***
— Какое ещё в жопу интервью? — я едва ли не поперхнулась собственной слюной. — Котова, фильтруй речь! — Антон Андреевич смирил меня недовольным взглядом. Отдых, веселье и праздники быстро закончились, я вновь вернулась к работе, уже начиная вычёркивать дни в календаре. Да, я ждала ту заветную дату, когда перестану быть частью Строй-Инвест. Конечно, мне не хочется расставаться с этим местом, здесь хорошо, не считая начальника и его выкидонов. Я обзавелась приятелем, который не упустит момента, чтобы напомнить мне, что я "Десятая ассистентка и ещё впридачу невесточка". Марк запал в душу. Я точно знаю, что уйдя отсюда, не стану разрывать с ним общение. — Мне-то уже какая разница? — фыркнула я. — Четырнадцать дней и я вам: а-ля, у-лю, рукой машу. — Вот когда две недели пройдут, тогда и будешь общаться как угодно, а пока ты ещё моя ассистентка, — Шастун цыкнул. — У меня всё ещё, как вы обозвали: аллергия — не проходит, — я с презрением посмотрела на начальника, — по вашей вине. — Господи, скорей бы зажило, — он сделал глубокий вдох, — весь мозг выжрешь! — Чайной ложечкой, — кивнула я с улыбкой, — а теперь возвращаясь к насущной теме: что за интервью? — В свете последних событий, а именно распространение кадров с видеозаписи, где я нахожусь в компании Риты, нужно опровергнуть эти новости, — отчеканил Антон Андреевич, — чтобы наконец-то отвязались от меня и от тебя. Многие постоянные заказчики и мои хорошие приятели обескуражены, а потому хотят знать, что человек с которым они тесно сотрудничают, не пал настолько низко, чтобы изменять невесте. — Вы этот текст всю ночь сочиняли, признайтесь? — я вскинула брови, скрещивая руки на груди. — Нет, ну идеально, как с листочка. — Ты можешь хотя бы раз отреагировать нормально? — он посмотрел на меня исподлобья. — Обязательно всё переворачивать с ног на голову? — Просто, Антон Андреевич, я не понимаю откуда у вас претензии к вашим заказчикам и приятелем в одном флаконе, — я откинулась на спинку стула, — по факту ведь вы изменщик. — Ты фиктивная невеста. Я бы даже сказал: только на словах. — Это только мы с вами знаем, а они — нет, — я продолжала стоять на своём, — вы низко пали. — Котова. — Хотите уволить меня раньше? Я с удовольствием соберу вещички и пойду на выход сегодня, — улыбаясь, затараторила я. — Ты невыносимая и бесючая, так и знай, — Антон Андреевич разваливается в кресле. — Взяла на карандаш, зафиксировала в памяти, — я часто закивала головой. — И всё же, — он кашлянул, — интервью будет после обеда. — Хотя бы раз, Антон Андреич, — я в воздухе показала указательный палец, — можно спросить моё мнение? Это ужасно. Это вы бесючий, так и знайте. — Как ты сказала? Ага! Зафиксировал в памяти! Поневоле пришлось собираться на какое-то интервью. И ладно бы его брали в письменном виде, а наши ответы записывались на какой-нибудь диктофон, так нет же! Шастун решил сразу выбрать масштабное мероприятие: куча камер, микрофоны, съёмочная площадка, а выпуск потом будет выложен в Интернет, где его сможет посмотреть любой желающий. Я возмущалась всю дорогу, пока мы ехали. Антон Андреевич умолял меня замолчать хотя бы на секунду, потому что у него по-настоящему разболелась голова от моих причитаний. Но я не собиралась останавливаться и до талого топила. — Котова! — рявкнул Шастун, когда мы встали в пробке. — Если сейчас же не закроешь рот хотя бы на минуту, я за себя не ручаюсь. — Вот не надо мне кидать угрозы средь бела дня! — я хмыкнула. — Нет уж, извольте я продолжу. Мало того, что моя шея, как разодранный дикими гусями флаг, так ещё в таком виде надо на камеру улыбаться и ручкой махать?! — Тебе замажут всё, угомонись! — он запрокинул голову назад, прикрывая глаза. — И вообще! Я до сих пор не вспомнила, что у нас было или не было, а вас смотрю всё устраивает, — я начала регулировать сидение. — Меня?! Нет, абсолютно, — Антон Андреевич повернулся в мою сторону, — наверняка ничего не было, иначе бы я запомнил, как ты бесконечно разговариваешь и не молчишь ни секунды! — Правда думаете, что я в такие моменты особо общительная? — я вскинула брови. — Пров.., — он запнулся, — пробка продвинулась. — Проверить?! — я открыла рот от изумления. — Нет! Я не собирался такого говорить, — Антон Андреевич тяжело выдохнул, — Господи, езжайте быстрее, я не выдержу очередной словарный понос! Остаток пути я провела в полном молчании. Поглядывала в окошко, думала о всяком разном. Появился страх камер, съёмок и людей. Резко захотелось завернуться в кокон и стать невидимой для всех. Вообще, я никогда ещё не была на настоящих съёмках и уж тем более мне не приходилось что-то рассказывать, зная, что мои речи потом услышат в разных уголках земного шара, в пределах населения, которые понимают язык или смотрят с субтитрами. Да, в студенчестве бывало всякое. Приходилось вести активную деятельность, когда приближались мероприятия, студенческая весна, посвящение первокурсников и всё в таком роде. Тогда я была и актёром, и режиссёром и даже капельку сценаристом. Но там не такой масштаб и уровень серьёзности. Грядущее интервью ощущается иначе. Мы въехали на закрытую территорию, нам выдали заранее приготовленные пропуска, записали паспортные данные и наконец-то отпустили! Здесь было несколько съёмочных павильонов и два здания. Припарковались мы около ближайшего. Вот тут-то уже под ложечкой стало подсасывать. — Интервьюера зовут Саша Разумовская — моя знакомая, — сказал Антон Андреевич, когда мы уже вошли внутрь здания. — О-о! Знаю я ваших знакомых, они потом оказываются бывшими, — пробубнила я. — Вот не надо мыр-мыр-мыр себе под нос! — он обернулся. — Саша не моя бывшая и мы никогда не встречались. И вообще, я не обязан перед тобой оправдываться. — Но вы уже это сделали. — Замолчи, умоляю, — Шастун чуть ли в голос не простонал, — и запомни, что сейчас ты моя невеста, а значит обращение "вы" смени на "ты". — Может у нас ролевуха и я на "вы" только поэтому обращаюсь, — абсолютно серьёзно заявила я. — О Боже! Мы прошли в левое крыло, оказываясь в недлинном коридоре. Здесь было две гримёрных, а впереди двойная дверь с табличкой: "Идут съёмки!". В последнюю мы заглянули. Камеры, куча проводов, какой-то техники, выставлен свет, настоящие режиссёрские кресла, в одном из которых восседает сам Арсений Попов. — А он тут каким боком? — вопросила я. — Арс и Саша встречаются, в свободное от работы время он приезжает к Разумовской на съёмки, чтобы поддержать и побыть рядом, — отозвался Антон Андреевич. — Какой молодец. — Арс! — окликнул мужчину Шастун. — Привет. — О, какие люди, — Попов расплылся в улыбке, — ты меня со своей невестой ещё не знакомил. — Видимо, время пришло, — я протянула руку, — Даша. — Очень приятно, — мы скрепили знакомство рукопожатием, — Арсений, Арс, как тебе угодно. — Сеня, — вставил свои пять копеек Антон Андреевич. — Не советую, — Попов криво улыбнулся. — Тошенька! — послышался женский голос, на площадку пришла невысокого роста девушка, запыхавшаяся, в руках у неё был стаканчик кофе. — Привет! — она обняла Шастуна, чмокнув в щёку. — Неужели и ты добрался до моего шоу-интервью, даже не верится, что буду задавать вопросы тебе и твоей невесте, — видимо, та самая Саша, теперь с улыбкой смотрела на меня: — молю, не ревнуй! У нас такой стиль общения. Надеюсь, этот хитрый кот сказал, что у меня уже есть молодой человек? — Не такой уж он и молодой, — хмыкнул Антон Андреевич. — Сам такой, — закатил глаза Арсений. — Ладно, давайте готовиться, — Разумовская сунула в руки Попова стаканчик кофе, — обязательно хочу познакомиться с тобой ближе! — она улыбнулась мне. — Вами займутся гримёры и немножко переоденут. — Нормально тебе, Антон Андреевич, врать этим людям? — вопросила я шёпотом, когда мы уже шли следом за девочками-гримёрами. — Опять начинаешь? — он склонил голову набок. — Даже не прекращала!***
Меня накрасили, уложили волосы и дали вещи, чтобы я переоделась. Вместо привычных джинсов скинни и лёгкой, широкой рубашки, на мне теперь была чёрная мини-юбка с вырезом сбоку, изумрудного цвета водолазка, в ушах золотые серьги конго, а на ногах лакированные чёрные туфли. Юбчонка прилично задиралась вверх, когда я шла. Пришлось отдёргивать её, дабы не засветить трусами. Я облегчённо выдохнула, когда моя попа приземлилась в мягкое кресло. Шастун появился на съёмочной площадке вместе с Сашей, они болтали, а потом направились ко мне. — Очень хорошо, — пробежавшись взглядом от макушки до ног, сказал Антон Андреевич. — Ага, я в восторге, — я скуксилась, не зная, куда деть руки. — Что не так? — Я боюсь, что водолазка с таким горлом не перекрыла засосы, — отозвалась я. — Ничего не видно, не переживай, — Шастун внимательно посмотрел в область шеи, — расслабься. — И получай удовольствие, — дополнила я, — не надо, мне так однажды сказали, никакой радости я не получила. — О Боже. — Вот вам и "О Боже". — Готовы начинать? — Саша разобралась с бумагами и теперь смотрела на нас.***
— Хорошо, что Антошка согласился съездить всем вместе в караоке-бар, — сказала Разумовская, подцепив меня под руку, когда мы со стоянки шли в сторону заведения, — он стал такой букой после расставания с Ритой! — Саша прикусила нижнюю губу, виновато смотря на меня: — Прости, ляпнула, не подумала. — Всё нормально, ты чего, — я усмехнулась, — упоминай имя Риты сколько угодно, меня это не смущает. — Хвала всем печенькам мира, — Разумовская улыбнулась, — зная Антосю, он тебя будет сегодня держать на контроле, чтобы ты не напилась и не спела все песни Анны Асти. — Меня ничто и никто не сможет остановить, если заиграет хотя бы одна песня этой исполнительницы, — я хихикнула. — Супер, будем позориться вместе! В караоке-баре было людно, но ещё никто не храбрился, чтобы выйти и спеть. Люди сидели за столиками, пили, ждали свои закуски. А мы сели поближе к сцене, чтобы в момент, когда резко накатит желание продемонстрировать всем свои вокальные данные, не пришлось далеко идти. Я выбрала коктейль под номер три и шесть. В третьем намешали джин, вино, чёрную смородину и лимонный сок, а в шестом: коньяк, ликёр, мускатный орех и лёд. Вскоре появились первые храбрецы, которые вышли на сцену и оглушили всех, кто находится в зале. Я заткнула уши, присосавшись к трубочке и потягивая коктейль номер три. Рядом стояла закуска в виде чипсов, а чуть погодя принесли ещё и пиццу. Но я решила, так сказать, хлыстать "на сухую", чтобы лучше в голову дало. — Ты притормозишь, может? — склонившись к моему уху, вопросил Антон Андреевич. — Мне тебя потом пьяную домой... — Пьяную домой! — я резко дёрнулась, поворачиваясь к нему, такое опасное расстояние. — Забери меня пьяную домой, завтра мне будет стыдно! — Нет. — Да, Антошенька Андреевич, — я тут же наклонилась к Саше: — может, споём? — Пойдём! — Разумовская уже вскочила с места. — Нет, Котова! — Антон Андреевич пытался схватиться за меня, как за тоненькую соломинку, но не вышло, ноги уже несли в сторону сцены, где нам быстро включили нужную композицию. Следом за этой песней пошла моя любимая Анна Асти, которую я пела от души, получая мощнейший выброс энергии и сил. За такое замечательное пение, за счёт заведения нам принесли коктейли. С Сашей мы сдружились, нашли общий язык. Девушка оказалось очень лёгкий на подъём. В процессе вечера, я выяснила, что Разумовская чуть старше меня, ей исполнилось двадцать девять совсем недавно. Когда-то Саша думала, что будет преподавать в школе, но жизнь повернулась совершенно иначе: забрав документы из педагогического университета, Разумовская, ни секунды не тратя на раздумья, выбрала журналистику. А потом как-то завертелось-закрутилось, и теперь у неё собственное шоу-интервью, куда приходят люди из разных сфер деятельности: артисты, комики, бизнесмены, рестораторы и так далее. Мы стали любимицами этого караоке-бара, когда в очередной раз вышли на сцену. Публика поддерживала, свистела, аплодировала, кричала хорошие и добрые слова. После празднования знакомства, нужно было расходиться по домам, я уже была никакая. Язык потерял связь с мозгом, поэтому я просто сползла по руке Антона Андреевича, пытаясь устоять на ногах. Он меня, надо отдать должное, крепко придерживал за талию. Всякий раз, когда мне хотелось расслабиться, Шастун возвращал меня на место. — Я заказал два такси, — оповестил Арсений, — никаких ведь проблем? — Какие проблемы, Арс? — Саша вскинула брови. — Они практически женатики, думаешь, им надо разъезжаться по разным квартирам? — Женатые, — поправил Шастун. — Да, хоть замужние, — махнула рукой Разумовская. В первую машину посадили нас, я прикорнула на плече у Антона Андреевича, не открывая глаза до самого дома. Шастун и сам еле держался. Но если оценить со стороны, то я напилась гораздо больше, чем он. И без коньяка снова не обошлось. Мы поднялись до квартиры, Антон мучался с замком, ключ просто соскакивал. — Что, уже проблемы с попаданием начались? — заплетающимся языком вопросила я. — Сейчас я тебе попаду и посмотрим, какие проблемы, — недовольным голосом ответил Антон Андреевич. — Подождите, я ещё не вспомнила, что у нас недавно было, а тут уже новые события, — я замахала руками, — может запишем видео, пересмотрим? — Ещё скажи выложим любительское видео на все порно-сайты, — Шастун выругался матом, но ключ попал куда надо. — А давайте, звёздами станем, — я держалась только благодаря стене. — Заходи давай, звезда, — Антон Андреевич раскрыл дверь нараспашку, а я буквально "затекла" в квартиру по стеночке, — аккуратно, не расшибись. — Если умру, вас посадят, — промямлила я, зевая. — Нет, меня наградят ещё орденом за выдержку, — он закачал головой, — такой словарный понос выдержит не каждый. — Ой, не пиздите, — я махнула рукой, она замоталась, как тряпочка в воздухе. — Слова. — Вам правда есть дело сейчас до того, что я говорю? — я вскинула брови. — Забейте хуй. — Я в ванную, — Антон Андреевич исчез за дверью, а я дошла кое-как до дивана, плюхаясь. В голове творилось чёрти что. Я скинула с себя рубашку, оставаясь в одном коротеньком топе на тоненьких бретельках. Благо, мне хватило ума не ходить сегодня в одной рубашке. Потрогав уши, я осознала, что мои серьги остались на съёмочной площадке, а уехала я в тех самых золотых серьгах конго. — Ну и ладно, — я вздохнула, — потом заберу. Вода перестала шуметь, дверь в ванную хлопнула, вскоре, рядом со мной на диван плюхнулся Антон Андреевич. Я посмотрела на него, подпирая подбородок ладонью, а локоть поставила на спинку дивана. — Как дела? — разглядывая его лицо, вопросила я. Когда он в таком состоянии, выглядит гораздо симпатичнее, чем в обычном виде. Возможно, из-за того, что он сразу становится другим человеком. Настоящим, что ли. Убирает в шкаф маску злого начальника и превращается в простого Антона. — Супер, — он переводит на меня взгляд, — пока был в ванной, у меня кое-что всплыло в голове. — Что? — с интересом вопросила я. — Кажется, это не моё богатое воображение, — Шастун оказался близко к моему лицу, — после того поцелуя кое-что и правда было, но до секса не дошло. — Мне плакать или радоваться? — я чуть наклонили голову набок. — А ты как хочешь? — глаза сверкнули, он облизнул губы. — Может, расстроиться? Трезвая Даша Котова, которая убила бы Антона Андреевича даже за то, что тот неправильно дышит, сейчас ушла на покой. На её место пришла моя тёмная личность, в которой, как мне кажется, сочетаются все смертные грехи в гремучую смесь. В таком состоянии, я уже и не помню, что Шастун редкостный эгоист, который никак не может отпустить бывшую, хоть та и замужем за другим, не думает о чужих чувствах, спит с чужой женщиной... Сейчас как-то плевать. Хотя на свежую, трезвую голову это самый настоящий кошмар. — Мне показать как оно было? — с каким-то вызовом вопрошает Антон Андреевич, а у меня впервые за всё время нахождения с ним, внутри начинает приятно тянуть. — Покажи. Он утягивает меня в поцелуй. От прикосновений чужих рук, тело покрывается мурашками. Антон оттягивает мою нижнюю губу, прикусывает, а флешбеки ударяют в мозг. История повторяется. Он гладит щёку, всего на секунду разрывая поцелуй, его ладонь перемещается на затылок, едва сжимая волосы, заставляет меня запрокинуть голову назад. Поцелуями спускается к шее. Тёплое дыхание опаляет кожу, внизу всё пульсирует, отзывается на каждое мимолётное прикосновение Шастуна. Эти ощущения была непередаваемы. Он старался быть нежнее, не торопясь, чуть прикусывая, оттягивая кожу, оставляя несколько влажных поцелуев. Я запустили ладони под футболку, оглаживая торс, опускаясь ниже. Страсть поглотила меня с головой. Разум отсутствовал. Ловким движением пальцев, Антон расстегнул бюстгальтер, избавляясь от него. Следом за ним полетела его футболка, которую я легко подцепила, а он с удовольствием поспособствовал её дальнейшему перемещению. — Ты, — он убрал упавшую прядь волос с моего лица, когда я нагло забралась к нему на колени, — что ты со мной творишь? — Вам не нравится? — я внимательно смотрю в блестящие глаза. — Я был бы настоящим дураком, если бы мне это всё не пришлось по душе, — Антон улыбается, мимолётно целует в губы, — почему я раньше не замечал, что ты пахнешь сладкой вишней? Вкусно, приятно. Мне нравится. — А вы такой хорошенький, честно говоря, — с ухмылкой заявляю я, — я в восторге, когда вы не ворчите. Он вновь накрывает мои губы своими, в этот раз не церемонясь, углубляя поцелуй, наши языки сталкиваются, а внутри всё переворачивается. Дзиньк. Дзиньк. Дзиньк. Дверной звонок не унимается. Я отсаживаюсь на диван, Шастун не сдерживается, покрывая благим матом того, кто пришёл в такой час, да ещё так не вовремя! Я впрочем тоже не в восторге. Дверь открывается. До меня доносятся голоса. — Антош, мне нужна помощь, — голос Риты я узнаю сразу. Я прикрываю глаза, подбираю бюстгальтер с пола, делаю глубокий вдох: — Пиздец, я к нему что-то чувствую. Что-то блядь есть. Иначе бы ничего не отзывалось на приход Риты.