Семейные ценности Эрика Леншерра

Эрик вёл себя как ни в чем не бывало вот уже неделю. Он общался с Питером как и раньше, не оказывал никак специфических знаков внимания и вообще его не трогал. Сам Питер молчал и старался лишний раз не смотреть Эрику в глаза. В тот вечер они заказали ужин из ресторана, вместе поели и разошлись спать ближе к часу ночи. Питер вырубился почти мгновенно, а вот Эрик не спал. Он определено не жалел о случившимся и, что уж греха таить, зашёл бы дальше, если бы мог. Питер дал ему такое нужное ощущение контроля и подчинения, да вроде и сам был не против. В любом случае, Эрик все ещё считал себя в своем праве делать то, что он хочет. Жаль, он не мог рассказать об этом Чарльзу. Тот его точно не поймёт. Тем временем Чарльз переживал личную катастрофу: его жена истерила уже который день подряд абсолютно без повода. Ксавьер жалел о том, что сейчас не пятидесятые, и он не может её принудительно сдать в психушку. Обвинения в изменах были беспочвенны, так как сам Чарльз знал, что никаких шлюх он не драл. Как шлюху драли его самого, хотя он и не помнил, когда был последний раз. Слушая вопли детей и благоверной, Чарльз отчаянно хотел куда-нибудь уехать. Куда-нибудь… К кому-нибудь… Он соскучился по Эрику, который лишь позвонил ему узнать, все ли в порядке, и не появилось ли в прессе каких заметок на тему его мальчишки. Откуда он только приволок этого высерка? Надо же, Эрик Леншерр — отец. Кто бы мог такое представить? Не то чтобы Чарльз не верил, что у Эрика могут быть дети, но почему он о нем не знал до этого? Ладно, к черту Леншерра и его шлюх! На практике послать к черту Леншерра не вышло. Чарльз под мнимым предлогом работы допоздна свалил из дома. Ему нужно было расслабиться. Ему нужен был Эрик. Тот очень удивился, когда в его кабинет ввалился Чарльз с бутылкой виски. — Я что-то не помню, чтобы я тебя вызывал? — удивлённо произнес Эрик, — у меня какие-то неприятности? — Я не шлюха, чтобы меня вызывать, и нет, ничего не случилось. Я соскучился! — объявил Чарльз и, обойдя стол, уселся любовнику на колени. — Ты под кайфом, что ли? — усмехнулся Леншерр, глядя на Чарльза и обвивая рукой его талию. — Может быть… Чуть-чуть… Хочешь нюхнуть? — Блять! Ладно, давай! Не люблю тебя обдолбанного трахать, когда сам чистый. Чарльз хитро улыбнулся и полез в карман пиджака. — Где твой щенок? — поинтересовался Ксавьер, расхаживая по кабинету в поисках стаканов. — Вроде где-то в доме, а что? Лучше бы мне его спровадить? — усмехнулся Эрик, делая себе «дорожку» на столе. — Лучше бы он у тебя на штанах засох. Ну какой из тебя отец? Ты глянь на себя! — поморщился Чарльз и отвинтил крышку бутылки. — А из тебя? Ох, блять… — Эрик сжал пальцами переносицу, откинувшись в кресле. — Тут ты как никогда прав, дружище. Папаши из нас никудышные. Колумбийский, кстати, — ответил Чарльз, кивая головой на стол. Эрик шмыгнул носом и взял из рук мужчины стакан с выпивкой. — Выпьем за то, чтобы наши высерки поскорее выросли, — с улыбкой произнес Чарльз, стукаясь стаканом с Эриком, — я вообще планирую вышвырнуть старшего пинком под зад в какую-нибудь частную школу. Желательно, на другом континенте. — А что по этому поводу думает Мойра? — Мне похуй, что она думает. Задолбала своими истериками. Как только отправлю сына — сразу избавлюсь от неё. Пускай нервишки полечит в какой-нибудь частной дурке, — нахмурился Чарльз, — давно надо было её туда определить. — А Джин? Как ты ей всё объяснишь? — Я тебя умоляю, Эрик! Ей два года! Что она понимает? Сегодня есть мама в доме — завтра мама куда-то делась! Тоже мне, трагедия! — раздраженно ответил Ксавьер и налил Эрику ещё выпить. — Я тебя не понимаю, Чарли. Так относишься к своим детям… — Как я должен к ним относиться? Меня заставили жениться на женщине, от одного вида которой меня воротит. Семейный бизнес, все дела. Думаешь, я много что соображал после университета? Да мне было двадцать четыре года, Эрик! А мне подсунули несуразную девку — на сынок, еби! Давай нам наследников! Если бы я знал, что моя мамаша сдохнет спустя год после организации этого брака — я бы себе очко вывернул наизнанку, но не женился бы! Меня от моего старшего тошнит! Но Джин — моё солнышко, хоть иногда и действует мне на нервы, — Чарльзу не нравился этот разговор, и он хотел просто перейти уже к тому, зачем он сюда приехал, — ты мне нравоучения читать решил? — Да боже упаси, — Эрик поднял руки в примирительном жесте, — ты сам-то зачем припёрся? — Чтобы ты выебал меня как следует, и ещё потом обсудим контракт твоей дочерней шарашкиной конторы на подрядные работы. Что? Думал, я не узнаю? — Там никакого криминала! Обычные работы, — улыбаясь, ответил Эрик. — Пизди, пизди! Знаю я твоё «без криминала», — Чарльз обошёл стол и снова уселся на колени мужчине, — итак, Мистер Леншерр! — Господин адвокат, — промурлыкал Эрик, теснее прижимая к себе Чарльза. Чарльз окончательно оседлал его бедра, позволяя чужим рукам стаскивать с себя рубашку. Эрик прильнул к его шее, покусывая бледную кожу, скользя языком, прихватывая губами мочку уха. — Пошли в спальню! Не хочу трахать тебя на столе, — горячо выдохнул он в ухо любовника. — Блять, Эрик! — Чарльз трясущимися руками залез ему в брюки, рывком расстегивая их, — дай мне отсосать сначала, потом делай, что хочешь! Он сполз с колен на пол, и Эрик шире развёл ноги, чтобы Чарльз мог устроиться между ними. — Всё, что пожелаешь, любимый, — Эрик провел пальцами по щеке Чарльза, переместив руку на его затылок и вплетая пальцы в каштановые локоны.

***

Питер подошел к окну своей комнаты, когда услышал звук подъехавшего к дому автомобиля. Он осторожно отодвинул занавеску и пригляделся: вроде он уже видел эту машину, вот только где? Из нее вышел какой-то мужчина в сером пальто, с чем-то, похожим на коробку в руках. Эрик не говорил, что у него будут гости и, возможно, это кто-то по работе или кто-то из деловых партнёров отца? Ладно, пофиг! Если он понадобится Эрику, тот его позовёт. Питер вздохнул и вернулся к своему ноутбуку, за которым отсиживал задницу вот уже пару часов как. Питер все еще ни черта не понимал, чем конкретно занимается его отец. Он знал из публикаций в прессе, что Леншерр — владелец медийной корпорации, которая занимается производством контента для стриминговых площадок. Эрик однозначно имел отношение и к теневому бизнесу, судя по количеству очерков во всяких мелких газетенках, ведущих никому не интересные расследования. Что ж, это многое объясняло, и Питер абсолютно не удивился бы, если бы его отец был главой какого-нибудь картеля. Он закрыл пару вкладок с фото отца и нацепил наушники, чтобы включить какой-нибудь фильм. Заняться ему все равно было нечем, оставалось или пойти пожрать, или смотреть сериал. Вечер у него бы точно задался, если бы не шум откуда-то сверху. У Питера была одна особенность — очень чуткий слух. Многие звуки, на которые другие люди не обратили бы внимания, Питера раздражали до трясучки. Врач сказал его матери, что он просто очень чувствительный, и это нервное, и вообще, пройдет. Это играло всегда против него, и он часто бесился на пустом месте из-за капающего на кухне крана или стучащей по окну ветки. Прямо сейчас он пытался отвлечься от каких-то голосов и шума откуда-то сбоку над головой. Как раз оттуда, где находились кабинет отца и его спальня. — Блять, господи, папа! Да какого хрена он там грохает! — зашипел он на очередной скрежет сверху. Питер очень сильно старался не обращать внимания на шум, но очередной удар о какую-то мебель просто добил последний гвоздь в его нервную систему. Надо сказать, после произошедшего Питер очень мастерски притворялся, что с ним все отлично, хотя это было не так. Он сгорал в угли от неуместных фантазий и желаний, и боялся, отец узнает, что Питер хотел бы повторить. Он втайне лелеял мысль о том, что нравится Эрику, и то, что между ними произошло — не было актом милосердия со стороны взрослого мужчины. Эрик не говорил с ним на эту тему, а сам Питер ссался в штаны от страха самому начать так нужный ему разговор. Конечно, его нервы были на пределе, и последние дни он ходил сам не свой. Эрик, казалось, этого не замечал и вел себя, как обычно: шлепал его по заду, проходя мимо, сыпал своими грязными шуточками, заказывал им ужин из разных ресторанов, и вообще, изображал из себя кого-то, кто не пихал сыну пальцы в зад и не кончал ему на лицо. При одной мысли об этом у Питера нехило так стояло, и он как мог справлялся с собой, кончая до слабости в ногах. Он должен найти у себя яйца и поговорить с Эриком! Не сейчас, конечно, но когда-нибудь… На следующей неделе, например, или через месяц. Питер вышел из своей комнаты и пошёл наверх узнать, что там у отца творится, и какого хера мебель летает над его головой. Он остановился у лестницы, когда услышал, как дверь отцовского кабинета с грохотом ударилась об стену. Питер притих и решил из интереса посмотреть, что там происходит. Он четко услышал быстрые шаги и тихое бормотание вперемешку со звуками, похожими на поцелуй. Стоп, что? У Эрика женщина там? Но Питер был уверен, что больше никто не приезжал, и он видел мужчину! Мальчишка как можно тише поднялся по лестнице и, словно вор, на цыпочках прокрался к кабинету. Дверь была нараспашку, на кресле висели мужское пальто, кажется, галстук, а на полу валялась рубашка. — Какого хрена там происходит? — прошипел Питер и все так же, насколько мог, бесшумно подкрался к двери отцовской спальни. Той самой, из которой его выкинули в коридор голого. Он вздохнул от нахлынувшего позорного воспоминания и прислушался. Судя по смеху, там было, по крайней мере, двое мужчин. Питер подошёл ближе и заметил, что дверь закрыта неплотно. Он присел на колени и взялся за ручку двери, фиксируя её, чтобы случайно не завалиться в комнату. Питер нервно сглотнул, когда увидел, как отец обнимает того самого мужчину, которого он видел в окно, и тот, похоже, был совсем не против. Он весь потирался о бедро Эрика, абсолютно по-блядски себя вел. А Эрик… Эрик жадно шарил по его телу, сжимая и тиская чужую задницу, позволяя стягивать с себя вещи, брюки вместе с бельем у него давно были спущены, и по тому, что видел со своей стороны Питер — у него стояло. — Блять, я тебя так хочу, что у меня аж ноги сводит! Я тебя месяц не видел! Сука ты такая, Леншерр! Игнорировать меня вздумал? Неужели ты нашёл кого-то, чья задница лучше моей? — буквально вылизывая рот Эрика, произнёс незнакомец и плотнее прижался к мужчине. — Господи, какая же ты развратная блядь, Чарльз! Ну почему ты так боишься осуждения со стороны общества? Давно бы развелся с этой стервой и переехал ко мне, — шептал ему на ухо Эрик, оставляя дорожку поцелуев на бледной коже. — Ты же знаешь, что это невозможно… Я бы очень хотел этого, но не могу. Эрик, посмотри на меня! Ты лучший любовник из всех, что у меня были. Я с ума от тебя схожу! — хрипло отозвался шатен, оттягивая Эрика за волосы от своей шеи. — От меня лично или от моего члена? — оскалился Леншерр и толкнул незнакомца на кровать перед собой, перешагивая через брюки и стаскивая, наконец, с себя рубашку. Питер сидел на коленях под дверью с открытым ртом и… рукой на ширинке. У него вспотели ладони и спина, а джинсы болезненно давили на член. Где-то на задворках сознания и сквозь туман похоти, голос разума велел ему встать и тихонечко уйти к себе, и никогда, никогда, блять, в этой жизни больше так не делать! Он сейчас видел что-то запретное и от этого еще больше заводился. Он понимал, что это его отец и какой-то мужик, и что они сейчас не массаж друг другу будут делать, но было поздно. Мерзкий писклявый голосок в голове, словно маленький дьявол, нашептывал ему, что его никто не видит и никто не узнает о его маленькой шалости. Что тут такого? Надо брать, пока дают и… смотреть, пока показывают! — Блядский Эрик! — сквозь зубы прошипел Питер и расстегнул штаны, стаскивая их полностью и возвращаясь на колени под дверь. Сидеть со спущенными штанами было неудобно, снял и дело с концом. С концом забот полон рот сейчас был у голубоглазого шатена, снова стоящего уже на кровати на коленях перед Эриком и ласкающего языком влажную, истекающую головку. — Не хочу, чтобы ты кончил сейчас, а то потом мне ждать придется полчаса! — заявил Чарльз, двигая рукой вверх-вниз. — Ой, да ладно! Сам в прошлый раз орал, что больше не можешь, и чтобы я слез с тебя! — хрипло рассмеялся Эрик, забираясь на кровать и поворачивая Чарльза спиной к себе, — или ты хочешь сверху? — Ох, нет! Терпеть не могу твою самодовольную рожу снизу! — Чарльз прижался к Эрику вплотную, пристраивая его член между ягодиц, позволяя взять себя за бедра. Эрик проехался влажной головкой по дырке и отвесил смачный шлепок, заставив Чарльза вскрикнуть. — Ты всегда держишь смазку под подушкой? — спросил Чарльз, нашарив упаковку с лубрикантом рукой, — Эрик? — Ну-ка, подожди! — нахмурился тот и, резко встав с кровати, быстро подошёл к двери и со всей силы ее толкнул. — Чарльз, полюбуйся-ка на этого сосунка — вуайериста, — кровожадно прозвучало над Питером. Дверь резко распахнулась, едва не сломав Питеру нос. У Питера от шока перехватило дыхание. Он неразборчиво то ли хныкнул, то ли икнул, хватая ртом воздух, когда его больно схватили за волосы, поднимая с корточек, и с грубой силой швырнули на кровать, к ногам отцовского любовника. Чарльз тут же подтянул повыше паха темно-синюю шелковую простынь, выдирая ее из-под задницы завалившегося на его ноги парня. — Прикройся, что ли, папаша, — кашлянул Ксавьер и кинул в Эрика каким-то полотенцем, но тот только отмахнулся, не мигая глядя на сына. Чарльз слегка нахмуренно обозревал происходящее. Эрик, абсолютно голый и потный, зловеще нависал над сыном. Питер… Питер во все глаза смотрел на член. Вставший член отца, который не только не упал, но и пребывал в самом боевом состоянии. Казалось, появление сына в самый неподходящий момент нисколько не сбило Леншерру настрой. Питер пялился так долго и неприлично, а Эрик зыркал на него до того враждебным взглядом, что Чарльз, пребывающий под кайфом, не удержался и заржал. Эрик неопределенно хмыкнул в его сторону и резко замахнулся. Привставший было Питер не удержался, снова упав на спину с щекой, горящей от хлесткого удара. Эрик возвышался над ним, стоя между его ног. Питер снова попытался подняться. Эрик, качнув членом совсем близко от его лица, вторгся пятерней в копну медовых, взъерошенных кудрей, больно прихватывая на затылке и заставляя смотреть в глаза. Питер заскулил, подчиняясь, почему-то уверенный, что этот немалый член сейчас грубо затолкают ему в глотку. И тут же зажмурился, ожидая нового удара или еще чего похуже, потому что глаза Эрика, ошеломляя холодным серо-стальным блеском, были по-настоящему страшными. — Пошел нахуй из моей спальни, Питер, — ледяным, но неожиданно спокойным тоном произнес Эрик. Протянул ему руку и неделикатно дернул, поднимая с кровати. — Разберусь с тобой позже. Впоследствии Питер не помнил, как оказался за порогом отцовской спальни. Он определенно не вышел по-человечески, а выполз — ноги не слушались, заплетались, а тут еще отец не пожалел для его задницы хорошего пинка, придав ускорение. Питер вывалился, за спиной с ненавистью грохнула дверь. Чарльзу за дверью по-прежнему было весело. Эрик что-то негромко и мрачно ему говорил — не расслышать, лишь отдельные матерные слова. Питеру же хотелось расплакаться. — Не вздумай никуда сваливать, пока я с тобой не разобрался! — крикнул Эрик, уверенный, что Питер не бросил греть уши и, конечно же, слышит его, и тот рванул в свою комнату, подскальзываясь на паркете, словно Эрик за ним гнался.