Ублюдок драконьей крови

***

      — Говоришь, твоя мать Джин служила в Красном Замке горничной? — Вейгон снял с весов мой кулон, а после положил в мерный стеклянный кувшин, до половины заполненный водой, дабы измерить точный объём, — не припомню такой!       — Джесс. Ее звали Джесс, — в который раз поправил я, с тревогой наблюдая за камнем в его руках, облачённых в перчатки из чёрной кожи.       — Да какая разница, ублюдок! — поморщился Вейгон и с противным скрипом провел камнем по стеклянной пластине, — и правда, алмаз! Какой крупный и чистый! Ты уверен, что твоя мать попросту его не украла?       — Я не знаю, мой принц, — понуро ответил я. В самом деле, зачем столь щедро платить всего за пару ночей порочной любви? Но, с другой стороны, пропажа столь дорогой вещи обнаружилась бы сразу. Как и вор, что осмелился украсть ее.       — И все же эта вещица кажется мне очень знакомой. Даже не сам камень, а дракон, что его обрамляет. И где же я только его видел…, — Вейгон задумчиво вертел драгоценность в своих длинных пальцах — столь длинных, что я даже начал подозревать у него синдром Морфана, частый спутник гениев и музыкантов.       — Эй ты, ублюдок, как там тебя… Рик? Рон? Не важно… Читать умеешь?       — Да, мой принц, — как можно почтительнее ответил я. Не важно, как он собирается меня величать. Главное — это сковать цепь и получить звание мейстера, что на всю жизнь обеспечит меня кровом и пропитанием.       — Мейстер Вейгон, — поправил он меня, небрежно кладя единственное мое — или уже не вполне мое? — сокровище в объемистую резную шкатулку, — я дал обет и более не являюсь принцем. Что мне же с тобой делать, ублюдок? Ладно. Прочтёшь это, это и это, и ещё и это. А через недельку глянем, если ли вообще смысл тратить на тебя время.       «И как только я смогу прочесть все ЭТО всего за неделю?» — я с ужасом уставился на образовавшуюся на столе стопу объемистых фолиантов.       — Держи! — мейстер Вейгон сунул мне в руки целую гору каких-то рулонов и здоровенный короб, что явно весил больше меня самого, — и только попробуй хоть что-нибудь уронить!       Покачиваясь и практически ничего не видя за своей ношей, я тщетно пытался угнаться за размашистым шагом своего учителя. Как я преодолел спуск по лестнице, так и осталось для меня загадкой. Живот нещадно крутило, а тряпка, коей я попытался скрыть кровотечение, натирала промежность при каждом сделанном мною шаге. Хорошо, что все это безобразие надежно скрывал объёмистый балахон серого цвета — одеяние, что носили все служители Цитадели, от школяров, вроде меня, до самих Архимейстеров. Черт! И как только женщины терпят все эти мучения?!       — Ну что так долго! Лекция скоро начнётся! — проворчал Вейгон, — тень от Хайтауэра уже пересекла Медовичку! Быстрее!       Я вздохнул с облегчением, когда наконец смог опустить свою тяжелую ношу. Огляделся: зал наподобие амфитеатра был уже полон слушателей. Высокий купол венчало округлое отверстие, сквозь которое пробивался солнечный свет, а сам потолок был украшен изображениями звёзд, соединенных между собой в затейливые созвездия.       — Что встал столбом, ублюдок! Давай, помогай! — прошипел Вейгон, указывая мне на короб. Сам он вместе со школярами развешивал по стенам объемистые плакаты, на которых красовалась луна в различных ее фазах. Открыв крышку, я с удивлением обнаружил вложенные друг в друга полусферы, что были выполнены из толстого стекла, и элементы пока непонятного мне механизма. Это что, схема солнечной системы?       — Брысь, — шикнул на меня Вейгон, и буквально через минуту на столе и впрямь красовалось некое подобие Солнца, вокруг которого неспешно вращались разноцветные шары планет, в каждом из котором ярко пылала свеча. Факелы потушили, отверстие в куполе закрылось неведомым для меня образом. А когда звучный голос Вейгона разнесся по залу, я позабыл обо всем.       Устройство здешнего мира и правда отличалось от того, в котором я ранее жил. Планета — вторая, а не третья от солнца. Необычная орбита, из-за которой зима и лето, весна и осень длились на протяжении нескольких лет. Сложный расчёт времени, что проистекал из этого. В ходу был лунный календарь, а не солнечный, а двенадцать лунный месяцев составляли собой год. Также Вейгон долго рассказывал на основании каких подсчетов мейстеры определяли начало и окончание нового сезона — однако это оказалось для меня слишком сложным, чтобы осознать сразу и на слух. И все же, привычная атмосфера лекций, что я так часто посещал в своей прошлой жизни, завораживала и заставляла сердце биться быстрее.       — Учитель, это было потрясающе! — восторженно проговорил я, когда лекция подошла к концу. Мейстер Вейгон даже не удостоил меня взглядом, но все же мне показалось что углы его губ чуть дернулись вверх.       Лёжа на голом полу, где мне милостиво позволили расположиться, и прислушиваюсь к похрапыванию Вейгона, я все продолжал думать об загадочном устройстве этого мира. Так и не в силах уснуть, я, стараясь двигаться как можно бесшумнее, прокрался к столу, и зажег свечу. Глянул на принца — тот спал лицом к стене, утомленный ночными наблюдениями за звёздами, и я надеялся, что слабый трепещущий огонёк свечи не должен ему помешать. Так что открыв увесистый томик, посвящённый механике движения звёзд и планет, я погрузился в чтение.       — Ах ты скотина! — раздалось со стороны кровати. Я вздрогнул и чуть не уронил свечу. Однако глаза Вейгона, что перевернулся на спину, оставались закрыты, — Бейлон, отдай! Это совсем не смешно! Алисса, ну скажи ему…       Я бесшумно фыркнул, различив как нахмурились светлые брови учителя, а нижняя губа обиженно выпятилась. Ну что ж, детские травмы всегда оставляют в душе неизлечимые временем раны! Хотя, кто знает, может мой учитель просто скучал по годам, проведённым с семьей, вместе с любящими родителями, братьями и сёстрами в стенах Красного Замка?       — И давно ты не спишь, ублюдок? — мейстер Вейгон стоял прямо за моей спиной, зевая и теребя серебряные пряди волос, что совсем растрепались за ночь.       — Простите.., — на всякий случай проговорил я, совершенно не представляя, что ожидать: похвалы или выволочки за мой проступок. Надо же, и как только я мог настолько увлечься, что настолько позабыл о течении времени?       — Ну что ж, проведём небольшой экзамен, — Вейгон, близоруко щурясь, отыскал на захламлённом столе смятый листок пергамента, чернильницу и перо, — давай, расскажи ка, ублюдок, по какой механике движется луна относительно нашей планеты и чем вызвано чередование ее фаз?       Я выдохнул — вопрос был достаточно лёгок — и обмакнув кончик пера в чернила, начал поскрипывая и ставя кляксы вырисовывать схемы движения небесных тел.       — Учитель, но я никак не могу понять причины столь долгой зимы и столь долгого лета, — покаялся я, — вы вчера все так хорошо объясняли, но я…       — Этого не знает никто, — оборвал меня Вейгон, потягиваясь, — а ты не такой уж и тупица, ублюдок! По крайней мере уж явно умнее Хайтауэра! Вызубрить все законы — даже попугая с Летних островов можно заставить это сделать! А вот прикоснуться к механике космоса, познать путь звёзд и планет, сделать шаг навстречу неизведанному — удел лишь избранных! Кстати, ублюдок, я вспомнил где видел этого чертового дракона! Только седьмое пекло, куда запропастились мои очки?!       Когда очки были наконец обнаружены в тазу для умывания — и как только они туда попали? — Вейгон завис где-то на час разглядывая сплошь исписанный цифрами пергамент. В длинной ночной рубашке, босой и всклокоченный, с поблескивающими на носу очками в золотистой оправе он и впрямь производил впечатление сумасшедшего ученого. Да и кавардак, что творился вокруг вполне подтверждал мой вывод. Пробирки и колбы валялись вперемешку с книгами и бесконечными записями, то там то здесь красовались не вполне ясные для меня механизмы, а посреди стола возвышались странные стеклянные свечи.       — От тебя воняет, ублюдок. Или помойся и принеси завтрак, — Вейгон, склонившись над столом что-то судорожно писал левой рукой, порой замирая и покусывая в задумчивости кончик пера, — и не забудь кофе.       «Кофе?! Здесь есть кофе?!» — непрерывно вертелось в моей голове, пока я семенил босыми ногами по стертым от времени ступеням длинной винтовой лестницы. В какой-то момент я чуть влетел в рыжеволосого школяра — того самого, что отправил меня в далекое пешее днём ранее. Я поклонился, пропуская его, и заметив в его руках поднос полный различной снеди, взволнованно замер. Отто Хайтауэр, даже не взглянув на меня, продолжил свой путь в покои мейстера Вейгона. Седьмое пекло! Вот только его здесь не хватало! Знать бы ещё, что ему нужно? Хотя… Кажется я начинал понимать происходящее. И вскоре мои догадки полностью подтвердились.       — Поговаривают, наш принц решил стать наставником какому-то безродному бастарду? — голос, что отдавался глухим эхом от каменных стен заставил меня притаиться в каменной нише — одной из многих, что были предназначены для омовений, дабы не смущать грешной наготой учёных братьев.       — Надо быть идиотом, чтобы пренебречь Хайтауэром в пользу ублюдка. Как он собирается стать Архимейстером, затевая ссору с самим меценатом? Конечно, мейстер Ирвинг, его наставник, сейчас носит звание сенешаля. Но как долго это продлится?       — Нашему принцу сложно ладить с живыми людьми. Лишь далекий космос и высокие материи занимают его блестящий ум. Отто Хайтауэр, напротив, уж слишком приземлён и сутками напролёт зубрит одни лишь законы.       — У Хайтауэров высокие амбиции, такие же высокие как и их башня. Так что не удивлюсь, если Отто когда-нибудь ещё покажет себя и займёт место в Малом Совете.       — Ты ещё скажи, станет десницей! — раздался смех, — надеюсь Боги защитят Семь Королевств от непомерных амбиций этого Дома!       Голоса все отдалялись. Я устало сполз по холодной стене. Черт! Ссориться с Хайтауэрами, одним из самых влиятельных домов Семи Королевств, совершенно не входило в мои планы! На всякий случай выглянув и убедившись, что поблизости никого нет, я сбросил с себя колючий балахон и не менее колючие штаны. Поморщившись отлипил тряпку, что была насквозь пропитана кровью. Какая гадость! Фу!       И все же, отмывшись и натянув чистые одеяния я ощутил прилив сил и решимости. Ну ничего! Я ещё поборюсь за своё место под солнцем!       — Ты тупой? А может тебе просто совсем-совсем не интересно?! — раздалось из-за двери мейстера Вейгона, когда я наконец с подносом в руках добрался по его покоев, что также служили и лабораторией.       — Учитель, простите, если столь ничтожное создание как я, разочаровало вас! Умоляю, дайте мне шанс исправить мои ошибки!       — Ладно! Где только шляется этот ублюдок?!       Сделав глубокий вдох я вошёл. С поклоном поставил поднос на стол рядом с тем, что был принесён Отто Хайтауэром. Плошка с кашей и отстывшая бурда, что по вкусу совсем-совсем не походила на столь любимый мною бодрящий напиток, смотрелись жалко по соседству с деликатесами, кои ранее приволок юный лорд. Да и одет Хайтауэр был в разы лучше меня. Конечно, мантия также была все такого-же серого цвета, но сшита по фигуре и явно из хорошей ткани, а ботинки из блестящей кожи явно говорили о богатом происхождении, не в пример моим босым побитым ногам. Я, лысый, избитый и истощенный, был жалок на его фоне — и прекрасно это осознавал.       — Ну что ж, — Вейгон, довольно улыбаясь и потирая ладони расхаживал перед нами, — я долго думал, и пришёл к выводу, что смогу наставлять лишь одного тупицу, коими вы оба по сути являетесь. Так что мы поступим следующим образом: вы задаёте друг другу вопросы, загадываете загадки — совершенно любые. Кто победит — останется под моим покровительством, а второго — отправим на выход. Ну что, начнём!       —Что может бежать, но не может ходить? Оно имеет рот, но никогда не говорит. Имея голову, оно никогда не плачет. У него есть ложе, но оно там никогда не спит. Что это, бастард? — Хайтауэр, судя по ехидной улыбке, был совершенно уверен в победе.       — Медовичка, — хмыкнул я, чуть поразмыслив, — или любая другая река. Милорд, позвольте и мне вам загадать загадку. У какого молодца вечно капает с конца?       — Ты! Ты! Чертов ублюдок?! — лицо Хайтауэра пошло красными пятнами, — учитель, я не собираюсь участвовать в подобной пошлости!       — Отто, ты отказываешься отвечать? — плотно сжатые губы Вейгона давили улыбку, — ну и каков ответ, ублюдок?       — Простите меня, — я что есть сил изображал раскаяние, — это всего лишь чайник!       — Чайник! — хохотнул Вейгон, поправляя очки, — а о чем же подумал ты, юный Отто?       Ненависть колыхнулась огнём в зелёных глазах Хайтауэра наподобие пламени их родового замка во время объявления войны. Он взирал на меня уже совсем по другому, хоть и продолжал приторно улыбаться. Презрение сменилось опаской и злобой, заставив меня поежиться.       — Человек, который ЭТО сделал, не хочет ЭТОГО, — Отто чеканил каждое слово и ничто в его спокойной речи не выдавало эмоций, — Человеку, купившему ЭТО, оно не нужно. Человек, которому ЭТО нужно, не знает об ЭТОМ. О чем я говорю?       — Звучит угрожающе, — проговорил Вейгон, тарабаня длинными пальцами по столу, — хорошо, что мне это никогда не понадобится…       — Гроб! — выдохнул я. Спасибо принцу за невольную подсказку, так бы я сразу и не догадался. Ну что ж, чем бы мне ответить юному лорду?       — Есть четыре точки, — взяв перо и окунув его кончик в чернила я на пергаменте обозначил углы невидимого квадрата, — кои нужно соединить тремя линиями. Как это сделать?       Хайтауэр думал долго, почёсывая подбородок, покрытый ещё совсем нежным рыжеватым пухом. Я уже расслабился, когда раздался ехидный голос Вейгона:       — Вот об этом я всегда и говорил тебе Отто! Ты не умеешь выходить за границы, что сам же выстраиваешь в собственной голове!       Глаза Хайтауэра расширились и, схватив перо трясущейся рукой, он тут-же вписал точки в большой треугольник. Черт!       — Ну что ж, бастард! — проговорил Хайтауэр, победоносно улыбаясь и явно готовясь перейти к тяжелой артиллерии, — мой последний вопрос. Около пятидесяти лет назад стоял жаркий летний полдень. Как вдруг небо потемнело, на нем ярко запылали звезды, словно была глубокая ночь, а люди пали на колени, моля Семерых о спасении. Боги услышали их, и вскоре солнце вновь пылало на голубом небосводе. Однако учёные мужи уверены, что в произошедшем нет никакого божественного провидения. А как ты считаешь, ублюдок?       — Это не вполне честно, — нахмурился Вейгон, — мальчишка здесь всего лишь день…       — Солнечное затмение! Я сейчас все расскажу! — затараторил я, хватая с подноса апельсин, яблоко и сливу, — вот это пусть будет солнце…       К концу своего сбивчивого рассказа я успел запыхаться. Однако лиловые глаза Вейгона, полные изумления, того стоили. Ну что ж, пора заканчивать нашу импровизированную дуэль. Что бы такого спросить у этого напыщенного лорденыша? Взгляд упал на мерный кувшин — может получится?       — Милорд! — я с улыбкой на устах протянул Отто медную резную печатку, что лежала подле меня на столе, — соблаговолите ответить на вопрос, можно ли вычислить объём этого изделия все за пару секунд и каким образом лучше это сделать?       Мейстер Вейгон был крайне задумчив и не торопил Отто, пока тот предавался сложным расчетам. И правда, зачем я только сдался принцу, что всею душою мечтает о должности Архимейстера и вступлении в конклав? Мой вчерашний порыв казался мне все более и более дурацким. Я все яснее понимал, что нужно было лишь чуть обождать и поступить на обучение обычным школяром, не привлекая к себе излишнего внимания, а главное — не жертвуя единственной дорогой вещью, коей я обладал. Дабы не тратить зря времени я решил хоть немного прибраться — лаборатория выглядела словно после бомбежки. Подбирая с пола разбросанные листы, я заметил на одном из них столь знакомое мне изображение — дракона, что сжимал в пасти собственный хвост, наподобие Уробороса.       «Мой дорогой сын! Поздравляем Тебя со столь скорым получением звания мейстера! Как жаль, что мы не смогли лично присутствовать на столь важном для всей нашей семьи событии — малышка Гейль поспешила появиться на свет раньше заявленного срока…»       — Отдай! — Вейгон вырвал письмо из моих рук. Быстро пробежался глазами по строкам, долго смотрел на выведенного пером в самом углу дракона-уробороса. Лицо принца побледнело, а глаза расширились в явном изумлении.       — Я закончил, учитель! — послышался голос Хайтауэра.       Вейгон мимолетно глянул на труд Хайтауэра и, припрятав письмо в карман, коротко сказал:       — Ублюдок, покажи нашему юному лорду верный ответ.       Когда я опустил печатку в воду, оказалось что Отто Хайтауэр лишь совсем немного ошибся в своих расчетах. Однако Вейгон был неприклонен:       — Отто, тебе подыщут нового наставника, который будет более соответствовать твоим талантам и устремлениям нежели я. А ты, ублюдок, — продолжил он, когда Отто оставил нас, громко хлопнув напоследок дверью, — напомни мне ещё раз, как там звали твою мать?