Наш школьный быт

Джайро распутал их пальцы, положил руки на талию парня и внезапно потянул вниз. Рука Джонни соскользнула с его плеча, он потерял равновесие и упал на кровать. Джайро тут же забрался сверху, схватил его запястья и прижал их к матрасу над головой. Это произошло так быстро, что Джонни успел только тихо ахнуть. — Я собирался отдать тебе должок, — волосы Джайро щекотали лицо Джонни, закрывая от него кокетливую улыбку и блестящие зелёные глаза. Джонни прищурился и помотал головой, пытаясь стряхнуть прядки, которые лезли в рот и глаза. — Какой должок? Он попробовал немного высвободить руки. Длинноволосый держал его запястья мёртвой хваткой: он был крепче и тяжелее, и такое положение давало ему весомое преимущество. Когда Джонни понял, что почти не мог пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы вырваться, его охватил безотчётный страх, и по спине пробежали приятные мурашки. Приятные, потому что он был уверен, что Джайро не мог навредить ему. Он таинственно ответил: — Должок за прошлую пятницу… Я тоже могу сделать тебе приятно, знаешь? Яркие события того дня пробежали у Джонни перед глазами. Особенно то, как длинноволосый расстёгивал ремень и рубашку, хватал его за волосы, стонал… И теперь Джайро собирался сделать с ним тоже самое, но поменявшись ролями? При этой мысли Джонни стало страшно, уже по-настоящему. Даже он, всегда хладнокровный и прямолинейный, подбирал слова с большим трудом: — Джайро, ты… ты же знаешь о… моём физическом состоянии? — он нервно сглотнул и уставился на парня, не уверенный, что тот поймёт его правильно. Зеленоглазый впал в замешательство, потом улыбнулся и фыркнул: — Ну конечно знаю, глупышка. Я лучше всех знаю! Кто, по-твоему, возился с тобой в больнице, даже стирал пелёнки? — Фу, не напоминай мне! — он поморщился и отвернулся. — Да ладно тебе, это ещё пустяки. Я многое повидал, — Джайро наконец-то отпустил его руки, привстал и похлопал его по бокам. — Ложись на живот. Возможно, Джайро ничего не понял. Джонни нерешительно перевернулся, стараясь не спускать глаз с парня. Он не знал, зачем ему нужно было переворачиваться, и просто держал в голове, что, в крайнем случае, в любой момент мог сказать нет. — Расслабься. Джонни утвердительно хмыкнул, выглядывая из-за плеча, с опаской следя за движениями Джайро. Тот снова уселся на его обнажённые ноги, запустил пальцы под его футболку и вдруг остановился, раздражённо вздохнув. — Я сказал, расслабься, Джонни. Это обязательно, — при этих словах он положил руку ему на голову и с силой придавил к подушке. Это лишило Джонни обзора, благодаря которому он ощущал хоть какой-то контроль над ситуацией, и никак не помогло расслабиться. — Может, мне принести масло? — он цокнул языком. — Хотя, думаю, и так сойдёт. А то потом тебя отмывать… Он потянулся к тумбочке и схватил резинку для волос. Упоминание масла стало последней каплей. Младший опёрся на локти и с опасением заглянул в лицо итальянца, невозмутимо собирающего волосы: — Джайро, что ты собираешься делать?! — Массаж. — Фух! Массаж. Супер! — Джонни рухнул на подушку и уткнулся в неё носом со вздохом облегчения. — А ты что-то другое подумал? — Нет. — Серьёзно, если у тебя есть предложения получше — озвучивай. Но я сколько голову ни ломал, додумался только до этого. Джонни замотал головой и пробормотал в подушку, пытаясь скрыть смущение: — Нет, ничего лучше я бы не придумал. Отличная идея с массажем! — Ладно?.. — Джайро так и не понял, сарказм это был, или Джонни действительно был рад. Он закончил завязывать волосы, с большим трудом вытянув пальцы из-под резинки, и задрал футболку парня. Тот оторвал тело от матраса, давая стянуть её с себя полностью. Взгляд Джайро сразу зацепился за жутковатый рваный шрам на его спине, вид которого каждый раз напоминал о том, что голубоглазый не всегда был таким. Вдумываться в это было странно и непривычно, подобно тому, как сложно представить своих бабушек и дедушек детьми. Он невольно провёл по рубцу пальцем. Ещё из примечательного на спине Джонни было так называемое родимое пятно на левом плече в форме пятиконечной звезды. «Так называемое», потому что Джайро так до конца и не верил, что родимое пятно могло быть таким ровным и так походить на звезду. Вот если бы Джонни честно признался, что, например, набил звезду по пьяни — тогда вопросов не возникло бы. Джонни устроился на подушке поудобнее и ждал. — Я помню, кажись, но… Проверю. Скажешь, когда перестанешь чувствовать, понял? Джонни ощутил касания его пальцев на своей шее и утвердительно хмыкнул. Одна рука Джайро упёрлась в его бок, вторая прижала подушечки пальцев к шее и начала медленно вести вниз, словно пересчитывала позвонки. В комнате стало тихо, он закрыл глаза и затаил дыхание. Даже в таком простом скользящем прикосновении угадывалась некая умелость рук парня. Кажется, Джайро и правда пересчитывал его позвонки, самозабвенно бормоча себе под нос какие-то заклинания на латыни. Следом за его пальцами по телу Джонни разливалось едва различимое тепло, совсем не похожее на пьянящий жар, который бушевал у него внутри во время… их прошлых посиделок. Джайро прекратил бормотать и спустя несколько секунд нарушил благодатную тишину: — Э, Джонни?.. Ты прикалываешься? — его пальцы благополучно миновали повязку на колене. — Давай ещё раз. Я задумался. Длинноволосый скривил недовольную мордашку и провёл пальцами ещё раз. — Сейчас. Сейчас не чувствую. — Ага… Ну, я так и думал, — Джайро провёл взглядом поперёк тела Джонни воображаемую границу, потёр ладони друг о друга, согревая их, положил на его поясницу и провёл вверх вдоль всего тела. Появилось столько ощущений, что голубоглазый даже не знал, как прочувствовать все сразу: привычка довольствоваться малым очень мешала. Ладони Джайро скользили по его бокам, лопаткам, плечам и не оставляли ни одного сантиметра кожи без внимания. Мысль о том, что это делал именно он, настолько взбудораживала ум младшего, что он постарался больше не вдумываться. Это казалось небезопасным. — Это ты так расслабился? — Вообще-то, да. Руки Джайро задержались на его плечах и шее. — У тебя тут жуткий спазм или типа того, ты знаешь? — Угу. — Нужно ампутировать. — Как это?! — Шучу. Просто шучу. Скованность в плечах давно стала привычной для Джонни. Он считал, что её причиной была неправильная осанка или сидячий образ жизни, с чем он едва ли мог бороться. На самом деле, как раз в тот день движения давались ему с большей лёгкостью, чем обычно. Он заметил это сразу после того, как устроил потасовку с Диего. Словно заодно вместе с гневом наружу вышла часть боли и усталости из мышц. Джайро стал что-то напевать. Мелодия вывела Джонни из неприятных размышлений про Диего и вошедшую в привычку боль. Тёплые ладони тем временем остановились на его пояснице и стали старательно растирать её. Он опять закрыл глаза. Чем дальше подвигались руки старшего вверх, вдоль позвоночника, тем больше он начинал ощущать. Речь не только о самих прикосновениях, но и о разливающемся ниже теплу, покалывании в боку, жжении под пластырями, лёгкого голода. Словно тело, которое обычно молчало, снова заговорило с ним, или, что более вероятно, он снова позволил себе слышать, что оно говорило. Захотелось дышать глубоко-глубоко, чтобы чувствовать, как лёгкие заполняет свежий воздух. Он вытянул пальцы и судорожно вздохнул. Джайро наклонился к нему и, обдав горячим дыханием, проворковал на самое ухо: — Приятно, да? Подушка приглушила скромное «да». — Щас как доберусь до плеч… ты чокнешься, — златовласый шепнул с ухмылкой и выпрямился. Джонни, готовый «чокнуться», не мог сдержать взволнованную улыбку. Он крепко обнял подушку и распахнул глаза, пытаясь зацепиться взглядом за смуглое лицо, но оно было уже слишком далеко. Джайро продолжил напевать. Мелодия и тепло убаюкивали, младший зажмурился и прижался к мягчайшей подушке, пахнущей волосами старшего. Руки последнего скоро оставили лопатки и взялись за плечи. — М-да… Тут работы непочатый край. Но не бери в голову, Джонни, я знаю, что делаю. Джонни с упоением промычал что-то неопределённое в ответ. *** — Блин, думай, Вирджи, думай! Нервная блондинка крутилась вокруг зеркала снова и снова. Происходило самое ужасное, что могло произойти: она опаздывала на важнейшее мероприятие, если точнее — на день рождения подруги, и её заранее продуманный образ никак не складывался воедино. Она отошла от зеркала подальше и попыталась оценить ситуацию в целом. То есть, всё не выглядело плохо и сочеталось между собой, но этого не было достаточно для неё. Объёмные кудри, клюквенная помада и серебристое платье из перламутровой ткани выглядели хорошо, даже чудесно, но её не покидало предчувствие, что остальные тоже оденутся так. А единственное, что она ненавидела почти так же сильно, как плохую еду — оставаться в тени, сливаться с толпой. Этим она походила на старшего брата. — Почти пять… я не могу так много времени стоять тут… — она примерила пару серёжек, но их даже не было видно сквозь кудри. Бросила взгляд на коллекцию туфель, но и в них не было ничего интересного, что придало бы изюминки… Вот что бывает, когда покупаешь только то, что модно. В открытую форточку подул прохладный ветер, девушка поёжилась и потёрла обнажённые плечи, пытаясь согреться. Тогда в её голове появилась отличная идея. Она вышла из комнаты и ринулась к лестнице, громко распевая: — Где мой люби-и-имый братик? Из кухни высунулось веснушчатое личико смуглого мальчишки: — Я тут! Она холодно отрезала: — Я не тебя ищу. Мальчуган растерянно заморгал. Из руки чуть не выпала машинка. Она быстро подошла к нему, потрепала за щёку и шепнула: — Конечно, ты — мой любимый братик, Лоренцо, но сейчас мне кое-что нужно от Джайро, понимаешь? Не обижайся на меня. Лоренцо не совсем понял, но удостоверившись, что он остался любимым братиком, со спокойной душой отправился устраивать автомобильные гонки на кухне. Пока мама разбиралась с хламом на чердаке, он успел выстроить целую полосу препятствий на столешнице. Например, с тёркой в качестве трамплина. Она быстро зашагала к комнате Джайро и вдруг заметила инвалидную коляску у двери. Не удивительно, что она не слышала приезда Джонни: последние два часа она провела в своей комнате, страдая над укладкой и макияжем. Из-за двери послышалось: — Джайро, больно… — Потерпи, вначале всегда так. Ты потом мне спасибо скажешь. — Мгх! — Не вертись ты! — Мгх… Вирджиния на секунду остановилась. Подслушанный диалог показался ей странным, но у неё не оставалось времени, чтобы мешкать. Она приоткрыла дверь и протянула ангельским голоском: — Привет, братик, тут такое дело… — Потом. — Но дело срочное! Помнишь, мы договаривались… — Я занят! Отстань. Видит Бог, она пыталась быть милой. Она решительно зашла в комнату и начала: — Мы договаривались, что будем меняться вещами, и это не значит, что только ты… Боже! Вирджиния почувствовала что-то неладное, ещё когда переступила через штаны Джонни, валяющиеся на полу, но, когда она подняла глаза и мельком увидела голое тело парня, распластавшееся на кровати брата, а также его самого, пыхтящего сверху, она охнула, отвернулась и на всякий случай закрыла глаза руками. — Чё ты хочешь? Не видишь, что я занят? — Я… Я опаздываю на день рождения, и мне нужна твоя куртка. Скажи, где она, я сама возьму! Руки Джайро мяли Джонни без сожаления, так, что тот начал ощущать себя тестом в булочной, что, мягко говоря, не было приятно поначалу. Однако его тело начинало привыкать, и он почувствовал, как закостенелые мышцы стали расслабляться. По шее волной пробежали мурашки вместе с волной телесного удовольствия. Для Джонни в принципе было новостью, что он мог чувствовать нечто подобное. Он тихо простонал в подушку, отчего Вирджиния ещё крепче прижала руки к лицу. — Фиг тебе, а не куртка! Знаю я эти ваши дни рождения, ты её точно там испоганишь. — Мы договаривались! Я тебе уже давала очки, и ты сказал, могу взять у тебя, что захочу! — Чёрт, откуда ж мне было знать, что из всего ты выберешь кожанку?! — он добавил что-то на итальянском. — Договор есть договор. — Да она тебе не пойдёт! — Ах так!.. Скажи спасибо, что я не задаю вопросов сейчас! А мне стоило бы! Джайро полностью погрузился в спор, его ладони остановились на спине Джонни, а потом и вовсе оторвались от неё и принялись жестикулировать. Голубоглазый коснулся его колена, отчего тот замолчал и повернулся к нему. Вирджиния тоже притихла, и все присутствующие отчётливо услышали, как он еле слышно протянул со вздохом: — Джайро-о, не останавливайся… Мне никогда не было так хорошо. — Господи! — она снова ахнула, не отрывая ладошек от лица. — Дж… Джонни, помолчи! — Джайро положил руку ему на голову и придавил к подушке, которая приглушила смешок парня. — Ты всё усугубляешь! — Слушай сюда, Джайро, я не буду задавать лишних вопросов по поводу того, что вы тут делаете, просто скажи мне, где куртка! Я не разберусь сама в твоём хламе! — Та ничего мы не делаем! Посмотри сама! — Фу! Ты ещё хочешь, чтобы я смотрела? Я твоя родная сестра, как тебе не стыдно! — В шкафу! В белом шкафу в коридоре на вешалке. Достала! — Так бы сразу. Извращенец. — Да открой глаза! Я просто делал… — Не буду! Честь Джонни что, ничего для тебя не значит? Ты мерзавец, Джайро. Мерзавец! — она вышла из комнаты и хлопнула дверью. — …Массаж. Вот дура! Джайро принялся мять тело парня с новой силой, выплёскивая через неё раздражение. Джонни сжал простыню пальцами и замычал в подушку от удовольствия. — Ты слышал? Чуть что не так, как она хочет — сразу начинается скандал! — Ух… Угу! — А от тебя я вообще в шоке! Как тебе пришло в голову ляпнуть такое? Джонни улыбнулся и постарался повернуть голову к нему: — Я вначале сказал, а потом уже понял, как это звучит... — Ну ты даёшь. — Это было весело. — …На самом деле, да, ещё как было, — Джайро усмехнулся. — Когда она сказала про твою честь, я вообще выпал. — «Джайро, ты мерзавец!» — Джонни повторил самым театральным голосом, погладив его по ноге, чтобы точно дать понять, что на самом деле Джайро не был мерзавцем. Парни рассмеялись. Уставшие ладони старшего стали нежно водить по раскрасневшейся коже Джонни, и тот довольно прикрыл глаза. Голос Джайро вывел его из полудрёмы: — Получается, ты ляпнул это всерьёз? — Мм… В смысле? — Тебе правда никогда не было… так хорошо? — Ну… Наверное, я преувеличил. Скорее, последние годы. — Чёрт… Тогда нужно делать это чаще.