдыхая совсем другой аромат, который полновластным хозяином наполнял спальню — резкий, необузданный, не терпящий возражений и несанкционированной им лично ебли. Все здесь пахло его авторитарным отцом. Не в силах противостоять этому незримому отцовскому присутствию, Питер задыхался и дурел с него, как с тяжелой наркоты. Похоже, и Мэдисон безнадежно с него дурела, пьяно догадался Питер, раз потащила его именно в отцовскую спальню… — Я могу присоединиться? — послышалось откуда-то сверху. Питер открыл глаза и понял, что над ним стоит отец, мерзко ухмыляясь. — Эрик?! Ты… Какого хрена, ты… — Питера куда-то дернули, и он вместе с девушкой оказался на полу. — Вы только посмотрите! Из всех шлюх Манхэттена ты выбрал именно эту! Неужели никого другого не нашлось, чтобы тебя трахнуть? — Эрик не веселился. Он был зол, и в его голосе сквозило разочарование, — а я-то думал, что за бред мне Чарльз втирал под кайфом про то, как ты ему сосала в качестве аванса за работу! Что, Мэдисон? Взрослые дяди на тебя уже не ведутся, так ты решила моего сопляка оприходовать? — зло усмехнулся Эрик, искоса глядя на голую девицу, поднимающуюся с пола. — Я тебе не сопляк! — сердито заорал Питер, поднявшись, — и я не твой! Я тебя три недели знаю! Может, ты мне не отец, а так, мужик посторонний! Я твоих тестов ДНК в глаза не видел! — На твоём месте я бы захлопнулся, Питер Леншерр! — прикрикнул Эрик, направляясь в сторону Питера, — пошли нахуй оба отсюда! Эрик схватил Мэдисон за предплечье и голую вытолкнул в коридор. Затем вернулся в спальню и, схватив Питера за волосы, вывел за дверь. — Иди сам нахуй Эрик! Верни мне мою одежду! Скотина! — заорала девушка. Эрик выкинул на пол в дверной проем бесформенный ком тряпок. Мэдисон была в бешенстве, а Питер был готов провалиться со стыда. — Передавай привет своему папаше и скажи, что между нами все кончено! — рявкнула девушка, кое-как натягивая одежду и запихивая в сумочку свое белье. — Ебанутая семейка! Ты слышишь меня, Эрик! Между нами все кончено окончательно! Ты — кусок дерьма! И мальчишка твой трахаться не умеет! Не в тебя пошел явно! — Это он молодой еще, научится! Да и ты сама на нем скакала, так что вопросов больше к тебе! — крикнул ей Эрик, оказавшийся в дверном проеме. — Пошёл ты! — выпалила уже почти у дверей Мэдисон и с грохотом вышла на улицу. Питер — голый и пьяный, медленно сполз по стене и уселся на пол в коридоре. Ему было стыдно, противно и плохо. А ещё он был зол. Злился то ли на себя, то ли на Эрика. Дверь была все еще открыта, и было слышно, как тот ходит по спальне. — Ты долго сидеть здесь с голой жопой собираешься? — Эрик стоял, облокотившись на косяк и скрестив руки на груди, смотрел на сына сверху вниз. — Что тебе надо от меня?! Что ты хочешь?! — Питер орал, срываясь в злую истерику. В чувство его привела оплеуха. Настоящая оплеуха, которую он часто видел в фильмах, но никогда не испытывал на себе. У Питера аж в глазах потемнело на пару секунд, и он схватился рукой на стену, чтобы не упасть. — Тебе повезло, что я устал, и меня сейчас в последнюю очередь волнуют твои убогие любовные похождения с моей бывшей потаскухой. Следи за своим языком, когда говоришь со мной! — сквозь зубы процедил Эрик и ушёл в спальню, хлопнув дверью. Питер стал соображать, как голым пройти по дому, не встретив никого из охраны и прислуги. Дверь снова открылась, и ему в лицо полетела мятая простыня. — Прикройся и не пугай прислугу! И Питер, насчёт тестов ДНК: я зря на них потратил деньги, — усмехнулся Эрик, окидывая голого мальчишку взглядом, — надо было просто штаны с тебя снять и никаких тестов не надо! Весь в меня вырос! — Что… Какого… — Питер аж дар речи потерял, ощущая, что у него горят и щеки и вся шея. — Иди спать. Стоит тут краснеет, — Эрик заржал и снова хлопнул дверью. Питер натянул простыню на себя, укутываясь в неё с головой и побрел к себе в комнату, всхлипывая и растирая по лицу пьяные слезы.