АЛЕКСАНДР
Октябрь, 2022 — Я прекрасно помню, что ты просила меня созвониться с отцом, — фыркнул я, держа телефон у уха и быстрым шагом направляясь в кабинет матери. — Уже иду к тебе. Отключив звонок, я не заметил, как кого-то сильно толкнул. Мысленно чертыхнувшись, я вовремя сообразил и схватил девушку за руку, чтобы та не упала на пол. — Какая досада, — зашипела чертовски симпатичная незнакомка, взглянув на меня. Я рассматривал ее несколько секунд, но этого хватило, чтобы запомнить ее внешность детально: зеленые глаза, обрамленные длинными ресницами, слегка вздернутый аккуратный носик, на переносице которого отчетливо можно было заметить веснушки, пухлые губы, до которых мне, почему-то, хотелось дотронуться… Поняв, что я позволял себе слишком много, на моем лице тотчас вылезла ухмылка, а после я отпустил незнакомку, когда удостоверился, что она стояла на ногах и не собиралась падать. — Такая красотка должна падать только в объятья, а не на пол, — зачем-то сказал я. Обычно не использовал те самые цитаты для пикапа, но сейчас, глядя на девушку, от которой сердце стучалось слишком быстро, мне хотелось таким образом пофлиртовать. Она усмехнулась. В ее глазах заиграл озорной огонек, который был неким сигналом, чтобы я продолжил. Но вместо очередного пикапа поинтересовался, как ее зовут. — Агата Элизабет Харрис, но для тебя мисс Харрис, парень, — ее голос быль схож на сталь, а глаза, что, как мне показалось, жадно рассматривали меня, опустились на резко появившийся телефон в руках. — Свободен. — Остра на язык, — продолжил я, не сдержав улыбки. — Ты мне уже нравишься. Я наклонился над ней и прошептал на ухо. От мисс Харрис пахло сладкой вишней. Запах запал в мое сердце, и я чудом удержал себя не зарыться в ее шею носом. Признаться честно, не имел понятия, почему вел себя так с незнакомой девушкой, которую видел в первый раз в жизни. Но мне не хотелось прекращать… Это подобно зависимости, вот только я совсем не знал, откуда она появилась. И, чувствуя невыносимое желание провести пальцами по ее шее, я выпрямился и пошел дальше по коридору, прямиком в кабинет матери. Это чертовое наваждение. Единственный раз, когда я ощущал подобное по отношению к незнакомке, был несколько лет назад. Влюбился в девушку, которая была старше меня на три года, хотел стать для нее кем-то важным в ее жизни, желал завоевать ее сердце и стать для нее самым лучшим человеком, на которого всегда можно рассчитывать, но моя любовь к ней оказалась полностью безответной. Вошел в кабинет матери без стука. Оливия сидела за столом среди бумаг, на ее лице было сплошное недовольство. В одной руке между пальцами зажимала ручку, а другой придерживала какой-то документ. — Ну наконец-то, — вздохнула мама, отложив бумагу с ручкой. Откинувшись на спинку рабочего кресла, она осмотрела меня с головы до ног. — Принес? — А как иначе? — усмехнулся я, достав из кармана флеш-накопитель, на котором были дополнительные документы на дом, что отец подарил моей матери после развода. Протянул ей, получив усталую улыбку. — Спасибо, Александр. Как бы это глупо не выглядело, но мне действительно нужны эти документы. — Я понимаю, — кивнул я и сел на свободный стул. — Как поговорил с отцом? — как бы невзначай поинтересовалась мама, хотя я прекрасно понимал, что новости про Ульрика ей уж очень интересны. Она до сих пор не могла принять тот факт, что они уже как пять лет были в разводе. У него своя личная жизнь, у нее своя, вот только мама продолжала безответно любить отца. И от этого осознания мне становилось невыносимо ее жаль. — Как обычно, — хмыкнул я, вспоминая разговор с папой. Мы созванивались вчера, но мне казалось, что прошла целая вечность после нашего недлительного диалога. — Ничего нового. Он все так же, как и раньше продолжает вести бизнес в Исландии, активно расширяется по всей стране. Собирается открыть еще один филиал здесь. Мама загорелась, услышав мои слова. Она будто бы ожила. — Как славно, — сказала Оливия, но тут же пришла в себя. — Вернее я рада за него. Но зачем именно в этом городе? — Наверно, у него здесь есть связи, — я пожал плечами. — Может быть, может быть, — тихо произнесла мама, а потом, как будто набравшись смелости, продолжила: — Александр, ты прекрасно знаешь, что я до сих пор люблю твоего отца. И я хотела бы попросить у тебя помощи, чтобы ты помог нам… вновь сблизиться. — Мам, — я вздохнул, покачав головой, — зачем ты хочешь ворошить прошлое? Вы с отцом разведены уже как пять лет, а ты до сих пор питаешь надежду, что между вами что-то будет? — Ты не понимаешь, — грустно вздохнула Оливия. — Ничего не понимаешь… — Ну конечно, куда мне, — как-то едко хмыкнул я. — У меня же никогда не было безответной любви. — Не сравнивай мое с твоим, — недовольно воскликнула она. — Мое — настоящее, твое — временное. — Вот сейчас ты зря это сказала, — нахмурился я и резко встал со стула. — Не нужно обесценивать чужие чувства, мама. Она поджала губы и отвела взгляд. Признаться честно, мама вела себя как подросток, у которого гормональный сбой на фоне переходного возраста. Мне было жаль ее, а потому я не имел права злиться. Оливия могла не подумав сказать какое-нибудь едкое слово, потому что у нее не все в порядке с эмоциональной составляющей. Ей нужен тот, кто покажет свою любовь в полном размере и подарит самые настоящие и искренние чувства. Но она не хотела никого к себе подпускать, потому что слепо верила, что отец вернется к ней и они заживут той жизнью, которой жили несколько лет назад. — Прости, Александр, — вздохнула мама. — Ладно… забудь об этом разговоре. Тебе пора, первая пара уже началась. Я без лишних слов вышел из кабинета и направился в аудиторию, в которой уже как несколько минут шла лекция. — Простите, задержался, — сказал я, войдя в аудиторию без стука. Резко остановился, потому что за преподавательским столом сидела та самая интересная незнакомка, которая привлекла мое внимание. — Ой… Мисс Харрис, доброе утро. Обменявшись колкостями, я с ее разрешения занял стол в первом ряду и всю пару не мог свести с новой преподавательницы взгляда. Я и подумать не мог, что такой молодой педагог будет заменять ушедшего на пенсию старого преподавателя, которого мы на дух не переносили. Он был до жути вредным. Мне нравилось, как преподавала Агата. Как она активно жестикулировала и интересно рассказывала заученный материал, а не просто читала с научного учебника. Мои губы сами по себе вытягивались в улыбку, а глаза пытались заставить хотя бы на несколько секунд задержать цепкий взгляд Харрис, но она принципиально не смотрела на меня. Я не знал, как так сработало, что с первого нашего знакомства она запала в душу. Серьезная, молодая, умная, красивая, с выразительными глазами, тонкой изящной шеей, с длинными маникюрными пальцами и такими же длинными ногами. Мне всегда нравился выраженный ум у девушек, а потому я не мог перестать слушать Агату и смотреть на нее так, словно в кабинете никого, кроме нас двоих, не было. Лекция закончилась, но мне не хотелось так скоро прощаться с преподавательницей. Я чувствовал острую необходимость подойти к ней и заговорить, постараться привлечь ее внимание. И я это сделал. — Пытаешься делать вид, что я тебе безразличен? — это первое, что мне пришло на ум. И я сказал это, не думая о том, что Агата может подумать обо мне в неправильном ключе. Мне хотелось привлечь ее внимание, а для чего — я сам не понимал. — Не советую говорить с преподавателем в таком тоне. Соблюдай субординацию. В ее голосе сквозило равнодушие, но действительно ли оно было? Быть может, оно было притворным? Я не смог промолчать на ее выпад, а потому вновь слегка наклонился над ней и обжег дыханием ее шею. Агата обернулась, на что я не сдержал ухмылки, приблизился к ее лицу и чуть слышно прошептал: — Иначе что? Я вновь начал рассматривать ее лицо: слегка хмурое, но все такое же красивое. Глаза смотрели на меня с осуждением, а губы были поджаты ровно до того момента, пока она не выдала мне очередную колкость. Не став отвечать, я спешно покинул аудиторию, чувствуя, как сердце отбивало бешеный ритм. Если это не чертовое наваждение, то что тогда? Как объяснить небывалое желание прикоснуться к ней и ощутить запах кожи? Как остудить себя и прекратить рассматривать ее, мысленно замечая, что она до безумия красивая? Я был несказанно рад, что с Агатой была всего лишь одна пара. На остальных я отсиживался, вспоминая ее глаза. Зеленые, напоминающие ушедшее жаркое лето. Это безумие. Просто безумие, от которого мне хотелось кричать во всю глотку. Сообщение матери выбило меня из колеи. Она интересовалась, как прошла пара с новой преподавательницей. Я ответил, что лекция была нормальной, Агата Харрис постаралась на славу в свой первый рабочий день. А после собственного ответа мне захотелось узнать о ней чуточку больше и именно поэтому начал прощупывать почву и аккуратно спрашивать у Оливии, откуда Агата и почему появилась в разгар первого семестра. Мама выдала мне всю подноготную. Агата Харрис училась в этом же университете несколько лет назад, вела себя отвратительно по отношению к преподавателям и учебной части, умудрилась закончить учебу благодаря своей тетке, ведь та закрыла все долги за каждый курс хорошей суммой денег. Глядя на мисс Харрис нельзя было сказать, что она действительно была такой оторвой. И от этого мой интерес к ее персоне начал стремительно расти. После второй пары мы с однокурсниками решили сходить в университетский кафетерий. Пока я пил кофе и покусывал сэндвич, сокурсники начали обсуждать новую преподавательницу, не стесняясь в выражениях. И, признаться честно, меня это начало раздражать. — Интересно, если к ней подкатить, то есть вероятность того, что она закроет свой предмет автоматом? — ухмыльнулся Дилан. — По ней сразу видно, что никого из вас не подпустит к себе, — в голосе Кристофера было сожаление. — Они показывают себя стервами, но на самом деле еще хуже. Такое уже проходили. Вспомните ту молоденькую преподавательницу на первом курсе — их не отличишь. Такая же манера поведения, манера речи, желание показать свое превосходство над нами, обычными студентами. — Предыдущая просто делала вид, что она стерва, — хмыкнул Эдвард — брат-близнец Кристофера. — Влюбилась в одного студента, потеряла голову, а он ее использовал. Как итог — слил интимные фотографии в социальные сети, тем самым отомстив ей за то, что она заваливала нас на зачетах. — Я помню ее громкий уход с университета, — улыбнулся Дилан. — Тогда я ей так улыбнулся, что она расплакалась. Впредь будет знать, что поступать так со студентами неправильно. — Ты считаешь нормальным глумиться над всей этой ситуацией? — недовольно воскликнул я, с грохотом поставив картонный стаканчик с допитым кофе. Я никогда не понимал всех тех людей, которые радовались горю преподавательницы. Это было просто до омерзения ужасно. Играть на чувствах девушки, а потом бросать и сливать фотографии интимного характера могло повлечь за собой много непоправимого, но парни не задумывались над этим. Им было в угоду смеяться ей в лицо и глумиться, оправдывая свое поведение каким-то нелепым отмщением. Хоть преподавательница была вредной, занижала всем баллы и ставила низкие оценки, но она не заслуживала такого неуважения к себе. — Нильсен, ты чего? — усмехнулся Дилан, обнажив идеальный белоснежный ряд зубов. — Собрался защищать ее? — Да, — огрызнулся я. — Потому что смеяться в такой ситуации — верх идиотизма и бесчеловечности. — А когда ты стал таким защитником, а, Нильсен? — прищурился Эдвард. — Разве ты не смеялся вместе с нами, когда ее интересные фото показали всему интернету? — Нет, я не смеялся, потому что понимал, что это будет просто безжалостно по отношению к ней. Она не заслужила всего того, что с ней произошло, — отрезал я, разозлившись. А ведь и правда, никто такого не заслуживает. Даже самые злейшие враги. — Господи, Ал, — усмехнулся Дилан, — что ж ты ее так защищаешь? Она тебе кто? Сестра, подруга или, быть может, девушка? — Она, прежде всего, человек, — я поднялся со стула, одной рукой захватывая пустой стаканчик, а другой слегка сжимая недоеденный сэндвич. — А вы — животные. Это были последние мои слова перед тем, как я вышел из кафетерия. Мне было все равно, будут ли они после этого общаться со мной или нет. Они повели себя как настоящие свиньи, поставив свое отмщение и желание опустить девушку в грязь на первое место.***
Когда пары подошли к концу, я не спеша шел к припаркованной машине на университетском паркинге. Не успел дойти до авто, как у меня зазвонил телефон. Вытащив его из кармана джинсов, я на мгновение задержал дыхание. Мне звонила та, которая не воспринимала меня всерьез и отвергла после того, как я в открытую признался в своих чувствах по отношению к ней. Сначала я не хотел отвечать на звонок, но потом подумал, что, быть может, случилось что-то такое, благодаря которому она и соизволила позвонить спустя несколько лет. Дарси ни разу не звонила мне после нашего расставания и именно поэтому ее звонок вызвал неоднозначный ступор и непонимание, что делать дальше. И все же я ответил, приложив телефон к уху: — Слушаю. Мой голос был тверд, но сердце отбивало бешеный ритм. Я хотел казаться внешне спокойным, но внутри был ураган. — Зачем ты взял трубку? — пьяный голос Дарси резал меня без ножа. — Зачем? Почему не сбросил? Почему ты ответил? — Почему ты мне звонишь? — решил ответить я вопросом на вопрос, потому что не знал истинную причину, по которой я поднял трубку. Дарси осталась в прошлом и мои чувства, которые росли с каждым днем сильнее, тоже остались там, позади. За все это время я изредка наблюдал за ней в социальной сети, подмечая про себя, насколько она изменилась внешне. Повзрослела, поменяла стиль, стала более закрытой. По крайней мере, об этом говорил ее профиль в instagram. — Решил ответить вопросом на вопрос? — Да. — Зря, — бросила Дарси, шмыгнув. Она собиралась плакать. — Господи, зачем я звоню тебе… Лучше бы ты не брал трубку! — Спрошу еще раз: зачем ты звонишь мне? Просто так или поиздеваться? — последние слова я выплюнул с недовольством в голосе. В какой-то степени я до сих пор обижался на нее за то, что случилось в тот день, когда она просто исчезла, забыв про меня и мое признание. — Я соскучилась… — всхлипнула она. — Безумно соскучилась, Алекс. В Нью-Йорке без тебя совсем худо, совсем неуютно… Господи, зачем я вообще сюда приехала? Я глубоко вздохнул. У меня зажила та рана, которая кровоточила еще некоторое время после ее внезапного исчезновения в другой штат, и сейчас, слушая, как она всхлипывает в трубку и признается мне, что соскучилась, я готов был повесить трубку. Но что-то держало меня, что-то подсказывало, чтобы я ни в коем-случае не делал этого. — Почему ты молчишь? — продолжала Дарси. — Ничего не хочешь сказать? — А что мне говорить? — хмыкнул я, неожиданно почувствовав прилив смелости. Бешеный ритм сердца сменился на спокойный, а голос стал ледяным. Я действительно не знал, что мне говорить. Глумиться не хотелось, но и принимать ее слова тоже не желал. Поезд ушел, чувства остались где-то там, в прошлом, а сейчас, когда и я, и она повзрослели, нет смысла ворошить то, что прошло. У меня не осталось ничего к ней, кроме какой-то обиды, которая засела глубоко в душе. Даже ненависти нет, просто обида. Чертовая подростковая обида. — Например, ответить взаимностью, — ее голос посуровел. — А ты мне ответила взаимностью в тот день? — огрызнулся я, чувствуя, как постепенно терял контроль над собой. Ругаться с ней не хотелось. Боковым зрением увидел, как новенькая преподавательница подошла к своей машине, ненароком взглянув на меня. Она наверняка думала, что я не обращаю внимания на нее, вот только это было не совсем так. Пока я слушал в трубке недовольное шумное дыхание, резко повернул голову в сторону Агаты, но та уже отвернулась от меня, достав из сумки ключи от автомобиля. Чтобы не смущать ее, я вновь уставился куда-то в сторону, выслушивая потихоньку начавшееся рыдание. — Послушай меня внимательно, Дарси, — мне пришлось повысить голос, чтобы она услышала меня. — Время не повернуть вспять. Ты опоздала на целых пять гребаных лет. — Как ты так можешь?… — Ты же как-то смогла, — едко усмехнулся я. — Пользовалась мною, а сейчас заявляешь, что соскучилась. Пожалуйста, забудь мой номер, удали его. Прекрати ворошить прошлое, его уже не вернуть. — Я была глупа… — вновь шмыгнула Дарси. — Была очень глупа, Ал. Пожалуйста, дай мне шанс. Я приеду обратно, мы встретимся, поговорим… Ты не понимаешь, насколько сильно я соскучилась, Александр. Мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой… Да, я не ценила твои чувства, отвергла, разбила сердце, но я хочу все исправить. Просто дай шанс… Я прикрыл глаза. Тот день, когда я признался ей, отлично запомнил. Мы сидели в парке. Было поздно, пахло мокрой травой после дождя. Я смотрел на Дарси и готовился, чтобы сказать самое главное, — о моих чувствах к ней. Ее взгляд был устремлен вдаль, а в руках держала тонкую зажженную сигарету, которую задумчиво курила. Ее длинные пшеничные волосы рассыпались по плечам, от них пахло карамелью. Тонкий прямой нос слегка вздрагивал от каждой затяжки, а чуть пухлые губы были слегка приоткрыты. На запястьях виднелись небольшие татуировки, на тонких пальцах были аккуратные кольца. Я постарался запечатлеть в памяти каждую ее черту, потому что она выглядела изумительно. — Мне нужно кое-что сказать тебе, — вырвалось из меня. Дарси резко повернула голову в мою сторону и вопросительно взглянула. — А это не может подождать? — ее губы вытянулись в улыбке. Она потянулась ко мне и заключила в долгий поцелуй с привкусом никотина. Я прикрыл глаза и запустил пальцы в ее волосы, а после умело оттянул их и припал губами к ее шее. — Может, — между поцелуями проговорил я, стараясь не пропустить ни единый сантиметр ее кожи. Дарси оседлала меня и вторглась в мой рот страстным поцелуем, не боясь, что в парке может кто-то быть. Да и мне было все равно, если нас кто-то заметит. Для меня не существовал никто, кроме нее в этот момент. А потому я целовал ее так, будто это последний раз, когда мы соприкасались губами. И как же иронично понимать, что так и произошло. Я хотел ее. Прямо здесь, в парке, на чертовой скамье. Хотелось почувствовать ее полностью, отдаться ощущениям и бесконечно целовать. Руки жили своей жизнью: полезли к ней под одежду, прикасаясь к нежной коже. — Нас выгонят, если мы прямо здесь займемся сексом, Александр, — засмеялась Дарси, слезая с меня. Я разочарованно вздохнул. — Да путь катятся все в одно место, — махнул я, встав со скамьи следом за девушкой. — Что ты хотел мне сказать, Александр? — она подошла ко мне и заглянула в мои глаза. Дарси была намного ниже меня, поэтому я смотрел на нее, чуть наклонив голову. — Дарси… — я вздохнул, подбирая слова. — Я слушаю тебя, Ал. — Ты мне до безумия нравишься, Дарси. Я влюблен в тебя. Одурманен… Дарси смотрела на меня не мигая, а после коротко рассмеялась. — Это же шутка, Александр? — ее глаза смотрели на меня с осуждением, а губы расплылись в улыбке. — Ты же шутишь? — Нет, — растерянно сказал я. — Я не шучу… Я бы не стал шутить на такую серьезную тему. — Боже… — вздохнула девушка, покачав головой. Она отошла от меня на несколько шагов. — Нет, только не это… — Что не так? — Все не так, Александр! — в сердцах бросила Дарси. — Зачем ты влюбился в меня? Зачем? Я тебе много раз говорила, что между нами просто секс без, мать его, обязательств! Я не люблю тебя и никогда не любила, Алекс. Боже, боже, боже! Я замолчал. Мое лицо искажало удивление, а слова не могли вырваться наружу. За каких-то несколько секунд во мне погас тот огонек, который горел ярким пламенем. — Не подходи ко мне… Просто забудь, что было между нами раз и навсегда. Это ошибка. Самая огромная ошибка, — сказала Дарси перед тем, как убежать из парка. С тех пор я ее больше не видел. И не хотел видеть. — Просто забудь, что было между нами раз и навсегда, — процитировал я ее слова спустя несколько секунд молчания. — Дарси, все в прошлом. Я уже не тот мальчишка, который был безответно по уши влюблен в тебя. За пять лет мы оба поменялись. — Прости меня за то, что я разбила тебе сердце тогда, — как-то неуверенно промолвила Дарси. — Я жалею, правда. Если бы тогда я приняла твою любовь, то сейчас… Сейчас я была бы счастлива, Александр, ведь тогда у меня тоже были чувства к тебе, только я боялась их подобно огню… — Сейчас мне ни к чему это слушать. Живи настоящим, а не прошлым. Удали мой номер, забудь про меня. Я не хочу даже пробовать возобновить общение с тобой. — Ты жесток… — Я? — из меня вырвался горький смех. — Хорошо, пусть будет так. Пусть буду я жестоким в твоих глазах. Дарси не успела ничего ответить, потому что я отключил звонок. Уже сидя в машине я прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Меньше всего мне хотелось разговаривать с ней, а уж тем более вспоминать тот день, когда она отвергла меня. На удивление я недолго думал про Дарси. Ее сменила Агата. Все мои мысли тотчас были поглощены преподавательницей, которая с первого взгляда понравилась мне. Чем — я не имел понятия. Просто увидел ее и меня перекликнуло. И почему-то для себя я пообещал, что сделаю все возможное, чтобы она почувствовала ответную симпатию.