Проснись!

Всё это было ради Сенджуро. Сначала он на глазах у всех унижал его, а затем оставался с ним наедине. Так прошёл год, затем второй. Генья стал себя уж очень плохо чувствовать и решил сходить в больницу. Поставили диагноз: остеосаркома тазовых костей. Как же было больно. После того, как он покинул все секции и перестал драться с кем попало все от него отвернулись. Теперь он стал изгоем. Ещё и волосы из-за химиотерапии осыпались, как снег. Его "друзья" теперь унижали его, а не кого-то другого. Генья закрылся в себе и стал себя вести полностью противоположно тому, как вёл прежде. Но был в этой ситуации один огромный плюс: теперь он мог не скрывать их дружбу с Сенджуро. Теперь они на одном береге реки, и честно, Шинадзугава мечтал об этом всё время. Генья хотел защитить Ренгоку, а не вредить ему. Он старался: постоянно прятал того где-нибудь, а сам шёл в объятия драки и унижений, зато выходил целёхонький, он же всё равно сильнее, хоть и болел. Это была уже не просто дружба, а некая близость– они были прямо как две части чего-то неделимого и выковывали свои тела для этой убийственной связи долго и старательно. Генья любил Сенджуро, как почва любит влагу, также, как цветы любят Солнце. Но любить его было тяжело, слишком дорого для себя самого. Шинадзугава убежал на кухню и налил чистой воды в стакан, затем пошёл к себе в комнату. Там теперь уже пепельный блондин раскачивался из стороны в сторону и повторял одни и те же слова, словно молился. Генья подошёл ближе и попытался привлечь к себе внимание, но безуспешно: Ренгоку был будто в бедтрипе. Шинадзугава сел рядом и попытался привести парня в чувства, усиленно тряся его за плечи. Это не помогло. Когда дело стало уж совсем плохо, в голову пришла, наверное, самая бредовая идея в жизни: нужно сделать что-нибудь шокирующее, для того, чтобы тот вышел из транса. Что же такого можно сделать? Вода из стакана вылилась на белые волосы, никакой реакции. Генья попытался напугать друга шумом и резкими движениями – безуспешно. Остался только один вариант, но не совсем тот, который он бы хотел пробовать именно сейчас. "Была не была!"– пронеслось в бритой голове. Генья влепил сильную пощёчину другу. Достаточно шокирующая вещь. –Сенджуро-о-о! Подъем! Братан! Жёлтые глаза, наконец, посмотрели на Генью, но пугающе как-то, из подлобья. –Всё нормально?.. Ты чего так пугаешь? Сенджуро плачет. Шинадзугава обнял его и гладил по спине, робко. –Тише-тише... Дыши глубже... Если не хочешь говорить– не рассказывай. Но знай, я всегда на твоей стороне. –... Я-я... Я уже не по-понимаю, что происходит... Спа-спаси меня. –Все будет нормально, вот увидишь. Он аккуратно отцепил от себя Ренгоку и стал поправлять сырые от слёз волосы. –Знаешь, Сен, ты такой красивый, когда плачешь... –... –Я... я даже не знаю, уместно вообще это говорить сейчас, но я тебя люблю. Всегда любил. С нашей первой встречи. – Я тебя тоже. – Не как друга... Да что я несу! Забудь, что я сейчас сказанул! –... Мне приятно, что ты меня любишь, пускай даже и не как друга... Люби меня, пока ещё можешь... А если разлюбишь, то помни меня. Генья не сдержал порыв эмоций и смазанно коснулся губ Сенджуро. Тот, словно изваяние, смотрел стеклянными глазами на лысую макушку на которой вновь начали пробиваться волосы. Это значит, что Шинадзугаву жизнь покинет ещё не скоро. –Прости. –Не извиняйся. Мне наоборот это нравится. Жаль, что ты– не он. Так они и сидели вдвоём, не зная, что из смой тёмной щели за ними наблюдают два хищных глаза, наполненные завистью, жаждой и печалью. Оно хочет погладить его полностью, без остатка.