***
Майк делал уроки будучи в наипрекраснейшем состоянии духа. Хоть Честер и перестал на какое-то время появляться в школе, они поддерживали переписку. И теперь Чес делился чем-то подробным и неформальным, доверившись другу окончательно. Так полукровка узнал, что у одноклассника появилась электрогитара и с нетерпением ждал возможности снова собраться вместе. Но то, что его так порадовало — благодаря ему, Майку, Честер не только не свел счеты с жизнью, но и будто пробудился от ночи души. На электронную почту Шиноды он периодически сбрасывал свои рисунки, а Майк на его — свои, и друзья с жаром обсуждали успехи друг друга. Майк представлял, насколько ценна была такая близкая дружба для прежде одинокого Честера, если у самого дух захватывало. Никогда у него не было такой дружбы — отвоеванной из лап личных демонов. И пусть Честер еще тысячу раз упадет — Майк обязательно поможет ему подняться. Никогда его не оставит. За окном царило исключительное спокойствие. Снег серебрился под лучами фонаря, словно в волшебной сказке, деревья покрылись «ватой» в медленном снегопаде с крупными хлопьями. Майк иногда поглядывал в окно, покусывая ручку. — Так… Икс плюс четыре игрек равно… Семь икс плюс пять игрек равно., — бормотал Шинода. Он посмотрел на плакат Styles of Beyond. И резко вздрогнул от пронзительного «бум-бум» в стекло. Майк удивленно поправил очки. К стеклу приник улыбающийся Честер. Майк кинулся к ручке и распахнул окно настежь. Зашуршали плакаты, ветер надул шторы как парус и занес пригоршню снега. Честер аккуратно перемахнул через подоконник, на ходу стаскивая и отряхивая сапоги. — Что… Что ты тут.? — пропыхтел Майк, когда к нему вернулся дар речи. — Прости, — Честер стиснул зубы. — Я убежал из дома. Отцу сигареты попались на глаза. Он стоял, снял шапку, уронив кудрявую голову с повинной, совсем худой и нескладный, скалясь на самого себя. Майк почувствовал прилив странной нежности и желания защищать. Как будто Честер был его маленьким братом. — Да и пошло оно все, чувак! Он даже забыл про уроки, что оставались недоделанными. Это все было так неважно по сравнению с тем, что полукровка наконец-то увидел друга, пусть и при таких неприглядных обстоятельствах. — Что хочешь? — Майк вытащил из тайника под кроватью колу и кукурузные палочки. — Все! — хихикнул Честер, ловя брошенную пачку. Майк осторожно выглянул из комнаты. В родительской комнате свет не горел. Мама спала, отец поздно не возвращался с работы. Честер высунул голову за ним. Майк чуть ли не на цыпочках прокрался к кухне, доставая две кружки из шкафчика. Затем — как истинный ниндзя — обратно к комнате. Там он наполнил кружки колой, пока Честер «потрошил» пачку кукурузных палочек. — Какой фильм посмотрим, Чез?***
— У меня глаза слипаются, — пожаловался Беннингтон на середине второго фильма. Майк обеспокоенно взглянул на друга. — Можно мне… — Чес запнулся. Засмеялся и покраснел. — Ну так что? — Майк почувствовал, что взорвется, если не услышит эту просьбу целиком. — Короче я у тебя переночую, — важно заявил Беннингтон. — Я рано встаю, будану и выпустишь. Майк прикусил губу. А потом ему стало легко и все равно на то, что сказали бы родители. — Да без б! Майк переоделся в пижаму, пока Честер дымил у приоткрытого окна. Тетрадки и учебники полукровка без зазрения совести смахнул в рюкзак и залез на кровать. Закончив курить, Чес выкинул окурок в форточку и лег на другой стороне кровати, благо места хватало им двоим, едва накрывшись. Честер вообще не думал, что сможет сегодня заснуть. Слишком долго они с отцом ругались и спорили, так что сердце теперь разрывается от разорванных в который раз эмоциональных связей. Майк будто бы почувствовал настроение друга. Вернее, он кожей ощущал напряжение, царившее с другой стороны кровати, там, где лежал Чес. — Чес, — прошипел Майк, поворачиваясь к худой спине, на которой острые лопатки выступали из-под футболки. В нос ему попала кудряшка, и полукровка чихнул, в ужасе зажав рукой рот и нос. — Ы? — Честер повернулся к другу. — Возьми, — Майк протянул ему плюшевого кита среднего размера. — Мне помогает уснуть. — Спасибо, — довольно протянул Честер, ухмыляясь. Он прижал кита к себе, а Майку совершенно внезапно захотелось разрыдаться при взгляде на осунувшееся лицо Беннингтона. — Спокойной ночи, братишка. Я люблю тебя, — это была самая большая сентиментальность, которую Майк мог себе сейчас позволить. — И я тебя… братишка. Честер смотрел как Майк засыпает, почему-то ему захотелось рассмеяться, глядя на эти вечно потешные, позитивные черты в лице безмятежно спящего друга. В голове завертелись строчки за авторством любимого Курта. «Come as you are, As you were, As I want you to be».***
Честер проснулся в полшестого утра. Было так темно, что только взгляд на едва различимый циферблат давал представление о времени. Беннингтон все еще прижимал к себе кита, с которым не расставался всю ночь. Его глодали мысли, о том что он нехорошо «отнял» вещь у хозяина, воюя со здравым смыслом, что Майк отдал своего плюшевого друга сам и из лучших побуждений. Полукровка, как и ожидалось, беззаботно дрых. — Майк! — потормошил его Честер. — Маайк! — А.? — друг перевернулся на спину и отчаянно зевнул. — Да, да. Точно. Не переставая зевать, он встал, сладко потянулся, ожидая, пока Честер оденется. Затем открыл окно. Честер сел на подоконник и собрался перекинуть ноги на улицу, но в последний момент порывисто обнял Шиноду, от чего тот чуть не упал. — Спасибо! — горячо прошептал подросток, прежде чем убежать домой через сугробы и заборы. Майку было тепло и легко, несмотря на то, что в комнату надуло холода. Со спокойной душой он лег досыпать, в полусне молясь о том, чтобы у Честера все было хорошо. И только через два часа, во время завтрака, мама, собиравшаяся на работу, воскликнула: — Майк! Кто курил у тебя в комнате?