Что слышит Алекс Блэкберри в нирване

      — Не стесняйтесь, наливайте, наливайте, — приговаривал Джозеф Граймс, приуючиваясь задницей на клетчатом пледе для пикника и указывая ладонью на термос и упаковку картонных стаканчиков.       Несколько подростков-мальчиков, что сидели вокруг него, нехотя стали разливать по картонным стаканчикам чай.       — Кто с чем будет сэндвич? — улыбнулся Джозеф, открыв крышку корзинки, стоящей рядом. — У нас есть с тунцом, салями, ветчиной, — принялся доставать он бутерброды.       — Мне с тунцом. А в каких нет сыра, у меня на него аллергия? — наперебой друг другу стали говорить ребята.       Джозеф, не стирая с лица широкую улыбку, слишком доброжелательно стал раздавать им сэндвичи, пытаясь угодить всем и каждому.       За всей этой блевотной картиной наблюдал со стороны Алекс, усевшись на пенек на границе леса. Дергал травинки и покусывал нижнюю губу. В этом чертовом исправительном лагере «Чистый путь», который еще и оказался католическим, а еще исключительно для мальчиков, Алекс уже находился почти две недели! И ни одна сука, ни одна падла в лице Оливера или Оливии даже не написала ему, даже не позвонила! Они даже не приехали к нему на выходных, чтоб навестить! Да, в лагере были определенные правила, запрещающие родителям общаться с детьми — только через воспитателей. Видите ли, так детки могут присесть на уши родителям, бреша, как им тут не нравится, и чтобы те их скорее забрали отсюда! А родители, они ведь какие? По сыну за несколько дней соскучатся и все! Первая жалоба — заберут обратно домой! И никакой речи об исправлении и быть не может!       Алекс чувствовал себя не на шутку подавленным и потерянным. Они отправили его сюда, будто решив таким образом избавиться от него. Раз провинился и все — стал им не нужен. Они предали его, оставив одного-одинешенька с кучей незнакомых, противных ему людей. И все ради чего? Ради исправления? Был ли в этом вообще какой-то смысл? Ладно, пускай сейчас Алексу грустно и одиноко, и он опустошен случившимся. Но на смену такому состоянию часто приходит озлобленность и обида. В случае Алекса, наверняка, все это будет направлено в сторону родителей. И тут уже хоть исправительные лагеря, хоть что! Он будет творить хуйню дальше им назло. Уж лучше бы сходили всей семьей к психологу, ей-богу. Поговорили, обсудили своим проблемы. А там, глядишь, наконец-то бы выяснилось, что проблема не только в нем, но и в родителях, что заебали смотреть на все, спустя рукава. Возможно, еще можно было бы что-то исправить. Но что уж теперь об этом говорить. Что сделано, то сделано. Блядский лагерь, так блядский лагерь.       — Эй, Алекс, иди скорее к нам! — окликнул его мистер Граймс, поманив ладонью. — Чай остынет. Да и как можно пропустить ланч? Иди сюда, покушаем, поговорим в непринужденной обстановке, — похлопал он ладонью по пледу рядом с собой.       — Не хочу, — съежился Алекс, брезгливо смотря, как на полные ляжки мистера Граймса падают крошки с сэндвича.       — Хватит быть таким букой, — поправил тугие кудри на голове Джозеф.       Ребята, что сидели вокруг него, обернулись и вопросительно уставились на Алекса, не понимая, какого хуя он не хочет присоединиться к ним и поесть на халяву.       — Я не хочу! Что тут непонятного? — всплеснул ладонями Алекс. — Мне не интересны ни ваш тупой пикник, ни ваши разговоры! Я хочу домой!       — Хорошо, хорошо, Алекс, ты хочешь домой, — выставил ладони мистер Граймс. — Я прекрасно тебя понимаю, кто из присутствующих не хочет? Но ты понимаешь, что твои родители очень обеспокоены твоим образом жизни? Они очень грустят и переживают за тебя, ибо хотят только лучшего! Ты же не хочешь расстраивать маму и папу, правда, Алекс? Поэтому….       — Поэтому иди ты на хуй, — показал ему «фак» Алекс, вскочил с пенька, засунул руки в карман толстовки и психованно, пиная валяющиеся под ногами шишки, пошел по тропинке в сторону леса.       — Ну ничего, пусть прогуляется, подышит свежим воздухом и остынет, — махнул в его сторону мистер Граймс. — Все равно бежать ему некуда. А мы с вами давайте поговорим о прощении Божьем…       — Мистер Граймс, — перебил его один из ребят, в прищуре наблюдающий за уходящим Алексом. — Можно я пойду с ним? Мало ли что…       — Ну что мало ли, Джим? — погладил его по плечу Джозеф. — Что может случиться? Лагерь ограждают высокие десятиметровые стены — ему не сбежать! В нашем лесу зверей нет, так что и напасть никто на него не может. Все в порядке.       — Ему нужен друг, мистер Граймс, — склонив голову набок, посмотрел на него Джим, приподняв заостренные брови выше некуда. — Он уже две недели здесь, но никак не реагирует на ваши сеансы и тренинги. Наверняка чувствует себя одиноким и скучает по дому. Может, у меня выйдет его раскрепостить? Друг… Что может быть лучше, в трудную минуту? — важно поправил он горлышко черной роскошной водолазки.       — Какой же ты умный парень, Джим! — благостно хлопнул в ладоши Джозеф Граймс, сложив их вместе у груди. — Такой чистый, светлый и искренний! И как только ты к нам попал?       — Вы знаете, как, — развел ладони Джим.       — Ох, да… — опустил уголки губ мистер Граймс. — Ну что ж, об этом мы поговорим потом, а теперь иди, — похлопал он его по плечу. — И вот, возьми термос и сэндвичей, — потянулся он к корзинке.       — Не стоит, — положил свою ладонь на его Джим. — У меня есть свой, — извлек он из-за спины раритетный металлический термос, инкрустированный драгоценными камнями, переливающимися в лучах солнца.       — Ну хорошо, иди, — стянул тот очки и потер глаза, что были не на шутку ослеплены светом от термоса.       — Как вернусь, поговорим и о моем прошлом, и о вашем, — поднялся на ноги Джим, отряхивая отутюженные брюки от ворсинок пледа. — Хочется все же услышать ту историю, как, а, главное, по каким причинам, вы обратились к Богу.       — Конечно, Джим, конечно, расскажу, — закивал Джозеф. — Кто знает, может, моя история подтолкнет и тебя к подобному решению.       Побродив по лесу несколько минут, Алекс вышел к небольшому озеру. Тяжело вздохнул, уселся на огромный валун и стал перебирать под ногами камешки, откладывая в сторону самые плоские и овальные. Набрав кучку, стал брать оттуда по одному и запускать «блинчики» в озеро.       — Ебучий лагерь, — бурчал он под нос. — Как они могли так поступить со мной?       — Эй, чего ты сидишь тут один? — вдруг раздался голос позади.       Алекс вздрогнул и обернулся. Увидел в паре метров от себя одного из воспитанников лагеря. Кажется, его звали Джим Кэрол.       — Чего тебе? — недовольно спросил Алекс, отвернувшись и вновь бросив в воду камушек.       — Да вот, решил погулять у пруда, а тут — ты, — подошел к нему Джим и потянулся. — Красивый пруд, не правда ли?       Алекс промолчал, не желая отвечать на эти тупые вопросы.       — Так что тут делаешь один? — присел рядом с ним Джим. — Почему ушел ото всех?       — Потому что я не буду участвовать в этом дерьме, — посильнее замахнулся Алекс и кинул камень в воду.       — Как же я тебя понимаю, — покачал головой Джим. — И самого все это достало. Эти пикники, разговоры, молитвы. Разве все это может направить нас, трудных подростков, на путь истинный? Нет, нет, нет и еще раз — нет! Их план провален с самого начала! — рьяно зажестикулировал он. — Что за глупости они придумали? Разве такие эксперименты нужно проводить, чтобы показать, что хорошо, а что — плохо?       Алекс обернулся к нему вполоборота и заинтересованно уставился.       — Нужно что-то интересное, какой-то драйв, адреналин, — продолжил Джим. — Что-то такое… Такое… Роскошное! Чтоб оно показало нам, что то, чем мы занимались — ерунда! Возбудить в нас правильный интерес!       Он замолчал, открутил крышку термоса и сделал оттуда большой глоток.       — Мм? — протянул он термос Алексу, томно улыбнувшись.       — Не хочу я чай, — сморщился тот, отодвинув от себя ладонью роскошный термос.       — Так то не чай, — поднял термос над головой Джим, будто говоря тост. — Шампанское! Будешь?       — Откуда оно у тебя? — приподнял бровь Алекс.       — Разве это так важно? — выставил ладонь в сторону Джим. — Тут можно достать что хочешь, в этом лагере. И алкоголь, и наркоту… Нужно просто знать правильные лазейки. В лице меня, конечно же, — положил он ладонь на грудь.       — Ты здесь как бы местный дилер?       — Пусть так, — покрутил ладонью Джим. — Так будешь? Мм?       — Буду, — кивнул Алекс, взял термос и сделал из него глоток. Пузырьки приятно защекотали язык, оставляя после себя терпко-сладкое послевкусие.       — Феерично, не правда ли? — перенял у него термос Джим. — Как говорил Наполеон… Знаешь же такого? Так вот он говорил, что победитель заслуживает шампанского, побежденному оно необходимо. Кто мы в этом лагере, Алекс? Победители или же побежденные? — вновь угостил он его «игристым».       — Как ты здесь оказался? — поинтересовался Алекс, сделав еще один глоток.       — Ну, — пожал плечами Джим, посмотрев в небо. — Начнем с того, что еще год назад я был подающим большие надежды баскетболистом. Все были от меня просто без ума! Тренер, мать, учителя… Я болел баскетболом, жил им! Я писал баскетболу стихи, боготворил его!..       — Сколько тебе лет? — перебил Алекс. — Кажется, ты выглядишь старше меня.       — Шестнадцать, — оскалившись, уставился на него Джим, потрястя кулаком. — Не перебивай больше, я этого не люблю. Так вот. Я жил одним лишь им! Я летал по площадке как ястреб, и не было никого быстрей меня. Я ощущал себя богом баскетбола, и даже не знал, что может быть что-то интереснее его, роскошнее. К счастью или сожалению — узнал… Так я познакомился с кокаином…       — Оу, — присвистнул Алекс. — Кокаин — это уже не шутки.       — Не шутка — не попробовать его. Тебе еще тринадцать, и ты просто не понимаешь всех прелестей. Кокаин это лишь верхушка айсберга, дальше будет больше! Вот так я и вошел в мир наркотиков, узнав, что есть вещи намного прелестнее всего этого баскетбола. Но вскоре кокаина стало мало, и тогда я попробовал героин…       — Ого! Курт сидел на героине! — воскликнул Алекс.       — Да плевать мне на твою паскуду, — отмахнулся Джим, отпив «игристого». — Кто такой Курт, а кто я?! Так вот, денег у меня на героин не было, а хотелось все больше и больше. Я стал грабить людей, убивать… Все ради того, чтоб заработать на дозу!       — Ты убивал людей? — охуел Алекс, вылупив на него глаза.       — Ну… Нет, — виновато пожал плечами Джим. — Но мог бы ведь, верно? В общем-то, моя карьера была разрушена, но мне было абсолютно плевать! От любви к баскетболу не осталось и следа! Ничего не интересовало, кроме того, чтобы найти дозу да вколоть себе в вену. Меня выгнали из команды, из школы, отняв форму и роскошный галстук. А уж потом и матушка прогнала из дома… Но ничего… Ничего! Я нашел новый! Притон стал моим домом! — дюже возбужденно рассказывал он, рыча сквозь сомкнутые зубы и брызгая слюной по сторонам. — Но в конце концов стало тяжело грабить людей. Героин сделал меня слабым и беспомощным. И тогда я пошел к матери, чтобы занять у нее на дозу. Паскуда вспылила, увидев меня и вызвала полицию… Я не мог сдержать слезу… За что? Я же ее сын! Любимый сын! Лучший из лучших! Она выставила меня за дверь, и я остался в полной темноте… Один на один с собой и с пониманием, что я делаю что-то не то… Я не слышал ни как подъехали машины полицейских, ни как сверкали их мигалки на всю округу… Передо мной была только эта дверь. Ко мне подошел офицер, присел на одно колено и, обняв за торс, спросил: «Все в порядке, сынок?» Но я не сумел ответить. Темнота поглотила меня. Тогда офицер осмотрел меня, увидел на сгибах рук синяки и сразу же все понял. Ужаснулся, ахнул, вскрикнул! Тут уже и мамаша моя вышла и стала орать, что я хочу ее ограбить. Офицер не поверил. Предъявил моей матушке, что она слепа, что не видит моей проблемы! Почему? Почему она ничего не предпринимает, чтобы достать меня из этого болота дерьма и пороков? Но ей хоть бы что! Все молола свою шарманку про ограбление. Тогда офицер разозлился на нее и усадил за решетку! А надо мной сжалился. Отвез в этот лагерь, понадеявшись, что я исправлюсь. Пообещал, что, если к концу лета я приду в себя, то он возьмет меня к себе младшим детективом. Потому я и здесь…       — Какой-то пиздец, чувак, — ебанулся с услышанного Алекс, понимая, что не такой он уж и долбоеб. Да и родители его — тоже. — Ты по-крупному попал. Это все правда, что ты сейчас рассказал?       — Конечно нет, но ведь могло бы быть ею, да? — беззаботно пожал плечами Джим, хлебнув шампанского.       — Эй, зачем ты тогда сейчас все это рассказал? — возмутился Алекс, и вот в секунду его родители вновь стали для него долбоебами года.       — Просто, чтоб ты знал, каково бывает в этой жизни, — ебано пояснил за брехню Джим.       — Так и как ты тогда попал сюда? — недовольно скрестил руки на груди Алекс.       — Да ничего особенного, напился и угнал у отца автомобиль, — покривил лицом Джим. — Но ведь это не интересно. Так что легенда с баскетболом куда больше мне по душе. Оно и интереснее вышло… Будешь? — достал он из кармана брюк пачку сигарет, раскрыл и протянул Алексу.       — Хуй поспоришь, что интереснее, — усмехнулся тот, взял сигарету и засунул в рот.       — Ну а ты как здесь очутился? Не расскажешь? — подкурил ему Джим не на шутку старинной зажигалкой, выструганной из цельного куска бронзы.       — Да ничего интересного, — дернул плечом Алекс, затянулся и уставился на озеро. — Оступился лишь раз и все! Сразу сюда, в этот тупой лагерь! А все потому, что мои родители — дебилы!       — Интересно-интересно, продолжай, — в предвкушении заерзал задницей на валуне Джим.       — Да ничего там интересного, говорю же, — фыркнул Алекс и поведал ему историю о том, как обкурился на заброшке с корешами-наркоманами, как его там нашел отец и без суда и следствия определил в этот чертов лагерь.       — Хм, а только лишь раз ты сделал подобное? — подался к нему Джим, упершись ладонью в колено и роскошно прищурившись. — Наверняка были и еще моменты косяков.       — Ну были, и что? — цокнул Алекс. — Это ведь не значит, что нужно было оставлять меня здесь одного!       — Зачем ты солгал мне про лишь один случай, а выходит было несколько моментов? — проигнорировал его Джим.       — Это как-то влияет на то, что они отправили меня сюда? Они не имели права! — всплеснул ладонями Алекс.       — Ну ты же хотел привлечь к себе как можно больше внимания, вот и пожалуйста — получил, — развел ладони Джим Кэрол.       — Чегооо? — нахмурился чернее тучи Алекс. — Какое еще внимание?       — Ну это же очевидно, — подкатил глаза Джим. — Из твоего рассказа я понял, что ты живешь с отцом и его женой, Оливией. Она тебе не мать, верно? Конечно, нет! Что, никак не можешь простить отцу, что он привел ее в вашу семью? Хотел, чтоб семья состояла только из тебя да его. Но нет же! Отец привел паскуду в дом, и вот его внимание уже направлено не только на одного тебя, но и на нее! Кто она такая для тебя? Да никто! Посторонняя женщина, чужая паскуда с улицы! Ты злишься на отца за его отношения с ней, хотел бы, чтоб тот был с твоей матерью, да вот только там наверняка обстоятельства непреодолимой силы, что никогда не позволят им быть вместе!       — Зачем ты все это придумываешь? — скривился в гримасе непонимания Алекс.       — Я привожу лишь сухие факты, любезный мой Алекс, — поднял над головой термос с шампанским Джим. — Скорее всего эта женщина привела в дом еще детей, абсолютно точно не родных тебе. А может и нет. Может, у них с отцом появились уже общие. Не важно, но ты точно не один ребенок в семье. Мало тебе было, что отец стал делить себя между тобой и ею, так еще и другой ребенок появился, а там, не исключено, что и несколько! Ты стал теряться в этой семье, чувствовать себя одиноким. И ведь нужно как-то перетягивать на себя все внимание, верно? Вот ты и вытворяешь всякое, дабы стать центром вашей семьи, ее повелителем! Ты чертов эгоист, играющий своими родителями, будто кукловод. Но так считаешь только ты… Пааау! Мир устроен ведь иначе! — изобразил он ладонями над головой ядерный взрыв мозга.       — Да что ты несешь? Что за чушь? — подскочил на ноги Алекс, возмущенный его словами. — Ты что, мозгоправ какой-то там, чтоб строить теории?       — Ну, может и не совсем мозгоправ, — загадочно пожал плечами Джим.       — В смысле?       — Забудь, кому надо тот поймет, — отмахнулся Джим. — Ты просто пойми, Алекс, что не все и всегда будет крутиться вокруг тебя. Твои родители в скором времени устанут и отпустят тебя, так сказать, на вольные хлеба. Дав свободу, которую ты так якобы хочешь… Но точно ли тебе нужно именно это? Не любовь ли? Не их нежность и забота? — в прищуре уставился он на Алекса.       — Да ничего мне не нужно, я просто хочу, чтоб они от меня отстали! А еще забрали отсюда! — понес хуйню Алекс, охмелев с шампанского.       — Вот, вот! — указал на него указательным пальцем Джим. — Ты сам не понимаешь, что хочешь от родителей! То ли, чтоб они дали свободу. То ли, чтоб принежили. Уверен, ты и свою мачеху готов принять в глубине души, потому что она наверняка тебя искренне любит, угадал? Да вот только весь твой эгоизм не позволяет, паскуда! Слишком уж ты любишь себя.       — Это так плохо — любить себя? — скептически фыркнул Алекс.       — Любить себя — охуенно, — расплылся в ебаной улыбке Джим, заострив брови домиками. — Но не мни себя богом, друг. Бог может быть только один, — промолол он хуйню, рваными движениями поправляя мелированную челку.       — Ээээм… — завис Алекс, не понимая, что принято говорить в подобных ситуациях.       Что это вообще за странный диалог сейчас состоялся? Кажется, этот Джим точно не в себе. Точно ли он попал сюда для исправления? Может он и вовсе чертов ненормальный псих, шизофреник? Мало ли кого сюда привозят? Нужно сваливать, дабы тот вдруг не решил, что Алекс стал его другом, раз выслушал. В противном случае от такого не отстать. Сейчас еще привяжется к Алексу и все — больше никакой тебе тишины и одиночества, а только слушать этот нескончаемый бред!       — Спасибо за шампанское и сигареты, чувак. Но, знаешь, пожалуй, я лучше… — указал Алекс большим пальцем за спину.       — Тихо! — резко шикнул Джим, приложив к губам палец. Уставился на озеро и прислушался.       — Я сказал…       — Да тихо ты, паскуда! — толкнул его в плечо Кэрол, поднялся и покрался в сторону камышей.       — А? — не понял Алекс, но уходить не спешил, уж дюже было интересно, что там придумал Джим.       Мгновение и тот скрылся в камышах.       — Ооо… А кто это у нас тут такой миленький? У-тю-тю, иди-ка сюда, — послышался голос Джима из камышей.       — Какого?.. — медленно пошел в сторону камышей Алекс, кинув сигарету на землю и затушив ее кедой. — Эй, Джим, у тебя там все в порядке?       — Посмотри, кого я нашел! — вдруг вышел из камышовых кустов Джим, придерживая на руках лебедя. Тот обвил своей шеей его шею и благостно положил голову на грудь.       — Чего? Это что, гусь? Зачем ты его взял? — расставил руки в стороны Алекс, все больше и больше убеждаясь в том, что Джим не просто странный парень — ебанутый наглухо.       — Сам ты гусь, — смерил его уничтожающим взглядом Джим и погладил лебедя по голове. Тот прикрыл глаза от удовольствия, а его клюва, даже кажется, коснулась легкая птичья улыбка. — Это же лебедь. Где гусь, а где лебедь! Сравнил тоже! Деревенскую простоту с изяществом и роскошью! Мм… Какой он мягкий, такой приятный… Попробуй, Алекс, — сделал он шаг вперед к нему.       — Издеваешься? Убери от меня эту ерунду, — отскочил Алекс.       — Зря, — усмехнулся Джим. — Какие нежные перья. Так уютно, комфортно. Интересно, а шарф подобного материала можно приобрести?       — Знаешь, теперь я точно пошел. К тому же ты нашел себе отличную компанию, — хотел было слиться Алекс.       — Иди-иди, — прошептал Джим, даже не смотря на него и продолжая гладить птицу. — Какая же красивая лебедушка… Назову-ка я тебя… Хм… А как бы тебя назвать?       Алекс ментально покрутил у виска, развернулся и врезался во что-то твердое. Поднял взгляд и увидел перед собой невысокого, но вполне себе крепкого мужчину, облаченную в песочную строгую форму с претензией на костюм шерифа. Голову его украшали длинные волны собачьих кудрей, а лицо — полуседая бородка. На груди же его висела огромная картонная звезда-бейдж с именем «Рик Граймс». Рик был шерифом лагеря, а по совместительству приходился братом того самого воспитателя — Джозефа Граймса.       — Чем вы тут занимаетесь? — строго спросил он у Алекса.       — Просто гуляем, — пожал плечом он.       — Так, Кэрол, что это у тебя такое? — махнул Рик ладонью в сторону Джима и пошел к нему слишком широкими шагами. — Что у тебя в руках, я спрашиваю? — громко повторил он, положив ладонь на кобуру с пистолетом, висевшую на поясе.       — Да расслабься, Рик, это всего лишь лебедушка, — выставил ладонь вперед Джим.       — Немедленно отпусти ее обратно в озеро! Ты знаешь правила — в лагерь с животными нельзя! — строил из себя важного Рик, хотя, по сути, им и не являлся.       — Но ведь она местная, была тут до меня. Будет и после, — приговаривал Джим, покачивая жирную лебединую тушку в руках.       — Мне все равно — немедленно отпусти или я отведу тебя к начальнику лагеря! — стал угрожать Рик.       — Отводи. Полюбуюсь на его роскошную алмазную пепельницу, что стоит на столе. Обращал на нее внимание, Рик? Не хотел бы себе такую? — продолжал гладить лебедя Джим.       — Ебаный пиздец, — подкатил глаза Алекс, подошел к валуну, взял с него термос и хлебнул шампанского.       — Видел и что? Да, красивая! Но тебе не в жизнь на такую не заработать, если ты немедленно не начнешь слушаться взрослых! — упер руки в бока Рик. — Так, отдай мне немедленно лебедя! — протянул он руки к Джиму.       — Ашшш, — зашипел на него Джим, отступая.       Лебедь встрепенулся, зло уставился на Рика и также осуждающе зашипел на него, уж очень не хотелось слезать с рук Джима, как приятно телу было лежать на его водолазке, находится в его теплых, мягких ладонях.       — Ты отправишься за непослушание в карцер! — стал угрожать Рик. — Вы оба!       — Э, а я здесь при чем? — возмущенно раскрыл рот Алекс.       — Да за компанию, — ебано пояснил за наказание Рик. — Быстро отпусти лебедя на свободу! — рявкнул он на Джима.       — Чего ты так завелся, Рик? Все еще злишься на себя за то, что сделал с сыном? — неожиданно ляпнул Джим. — Хочешь, поговорим об этом?       — При чем здесь Карл? Ты мне уши-то не заговаривай давай! — потянулся к пистолету Рик, готовясь открыть стрельбу в любой момент. По кому — пока непонятно.       — Ну как же при чем? — широко улыбнулся Джим. — Разве не из-за тебя он оказался в этом лагере? Но здесь ли его место? Может, следовало тебя отправить в исправительный лагерь для агрессивно настроенных родителей?       — Это я был агрессивным? — ткнул себя пальцем в грудь Рик. — Разве это я воровал у отца деньги? Разве это я напивался на них, покупал наркоту и снимал проституток? А потом заявлялся домой и обвинял отца в том, что мать бросила нашу семью?! Да, у нас с братом было тяжелое детство, наш отец пил, бил нас. И я делал все, чтобы стать хорошим отцом для Карла, помня своего отца и его отношение к нам! — зачем-то оправдывался он, бья себя кулаком в грудь. — Да, у меня сорвало планку, ибо не было больше сил терпеть выходки сына. Да я подрался с ним. Но то было лишь раз! И я до сих пор виню себя в этом! Мне хотя бы стыдно! Но я не как мой отец, я не делаю это постоянно…       — Расскажи, Рик, как именно отец издевался над вами с Джозефом, — уселся на траву Джим, в прищуре уставившись на шерифа Граймса. — Присаживайся, чтоб поудобней было, — похлопал он по земле.       Рик тяжело вздохнул и по-турецки уселся напротив Джима.       — Моего отца звали Эрик Граймс, и он был законченым алкоголиком, — тяжело вздохнув, начал он рассказ. — Черт, так больно об этом говорить, — горестно мотнул он головой, сжав зубы.       — Вот, Рик, погладь, станет легче, — взял лебедушку за шею Джим и протянул голову Граймсу.       — Мхм, — промычал тот и погладил лебедя. — Такая мягонькая… Как руки моей матери…       — Что же мать? Что делала она, когда отец избивал вас с Джозефом? — стал накидывать вопросы Джим, возомнив себя королем всех психотерапевтов вместе взятых. — Подожди, не начинай. Алекс! — щелкнул в пальцы он. — Подай-ка термос! Алекс?.. — вытянул он шею, но того уже и след простыл. — Ладно, так что там с вашей матерью, Рик? Проституцией занималась?..       — Да они конченые, все в этом лагере, — из-за дерева наблюдал за происходящим Алекс. — Нужно валить отсюда, пока и меня не сделали таким же ебланом!       С того дня Алекс предпринял несколько попыток побега из «Чистого пути», но ни одна из них не увенчалась успехом. Что он только ни делал! И пару раз пытался перелезть через десятиметровую дубовую стену, но у него не выходило ничего! По ней было просто невозможно взобраться, ибо она была отполирована слишком гладко! А один раз Алекс и вовсе попытался сбежать через главные ворота, когда те открывались, дабы пропустить грузовик с провизией. И все бы ничего, если б Алекс знал, что те охраняются собаками, что сразу же приметили беглеца и пустились в погоню, а одна из них и вовсе вцепилась в джинсы и оторвала карман на жопе.       Сбежать из лагеря было невозможно. Потому худо-бедно Алекс смирился с тем, что придется отбывать здесь наказание до конца лета. Но ни в каких тупых занятиях и тренингах принимать участия он не станет, уж извольте. Не смирился Алекс лишь с тем фактом, что родители бросили его здесь одного на произвол судьбы. Эти обида и грусть так и сидели у него в сердце, делая не на шутку уязвимым и потерянным.       В один из вечеров в местном клубе был организован вечер еженедельных совместных посиделок, где каждый мог поделиться своими проблемами и переживаниями не только с воспитателями, но и с другими ребятами. Алексу жутко не хотелось идти на эту встречу, но делать нечего, иначе бы Джозеф Граймс вновь приперся в его комнату и засел бы там на несколько часов, пытаясь промыть мозги Алексу и поставить его на путь истинный.       Когда Алекс пришел на вечерние посиделки, все уже было готово к ним. По центру были по кругу расставлены стулья, на каждом из которых сидел кто-то из воспитанников. Во главе сидел пресловутый и так заебавший Джозеф Граймс с блокнотом в руках. Недалеко от круга из стульев стоял фуршетной стол с всевозможными сладостями да картонными стаканчиками, наполненными апельсиновым соком. На раздаче сегодня стоял Джим Кэрол. Всю прошлую встречу он болтал без умолку то рассказывая историю о том, как попал сюда, то выслушивая истории ребят и, перебивая мистера Граймса, раздавал советы, как следует поступить. Потому и решили, что прошлого раза с него будет достаточно, пусть сегодня постоит за столом и просто послушает, все же он тут не один — всем надо выговориться!       Алекс удрученно посмотрел на все это, тяжело вздохнул и направился к фуршетному столу, чтобы взять себе сок. Уже было потянул руку к стаканчику, как его по ней ударил Джим.       — Просто так собрался пить? — поправив лебедя вокруг шеи, спросил он у Алекса. — Прям как братья Граймсы? У меня есть что повеселее для тебя, паскуда, не зря же я сегодня на раздаче! Чего тебе добавить? ЛСД, МДМА, амфетамин? Может психотропов?       — Ам, спасибо, не, — мотнул кудрявой челкой Алекс.       — Решил исправиться? — в прищуре посмотрел на него Джим Кэрол.       — Да не, просто я по тяжелым наркотикам — пас, — пояснил за чистоту души Алекс, не желая веселиться в этом ебучем лагере.       — Тогда водочки? — одно быстрое движение, и Джим извлек из рукава фляжку.       — Давай, — махнул ладонью Алекс.       — Отличный выбор, отличный! Просто роскошный! Это тебя разговорит как следует! — принялся он наливать в водку сок.       — А это что у тебя, диктофон? — указал Алекс на хуйню, торчащую из кармана жилетки Джима.       — А это уже не твоего ума дела, — рявкнул тот. — Но да, это диктофон. Пока ты не спросил зачем мне это — отвечу сам. Хочу записать, что будут рассказывать сегодня.       — Зачем тебе это? — не понял Алекс, пригубив полученную «отвертку».       — Чтобы понять, — постучал указательным пальцем по виску Джим.       Алекс хотел было спросить, что с ним не так, как его окликнул Джозеф Граймс.       — Алекс, Алекс! — добро, нараспев прокричал он. — Садись в круг, твое место тебя ждет. Мы тебя ждем, — указал он на один из свободных стульев.       Алекс подкатил глаза и нехотя поплелся на место.       — Ну что же, ребята? Начнем наши посиделки? — хлопнул в ладоши Джозеф. — Кто сегодня начнет говорить первым? Может ты, Алекс? Ты уже у нас три недели, а мы ничего о тебе не знаем. Ну, я-то, конечно, знаю, — поправил он очки на переносице. — Но вот мальчишки — нет. Наверняка, им бы тоже захотелось услышать твою историю.       — Я не хочу, — устало выдохнул Алекс, уставившись в потолок. — И не стану этого делать, я ведь ясно дал это понять уже давно.       — Хорошо, как ты тогда собираешься исправляться? — положил ногу на ногу мистер Граймс и сцепил на коленке руки.       — Не знаю? — цокнул Алекс. — Может, никак? — строго посмотрел он на него.       — А-а-а, так дело не пойдет, — засмеявшись, помотал пальцем Джозеф. — Проведя лето в «Чистом пути», ты должен стать новым! Выйти отсюда обновленным Алексом Блэкберри! Иначе в чем смысл? За что твои родители платят такие деньги?       — Да, мне тоже интересно знать, за что мои родители платят такие бабки, — кивнул Алекс. — Для того, чтоб вы задушили меня скукотой?       — То есть тебе скучно здесь? А принимать наркотики, пить алкогольные напитки — было весело?       — Да повеселее уж чем это вот все, — обвел ладонью пространство вокруг себя Алекс.       И тут боковым зрением увидел, что к его лицу приближается что-то огромное и пушистое. Алекс в недоумении повернулся и увидел перед собой микрофон, что держал на двухметровой палке Джим, прокравшись к кругу.       — Эй, что за говно? — отпихнул от себя микрофон Алекс.       — Тихо говоришь, тебя не будет слышно, — постучал он по нагрудному карману, откуда торчал диктофон.       — Кому, блять? — фыркнул Алекс.       — Всем! — роскошно воскликнул Джим, обведя присутсвующих стаканчиком, выструганным из цельного куска картона, откуда поднимались игривые пузырьки.       — Вы издеваетесь вообще? — озлобленно обернулся на Джозефа Алекс. — У вас тут псих какой-то, а вы ко мне пристаете со своими бестолковыми вопросами! Может, стоит обратить внимание на кого-то еще?       — Ну вот только не надо ничего плохого говорить про Джима, — отмахнулся Джозеф. — Он — инициативный парень, и его выздоровление не за горами. В отличие от некоторых. Так что брал бы лучше пример, чем метал стрелы на других.       Джим от услышаанного расплылся в улыбке Гринча, по-классике заострив брови.       — Понятно, блять, все, — откинулся на спинку стула Алекс и глотнул водочки с соком из своего стаканчика.       — Ну раз Алекс опять хочет сегодня помолчать, то кто начнет? Может ты, Карл? — указал он на мальчишку в шерифской шляпе и с пиратской повязкой на правом глазу.       — А что мне рассказать нового? — скривился в недовольной гримасе тот. — Могу повторить историю, как твой брат слетел с катушек и дал мне пизды? Разве на мне не видны последствия? — указал он на пиратскую повязку.       — Карл, не придуряйся, синяк уже давно сошел. Сними эту тряпку и не преувеличивай. Но, может, разберемся сегодня за что отец напал на тебя?       — А долго это вообще все будет продолжаться, я не пойму? — возмутился один из подростков.       — Что-то не так, Джон? — беззаботно похлопал ресницами мистер Граймс. — Ты выскажешься, но попозже. Сначала Карл.       — Сейчас будет что-то интересное! — возбужденно потрепал лебедя по голове Джим. — Сенсация — не иначе! Какой-то пааау! Ох, не зря я их обдолбал! Сейчас все говно полезет!       — Да все не так! — всплеснул ладонями Джон. — Карл, Карл, Карл! Опять этот Карл! Сколько уже можно? Вы собираетесь кого-то лечить кроме своего племянника?       — И правда, устроили какой-то семейный подряд! — зовозмущался другой подросток. — Карл мало того, что попал сюда на халяву, так еще и всегда первый! Спрашивается, за что наши родители платят бабки?       — Ну хватит, просто у Карла особенный случай, — встал на защиту еще один подросток, что нехило так начал исправляться под влиянием мистера Граймса.       — А у тебя, бля, нет?       — Так, детки, хватит! — топнул Джозеф Граймс. — Вы сейчас поссоритесь и наш вечер пойдет насмарку!       — Он уже пошел насмарку, как только ты переступил порог этой богадельни, — решил подерзить дядьке Карл. — И да, отвали от меня и займись уже другими!       — Заткнись, Карл, он желает для тебя только лучшего! — пизданул незнамо кто.       — Что за нахуй? — скептически наблюдал за происходящим Алекс, попивая «отвертку».       Дети разделились на два лагеря. Первая половина, во главе с Карлом, поливала говном мистера Граймса, а вторая половина защищала его. Словечко за словечком и словесная перепалка превратилась в базар какой-то. Кажется, ребята на глазах стали превращаться в агрессивных петухов, готовых в любой момент кинуться в драку. Ох уж этот Джим со своей наркотой и алкоголем! Ну всех завел!       Сам же Кэрол бегал по кругу туда-сюда, поднося микрофон от одного к другому, дабы записать все!       — Немедленно прекратите или мне придется вызвать шерифа! — не стерпел да и деликатно вспылил Джозеф, встав на стул.       — И что он сделает? Придет и изобьет нас? — ухмыльнулся Карл.       — Это я тебя сейчас изобью! — пизданул кто-то и кинулся на него в драку.       Завязался всеобщий бой.       — Только без меня, пацаны! — подскочил со стула Алекс и, подняв ладони, отступил от эпицентра событий.       — Феерично! Роскошно! Великолепно! — восхищался Джим.       — Ааа! Рик, бегом сюда! Ааа! — побежал на выход Джозеф Граймс, размахивая над головой руками.       — Что здесь происходит? — тут как-тут ворвался Рик. — Суки! — психунал он, достал пистолет из кобуры и сделал пару предупредительных в потолок.       Но подростки и хуй внимания обратили, настолько были увлечены набиванием ебальников друг другу.       — Ну все, пиздец им! — взорвался Рик, отбросил пистолет в сторону и побежал бить ебальники всем!       — О, Боже, Рик, — прикрыл ладонью округлившийся бубликом рот Джозеф. — Только не отпиздий их всех…       — Интересно, а что на это скажет начальник лагеря, м? — подошел к нему Алекс, ебано улыбнувшись.       — Он не узнает, — испуганно выпалил Джозеф.       — Мм, понятно, — протянул Алекс. — Ну, бывай, мудила, — хлопнул его по плечу Алекс и, посвистывая, вышмыгнул за дверь.       Уже было придумал план, что доберется до начальника лагеря и расскажет о случившемся. Тот конечно же вспылит, уволит сотрудников, ну а несчастных детей отпустит по домам, ибо лагерь придется закрыть.       Но уж хуй там. Хоть и Рик дал пизды всем, ему самому нехило так досталось, потому была провозглашена ничья. Все же пострадали, верно? Дети могут пожаловаться на Рика и его закроют. Но тогда и Рик может снять побои и уже закроют их! К тому же он при власти, пусть местной, но все же. Потому дело просто спустили на тормозах, а местный падре, работающий в лагерной церквушке священником, и вовсе померил всех, раздав каждому по корке хлеба да по стаканчику кагора.       Так очередной план Алекса по обретению свободы вновь провалился.       — Алекс, ну же, поторопись! — заглянула в комнату кудрявая голова Джозефа Граймса. — Ты до сих пор в кровати! — возмущенно округлили глаза он. — Тебя все ждут вообще-то!       — Я же сказал, что у меня болит голова, — процедил сквозь зубы Алекс, отвернувшись к стене.       — Ты же знаешь, что в «Чистом пути» никто не может пропускать утреннюю службу, — склонил голову набок мистер Граймс и улыбнулся.       — Мне все равно, — буркнул в ответ Алекс, массируя висок.       — Что ж, приятель, будь по-твоему, — чуть раздраженно сказал Джозеф. — Раз ты не можешь идти на службу, потому что у тебя болит голова, тогда служба пройдет здесь. Молитва помогает от любой боли. Сейчас же пойду к отцу Уильямсу и попрошу…       — Ладно, блять! — психовано вскочил с кровати Алекс. — Я иду!       — Славно, Алекс, я жду тебя за дверью, — кивнул мистер Граймс.       Алекс глубоко вздохнул и закрыл глаза. Чертова служба! Придется идти туда, а то еще не хватало всего этого сброда в его комнате.       «Пиздец…» — мысленно прорычал Алекс и стал одеваться.       Через пятнадцать минут Алекс в сопровождении Джозефа Граймса вошел в церковь, где собрались уже все ребята, а на возвышении у алтаря стоял отец Уильямс, скучающе листая Библию.       — Можем начинать, — махнул рукой мистер Граймс, протискиваясь на первый ряд и усаживаясь между двух подростков.       Алекс же подкатил глаза и сел на последний ряд, упершись локтями в колени и прикрыв глаза ладонью.       Священник у алтаря засуетился, разгладил рясу и встал посреди, расставив руки в стороны, как бы приветствуя собравшихся.       Все поднялись со своих мест. Алекс же остался сидеть.       — Во имя Отца, и Сына и Святого Духа… — торжественно начал отец Уильямс и перекрестился.       Все последовали его примеру и также принялись креститься. Мистер Граймс обернулся, проверяя, все ли действуют подобающе.       — Алекс, — зашипел он на всю церковь, увидев Алекса, не соизволившего даже шелохнуться. — Алекс, поднимись!       Тот никак не отреагировал.       «Как же здесь душно…» — думал он, водя пальцами по закрытым векам.       — Эй, мистер Граймс смотрит, — одернул вдруг его за рукав парень, сидящий по соседству. — Лучше встать…       — А? — открыл глаза Алекс и непонимающе уставился на соседа.       Тот махнул головой в сторону первого ряда. Алекс взглянул туда и встретился взглядами с мистером Граймсом. Тот принялся жестами изображать, что следует подняться. Алекс же с наигранно непонимающим видом разводил руками, изображая, будто не разбирается в языке жестов. Тогда Джозеф нахмурился и двинулся к последнему ряду, извиняясь и пытаясь не шуметь.       — Сука, этого еще не хватало… — протянул Алекс, подкатив глаза.       — Алекс, нужно подняться и таким образом поприветствовать отца Уильямса и Иисуса, что незримо находится сейчас здесь с нами, — зашептал мистер Граймс, подойдя к Алексу и потянув его за руку.       Тем временем отец Уильямс наконец бросил креститься, достал из-под рясы шпаргалку с молитвами и текстами песнопений, прочистил горло и приготовился к началу литургии.       — Ладно, ничего страшного, — прошипел мистер Граймс и уселся слева от Алекса. — Ты просто, наверно, подзабыл, что за чем делать. Я буду тебе подсказывать, — вынул он из внутреннего кармана пиджака блокнотик с молитвами, открыл и подсунул под нос Алексу.       — Вы ошибаетесь, — повернулся тот и строго нахмурился. — Я ничего не подзабыл. Я просто не хотел вставать.       Мистер Граймс сделал вид, что не услышал Алекса, и с блаженным видом уставился на святого отца.       По залу разнесся звук органа.       — О, приди к нам Святой Дух, — заголосил отец Уильямс, подняв распростертые ладони над головой.       — И небесный луч пошли света незакатного, — подхватил мистер Граймс и некоторые из воспитанников. — Алекс, пой, — прошептал он сквозь плотно сжатые зубы и застучал пальцем по строкам в блокноте.       Алекс лишь пренебрежительно скривился и скрестил руки на груди.       «Сейчас бы выпить… Может и голова бы прошла…» — подумал он и стал озираться по сторонам в поисках Джима Кэрола. Наверняка у того, как всегда, при себе его термос.       Но Джима нигде не было видно. Алекс хмыкнул и вытянул шею.       — Странно… — дернул он плечом, так и не обнаружив белобрысую челку Джима среди голов ребят. — Не знаешь, где Джим? — наклонился он к соседу справа и пихнул его локтем в бок.       — Кто? — непонимающе похлопал глазами тот. — А, Джим… Так он уехал еще вчера.       — Да? — изогнул бровь Алекс.       — О, приди Отец сирот, — громче запел рядом мистер Граймс. — Ну же, Алекс, подхватывай. Ты же любишь петь. Не стесняйся, у тебя отлично выйдет. О, приди податель благ! О, приди, сердечный свет!       Алекс закрыл глаза и стиснул зубы, пытаясь абстрагироваться от хуевого голоса мистера Граймса. От его слишком неприятного песнопения голова запульсировала еще сильнее.       — Алееекс, пооой, — нараспев протянул мистер Граймс, положив ладонь Алексу на плечо. — Утешитель истинный, светлый Гость смиренный душ, и отрада нежная! Пой с нами вместе, Алекс! Ну же!       Голос мистера Граймса дребезжал возле уха, и создавалось ощущение, что через ухо прямо в мозг вкручивают сверло.       — Ммм… — замычал Алекс, все надеясь как-то переключиться и отвлечься.       — Вот! Вот, ты уже поддался музыке, — восторженно зашептал Джозеф Граймс, махнув ладонью на орган, за которым лабал какой-то моложавый священник в нарядной рясе. — Расслабься и отдайся ей полностью, слушай свое сердце. Иисус разговаривает с тобой через него и хочет слышать твой ответ. Тихий отдых от трудов, свежий ветер в знойный день, в плаче — утешенье…       Алекс изо всех сжал кулаки, сдерживаясь из последних сил. Решил попробовать думать о чем-то приятном, лишь бы только отвлечься от головной боли и ебаного голоса мистера Граймса, что усиливал ее с каждой секундой. Стал вспоминать дом, свою комнату, уютную кровать у окна, гладкий, лакированный изгиб любимой гитары, мягкую шерстку Кобейна, его маленький влажный носик, громкое мурчание. Представилось, как сейчас, будь он дома, улегся бы в кровать, включил бы не слишком громко приятную музыку, а Кобейн бы свернулся клубком у него на голове. На секунду даже показалось, что боль немного утихает.       — О, блаженный свет небес, озаряй сердца твоих верных почитателей, — снова завыл ему на ухо мистер Граймс, и приятная иллюзия тут же рухнула и разбилась, словно тонкое зеркало, а его осколки точно впились прямо в мозг.       — Ммм… — уже почти застонал Алекс, стиснув зубы.       — Ммм-мм-ммм, — замычал под песнопения и мистер Граймс, пытаясь показать Алексу, что он с ним на одной волне. — Пой, Алекс! Пой, давай же! — забормотал он прямо на ухо.       — Сука! — зарычал Алекс, пихнув его ногой. — Отъебись же ты от меня! — вскочил он с места, выхватил из рук Джозефа блокнот и швырнул через все ряды в сторону алтаря. — Хотел, чтобы я спел? Ну так я, блять, спою! Куда попадают плохие люди после смерти? — вдруг во весь голос запел он песню Нирваны, всплывшую вдруг в голове.       — Ах, он запел! — восторженно хлопнул в ладоши мистер Граймс и стал жестами изображать, чтобы все присутствующие тоже поддержали Алекса аплодисментами. — Без веселья твоего не случится ничего! Нет от зла защиты нам! — продолжил он песенный молебен, выхватив у какого-то парня перед ним шпаргалку с текстом.       — Они не попадают на небо, где летают ангелы, — запел еще громче Алекс, нарочито хрипя и пытаясь переорать всех. — Они попадают вниз, в озеро огня, и жарятся!       — Эм… Я кажется немного сбился… — растерянно уставился в листок мистер Граймс, бегая взглядом по тексту.       — Больше их не увидим до четвертого июля! — пуще прежнего завопил Алекс, притопывая ногой в такт своей мелодии.       Все присутствующие в зале непонимающе зашушукались.       — Я знал леди, приехавшую из Дулута, — продолжил Алекс, вскочив ногами на лавочку. — Ее покусала бешеная собака…       — Алекс, а ну слезай скорее! Еще не хватало упасть и удариться головой! Твои родители предупреждали о травме, мне эти проблемы не нужны… Давай без глупостей… — закудахтал мистер Граймс, выставив ладони и как бы успокаивая Алекса, словно суицидника на крыше небоскреба.       — Она рановато сошла в могилу и улетела, вой на желтую луну, — не желал успокаиваться Алекс, чувствуя, как от нахлынувшего азарта настроение улучшается, а голова проходит. А может это ощущение, что все внимание и взгляды всех присутствующих, прикованы сейчас к нему одному, затмевало боль. Впрочем, какая разница? Главное, что Алекс чувствовал себя намного лучше. Но этого было мало. Захотелось еще больше внимания к своей персоне!       — Куда попадают плохие люди после смерти? — заорал он, вытянув руку в сторону статуи Девы Марии с младенцем Иисусом на руках, выструганных из цельного куска папье-маше, и как бы взывая их к ответу.       — Алекс, немедленно прекрати! — топнул мистер Граймс. — Если ты сейчас же не прекратишь, я буду вынужден принять меры! — угрожающе помотал он пухлым пальцем.       — Они попадают на небо, где летают ангелы, — наклонился к нему лицом к лицу Алекс, и поднял голову мистера Граймса за подбородок, указав ладонью на расписной потолок, где там и тут из облаков выглядывали пухлощекие херувимы. — Они попадают вниз, в озеро огня, и жарятся! — зарычал Алекс, распрямившись, поднял одну ногу и уперся кединой прямо в лоб Джозефу Граймса, а затем с силой отпихнул его.       Тот, растерянно округлив рот бубликом, попытался ухватиться за спинки лавочек, но не устоял и пизданулся на толстую задницу меж рядов.       Половина ребят охуевше ахнули, вторая же половина восторженно захлопала. Отец Уильямс и вовсе сперва перекрестился, а затем, прикрыв лицо Библией, бочком пошел прочь от алтаря, ведь совсем не хотелось становиться свидетелем всего этого дерьма. Да и было как-то дюж неприятно, что его чудесную молитву прервал какой-то кудрявый выскочка, переключив все внимание на себя.       — Рииик! — заголосил мистер Граймс, зазывая на помощь. — Рик! Скорее сюда!       — Что случилось? — ворвался в церковь Рик Граймс, с пистолетом наготове.       — Теперь люди плачут и стонут! — помахал ладонью Рику Алекс, а затем показал «фак». Встал одной ногой на спинку лавочки, второй потянулся к спинке лавочке на ряд впереди.       — Сынок, а ну быстро слезай! — угрожающе процедил Рик и мусорской крадущейся походкой стал надвигаться.       — Они ищут сухое место, чтобы назвать его домом, — перенес Алекс обе ноги на спинку одной из лавочки и, пытаясь удержать равновесие, расставил руки в стороны. — Пытаются найти немного места, чтобы дать отдохнуть своим костям. Пока ангелы и черти пытаются забрать их себе… — побалансировал он пару секунд и перепрыгнул на ряд вперед.       — Держи его! — заорал Джозеф, тыча пальцем и пытаясь подняться с пола. — Ну все! Это перешло всякие границы! Я долго терпел! Все пытался найти подход! Но настала пора радикальных мер! — бурчал он себе под нос.       Алекс тем временем перепрыгнул уже на несколько рядов вперед. Парни, сидящие по скамейкам, спешно отодвигались в стороны, уступая ему дорогу.       Рик же встал на широко расставленных ногах и растерянно смотрел по сторонам. Куда бежать? Что делать? Тоже прыгать через скамейки? Есть рик наебнуться, а у него еще не зажили синяки да ссадины с прошлой драки.       — Ну, чего встал, Рик? — закричал Джозеф, застряв задницей между скамеек.       Рик злобно зарычал, потряс пистолетом и побежал к алтарю в обход лавок. Алекс же тем временем уже допрыгал до первого ряда. Развернулся лицом к публике и расставил руки в стороны, купаясь в лучах славы.       — Давай еще! Покажи им! — кричал Карл, сорвав с глаза повязку и бросил ее в Алекса на манер девчонок, кидающих трусики в рок-звезд на концертах.       Алекс картинно согнулся в поклоне, встряхнув челкой, а затем спрыгнул с лавки на возвышение у алтаря. Подскочил к священнику за органом, что продолжал вдохновленно ебашить на нем, и постучал одним пальцем ему по плечу, как бы привлекая внимание. Тот обернулся, а Алекс вскинул брови, улыбнулся и двумя руками указал в сторону, прося уступить ему место. Пресвятой органист быстро закивал, выставив ладони перед собой и показывая, что не смеет мешать, слез со стула и отошел в сторону.       Алекс бодро прыгнул за орган и на пару секунд завис, окинув его взглядом и пытаясь вникнуть в конструкцию.       — Рик, Рик, держи его! — орал из-под лавочек Джозеф.       — Куда попадают плохие люди после смерти? — снова запел Алекс и наобум забегал пальцами по рядам клавиш, а ногами стал стучать по педалям, выдавая слишком жуткую и неприятную какофонию звуков. — Они не попадают на небо, где летают ангелы. Они попадают вниз, в озеро огня! И жарятся! И жарятся! Жарятся! Жарятся! — безумно орал он, переходя на гортанный хрип.       В этот момент к нему сзади подскочил Рик, обхватил за плечи и стащил с места органиста.       — Они попадают вниз, в озеро огня, и жарятся! И жарятся! И жарятся! И жарятся! — не унимался вопить Алекс, а затем по-дьявольски рассмеялся.       — Господи помилуй… — выглянул из-за шторы отец Уильямс и перекрестился, затем перекрестил Алекса, которого волочил к выходу Рик.       — В мой кабинет его! — запахано подскочил к брату Джозеф, придавливая к голове растрепавшиеся от ужаса тугие кудри.       Через несколько минут Алекс сидел в кабинете мистера Граймса, снова мучаясь от вернувшейся головной боли.       — Алекс, ты понимаешь, что то, что случилось с тобой в церкви — это не нормально, — вкрадчиво проговорил Джозеф. — Это очень напугало нас с Риком и всех ребят…       Алекс устало вздохнул, посмотрев хмурым взглядом сквозь пальцы на мистера Граймса.       — Следует, конечно, еще поговорить с отцом Уильямсом, чтобы узнать его экспертное мнение… — продолжил Джозеф. — Но у меня есть предположение… Оно не очень приятное и, возможно, испугает тебя… — осторожно подбирая слова, говорил он, потянувшись рукой к статуэтке в виде распятия, что стояло на углу стола. Придвинул к себе поближе, развернул Иисуса лицом к Алексу, сам как бы пытаясь спрятаться за телом Христовым, бесхозно висящем на кресте.       — И что же это за предположение? — скучающе зевнул Алекс и подкатил глаза.       — Бесы… — прошептал Джозеф и вцепился в распятие двумя руками, будто держа его наготове на всякий случай.       Алекс прыснул со смеху и подался вперед, приложив ладонь к уху.       — Что простите? — переспросил он.       — Бесы! — вскрикнул Джозеф и зажмурился, будто ожидая, что прямо сейчас Алекс воспламенится или начнет бегать по потолку.       — Мм, понятно… — хохотнул Алекс.       — Это не шутки, Алекс, — продолжил мистер Граймс. — То, что ты вытворял в церкви — это страшно…       — А что я вытворял? — наигранно округлил глаза Алекс, прикрыв рот ладонью.       — Боже, он не помнит… Значит, точно бесы… — растерянно прошептал мистер Граймс, забегав крошечными глазками по кабинету. — Тогда возможно и то, что ты делал дома, из-за чего твои родители обратились к нам — наркотики и все остальное… Возможно, это тоже все из-за них! — затараторил Джозеф.       — Черт тебя подери, Джо! Что ты несешь? — вздохнул Рик, сидящий позади на диване в углу кабинета. — Этот пацан просто охуевший — вот и все дела! Какие бесы?       — Не перебивай, Рик, — выставил ладонь Джозеф. — Ты не знаешь, о чем говоришь. Это не твоя компетенция, ясно? Ты шериф, я же не лезу в твою зону ответственности. Вот и ты не лезь в это.       — Ясно, Джо, ясно, — хлопнул себя по лбу Рик и укоризненно помотал головой. — Я тогда, пожалуй, пойду. Не буду лезть в твою зону ответственности, — язвительно покривил он лицом, поднялся он с места и медленно пошел на выход.       — Спасибо, Рик, — процедил мистер Граймс, провожая брата взглядом. — Так о чем мы? — снова с опаской посмотрел он на Алекса, когда Рик вышел.       — Бесы… Угу, — выставил указательный палец Алекс.       — Точно, бесы… — передернул плечами мистер Граймс.       — И что же с этим делать? У вас есть какой-то план? — с наигранной обеспокоенностью, заерзал на месте Алекс. — А то как-то не круто жить, зная, что внутри тебя поселились бесы, — поморщился он.       — Ну… Вообще, по-хорошему, тут был бы нужен толковый экзорцист, — поджал губы мистер Граймс. — Но, к сожалению, у нас в «Чистом пути» такового нет.       — Ах! — воскликнул Алекс, подпрыгнув на стуле, а мистер Граймс дернулся и снова выставил распятие, надеясь обезопасить себя.       — Но не волнуйся, Алекс. Ты здесь, мы нашли проблему, а значит — все под контролем, — успокаивающе заговорил он. — Мы обязательно разберемся с этим, не бросим тебя один на один с этой бедой, ведь это не в правилах «Чистого пути». Так что, непременно что-то придумаем. Я буду искать хорошего экзорциста и приглашу его сюда. А пока, мы начнем работу с твоими демонами своими силами.       Алекс вопросительно уставился на мистера Граймса, пребывая в ахуе от той хуйни, что сейчас услышал.       — Это шутка? — спросил он, разведя ладони в стороны.       — Нет, как бы ни хотелось, но нет. Это не шутка, ситуация более чем серьезная, — скорбно свел брови мистер Граймс.       — Лааадно, я понял… — протянул Алекс, ощущая себя будто в сумасшедшем доме.       — Начнем прямо сейчас, — хлопнул в ладоши мистер Граймс и отодвинул от себя распятие. — Тебя не смущает? Нет неприятного ощущения от его благостного взгляда? — махнул он головой на Христа.       Алекс строго посмотрел в глаза керамическому Иисусу, затем перевел взгляд на мистера Граймса, а затем молча развел руками, не зная, что принято отвечать на подобную ебалу.       — Хорошо, — кивнул мистер Граймс. — Лучше, чтобы он присутствовал, пусть оберегает нас с тобой от твоих бесов. А то мало ли что, лучше перестраховаться.       — Спаси и сохрани, дружище, — подмигнул Алекс статуэтке Христа и дал пальцем пять по его крошечной ладошке со стигматом в центре.       — Ну что ж, приступим, — вздохнул мистер Граймс, перекрестился и полез в ящик стола.       Достал оттуда какую-то папку и кинул на стол. Развязал веревку, раскрыл и стал перебирать листы с картинками.       — Что ты видишь здесь, Алекс? — достал он одну бумажку и продемонстрировал Алексу.       На картинке была изображена электрогитара.       Повисла неловкая пауза Роршаха.       — Боюсь предположить, — помотал головой Алекс.       — Это инструмент Дьявола! — воскликнул мистер Граймс и повернул лист обратной стороной.       Там была нарисована все та же гитара, но теперь окруженная пылающими в Геенне Огненной черепами. А все изображение было перечеркнуто красным, словно запрещающий дорожный знак.       Алекс теперь уже ощутил себя не то что в психушке — в цирке каком-то, и оттого дебильно хохотнул. Мистер Граймс осторожно отложил картинку и взялся за следующую.       — А что здесь? — спросил он, показывая изображение рок-концерта. На сцене стоял какой-то патлатый непромытый бомж, а в зале люди с обезумевшими лицами и тянущимися к сцене руками.       — Эм… Может церковная месса? — подался вперед Алекс, со вдумчивым видом вглядываясь в рисунок.       — Побойся Бога! — перекрестился мистер Граймс. — Это беснующаяся толпа! Все они — одержимы бесами! Также как и ты, — повернул он листок, где теперь на сцене стояло какое-то рогатое хуйло, а в зале, а точнее в котле, словно мучительно стонали люди с перекошенными лицами.       — Точно, — поджал губы Алекс.       — Давай посмотрим дальше, — взял следующую картинку Джозеф и показал Алексу.       На ней красовался шприц, ложка и жгут. Мистер Граймс выжидательно уставился на Алекса. Тот лишь закрыл глаза и замотал ладонями, как бы говоря, что он даже не будет пытаться угадывать.       — Это эликсир Дьявола! — взволновано вскрикнул мистер Граймс и показал лист с обратной стороны. Там был все тот же шприц, наполненный внутри черепами и испускающий из иглы черный дымок.       — Хуй поспоришь, — развел ладони в стороны Алекс.       — А кто это, Алекс? — покопашился среди стопки картинок мистер Граймс и достал нужную.       С листа на Алекса печально и устало смотрел Курт Кобейн собственной персоной. Увидев его, Алекс даже на секунду почувствовал себя уютно, словно очутился дома, в своей комнате, увешанной плакатами, со стопкой музыкальных журналов на столе и коллекцией кассет и дисков на полках.       — Это сам Дьявол! Сатана! Вельзевул! Люцифер! — истерично завопил мистер Граймс, потрясая листком.       С ужасом отбросил его от себя, и тот приземлился прямо на колени Алекса. С обратной стороны на него смотрел все тот же Курт. Из-под светлых волос виднелись козлиные рога, кожа на лице была изъедена червями, а вместо глаз — пустые черные провалы.       Алекс взял листок в руки и стал рассматривать внимательней.       — Это вы сами рисовали? Клево! Можно оставить себе? — одобрительно кивнул он и перевел взгляд на мистера Граймса.       Мистер Граймс ошарашенно вскочил из-за стола и побежал прочь на выход из кабинета, бормоча на ходу, что ему срочно нужно в церковь, как можно скорее надо причаститься и исповедаться, а то вдруг от столь долгой беседы с Алексом демон проник уже и в него.       Алекс ухмыльнулся, сложил рисунок вдвое и сунул себе в карман.