Семейные ценности Эрика Леншерра

Питер был в ужасе от случившегося и метался по комнате, пытаясь сообразить, что делать дальше. Он вытащил из шкафа свой новый, купленный для учёбы рюкзак и начал быстро собирать вещи, заталкивая самое необходимое. Никакого другого варианта, как только сбежать он для себя не видел. Зачем он это сделал? Почему просто не ушёл? Какой же он идиот! Парень беспомощно сел на край кровати и закрыл лицо руками. Ему было стыдно и страшно. Эрик теперь точно выкинет его из дома. Питер задыхался, его душили слезы, и он очень сильно старался не зарыдать в голос. Он не хотел устраивать ещё одну истерику перед Эриком. Он был уверен, что тот услышит и придёт дать ему по морде. Хотя он больше ничего не слышал, но был уверен, что эти двое все еще там, в спальне наверху. От нервного напряжения у Питера разболелась голова, и он решил прилечь на полчаса, просто чтобы успокоиться. Потом он сразу встанет и уйдёт. Тихо выйдет из дома и никто его не остановит, и больше не увидит. Так будет лучше. У Эрика больше не будет с ним проблем. Когда он снова открыл глаза, за окном было все еще темно. Питер с трудом сел на кровати, все еще чувствуя головную боль и слабость во всем теле. Он решил принять душ, чтобы хоть как-то прийти в себя, и стал стягивать вещи, оставляя их на полу. К черту аккуратность! Это его последний час в этом доме! Одевшись, Питер окинул взглядом комнату, соображая, что еще он должен сделать. Идиотская идея написать прощальную записку посетила Питера внезапно. Он вырвал из тетради листок и, сгорбившись у стола, начал трясущейся рукой заполнять пустые клетки. Ему казалось это правильным. Он должен был как-то извиниться перед отцом прежде, чем сбежит из его дома. Закончив, он аккуратно сложил листок на столе и, подхватив рюкзак, вышел из комнаты. Питер прибавил шаг, пересекая холл, потому что чувствовал, что нужно как можно быстрее сесть в машину и уехать, иначе он передумает и останется. Он уже было взялся за дверную ручку, как вдруг раздался звук битого стекла, и он отшатнулся от двери, в которую влетел пустой стакан. Питер обернулся и увидел, как по лестнице быстро спускается его отец. Мальчишка рванул на себя дверь и выскочил на улицу, заметался по двору, соображая, как быстро попасть в гараж. Заприметив стоящую на парковке у дома Тойоту, он подбежал и дёрнул за дверь в надежде, что она не заперта. Питер практически залез в салон машины, когда его за ноги выдернули оттуда и протащили по гравию. — Вот же дрянь такая! Ты сбежать от меня решил?! — Эрик буквально рычал от злости и рывком на ворот толстовки заставил Питера подняться. — Ты посмотри на себя! Я ещё ничего не сделал, а ты уже в соплях! — Эрик? Не надо! Отпусти меня, пожалуйста! Я просто… Я не знаю? зачем я это сделал… — Что конкретно из того, что ты сделал, ты не знаешь, зачем? Ну-ка, пошли! — рыкнул Эрик, пытаясь за предплечье сдвинуть парня с места. — Я не пойду! Я не хочу! Помогите! — Питер орал, сам себя не помня, вцепившись руками в распахнутую дверь машины. — Или ты сейчас отцепляешься от моей машины, или я сломаю тебе руку! — Эрик сжал ему предплечье с такой силой, что Питеру почудился хруст кости. — Отпусти дверь машины! Эрик второй рукой сгреб в горсть кудри сына и так дернул его голову назад, что Питер едва устоял на ногах. — Я велел тебе убрать руки от машины! Мне ещё раз повторить?! — Отъебись от меня! Пидор конченный! — заорал Питер, хватаясь за руку отца в своих волосах. — Как ты меня назвал? Пидор конченный? Я тебе сейчас покажу, кто из нас двоих пидор конченный! — злобно ухмыляясь, ответил Эрик и потащил мальчишку в дом. — Никогда бы не подумал, что придётся тебя, как девку, за волосы в дом тащить. А ты у меня и есть девка: капризная, сопливая, неблагодарная засранка! Понравилось подглядывать? Обломал я тебе кайф? Ну, ничего! Я тебе это компенсирую! — Сам ты девка! Отпусти меня! Я думал, ты только мне пальцы в жопу пихаешь! А может, ты и сам не против, чтобы тебе присунули? — Питер сам не понимал, откуда в нем взялась вся эта злость, и оскорбления сыпались одно за другим. Но получить кулаком в лицо он точно не ожидал. Питер потерял равновесие и проехался коленями по паркету в коридоре, по которому его тащил отец. — Давай, сынок! Продолжай злить меня ещё больше, — сквозь зубы прошипел Эрик, пинком ноги открывая дверь комнаты сына, за шкирку затаскивая его внутрь. Вопреки ожиданиям Питера, Эрик вошёл следом и запер дверь на замок. Сам Питер был дезориентирован ударом и сидел на полу, приходя в себя. Эрик подошёл к нему и грубо взял пальцами за лицо, разглядывая нанесенный ущерб. Убедившись, что ничего ему не выбил и не сломал, Леншерр заставил мальчишку подняться на ноги и толкнул на кровать, сам забираясь сверху и вклинивания колено между его ног. — Ну, что? Допрыгался? Мне не нравится то, как ты со мной поступаешь, и я был к тебе слишком терпелив. Мой отчим выбивал из меня дурь кулаками, и я абсолютно точно не стану делать этого с тобой. Мы уже это обсуждали. У меня есть другой способ наказать тебя. И судя по тому, чем ты занимался сегодня — тебе понравится. — Эрик, слезь с меня! — рявкнул Питер, пытаясь хоть как-то сесть, но оказался еще больше под Эриком. Колено мужчины давило ему между ног, и нормально свести их у него не получалось. Так и лежал с раздвинутыми ногами, испытывая злость, страх и унижение разом. — Не рычи на меня! Сам виноват! Вот скажи мне, зачем весь этот спектакль с побегом? Пожитки свои собрал, в рюкзачок сложил, ты мой хороший! — оскалился Эрик, сжимая пальцами щеки сына, — куда бы ты поехал? К семье своей мамаши? Думаешь, ты там кому-то нужен? Кроме меня ты нахрен никому не сдался, Питер! Я забочусь о тебе, а взамен ты дрочишь у меня под дверью? — Да я случайно тебя с ним увидел! Думаешь, я следил?! — Думаю, что ты охуевший от моего к тебе хорошего отношения. Решил, что раз я тебе разок передернул, так можно такое себе позволять? Мы с тобой ещё не настолько далеко зашли, чтобы ты дрочил у меня за спиной, пока я ебу своего любовника. Ты совсем страх потерял?! Видимо, мне все-таки придётся взяться за тебя! — Эрик убрал ногу и буквально за шею вытянул Питера из-под себя, заставляя принять сидячее положение. — Ты понимаешь, что я не отпущу тебя? — вкрадчиво произнес Эрик. — Ты не уйдёшь из моего дома. Не сейчас, во всяком случае. — Что ты задумал? Отлупишь меня, как в прошлый раз? Или снова запихаешь пальцы мне в зад? Давай! Переживу как-нибудь! — Питер выпалил первое, что пришло ему в голову, хмуро глядя на отца. Эрик, не задумываясь, отвесил ему пощёчину. — За прошедшую неделю, рейтинг твоей жопы на моей внутренней бирже резко вырос. А вот что насчёт твоей борзой пасти — сейчас я это узнаю. Эрик переместился над ним, прижав его коленом к спинке кровати. Он звякнул пряжкой ремня, вытаскивая его из шлевок. — Я не буду тебе отсасывать… — Питер прошипел сквозь зубы и уперся руками в бедра отца. — Эрик, я не буду этого делать! — Будешь. Я могу ударом кулака выбить тебе челюсть и выебать без твоего согласия, — оскалившись, ответил Эрик, устраивая ладонь на челюсти мальчика. — Я сказал, не буду! — рявкнул Питер и сильнее уперся руками в мужчину, в попытке оттолкнуть. Питер замер и, казалось, забыл, как дышать: ему в лоб уперлось что-то твёрдое и холодное, и он услышал характерный звук взведенного курка. Питер боялся пошевелиться и медленно убрал руки с боков отца. — А ладошки-то как быстро вспотели! Не люблю, когда меня не слушаются. Игры кончились, Питер. Твой папочка не такой хороший, каким ты себе его представляешь. Я заставлю тебя подчиняться, а заодно и заткну твой болтливый рот! — Эрик говорил с ним все так же спокойно и вкрадчиво, а Питер едва мог дышать, глядя на отца, пытаясь понять, шутит он или нет. У Эрика было непроницаемое выражение лица, а в глубине его серых, холодных глаз плескалось что-то тёмное. Он ухмылялся, прижимая дуло пистолета к голове парня, все еще сжимая его челюсть ладонью. — Сейчас ты будешь делать, как я тебе говорю. Иначе я вышибу тебе мозги, а потом закопаю на заднем дворе. Считай, что таким образом мы с тобой закроем вопрос всего того позора, что ты устроил. Что скажешь, зайка? — Эрик жутковато улыбнулся сыну, поглаживая большим пальцем его губы. Питер осторожно кивнул, опасаясь резких движений. — Вот и умница! — Эрик убрал свою руку от его лица. — Расстегни мне брюки, а то мне одной рукой неудобно. Питер чуть подался вперёд, трясущимися руками справляясь с тугой пуговицей и молнией. Эрик, видимо, все это спланировал, так как под брюками не оказалось белья. Питер судорожно вздохнул, спуская их с бёдер отца. — Что ты там сопишь? Не строй из себя принцессу, хуя не видавшую! Ты неделю назад с открытым ртом стоял на коленях у меня в кабинете, даже глаза прикрыл, пока я тебе на лицо кончал. Давай, поработал рукой, как делаешь себе! — похабные комментарии никак не помогали Питеру успокоиться, делая ещё хуже и заставляя вспомнить то, как Эрик дрочил ему, и как он обкончался, сидя на коленях у отца. Питер сомкнул пальцы на крупном, полуэрегированом члене и провел кулаком. Он чувствовал, как чужая плоть под пальцами становится твёрже, и в какой-то момент решил, что может просто довести Эрика рукой до оргазма, и тот его отпустит. Отличная идея! Отличная идея, которую Питер сам и похерил, подавшись внезапному порыву, то ли нахлынувшей с адреналином похоти, то ли приступу долбоебизма. Холодный металл все также давил ему в череп, а Питер обвел языком влажную головку члена, сжимая сильнее пальцы. Эрик издал какой-то хриплый звук и переместил свободную руку на затылок сына. — Возьми в рот! Хорошо постараешься, и я тебя отпущу, — хрипло произнес он, как-то нехорошо улыбаясь Питеру. Питер просто хотел, чтобы это все скорее закончилось. Он понятия не имел, что ему делать и просто застыл с чужим членом у рта. — Открой рот и возьми, насколько сможешь, — произнес Эрик, надавливая ему на затылок, — следи за зубами и не вздумай меня укусить. Только попробуй, и твои мозги будут на потолке! Давай детка, сделай языком так ещё раз, затем возьми в рот. Питер просто сдался. Он сам не понимал, какого хера творит, и делал так, как ему велели. Эрик так и не убрал пушку от его головы, лишь переместил её под нижнюю челюсть, больно упирая дуло куда-то в горло. При этом он опять намотал на кулак волосы мальчишки и чуть запрокинул ему голову. Питер с нажимом провел по головке, ощущая как чужой вкус распадается на языке. На удивление это не оказалось чем-то мерзким или тошнотворным, как он предполагал. Эрик нетерпеливо качнул бёдрами в его кулак, и Питеру ничего не оставалось, как открыть рот. Он сам офигел от того, как ощущается чужая плоть во рту, и непроизвольно обвел по стволу языком. — Ты моя зайка… Сделай так ещё раз… — Эрик вплел пальцы в его волосы, лаская затылок и понукая брать глубже, — ротик шире! Питер поддрачивал член рукой, лаская языком и чувствуя, как во рту скопилась слюна. Эрик качнул бёдрами, проталкивая член глубже, упираясь в стенку горла. Питер закашлялся и Эрик оттянул его за волосы, давая вздохнуть. — Всё в порядке? — спросил он, глядя на Питера. — Продолжим? — Я не могу… — Питер едва мог говорить, голос его подводил. — Открой рот, иначе я тебе сейчас челюсть отстрелю! — спокойно отозвался Эрик. Питер открыл рот и, насколько мог, попытался успокоиться. Эрик его просто помучает и отпустит. Он уже кончал ему на лицо, это будет тоже самое. Он ощущал, как Эрик с каждым толчком проталкивает член ему прямо до горла. Питер попытался как-то контролировать процесс, но ничего не выходило. Эрик его откровенно имел, не особо заботясь о чем-то, кроме своего удовольствия. — Не напрягай горло! Расслабь! Да, вот так… Питер, мальчик мой… Питеру казалось, что чужой член во рту становится больше, а толчки стали сильнее и резче. Он уперся рукой в бедро Эрика, но было уже поздно — тот со стоном кончил ему в рот. Питер чуть не задохнулся, а из глаз непроизвольно потекли слезы. Эрик отстранил от себя Питера и наконец дал ему вздохнуть. Тот закашлялся, всхлипывая, с трудом дыша. Он почти свесился с кровати и сплюнул на пол слюну вперемешку с чужой спермой. У Питера голова была как в тумане, и он с трудом соображал. Эрик потянул его за предплечье назад и взял рукой за лицо, заставляя смотреть на себя. — Ну, что? Готов ко второму раунду выяснения наших взаимоотношений? — Что… Какому второму раунду? — Питер уставился на Эрика, и тот улыбнулся ему. — Этого недостаточно. Я все еще зол на тебя! Основное блюдо у меня уже сегодня было, но я не против десерта. По возможности постараюсь не делать тебе больно, хотя обещать не могу. Секс — дело такое: не подмажешь — не поедешь! — Какого десерта?! Эрик?! Какого… Я не буду с тобой трахаться! Я не хочу! — заорал Питер не своим голосом и попытался скинуть с себя почти сидящего на его бёдрах Эрика. Тот отвесил ему очередную пощёчину и снова приставил пистолет к виску. — Да ты блефуешь! Он ведь не заряжен, верно? — огрызнулся мальчишка и подпрыгнул от выстрела в потолок. Эрик оскалился и прижал дуло к его лбу, взводя курок. — Ну так что? Не заряжен? Раздевайся немедленно! Эрик слез с парня, давая ему возможность подняться. Он небрежно кинул М9 на прикроватный комод и наконец стащил с себя обувь, брюки и рубашку. — Иди сюда! — Эрик подошёл к сыну, который, видимо, как мог оттягивал момент, когда его одежда должна оказаться на полу, — ты умереть здесь собрался? — Эрик… Не надо… Я правда больше не буду! — Хватит ныть! Сам виноват! Огрызаешься на меня, оскорбляешь. За свои поступки надо отвечать, дорогуша! — мальчишка болтался из стороны в сторону, пока Эрик буквально вытряхивал его из одежды. Он протащил Питера за плечо и толкнул, так что тот завалился поперёк кровати на смятые простыни. Эрик устроился сверху и, зажав его бока коленями, дотянулся до висящих на спинке кровати брюк и вытащил тюбик со смазкой. — Ну что, мой хороший? Повеселимся по-взрослому? Что ты там хотел недавно? Впечатлить меня своими выходками? Именно сегодня у тебя есть шанс впечатлить меня в постели… Хотя, судя по тому, как ты отсасывал — мне не на что особо рассчитывать. Ну, ничего! Мне твоё участие сегодня и не потребуется! — голос у Эрика был весёлый, а Питеру хотелось застрелить его. Он прекрасно понимал, что долго не сможет себя сдерживать и точно обкончается раньше, чем Эрик до чего-то более серьёзного дойдёт. Какого хрена его это волновало? Питер и сам не знал. Не проходило и дня, чтобы он не думал о том, как было бы классно, если бы Эрик снова что-нибудь с ним сделал, как тогда в своем кабинете. А сейчас, когда это «что-нибудь» стало чем-то весьма конкретным, Питер пришёл в ужас. — Пап, пожалуйста, не надо! Я не хочу! Я, честно, буду хорошим! Буду делать все, что ты скажешь! Пожалуйста! — Питер просил так жалобно, что у любого нормального человека дрогнуло бы сердце… У Леншерра дрогнуло в другом месте. Его вообще заводило то, каким несчастным и одновременно непокорным был сейчас Питер. Ему нравились его нытье, слезы и просьбы. Чувствовал ли он себя ужасным человеком? Абсолютно точно нет! Он был в своем праве делать то, что хочет и считает нужным. Моральные аспекты происходящего Эрика не тяготили. — Ну, что ты разнылся, дорогуша? — Эрик слез с Питера, но подняться ему не дал и просто позволил нормально лечь, не свисая с постели вниз головой. — Тебе со мной понравится. В конце концов, это не самое ужасное наказание. Я бы мог придумать что-нибудь похуже. — Что может быть ещё хуже? Ты — мой отец! Ты не можешь этого сделать! — Ошибаешься. Как раз я и могу с тобой такое делать! Потому что ты — мой! Я несу за тебя ответственность! За все твои выходки, твои проебы, твои неудачи! За это отвечаю я! И если уж на то пошло, то и трахать тебя я тоже имею право! Ещё вопросы? — Как ты собираешься с этим жить? Я же твой сын! Эрик?! — Отлично собираюсь жить, дорогуша. Ты ещё заплачь здесь от несправедливости жизни, и тогда я точно выебу тебя на сухую. Не играй со мной в жертву и насильника. Ты подмахивал мне задом, пока я тебя пальцами трахал, а потом стонал, когда кончал в мой кулак. Заканчивай читать мне мораль, тебе это не идёт, — ответил Эрик и выдавил себе на пальцы смазку, согревая ее. Эрик все ещё зажимал его ногами, и Питер как не пытался вывернуться, ничего не выходило. Он лежал, уткнувшись в постель лицом, и просто ждал неизбежного. Ждал и все равно почти подскочил, когда почувствовал чужие влажные пальцы. Эрик вклинил колено ему между ног, не давая их свести, и прижал к кровати. — Не зажимайся… — Эрик держался за свой самоконтроль, стискивая зубы. Питер был такой тугой, что он с трудом протолкнул в него палец. Если он не перестанет сопротивляться, то Эрик его точно выебет без подготовки, и тогда утром они поедут штопать его жопу. — Пошёл ты! — зарычал Питер, непроизвольно выгибаясь под мужчиной. Ему было больно, и он не мог понять, как вообще можно от такого кончить? Хотя… Он ведь почти спустил тогда в кабинете отца, даже не притрагиваясь к себе? Если он расслабится, то, возможно, на этом все и закончится? Эрик кончил ему в рот буквально десять минут назад, и ему не двадцать лет, чтобы так быстро оклематься! — Нет, знаешь, так дело не пойдёт! Иди сюда! — Эрик приподнялся и потянул на себя парня за предплечье, практически усаживая его себе на бедра. Питер офигел от того, что ему в поясницу упирается отцовский член! Твою ж мать! — Что ты… — вид у Питера был испуганный, и он глядел на Эрика своим темными омутами, запрокинув голову. — Считаю, что это как-то нечестно, что я кончил, а ты — нет. Ты такой напряженный из — за этого, а мне нужно, чтобы ты расслабился. Так что придётся мне взять дело в свои руки, — ухмыльнувшись, сообщил Эрик и перехватил Питера поперёк туловища, прижимая его к себе. Питер попытался высвободиться, но Эрик предупреждающе сжал свободной рукой его член, и мальчишка замер. — Сидеть! — произнес Эрик, сжимая сына и скользя свободной рукой вниз по груди к низу живота, пуская по коже юноши мурашки. Питер вздрогнул и, пытаясь уйти от прикосновения, вжался задницей в отца. — Не притирайся ко мне! Что ты как кошка гулящая? Имей совесть! — Эрик умело ласкал его член, сжимая и двигая рукой, как если бы дрочил себе, — просто расслабься! Ты все равно не можешь это контролировать. Доверься мне, малыш. Папочка о тебе позаботится. Питер старался дышать глубже, надеясь справиться с намечающимся стояком. Чужая рука ощущалась не так, как собственная, и Эрик явно знал, как довести его до потери сознания. Самообладание покидало Питера с каждым новым движением пальцев на его члене, и он понял, что издает какие-то позорные звуки, подаваясь бёдрами в чужой кулак. — Ещё чуть-чуть, детка… Да, вот так… — Эрик мурлыкал ему на ухо, движения руки становились все быстрее, и Питер понял, что приплыл. Он зашелся таким громким стоном, что после был уверен — его и на улице было слышно. Перед глазами заплясали темные круги, а в голове в момент стало пусто. Тело стало какое-то чужое, и единственное, что он мог — это дышать. — Хороший мальчик, — Эрик прижал его голову в своего плечу, касаясь губами его лба. В ответ он услышал какой-то невнятный звук и, приняв это за согласие, толкнул Питера обратно на кровать. Эрик решил не дожидаться, когда его сын вернётся в реальность, а приступил к основному мероприятию. От пальцев в своей заднице Питер ожидаемо застонал и подался вперёд. Эрик удержал его за бедро, продолжая растягивать слишком тугую дырку, буквально трахая его двумя пальцами. Собственный член болезненно ныл, требуя разрядки, и Эрик думал только о том, как бы не спустить за пару фрикций. Он медленно вытащил пальцы и, взяв Питера за бедра, попытался поставить его на колени. — Эрик… Может, ты меня просто в приют сдашь, а? — хрипло отозвался Питер. — Размечтался! Думаешь, тебя там ебать меньше будут? Эрик внезапно развернул Питера на спину и устроил его ноги у себя на бёдрах, пристраивая горячую, влажную головку к кое-как растянутой дырке. Питер сжал зубы, впиваясь короткими ногтями в плечо мужчины. Это было больно. Его распирало изнутри тупой, ноющей болью, и все, чего он хотел — чтобы Эрик не двигался. — Тише, тише, тише, расслабься… Давай, детка, не сжимай меня, — Эрику было не легче, а Питер ещё и ныл, всхлипывая. Блядство! К черту все! Пусть орёт! Эрик толкнулся, потом ещё и ещё. Каждое движение давалось легче, но чужие пальцы впивались так же сильно. — Ты такой тугой… Надо было ещё тогда в кабинете тебя выебать! Парень стонал в голос, а Эрик с трудом себя сдерживал, чтобы не начать драть его во всю силу. — Блять, мне больно! Ненавижу тебя! — рычал сквозь зубы Питер, вперившись взглядом в отца. Как он его сейчас ненавидел! Ненавидел и хотел. Хотел больше, чем что-либо в своей жизни. Эрик трахал его, а Питер ловил себя на мысли, что, в принципе, это заслужил… Наверное… — Блять, да расслабь ты задницу! — Эрик шлепнул его ладонью по лицу, и Питер, неожиданно даже для себя самого, харкнул отцу в лицо. — Ах ты, сучка мелкая! — у Эрика слетели все предохранители, и он спустил себя с поводка. Он отвесил мальчишке пощёчину и вышел из него, переворачивая на живот. Питер сдавлено вскрикнул, когда Эрик почти навалился на него, до синяков сжимая бедро и входя одним движением. Он сразу начал двигаться, не давая привыкнуть и выбивая из сына какие-то безобразно пошлые звуки. — Я тебя научу меня слушаться! Если я не могу донести до тебя словами, то я вдолблю это в твою задницу! Ещё хоть один раз я тебя поймаю под своей дверью — я тебе кулак в жопу затолкаю! — Эрик подкреплял свои слова толчками, а Питер глушил стоны в подушку. Стонал он откровенно по-блядски и в какой-то момент начал прогибаться под мужчиной. Эрик запустил руку в его волосы и потянул на себя, заставляя сына податься назад. — Нравится? Стонешь подо мной, как заправская шлюха! Только посмотри на себя… — Эрик сжал его бедро, не давая двигаться, — попроси меня. Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я тебя трахнул. Питер и правда стонал так, что сам себя пугался. Ему было больно и хорошо одновременно. Это было так же, как тогда, когда Эрик трахал его пальцами, но теперь он ощущал пульсирующую, горячую плоть внутри себя, и это доводило его до исступления. Только что Эрик долбил его членом, а сейчас не двигался и не давал двигаться себе навстречу. К своему удивлению, Питер понимал, что у него стоит, и ещё как, при этом он очень сильно хотел себе подрочить, но не мог. — Эрик… — Всё ещё здесь, — Эрик почти вышел из его тела, оставляя внутри только головку, и сжал его бедра сильнее, — попроси меня, и я сделаю так, что ты кончишь, даже не прикасаясь к себе. Тебе понравится, зайка. — Пожалуйста… Трахни меня… — голос у Питера был несчастный, и он ещё никогда не чувствовал себя таким жалким. Стыд и возбуждение захлестывали его, не давая нормально соображать. — Я хочу услышать не это! — Эрик толкнулся в него, вытягивая из мальчика протяжный стон и снова почти вытащил из него член. — Пожалуйста… Трахни меня, папочка, — с трудом выдавливая из себя слова, отозвался Питер. Он уже весь трясся и был на грани. — Хороший мальчик, — Эрик толкнулся одним слитным движением и взял резковатый темп, выбивая из Питера какие-то нечленораздельные звуки. Эрик драл его не в полную силу, понимая, что под ним не Чарльз и не очередная шлюха. Питер то болезненно стонал, то подавался ему навстречу, и Эрик чувствовал чужой, подступающий оргазм, как свой собственный. Он сжал запястья парня, прижимая своим телом к постели, чтобы тот не смог себе подрочить. — Эрик, пожалуйста! — Не трогай себя! Кончишь, когда я в тебя кончу! Я чувствую, ты близко… так сжимаешь меня… мой хороший… Питер ощущал, что он сейчас сдохнет, если Эрик не прекратит долбить его по простате. Он задыхался от накатывающего волнами удовольствия, смешаного с болью. Он не мог себе подрочить, но при каждом толчке проезжался чувствительной головкой члена по простыням, и от этого у него едва ли глаза не закатывались. Питер уже себя не помнил, когда его накрыло оргазмом. Он кончал с хриплыми криками, сжимаясь на чужом члене, а Эрик продолжал трахать его, тоже кончая, заполняя его собой, выстанывая сквозь зубы. Отрубаясь, Питер чувствовал, как его обнимают.