Thoughts that take away my pride

— Ты как? — спросил Майк через пару минут. — Ничего, — Честер отвернулся. Слезы вновь норовили оставить блестящие дорожки на его худом лице. В какой-то момент ему даже показалась привлекательной идея не сдерживать их больше. Но он так и сдерживался. Не хотел потерять хрупкое доверие, сложившееся с другим человеком впервые за годы. Хотя, что обманывать себя — что-то внутри давало понять — эта связь гораздо крепче. — У меня голова болит, — Майк посмотрел в сторону окна, сморщившись. Забавно у него это получалось — узкие глаза становились темными щелочками. — Свалим? — Давай, — вздохнул Беннингтон. Легко почему-то было. И не думалось о том, что Майк, вообще-то, может свалить все на него, Честера. Дождавшись перемены, вполне законно они вдвоем предстали перед учителем, и через несколько минут уже шли по улице. Честер нервничал, зная, что их теперь будут называть «сладкой парочкой». Майк шагал почти синхронно с другом, совершенно себе на уме. И вновь висела между ними неловкая тишина. Честер на мгновение задрал голову к пасмурному. белому небу. Капля сорвалась с вышины и разбилась ему об очки. Подросток вздрогнул и остановился у небольшой кирпичной пристройки, занятой продуктовым магазинчиком. Начал протирать рукавом очки. Увидел, что кровь на замотанном рукаве больше не выступала. Майк вышел из своего транса и внимательно следил за действиями товарища. Честеру стало немного не по себе. В голове с утра почему-то играли тяжелые риффы, такие же хмурые, как и этот день. — Что? — наконец, Честер решился развеять молчание. — Да я думаю, может ко мне зайдем? — глядя прямо, предложил японец. Этот вопрос выбил Беннингтона из колеи. Он почувствовал знакомый страх. Глаза подростка забегали, он старался не смотреть на Майка. Идти непонятно куда, возможно, к незнакомым взрослым, есть чужую еду и… — Можно, — Честер кивнул. Сделал вид, что привычная тревога его не беспокоит. И вскоре по-прежнему шел рядом с Майком. — Ээээ… Я хотел спросить… Майк почесал затылок. — Почему ты режешься? В смысле… ыыы… — Аммм… — Честер открыл рот. Он конечно мог сказать. Но ему было страшно, так чертовски страшно, как ни в один из прошлых дней. Кирпичные многоэтажки вокруг вздымались призраками прошлого под пыльным небом — прошлого, в котором Честер когда-то был не один… Требовать и ожидать от Майка что-то сейчас было глупо — они не знакомы и дня. Но тот, кажется, уже пожалел о своем вопросе. Наверное сказалась депрессия, — та, что заволокла взор безразличной дымкой. И Честер, зная, что ему еще представится случай довести начатое сегодня в школе до конца — если случится что-то, что заберет у него появившуюся сегодня надежду — Майка… — Не справляюсь с эмоциями. Да? — подросток произнес как можно суше, не глядя на японца. — Я тоже, — протяжно вздохнул Майк. — Но… ты ведь больше не режешь себя? — Нет. Иногда разбиваю костяшки. Когда поссорюсь с братом или мамой, — Майк тоже выглядел отрешенным, ничего нового. Честеру вновь стало больно. Он чувствовал себя в совершенно подвешенном состоянии. На распутье, которой ужасало до костей своей неизвестностью… и потому было хуже смерти. Наш герой понял, что идут они, никогда не сворачивая, прямо к дому Беннингтонов. — Эм, Майк, но мы же идем к тебе, а не ко мне! Майк забавно вытаращился на него, задумчиво нахмурившись. — Да мы как раз идем ко мне… ты хочешь сказать, что мы соседи?! Честер почувствовал, как расплывается в улыбке. — Вау, мы соседи! Следующим было… Кто из них первым остановился — было непонятно. Но крепко обхватили плечи друг друга, соприкоснулись лбами. — Чуваак… — Братишка! Они сказали это одновременно и прыснули. Майк хохотал от души. — А математичка права была, — съязвил Чес, вытирая слезы. Тротуар по краю слегка разбитой дороги, сетью каппиляров проникающей в частный сектор, свернул налево от дорожки, что вела к дому Беннингтонов. Честер не сдержал тихого возгласа, увидев двухэтажный дом Шиноды. Светлые чистые окна контрастировали с темным кирпичом и обитым «под дерево» вторым этажом. Длинный вьюн с ещё яркими цветами оплетал фасад, стремясь к крыше. В саду были насыпаны изобретательные горки, а на клумбах с растениями соседствовала куча фигурок. Дорожка от калитки была выложена спилами-"дольками» бревен с потемневшими от времени годовыми кольцами. У двери Честер задержал дыхание. Едва друг поднес руку к двери, наш герой выпалил: — А родители? — А что родители? У меня комната отдельная, — с неким превосходством заявил Шинода. Интерьер дома являл собой смешение традиционного американского и японского стилей. В глаза бросались перегородки и полочки с фигурками манэки-нэко и кицунги. На подоконнике стоял впечатляющий бонсай. Но на светлых стенах висели и вполне западные картины и фото. Майк разулся и скинул куртку на тахту. Честер последовал его примеру. — Ты не бойся, у нас полы теплые. И правда, от ковра исходил приятный жар. С кухни доносились телевизионные голоса и плеск воды. — МАМ, Я ДОМА! — заорал Майк. — А, привет, сынок!!! — Я с другом, поем потом! Честер был рад, что ему не пришлось говорить с миссис Шинодой, поскольку прежде чем она выглянула из кухни, они быстро проскочили в комнату Майка. У Честера захватило дух. Убранство было настолько близко его душе, а своеобразный запах, свой у каждого дома, не внушал отвращения. У стены стояли две гитары и синтезатор. Стол заставлен стопками книг, альбомов и кучей творческих иструментов. На столе поменьше обитал старенький компьютер. Стены были увешаны плакатами аниме, японских традиционных картин, Звездных войн, Властелина Колец, и конечно любимых исполнителей Майка. Майк уселся прямо на ковер, скинув у стола рюкзак. Чес последовал его примеру. Они оказались двух напротив друга. Лицо Майка внезапно стало очень серьезным, он сосредоточенно нахмурился, и даже чуть наклонил голову. В голове Честера пронеслась туча предположений, заставив задрожать внутри. А японец… прыснул, едва сдерживая хохот и даже хлопнул себя по коленям. Честера окутала забытая за последние дни легкость. Уголки губ сами поползли к ушам. Он на всякий случай уточнил: — Ты чего? — Да ты прикольный просто, — сквозь слезы объяснил Майк. Честер разлегся на ковре, посмеиваясь, подложил руки под голову и закинул ногу на ногу. Видя, что друг уже красный как помидор, слегка пнул его в плечо. — Хватит уже, Шинода, а то взорвешься! — Да иди ты, — прохихикал Майк, с трудом успокаиваясь. — Итааак? — Что? — Зачем ты меня приглашал вообще? — снова уточнил Честер, ловя себя на том, как ему приятно находиться здесь и сейчас с этим человеком. Майк почесал макушку. — Ну эээ… Заняться чем-нибудь? Мы же типа теперь друзья? Чем занимаются друзья после первой встречи? — Я не знаю, — Честер приподнялся и сел. Ему было уже немного жарко. — У меня нет друзей. А у тебя есть Брэд и Роб, да? — Да я с ними познакомился года три назад уже… — Ну так и вспоминай, чем вы занимались! Майк честно задумался, поправил очки. Честер зеркально поправил свои. — Мы вообще-то из-за музыки познакомились. Еще у меня есть Джо, ну так вот с ним мы познакомились в художке. — Из-за рисования. — Да! — Ну… — Честер ухмыльнулся. — Я люблю обе эти вещи! — О! — брови Майка взлетели вверх. — Ооо… эээ… Честеру показалось, что друг хочет что-то сказать, но не решается. Что? В мозгу вспыхнуло, заискрило тревогой, наверняка полукровка задумал использовать Беннингтона, да повыгоднее… И плевать, что он искренне заботился о Честере — наш герой никогда не мог зреть в корень мотивов людей. Зря он открылся, ох зря… Кажется Честер изменился в лице, потому как Майк уточнил: — Все норм, Честа? «Честа». На сей раз что-то перевернулось в груди, защемило сладкой теплой болью. Так его еще не называли. — Эээ. Да! — выпалил Честер. Теперь он понял, что это далеко не конец его одиночества. А лишь начало новых мучений, и каждый следующий день вместе будет омрачен ожиданием удара в спину.