***
Инкуб тащился чуть поодаль, закинув руки за голову и, как он уже привык за весь предыдущий день, ныл на разные лады. С этим решительно ничего нельзя было сделать, в отличие от его выбора одежды: демон соизволил надеть более подобающее облачение из того, что предполагалось для выступлений церковного хора. Поскольку желающих петь гимны было сильно меньше, чем в былые времена, для демона без особого труда нашлись классические чёрные брюки и такая же чёрная водолазка с длинным горлом — удобно скрыть удавку. Старые ботинки Чжун Ли пришлись впору, так что выглядел инкуб теперь вполне благопристойно — вот бы только ещё замолчал! — Слушай, мы тащились вниз только для того, чтобы купить лук, соль и макароны? — Моя зарплата не рассчитана на двоих. Ешь, что дают. — Так ты мне не даёшь! Иначе я бы уже давно поел. Хорошо, что Марта угостила меня пышкой! Мне нравятся пышки. Хочу пышек, а не макароны с луком! Чжун Ли был крайне недоволен. Он думал оставить инкуба в церкви на время своего утреннего кофе, но тот наотрез отказался оставаться один и для верности принялся описывать, что собирается делать от скуки на его кровати. Идея запереть его в одной из келий казалась неплохой, но рыжий козёл как-то умудрился выскользнуть и затем нахально ввалиться на завтрак у хозяина почты. Так что вместо неторопливой беседы об искусстве, музыке и политике Чжун Ли получил всё ту же трескотню, от которой так надеялся отдохнуть. Вдобавок ко всему, хозяева сочли демона очаровательным, что тоже раздражало. — Чайльд? Что это за имя вообще такое? — Не знаю, надо же было хоть что-то придумать. Не бывает церковных хористов без имён. — Откуда ты взял именно это, в таком случае? — У тебя на полке была книга. Я вчера листал её, чтобы со скуки не сдохнуть. — Ты имеешь ввиду Байрона или Браунинга? «Паломничество Чайльд Гарольда»? «Чайльд-Роланд дошёл до Тёмной Башни»? — Да блин, я что, помню? Но вроде бы первое. — Почему в таком случае не Гарольд? Это хотя бы имя. — Напомнило мне Огарка. Как-то не благородно. — К чему тебе благородное имя? Ты говорил, что тебе всё равно. — К тому, что я так захотел. Вот и всё. Вернёмся к действительно важным вещам. Я не собираюсь жрать лук! — Прекрасно. Сиди голодным. Демон насупился, сунув теперь руки в карманы. Сорвав у дороги цветок ветреницы, он принялся его разглядывать, пока вышагивал за Чжун Ли назад к церкви. Подъём сегодня был ещё более трудным из-за прошедших дождей: ноги скользили на глинистой почве, вынуждая ступать медленнее, держаться за склизские деревянные перила и более внимательно осматривать дорогу. — Давай-ка так, святоша. Тебе ведь платят за демонов? — Это, несомненно, так, но я не могу тебя изгнать. — По пути сюда я наткнулся на логово пары демонов. Я скажу тебе, где они прячутся, ты их изгонишь, сдашь, и мы нормально поедим. По рукам? — На многие километры вокруг нет решительно ничего. Я уже не единожды предпринимал попытки найти хоть кого-то. — Это потому что ты просто жалкий человечишка. Я-то чую! Плюс, они собирались меня сожрать, так что я ещё и поквитаться смогу. — Хм. Стоило признать, что перспектива была довольно-таки заманчивой. Осталось решить что перевесит: гордость или перспектива поесть, наконец, мяса. Именно в этот момент колокольня его церкви скрылась за наползшим низким облаком. Чжун Ли не слишком-то уповал на знаки свыше, поскольку усматривал в них больше игру человеческого воображения, нежели вмешательство извне. В любом случае, изгонять нечистую силу — занятие, угодное Небесам, не так ли? — Как далеко эти твои демоны? Что ты о них знаешь? Губы инкуба сложились в самодовольную улыбочку. — Вот это уже другой разговор!***
Закатное солнце освещало пронзительно-красным небольшую рощу далеко в низине за Аннабергом. Крючковатые ветви бука тревожно шелестели бурыми листьями, неторопливо роняя на землю капли крови. Чжун Ли, поставив ногу на тушу поверженного демона, придирчиво осматривал того, пытаясь понять, можно ли спасти небольшую пилу, напрочь застрявшую в одном из закрученных рогов этого экземпляра. Оба демона, обосновавшиеся тут, были совершенно дикими. Так что Чжун Ли был избавлен от пафосных угроз и прочего словесного мусора в процессе Изгнания. Был в этом и существенный минус: шкуры и рога диких демонов гораздо крепче, чем у их городских коллег. Поэтому теперь перспектива лишиться пилы портила ему и без того не слишком хорошее настроение. Чайльд — почему-то имя к нему как приклеилось — мельтешил вокруг, давая непрошеные советы. — А если вот под углом как-то пилить? Что думаешь? — Не хочешь сам попробовать? — Да не особенно. С другой стороны, я хочу приблизить время своего ужина. — Вот и пили тогда. — Да щас. Процедив под нос неразборчивое ругательство, Чжун Ли принялся методично расстёгивать пуговицы на рукавах. Закатав рубашку по локоть, он снова взялся за рукоять пилы. Та ни в какую не поддавалась, и было совершенно ясно, что ручка скоро сдастся и отделится от лезвия навсегда. Чайльд, усевшись на облучок повозки, наблюдал за ним без тени сочувствия. — Это бесполезно, святоша, признай. — Если мне будет нечего отправить в качестве подтверждения изгнания, никакой зарплаты. А значит, никакой еды. — Ой, ладно, отойди, я сам всё сделаю, если ты уберёшь свою удавку. — Ещё чего. — На время! Мне нужно вырастить когти! Ты же сам знаешь, что я дохера какой слабый, чего ты так нервничаешь? — Что ты собираешься сделать? — Сожрать его сердце. — Небеса милосердные! — Когда я съем сердце, я восстановлю немного сил и смогу откромсать этот чертов рог. — Можно просто попросить другую пилу у селян. — Уже поздно, они тебя не знают, а у тебя руки в крови по локоть. Это я молчу про штаны и ботинки. Я б тебе на их месте в лучшем случае сказал убираться. Устало выдохнув, Чжун Ли уселся прямо на плечо мёртвого демона и мрачно обозрел окрестности. Инкуб прав. Он ведь даже предупредил, что противник будет сильный. Пришлось повозиться и, к сожалению, немного развести грязь. При этом основная проблема была связана с чисто практической стороной вопроса: как, во имя всего святого, откромсать настолько огромный и плотный рог от туши? Можно попробовать выбить ему клык, но для этого всё равно нужен инструмент. Может, как-то взвалить тушу на повозку? Что за бред! Только одна тварь весит не меньше двух сотен кило, а их тут две. Надорвать спину тоже не слишком-то хочется. — Ты так упорно думаешь, что у тебя, кажется, скоро голова лопнет. Просто позволь мне сожрать его сердце. Обещаю, я отпилю тебе рог. — Ладно. Я изменю Знак на удавке таким образом, чтобы ты мог использовать силы, если они не направлены на людей. Иди сюда. — Ура! Наконец-то я поужинаю! Демон резво спрыгнул с сиденья и в мгновения ока оказался рядом, словно резиновый мяч, отскочивший от земли. Сумерки спустились в эту ложбину между гор слишком стремительно. Остаточная демоническая энергия чуть искрилась и подсвечивала деревья красным. Бесцеремонно отогнув горловину водолазки в сторону, Чжун Ли подцепил пальцем удавку, приближая её к глазам. — Подержи воротник. Мне неудобно. — Хорошо-хорошо. Чисто в теории вроде понятно, как это сделать. Необходимо заменить небольшую часть в знаке абсолютного ограничения на Знак Обуздания. Тогда удавка продолжит работать, но позволит носителю использовать способности по дозволению. Правда, только в теории. На практике вообще может произойти что угодно. Ну, допустим. Быстрым росчерком Чжун Ли стёр часть Знака Ограничения и таким же быстрым движением добавил новые символы. Демон не пытался вырваться и ждал достаточно терпеливо. Бледно-золотые символы задумчиво померцали, медленно сплетаясь в новую структуру, а затем воссияли довольно уверенно, и лента снова плотно легла на шею инкуба. — Ну-ка, попробуй. Чайльд отошёл и вытянул руку перед собой: черные когти росли медленно, но это явно было проблемой недостатка сил тени, а не ограничением ошейника. — Кажется, работает! Отличнейше! Хоть Чжун Ли знал, что демон находится под контролем и даже без удавки не представляет угрозы, на душе у него всё равно было неспокойно. Скрестив руки на груди, он, щурясь, следил за тем, как Чайльд торопливо подлетел к лежащей туше и, на мгновение помявшись, почему-то начал снимать одежду. — Это ещё зачем? — Не хочу выглядеть, как ты, и в крови угваздаться. Забери шмотьё пока что, ладно? — Ладно. Давай сюда. Если подумать, то со стороны эта ситуация наверняка выглядит совершенно сюрреально. Два поверженных демона, сгущающиеся сумерки, красный светящийся туман над землёй, священник со стопкой одежды в руках и почти что голый парень, не пойми что собирающийся делать. Хотелось надеяться, что никому из деревенских не придёт в голову соваться сейчас в эту глушь. Тем временем Чайльд оставив в его руках все снятые вещи, вернулся назад и вырастив, надо сказать, довольно большие для инкуба когти, с отвратительным хрустом вонзил их в грудную клетку одного из созданий. Кровь хлынула с новой силой, так что Чжун Ли отошёл подальше — ботинки и брюки без того уже нуждались в основательной чистке. Чайльд распарывал плоть столь уверенными движениями, словно это было привычным для него занятием, но инкубы обычно не славятся кровожадностью и атакуют только если чувствуют себя загнанными в угол. Наконец, чёрные когти выдрали наружу огромное черное сердце, Чайльд осклабился и вонзил в него клыки. Отвратительные чавкающие звуки наполнили вечернюю тишину. Ну и дрянь. Отвернувшись, Чжун Ли направился к оставленной поодаль повозке, которую нужно было вернуть господину Баумгартнеру до завтра. Флегматичная серая лошадь неторопливо щипала траву, изредка кося взглядом в сторону звуков. Она даже не слишком рвалась к побегу во время изгнания. Наверно, из-за того, что ничего толком не успела разобрать. Чавкающие звуки стали чуть менее оглушительными. — Ты закончил? — Пошти! Слуфай, он быв довольно шильный! — Не говори с набитым ртом. — Шас! Сложив пока стопку одежды в кузов, Чжун Ли критически осмотрел бурые от запёкшейся крови брюки. Хотелось надеяться, что их всё-таки можно спасти. Чайльд тем временем занялся препарированием следующей громадины. Послышался звук, свидетельствующий о том, что вторая грудная клетка была успешно раскрыта. На сей раз на это понадобилось меньше минуты. — Я говорю, что он был очень сильный. Как ты справился? Ты же вроде какого-то невысокого ранга? — Кое-что я в этом понимаю, скажем так. — А ты, значит, тёмная лошадка, святошка! — Не более твоего. Откуда ты так хорошо знаешь, как разделывать трупы? — Разве это не у всех демонов в крови? — Ты меня спрашиваешь?! — Ну… Наверно? Ты тут специалист, а не я. — Ты меня удивляешь. — Взаимно. — Ты рога отпиливать собираешься или что? — Сейчас! Одно быстрое, почти незаметное глазу движение — и рог с глухим ударом обрушился в траву. За ним упал рог следующего чудовища. Чайльд самодовольно улыбнулся, вытирая локтем покрытый кровью подбородок. Это не сильно помогло — скорее, наоборот. Он, кажется, действительно восстановил силы. Или даже, вернее сказать, стал сильнее? — Что происходит, когда более слабый демон съедает более сильного? — Не уверен, но я чувствую себя менее никчёмным. Думаю, могу ещё много дней вообще ничего не есть. — Значит, ты можешь кормиться и демонами? — Выходит, что так. Похоть ощущается вкуснее, но она менее сытная. Так, мне нужно съесть второе сердце, и можно ехать. Забери пока рога. — Поторапливайся. Под причмокивающие звуки разной степени отвратительности Чжун Ли аккуратно поднял рога с земли. Вытерев их от крови о шкуры бывших владельцев, он забросил оба рога в кузов и принялся отвязывать кобылку от ветки дерева. Появившийся из темноты Чайльд просто сиял своей довольной рожей. Кажется, кровью не были покрыты только его лоб, небольшая часть волос, спина и задница. — Обо что ты собрался вытираться, могу я узнать? — Блять, я об этом не подумал. Слушай, я ведь восстановил силы, так что я просто приму нужный вид, а в монастыре уже вымоюсь. Никаких проблем. — Тем лучше. Вообще я ещё должен сжечь останки… — Они уже не возродятся. Зачем это? Чайльд вновь выглядел как в день их встречи: лёгкая рубашка и слишком уж узкие штаны. Никаких следов крови на лице. — Затем, что это может шокировать селян. — Они сюда и раньше не ходили, с чего бы им начинать? — Мхм. Ладно, поехали. Мы и так слишком долго возились. Демон закинул поломанную пилу в кузов, после чего забрался туда сам. Чжун Ли, усевшись на место кучера, тронул поводья, выворачивая назад на едва проглядывавшую в траве небольшую дорогу. Из-за темноты пришлось ехать совсем медленно, но это не слишком омрачало настроение. Оба рога принадлежат высокоуровневым существам, следовательно, это не меньше трёх-четырёх его месячных жалований за каждого. Инкуб был удивительно тих. Чжун Ли украдкой на него повернулся и обнаружил Чайльда дремлющим посреди кучи сена, которым был набит кузов. Возможно, сожрал слишком много. Что ж, тем лучше — не будет сильно шуметь на обратном пути. Этот демон слишком странный. Нужно ли доложить о нём Понтификату? Было бы к этой организации больше доверия — возможно, но нет никаких гарантий, что кто-то действительно будет заниматься указанным случаем. Во-первых потому, что, как и любая другая древняя консервативная структура, Понтификат хорошо делает только то, что укладывается в его обширный свод правил и догматов. Во-вторых, как и в любой другой старой консервативной структуре, на любом этапе всё может провалиться тысячей разных способов, и виноватых в том обнаружить будет так же сложно, как иглу в стоге сена. Стоит ли вообще в это лезть? Что делать с инкубом дальше? Не убивать же, в самом деле. Приноси он зло, Чжун Ли бы не сомневался и секунды, но демон не проявлял агрессивности по отношению к людям, а в ошейнике и вовсе был неотличим от любого другого раздражающего юнца лет двадцати с небольшим. Видимо, это останется вопросом на рассмотрении, а пока нужно разобраться с более важными делами. На небе показалась почти полная луна, заливая голубым светом окрестности. Кажется, сегодня Небеса не его стороне. Послав лошадь быстрее, Чжун Ли с улыбкой откинулся на сиденье и приготовился к приятной поездке.***
Горная погода никогда не отличается стабильностью, но сегодня с самого утра льёт как из ведра. Нож чуть стучит по деревянной разделочной доске, когда очередной небольшой кусочек мяса легко отделяется от остальной части свиной лопатки. Наконец-то, спустя столько времени, можно поесть гуляш и даже не слишком экономить. Получилось довольно много кусков мяса — даже для двоих. Демон, развалившись на диване, изредка подавал голос, чтобы спросить у него очередное слово для кроссворда. Чжун Ли планировал решить его сам, но счёл ситуацию подходящей для изучения знаний Чайльда. Последние дни он демонстрировал понимание совершенно разных и довольно нетипичных для инкуба областей. Конечно, Чжун Ли не слишком интересовался инкубами до этого, но был совершенно уверен, что они редко понимают различия между разными видами рыболовных снастей. — Совокупность норм, установленных государством? — Закон? — Ага, подходит. Чжун Ли закончил нарезать морковь небольшими кубиками и теперь взялся за лук. Глаза слегка щипало, но ничего особенного. Чиркнув по боку коробка, Чжун Ли поднёс загоревшуюся спичку к конфорке: под сотейником тут же бодро зашипел огонь. — Дружеское обращение к пожилому мужчине. — Дружище? Приятель? Старина? — Четыре буквы. А-а-а! «Отец»! Логично, я должен был додуматься. Ты же буквально передо мной. — Я больше не буду тебе помогать. — Ну стой! Тут ещё «место, где очень важен авторитет»! — Монастырь святого Фомы и все окрестные строения. Так что будь добр, закрой рот. — Пх-х-х. К ароматному мясу добавились морковь, давленый чеснок, лук, перец и целый букет специй, который удалось обновить благодаря предоплате за рога демонов. Как только после экспертизы придёт остальная сумма, можно будет дозаказать ещё много чего полезного. Чжун Ли вдохнул аромат пряностей и невольно улыбнулся — они напомнили ему о доме. Не то, чтобы он знал своих настоящих родителей, но был человек, подаривший ему вполне достойное детство, который научил его в том числе и готовить гуляш. Жаль, что он ушёл так рано. Ничего, сегодня Чжун Ли, кроме всего прочего, забрал с почты подшивку газет двадцатилетней давности. Возможно, что-то из них поможет пролить свет на смерть его приёмного отца. Многие годы после его кончины Чжун Ли считал, что в этом виноват демон, и был погружён в неистовое истребление всех представителей этого противного Небесам вида, однако сейчас он был практически уверен, что за внезапным нападением стояло нечто гораздо большее, чем желание монстра насытиться. Но найти тому подтверждение и в столице-то было сложным испытанием, а в Хельштадте и вовсе невыполнимо. Кое-какие ниточки всё же имелись, и нужно было во что бы то ни стало их проверить. — Камень, пригодный для художественной резьбы? — Сколько букв? — Четыре. — Агат. — Подходит! Чжун Ли добавил к зажарке немного муки и задумчиво посмотрел на демона. Всё-таки несмотря на его нетипичность, он довольно безвредный. Раз уж не выходит понять причины невозможности его изгнания, можно просто выпустить его на все четыре стороны и полностью посвятить себя доскональному изучению газетных подшивок. Почему-то ощущение, что в них может быть что-то важное, не покидало его. — Тебе ещё не надоело тут торчать? — Смертельная скука! Я аж кроссворды начал решать. А что? Надеюсь, не планируешь записать меня в церковный хор? — Не думаю, что я в ближайшее время найду объяснение тому, почему я не могу тебя изгнать. Раз уж твои силы вернулись после еды, кажется, инцидент исчерпан. — Выходит, что так. Хочешь меня отпустить? — Да, хочу. Мясо в томатном соусе дымилось, Чжун Ли добавил туда немного воды. В лицо пахнуло запахом помидоров, чёрного перца и лаврового листа. Закрыв сотейник крышкой, он сбавил огонь до самого слабого и обернулся к дивану, где демон всё ещё возлежал аки Олимпия с картины Мане. — Мне казалось, ты немного более принципиальный что ли. Что ты вызовешь каких-нибудь проверяющих или сдашь меня на опыты. — Я пришёл к выводу, что мне нет до этого дела. Так что, если ты больше не будешь попадаться мне на глаза, меня это совершенно устроит. — По рукам. Я исчезну сразу, как ты снимешь с меня удавку. — Хорошо. Не хотелось бы, в случае чего, объясняться с Понтификатом. Ты меня никогда не видел. Я тебя тоже. — Без вопросов. Оставлю тебя в покое доживать унылую жизнь без сексуальных фантазий и волнующих снов. Как ты вообще умудряешься быть таким унылым? Тебе вроде бы не девяносто. На вид всего тридцать с небольшим. — Не хочу обсуждать свою жизнь с порождением тьмы. Иди сюда. Инкуб, лениво потянувшись, встал с дивана и продефилировал к нему. Рубашка никак не скрывала шею, так что можно было в этот раз не просить его держать ворот. Потянув ленту на себя, Чжун Ли решительно стёр все знаки один за одним. Ленточка тут же соскользнула с шеи прямо на его ладонь. Суккуб, чуть размяв шею, с гаденькой улыбочкой повернулся к нему. — Думаю, прощальный секс тебя не интересует? — Нисколько. — Хорошо, тогда я отчалю до ужина. Прощай, святоша. Надеюсь, вся твоя оставшаяся жизнь будет такой же скучной, как и до этого. В общем, такой, как ты любишь. Пока-пока, счастливо оставаться. В этот раз театральный жест увенчался успехом и инкуб действительно пропал, будто его никогда и не было. Наконец-то можно было наслаждаться тишиной и заниматься своими делами. Предварительно сдув пыль с пластинки, Чжун Ли поставил в старый проигрыватель «Оду к Радости» и вернулся назад в кухню — вести свою скучную жизнь.***
Осень обрушилась на Хельштадт неожиданно быстро: желтоватые листья на деревьях в монастырском саду, и без того иссушенные безжалостным летним солнцем, падали на землю практически так же часто, как и капли затяжного дождя, длившегося, кажется, уже дня три. Собрание участников хора только что закончилось: люди неспешно расходились, тихо переговариваясь между собой, а эхо только усиливало гул голосов внутри церковных стен. Чжун Ли старался быть приветливым и ничем не выдавать желание поскорее закончить тут и вернуться к изучению газетных подшивок. Чутьё его не подвело: за завтраком ему попалась заметка в районном подразделении «Die Presse», вышедшая через три дня после гибели отца. Она касалась смерти приходского священника, Иоганна Штольца, шестидесяти трёх лет от роду. Скоропостижно скончался от сердечного приступа прямо после службы. Совершенно незаметная, ничем не примечательная статья в отделе с некрологами. Этот человек навещал их за день до того, как в их дом каким-то образом, несмотря на защитный барьер, пробрался демон. Очень странное совпадение, что отец Штольц отправился в мир иной буквально через два дня после происшествия. Нужно при первой же возможности снова попробовать запросить в Виенне более точные данные о его смерти. Дело давнее, наверняка, никому не придёт в голову сильно интересоваться мотивами Чжун Ли. — До свидания, святой отец! Не стойте на ветру. Голос госпожи Эртль вырвал его из раздумий. Чжун Ли осознал, что вышел к дверям проводить прихожан, не позаботившись о том, чтобы накинуть хотя бы шарф на плечи. — Да, пожалуй, вы правы. Хорошо вам добраться. Да хранят вас Небеса. Ханс, забиравший жену и подвозивший до города заодно и всех остальных участников хора, коснулся на прощание своей широкополой шляпы и поспешно тронул коня. Тот очень резво потрусил за ворота монастыря, явно надеясь поскорее завершить сегодняшний день в своём стойле, подальше от дождя. Помахав рукой, Чжун Ли вернулся назад в промозглую сырость храма, проверяя, всё ли оставлено на своих местах. Возвращаться сюда до послезавтрашней мессы он не планировал. Убрав за ухо выбившуюся прядь чёлки, он аккуратно задул одну из свечей у алтаря, собираясь проделать это и с остальными: свет из-за погоды, как обычно, давали с перебоями. Неожиданные торопливые шаги по крыльцу отвлекли его от приготовлений, и он обернулся на оглушительно заскрипевшую дверь. Кто-то из хористов что-то забыл? В дверях стоял никто иной, как Чайльд, и вид у него был на удивление встревоженный. Голося на ходу, он кинулся к алтарю. — Живо! Живо доставай всё, чем ты изгоняешь особо крупное, святоша! Живо, времени мало! — Что происходит, и почему ты снова сюда заявился? — Ты меня плохо слышал что ли?! Скоро сюда по твою душу прибудет такая стрёмная страхолюдская гадина, какую ты отродясь не видывал. Не младше третьего уровня, я тебе клянусь! И, честно говоря, я думаю, что нам обоим крышка. Час от часу не легче.