Чувства

Несколько дней спустя       Целоваться с Рэйчел не приносило никакого удовольствия, но я это делал исключительно для того, чтобы Агата… приревновала меня. Да, безумно глупо и по-детски, но по-другому я не хотел действовать. И как только наши губы с Линд соприкоснулись в жарком поцелуе, я всем нутром почувствовал, каким взглядом Агата прожгла меня насквозь. Она ревновала, только всячески пыталась скрыть этот факт.       На огромном перерыве мы с Рэйчел отправились в кофейню. И кто же знал, что именно сюда, в это заведение, придет Агата с симпатичным мужчиной лет тридцати. Я не знал, кто это, но предполагал, что какой-нибудь преподаватель из нашего университета. Сидя неподалеку от их столика, я то и дело сжимал и разжимал кулаки, ощущая, как ревность била меня под дых.       Агата не была глупой, сразу раскусила меня, что я проводил время с Рэйчел и демонстративно целовал ее перед Харрис для того, чтобы она приревновала меня. И, видимо, решила мне отомстить, потому что все свое внимание переключила на незнакомца. А после как бы невзначай посмотрела на меня и ухмыльнулась, расправив плечи.       За несколько дней, которые казались мне какими-то волшебными, если, конечно, не учитывать пару моментов, произошло очень многое. Во-первых, я и Агата неожиданно столкнулись в клубе, после чего переспали. И, казалось бы, все было хорошо, мы отлично провели время, я сказал ей, что меня тянет к ней, но она попросила попросту забыть ту ночь, которую невозможно взять и стереть из памяти. Я прекрасно помнил ее прикосновения, ее стоны и жалобное произношение моего имени, ее жаркие поцелуи и горящие глаза. Такое нельзя просто вычеркнуть и отложить в глубокий ящик. И после этого она ушла, будто ничего между нами не было. А меня это задело до такой степени, что мне хотелось заставить ее заревновать. Глупо, по-идиотски, зато сработало.       Во-вторых, мне не давала никакого покоя Дарси. Она заваливала меня своими сообщениями, скидывала фотографии интимного характера, всячески напоминала о себе и о нашей связи, которая была несколько лет назад. Я игнорировал ее, даже заблокировал, но она с легкостью находила способы написать мне. Грозилась прилететь обратно в Канзас-Сити, чтобы увидеться со мной. Человеку абсолютно все равно, что чувства, как и подростковая любовь, давно прошли, но Дарси продолжала ворошить прошлое, как будто ей нравилось это делать. Нравилось ковырять зажившие раны.       А сейчас, глядя на то, как Агата разговаривала с мужчиной и демонстративно улыбалась, меня захлестнуло недовольство. Она заставила ревновать меня, а я повелся на эту уловку. И от этого захотелось лезть на стену.       Я, ничего не придумав лучше, взял Рэйчел за руку и оставил поцелуй на костяшках, зная, что Агата смотрела на нас прямо сейчас и тихо убивала каждого хладнокровно и ожесточенно. Она старалась всем своим видом показывать, что ей абсолютно все равно на мои попытки вызвать в ней ревность, но я прекрасно видел, насколько Агата была напряжена: ее пальцы сомкнулись на бумажном стакане, а лицо стало серьезным до ужаса. Еще бы чуть-чуть и от перенапряжения стакан сомнется, и кофе покинет свою зону пребывания.       Она вновь начала трепаться с мужчиной, не забывая, конечно же, улыбаться не только пухлыми губами, вкус которых я помнил до сих пор, но и глазами. Агата флиртовала со своим спутником, как бы невзначай заправляла за ухо свою прядь волос, детально рассматривала его.       Рэйчел что-то рассказывала мне, но я не слушал, потому что был полностью поглощен Агатой Элизабет Харрис. То, как она хихикала во время разговора с незнакомым человеком, вынуждало меня открыто хмуриться. И это не ускользнуло от Линд, которая тотчас насторожилась и накрыла своей теплой ладонью мою руку, что лежала на столе и сжимала сухую салфетку.       — Александр, все хорошо? — осторожно спросила Рэйч.       — Да, — ответил я, переведя взгляд от Агаты на Рэйчел.       — Ты меня не слушал?       — Прости.       — Все в порядке, — девушка улыбнулась уголками губ и сильнее сжала мою руку.       Мне хотелось ударить самого себя за то, что я использую Рэйчел. Она не заслуживала этого, а я не заслуживал ее. Линд была настоящим ангелом, который даже не подразумевал о моем плане, а я — сущий дьявол, что поступил так в угоду себе. Если бы она знала о том, что все это — просто единственный и верный способ вызвать ревность, то Рэйчел — я в этом был уверен — давно бы послала меня к черту. От этого стало паршиво на душе.       Агата и незнакомый мужчина еще немного посидели, пофлиртовали друг с другом, а после побрели на выход. Напоследок мисс Харрис посмотрела на меня, демонстративно схватила спутника под руку и, вздернув подбородком, ушла из кофейни.       Мне тоже не хотелось больше оставаться здесь, но я не двигался, потому что понимал, что Рэйчел не собиралась куда-либо уходить. Тогда я решил напомнить ней, что через несколько минут закончится обеденный перерыв и начнется семинар, на котором нам в обязательном порядке нужно присутствовать. Я оплатил счет за двоих, подхватил ее под руку и повел на выход.

***

      Распрощавшись с Рэйчел под конец учебного дня, я направился на университетский паркинг. У меня было множество мыслей и все смешалось в одно целое, благодаря чему мое настроение было хуже некуда. Я раздражался от того, что не мог думать о чем-то конкретном и что не мог контролировать бурный мыслительный поток.       Неожиданно голос, принадлежащий Агате, окликнул меня и заставил обернуться. Она шла в мою сторону с максимально недовольным лицом и плохими намерениями.       — Надо поговорить, — от холода, что сочился из мисс Харрис, я автоматически захлопнул дверь машины и вопросительно выгнул бровь.       — Я вас слушаю, Агата Элизабет Харрис, — отстраненно сказал я.       Агата, не теряя лишние секунды, схватила меня за воротники кофты и прижала к автомобилю. Сказать, что я был удивлен — не сказать ничего. Моя раздражительность сменилась на полнейшее непонимание и удивление. Фурия в лице Агаты не пугала меня, только лишь заставляла задуматься о том, что же на нее нашло.       — Кому ты рассказал про то, что было между нами? — недовольно прошипела Харрис, посильнее сжав воротники кофты.       Сначала я посмотрел на нее как на умалишенную, а после натянул привычную маску безразличного парня и задал вполне логичный вопрос:       — А кто сказал, что я делился с кем-то столь интересной информацией?       Агата разозлилась от моего вопроса и начала угрожать. Интересно, а на что она рассчитывала, когда набросилась на меня с подобными обвинениями? Что я действительно растрепал всему университету, что преподавательница — не промах? Глупости. Это не в моем стиле трепаться об этом каждому встречному человеку в учебном здании. Тем более я для себя еще в ту ночь решил, что все останется в тайне, как того хотела Агата. Я даже и не думал, чтобы как-то попробовать подставить ее перед всеми, потому что это было абсурдно и очень глупо. Так поступают только слабые духом люди, которые за счет страданий других намереваются выехать и показать себя безупречными.       Агата не верила мне и, признаться честно, меня это вновь начало раздражать. Я понятия не имел, как доказать ей, что у меня не было желания распространять информацию интимного характера. Вместо того, чтобы обдумать и взвесить все за и против, накинулась на меня и предъявила, что это именно я рассказал всему свету, чем она занимается в свободное от работы в университете время.       Когда она прижалась ко мне настолько сильно, насколько это было возможно, мне захотелось послать все к черту и вцепиться в ее губы достаточно грубоватым поцелуем, чтобы она прекратила причитать и ворчать. За грубостью последовала бы упоительная страсть, которая плавно перешла в нежность. Но я понимал, что нас может кто-то заметить, а у Агаты и так шаткая репутация после слухов о связи со студентами.       Чтобы не сорваться и не исполнить то, к чему меня тянуло, я начал ерничать и вредничать. У меня не было намерения ей угрожать, это не в моей компетенции, просто хотелось побыть засранцем. Тогда Агата резко отпустила меня и отошла, глядя в глаза. Бросив короткое «всего доброго», она стремительно скрылась с паркинга.       Я смотрел вслед уезжающему автомобилю и вновь думал обо всем сразу. Мне захотелось узнать, кто же посмел распустить такой грязный слух, который — я уверен — распространился по университету слишком быстро. В голове появились несколько образов, а именно Диего, Алессио, Дилан, Эдвард и Кристофер. Эти идиоты запросто могли бы что-нибудь подобное выдать про преподавательницу, чтобы просто-напросто насолить. У них не было ни единой капли сожаления, когда какой-то умник умудрился подставить несчастную Эбби Росс и выставить ее посмешищем в глазах несколько сотен студентов. Поэтому кто-то из них запросто мог распустить слух о легкомысленности Агаты. И это безусловно раздражало настолько сильно, что чесались кулаки кого-нибудь ударить.       У меня не было как таковых проблем с агрессией, но иногда она зашкаливала. Когда что-то до безумия раздражало, хотелось вымесить на ком-то злость, но все же моя адекватная сторона кричала о том, что это неправильно. И я слушал эту сторону, не смея агрессии взять над собой контроль. А потому сейчас я сделал три глубоких вздоха и задал вопрос самому себе: кто же из этого небольшого списка идиотов любит распускать слухи?       Конечно, нельзя быть уверенным, что в этом замешаны именно эти парни, но во мне было какое-то глухое убеждение, что именно они и виноваты во всем, что происходит. Сев за руль, я завел машину и, потупив взгляд на несколько минут в одну точку, сорвался с места и поехал домой.       Как только я переступил порог квартиры, мне привиделось, будто в воздухе витал запах Агаты — сладкая спелая вишня. Принюхался, но понял, что просто показалось. Слишком уж я часто прокручивал ночь, проведенную с мисс Харрис в одной постеле. Я ни разу не водил в свою квартиру девушек, но с Агатой что-то пошло не так. И теперь, когда она однажды побывала здесь, мне хотелось ощущать этот запах везде, в особенности на своей коже.       Не успев пройти на кухню, чтобы поставить кипятиться чайник, мне позвонила Дарси. Я сбросил, не желая отвечать, но она была настойчивой: забрасывала меня звонками, пока я все же не ответил.       — Почему ты так долго брал трубку? Почему сбрасывал? — недовольно отозвалась на том конце провода Дарси, и я вновь услышал ее пьяный голос.       — Почему ты звонишь мне в пьяном угаре? С чем это связано?       — Будешь отвечать вопросом на вопрос?       — Я сейчас сброшу звонок, — пригрозил я. — И вообще, я, кажется, просил тебя забыть мой номер к чертовой матери и прекратить мне названивать. Дарси, все осталось в прошлом, а я не любитель ворошить его.       С последними словами я, конечно, немного приукрасил, но отчасти это было правдой.       — Ты даже не хочешь меня выслушать, — всхлипнула девушка, на что я закатил глаза. Только очередной истерики не хватало с ее стороны.       — Потому что не вижу в этом смысла, разве не понятно? — съязвил я, сжав кулаки. — Либо ты мне говоришь, зачем позвонила, либо я сбрасываю звонок.       — Я люблю тебя, Александр, — промолвила Дарси. — Безумно люблю. Не могу забыть твои глаза, губы, руки, поцелуи. Не могу выбросить из головы, как мы проводили время вместе. А ты? Ты можешь это сделать? Ты любишь меня?       — Дарси, ты не в себе, — довольно-таки безразлично ответил я. Ее слова о любви меня не то чтобы тронули, скорее насмешили.       — Ты любишь меня? — она принципиально повторила вопрос.       — Нет.       — Не верю, — Дарси вновь всхлипнула. — Ни единому твоему слову не верю, Александр. Ты меня продолжаешь любить, я знаю это. Чувствую сердцем! Чувствую всем нутром!       — Проспись, Дарси. Прекращай пить, — сказав, я сбросил звонок и отложил телефон на кухонный стол.       Она вновь начала звонить мне, но я прекратил реагировать на это. Ее признание в любви очень не вовремя. Если бы Дарси сказала об этом пять лет назад, когда мне было шестнадцать, тогда бы я был на седьмом небе от счастья. Но сейчас ее слова являлись лишь пустым звуком, который ничего из себя не представлял. Нет у меня той привязанности и симпатии к ней, какой была раньше. Я ничего не чувствую и даже не хочу лишний раз вспоминать о ней, кто она и что между нами было. Она — мой горький опыт в первых, как мне казалось, серьезных отношений, которые были раньше. Я повзрослел, поумнел и стал чуть более мудрым, а Дарси, по всей видимости, осталось все такой же, какой и была. Совсем не думала о возможных последствиях.       Мысли о Дарси плавно перешли на Агату, а именно на слух. Мне не давало ни малейшего покоя тот факт, что кому-то стало скучно, после чего он решил несмешно пошутить. От этого руки непроизвольно сжимались в кулаки, а сердце забилось в бешеном ритме. Казалось бы, это не мое дело, но мне хотелось помочь Агате и постараться сделать так, чтобы слухов больше не было. На подсознательном уровне хотелось оказать помощь этому человеку, а потому я готов был рискнуть.

***

      На следующий день нам поставили четыре семинара, на одном из которых мы должны были писать самостоятельную работу. Я не спеша вышел из авто, после чего мои глаза вмиг накрыли теплые нежные ладони, заставив резко остановиться. Я сразу понял, что это Рэйчел.       — Привет! — девушка убрала руки и хихикнула, а я же повернулся к ней. Она прижалась ко мне и положила голову на грудь. — Я соскучилась по тебе.       Я приобнял ее, ругаясь на самого себя, что решил втянуть Рэйчел в свою авантюру. Она ведь не догадывалась, что я использовал ее только лишь для того, чтобы вывести Агату на ревность. Чувствовал себя просто отвратительно, потому что поступал как настоящая сволочь.       — Я тоже, — отозвался я, хотя последние несколько часов совсем о ней не думал. Мои мысли были забиты Агатой и Дарси. И это не доставляло никакого удовольствия.       Рэйчел резко оторвалась от груди и соприкоснулась с моими губами в легком поцелуе. Ее руки скользили по моим плечам, опускаясь на грудь и ниже. Мне было ни горячо ни холодно от ее прикосновений, ведь мыслями я был где-то далеко, но не с ней. Она целовала меня, гладила, пока нас не прервали посторонние звуки на паркинге. И тогда я увидел о чем-то громко спорящих Дилана и Эдварда. Чуть погодя заметил задумчивую мисс Харрис, которая никого не видела перед собой и действовала машинально: заглушила двигатель автомобиля, схватила сумки с переднего сидения и ни разу не взглянула в нашу с Рэйчел сторону, хотя мы были чуть ли не перед ее глазами. Агата даже никак не отреагировала на смешки Дилана и Эдварда. И мне показалось это достаточно странным явлением.       — Эй, ты чего? — привлекла внимание Линд, прикоснувшись к моему лицу. — Кого увидел?       — Да так, — пробормотал я, — неважно. Пойдем?       Рэйчел кивнула. Я заблокировал авто и, взяв девушку под руку, повел нас в университет. Она что-то рассказывала мне, но я не мог сконцентрироваться на ее словах, потому что всецело думал о Агате. А именно о том, что она была сама не своей. Обычно Харрис на всех смотрела с какой-то глухой неприязнью, но сейчас была полностью отрешенной и задумчивой. И меня это не могло оставить в покое. Я, конечно, понимал, что это не мое дело и что лезть к ней, особенно после того, как я старательно выводил ее на ревность, проигрышный вариант.       Не заметил, как мы пришли в нужную аудиторию и заняли места. Первая пара была вновь с Агатой, но она особо не контактировала со студентами. Девушка раздала каждому по новому индивидуальному заданию и полностью ушла в себя, не реагируя на тихие разговоры однокурсников. Она накрыла лицо руками и сидела так ровно до того момента, пока кто-то из студентов не задал ей вопрос. Агата ответила сухо и раздраженно, после чего вновь прикрыла лицо рукой.       Я смотрел на нее весь семинар. Анализировал, старался понять, почему она вела себя так, с чем это было связано. Возможно, Агата была отрешенной из-за слухов, а быть может, что-то случилось вне рабочей деятельности. Я все еще отдавал себе отчет в том, что лез не в свое дело, но не мог не делать этого. Это получалось само по себе, словно я обязан был о ней думать и пытаться как-нибудь помочь.       Неожиданное прикосновение на моей ноге заставило меня дернуться и едва не выбросить грязное слово на всю аудиторию, но я вовремя удержал себя от этого. Рэйчел, воспользовавшись тем, что Агата не смотрела в нашу сторону, положила ладонь на коленку и стремительно поднялась выше.       — Ты чего творишь? — полушепотом поинтересовался я, взглянув на девушку.       — Мне скучно, — она прикусила губу и скользнула во внутреннюю часть бедер. Я перехватил ее руку и слегка сжал. — Тебе неприятно?       — Мне кажется, сейчас не время, — я отозвался все таким же тихим голосом.       — Да ладно, преподавательница все равно не смотрит в нашу сторону, — Рэйчел захотела положить вторую руку на мою ногу, но и ее я перехватил. — Ей все равно даже на то, что многие громко разговаривают. А я хочу немного развеяться.       — Рэйчел, это лишнее, — покачал головой и отпустил ее руки. — Не вовремя.       — Какой ты душный, Алекс, — вздохнула Линд, откинувшись на спинку стула. — Я хотела немного поднять тебе настроение, а то ты какой-то странный.       — Мне приятно, что ты заботишься обо мне, но все же сейчас не время, — я постарался придать своему голосу нежность, хотя, признаться честно, вся эта затея сидела в глотке и раздражала. Я мучал и себя, и Рэйчел.       Пока Линд была занята в телефоне, я смотрел на Агату. Какое-то чувство сидело внутри, что у нее что-то стряслось. И мне хотелось помочь ей, попытаться как-то приподнять настроение или попросту разузнать, что случилось. Но я держал себя в руках, прекрасно понимая, что Агата не подпустит меня к себе, потому что она раздражена, в особенности благодаря моим идиотским поступкам.

***

      Вечером, когда к концу подошли пары, я распрощался с Рэйчел и уткнулся в телефон, прежде чем сесть в авто и уехать домой. Мне писал отец насчет материальной помощи Оливии, на что я закатил глаза. Они вели себя как маленькие дети, которые не могли пойти на компромисс и более-менее общаться. Заставляли меня быть для них передатчиком посланий, денег и много другого. И, признаться честно, меня это конкретно достало. Мать не может контактировать с ним, потому что у нее до сих пор были чувства к нему, а он просто не желал поддерживать общение. Ульрик оправдывал себя тем, что не хочет видеть слез, истерик и мольбу об возвращении обратно домой, в семью. Как бы он не старался показать всем своим видом отсутствие любви и холод по отношению к Оливии, мама продолжала слепо верить, что все будет хорошо и что они будут вместе.       Я много раз пытался доказать матери, что ей пора отпустить его и зажить новой жизнью. Она достаточно молодая для того, чтобы убиваться по одному и тому же мужчине, который даже не рассматривал идею вновь начать отношения. Оливия запросто могла бы найти новую пассию, но вместо этого продолжала ворошить прошлое и нескончаемо страдать, не забывая, конечно же, упоминать об этом мне. И в момент, когда я понял, что бессмысленно что-либо ей объяснять и как-то пытаться помочь, ведь нельзя оказать помощь тому, кто не хочет ее принимать, просто перестал говорить с ней об этом. Старался как можно реже делиться информацией про Ульрика, чтобы мамино сердце лишний раз не разрывалось на части.       Отписавшись отцу, что все передам, как он и просил, я убрал телефон в карман, как вдруг в меня кто-то влетел. И если бы я поздно среагировал, то мы оба оказались бы на асфальте, но этого не случилось, потому что вовремя схватил человека за руку и удержался на собственных ногах.       В нос ударил знакомый запах сладкой вишни, от которого мое сердце стало биться в несколько раз быстрее.       — Простите… — надрывно сказала Агата, заставив меня на несколько секунд потерять дар речи. По ней было видно, что она была на грани истерики. А я увидел капли крови на губах и на подбородке, и это окончательно выбило воздух из легких.       — Агата Элизабет Харрис, с вами все хорошо? У вас кровь, вот тут, — сказав, я аккуратно дотронулся до ее губ.       — Д-да, — Агата не могла толком выговорить слова, ее било крупной дрожью, а во взгляде читался дикий испуг. — То есть нет… Я просто… Я…       Я крепко обнял ее, чувствуя всем телом, как она дрожала подобно осиновому листу. И от этого обстоятельство мне стало невыносимо больно. Что же с ней случилось? Кто посмел напугать ее? Чьих рук это дело?       — Увези меня, пожалуйста. Куда-нибудь, но как можно дальше от университета, — умоляла меня Агата, прижавшись как можно сильнее ко мне.       Я разблокировал авто и приоткрыл дверцу на заднее сидение. Стянул с себя пиджак и накрыл им дрожащую Харрис. Во мне бушевали множество эмоций, в основном негативные. В голове сразу же возникли образы Дилана и Эдварда — ярких представителей неадекватных людей, которые ради собственной выгоды готовы были идти на все, наплевав на чужие чувства.       — Только не оставляй меня, — голос Агаты дрогнул, но по ее лицу было видно, что она сдерживалась от слез. — Пожалуйста, Александр… Отвези в безопасное место, иначе я…       Я оставил поцелуй на ее лбу и обнял.       — Ты в безопасности, Агата. Я с тобой, я никуда не денусь.       Глядя на испуганную и чуть ли не плачущую Агату, мои руки непроизвольно сжались в кулаки от злости. Я не мог смотреть на рыдающих девушек, которым сделали больно. И сейчас, смотря, как Агата сдерживалась, чтобы не начать плакать прямо в машине, кусая губы и впиваясь ногтями в ладонь, мне хотелось двух вещей: найти виновника, который довел Харрис до такого состояния, и быть рядом с Агатой, подставляя свое плечо.       Меня волновала только Агата Сильвер Харрис и ее состояние. Хотелось прижать девушку к себе и дать ей возможность выплакаться. От слез становилось намного легче.