***
Вечернее солнце отражалось от едва сохранившегося витража с изображением Страшного Суда. Один из проверяющих, отец Альберт, со вздохом посмотрел на остатки возносящихся в фиолетово-оранжевых кусочках стекла бело-зелёных праведников, затем отвернулся назад к алтарю. — Удручающе. — Не могу не согласиться. Отец Альберт, дородный усатый мужчина, на вид лет сорока пяти, выхаживал по раскуроченной церкви, записывая в пухлый блокнот всё, что казалось ему важным. По пятам за ним следовал отец Бартоломей. При себе у него были чемоданчик и объёмная кожаная папка. Время от времени он тихим голосом указывал на что-то коллеге, за чем неминуемо следовало щёлканье авторучки и торопливое царапанье ей по грубой бумаге. Удивительно, но пока что до Чжун Ли им не было почти никакого дела: разве что спросить, сколько точно скамей стояло в правом ряду или как давно с потолка капает. Демон никак не выдавал своего присутствия. Похоже, что это работа скрывающего знака. Как так вышло, что столичный проверяющий обзавёлся контрактом с демоном, по способностям так подходящим для его работы? Ко всему прочему, не похоже, чтобы контракт был так уж выгоден, раз этот человек разъезжает по провинции, а не ведёт фривольную жизнь где-нибудь на ривьере. — Тут мы закончили. Правильно ли я понимаю, что крыша протекала и до нападения? — Да, это фигурировало во всех моих отчётах в столицу, но, к сожалению, до сего дня бюджет на починку так и не был согласован. Я понимаю, что переложить крышу стоит целое состояние, но тем не менее. — Понятно. К сожалению, мы посланы, чтобы оценить ущерб именно от последнего инцидента. Но по возвращении я обязательно доведу до сведения комиссии о том, насколько плачевно состояние церкви. — Пожалуйста, постарайтесь. Всё-таки это четырнадцатый век. — Да-да, четырнадцатый. Национальное достояние. Оба проверяющих, огибая сложенные в кучу остатки скамей, направились к выходу из церкви, чтобы осмотреть колокольню снаружи. Отец Альберт мельком оглянулся через плечо, кивнув на порядком разъеденные пожелтевшие плиты. — Кажется, он тут и пол умудрился попортить, да? — Да, слюна была ядовитая. Во дворе на метр вниз земля выжжена. — Ужасное бедствие. Вы ведь уже избавились от туши? — Основную часть постепенно растворил святой водой. Сжечь такого огромного демона было бы слишком хлопотно. Оставил голову, чтобы вы посмотрели. Селяне помогли вытащить её за пределы монастыря. Я потом вас к ней отведу. — Понятно-понятно. Пролом в колокольне зиял как раскрытая пасть голодного чудища, оба господина из проверки остановились, качая головами и тихо переговариваясь. Странно думать, что один из них демон — он, действительно, ничем себя не выдаёт и не привлекает внимания. Чжун Ли поправил перчатки и оглянулся по сторонам. Пусть за последние недели с помощью неравнодушных жителей двор и окрестности кое-как удалось привести в чуть более приемлемый вид, но работы ещё оставался непочатый край. Спасибо, что кузнец взялся починить ковку на церковных дверях бесплатно. Теперь створки вернулись на место, хоть и располосованные когтями на деревянной их части. — По всем признакам это высокоранговое создание. Как вам удалось его изгнать? Отец Бартоломей спустя более чем полчаса с момента своего появления на пороге монастыря, наконец, обратился лично к Чжун Ли. Нужно говорить аккуратно, но развёрнуто. Чтобы вызывать как можно меньше вопросов. — Я давно готовлюсь к повышению уровня посвящения, потому штудировал все имеющиеся материалы и многое отрабатывал, но не могу сказать, что я справился полностью своими силами. Удачно, что колокол упал на тварь сверху. — Зачем он вообще полез на колокольню? Вы были наверху? — Нет, я прятался на крыльце главного здания. Демон просто искал свою жертву там. — Как же он вас не почуял? — Не уверен. Но он был ослаблен и сильно разозлён после того, как разорвал силки знака. Может, отупел от боли? Честно скажу, я в тот момент вообще об этом не думал. Просто пытался выжить всеми доступными способами. Отец Альберт, неплохо делавший вид, что не слишком прислушивается к разговору, бросил напарнику быстрый вопросительный взгляд, на что получил в ответ едва заметный кивок. Кажется, демон не увидел в ответах ни слова лжи, что логично. Потому что там её не было. Разумеется, при очной ставке эта стратегия бы не сработала, но так хоть какой-то шанс остаётся. — Он не называл себя? — Нет. По крайней мере я не слышал. — Это единственный демон или были другие? — Были ещё два крупных, но совершенно диких. За пределами города. Они изгнаны и я уже получил за них вознаграждение. Иных сущностей я больше не изгонял. — Получается, что все эти разрушения только от одного экземпляра. Я укажу это в отчёте. Как я вижу, работы по восстановлению уже начались. Выходит, вы заключали в последнее время какие-то контракты? — Да, но только на починку крыши. Остальное селяне сделали бесплатно. Хотите ознакомиться с контрактом? — Может быть позже, если возникнет такая необходимость. Никаких других не было? — Никаких других. — Хорошо, тем меньше бумажной работы. Наверняка вы и сами прекрасно знаете нашу канцелярию — они очень неохотно согласовывают то, за что уже кто-то заплатил. Ловко. Очень ловко. Нужно быть настороже. — Разумеется, приходилось сталкиваться много раз. Надеюсь, в этот получится добиться достойного ремонта. Проверяющий лениво заполнял что-то в бумагах, даже не трудясь поднять глаза на собеседника. Кажется, всё? Испытание пройдено? — Я вас понял. Значит, это всё? Вы точно всё нам рассказали? Ничего не забыли или не утаиваете? — Нет, я точно ничего не забыл. — И не утаиваете? Отец Бартоломей поднял на него пронизывающий взгляд ничего не отражающих тёмных глаз. Жутковато. Словно бесконечно глубокий колодец. Чжун Ли постарался выглядеть удивлённо. Нужно задать вопрос, чтобы потянуть время и обдумать подходящий ответ. — Не совсем уверен, к чему этот вопрос? Чего конкретно он касается? — Чего угодно. — Вы меня в чём-то подозреваете? — Не то чтобы, это дежурный вопрос, который я обязан задать по регламенту. Чушь. Нет такого в регламенте. Что же делать? Отец Альберт смотрел так же пристально, как и его демонический коллега. Молчание затягивалось. Что же сказать? — Вот оно что. Раз так, то могу с уверенностью сказать, что я… — Святой отец! В воротах монастыря неожиданно появилась запыхавшаяся и бледная как полотно госпожа Эртль. Едва переведя дух, она бросилась к Чжун Ли через двор, из-за спешки едва не упав на землю. Даже не побеспокоившись о соответствующих приветствиях, женщина крепко схватила его за руку, словно он был её последней надеждой. — Святой отец, мой муж! Он!.. Боюсь, он совсем плох! Нужно торопиться! Прошу вас, умоляю! Я… Знаю, что часто беспокою вас напрасно, но… Прошу вас! — Святые Небеса! Господа, боюсь, что дело безотлагательное. Мы можем продолжить сразу, как я вернусь. Получив немного недовольные кивки в качестве подтверждения, Чжун Ли поторопился к воротам вслед за паникующей леди. Конечно оставлять этих двоих в церкви без присмотра, возможно, не самая лучшая идея, но выбирать особенно не приходится. Лучше так, чем отвечать на ещё более неудобные вопросы. Остановившись на непросматриваемом участке дороги, Чжун Ли аккуратно снял с носа запотевшие очки, устало разглядывая их в свете холодного закатного солнца. — Спасибо, Чайльд. — Они крепко взяли тебя за задницу, но это моя прерогатива. — Я бы предпочёл, чтобы ты держал свои руки при себе. Боюсь, я вынужден попросить тебя за ними приглядеть. Пока что продумаю, как бы так устроить, чтобы эти благородные господа поскорее отправились назад в столицу. Без распоряжения сжечь нас на костре, разумеется. — Я могу спровадить их и сам, между прочим! — Каким же образом, позволь узнать? — Ничего, что за рамками контракта, святоша. — Это вообще не ответ. — Короче, я просто буду импровизировать, я в этом хорош. Ладно, я пошёл. Послушаю, чего они там. Подожди меня где-нибудь подальше. Я тебя найду. Не дождавшись ответа, «госпожа Эртль» растворилась в воздухе. Оставалось только надеяться, что Чайльд ничего не испортит, пока Чжун Ли постарается придумать, что же делать дальше.***
Солнце почти полностью скрылось за зубцом ближайшей горы, постепенно сильнее погружая долину в сумеречные сине-фиолетовые тона. Отец Альберт, воровато оглядываясь и переминаясь с ноги на ногу, ждал, пока отец Бартоломей закончит с осмотром звонницы. Хоть тень от крыши достаточно хорошо скрывала тёмные крылья, отделившиеся от такой же тёмной рясы напарника, священнику было неспокойно. Кто-то всё-таки может случайно увидеть, и что тогда? — Что там? Долго ещё? — Хватит меня отвлекать. Я почти закончил. — Есть что-то, стоящее внимания? — Судя по разрушениям, история этого священника правдива. Тут наверху действительно есть следы когтей. Он карабкался вверх по башне и забрался сюда. Это точно так. Голос сверху звучал очень раздражённо. Ещё бы. Этот тип ненавидит проигрывать. Отец Альберт ещё раз оглянулся по сторонам, прежде чем ответить. — Но тебя что-то беспокоит? — Он не врал. Вообще. Это странно. Людям свойственно врать время от времени. Он не запинался, не отводил глаза, не вспоминал. Как будто всё отрепетировал. — Думаешь, тут всё-таки что-то нечисто? — Абсолютно точно. Изгнанный демон — совершенно точно тот, которого мы искали. Ты прекрасно знаешь, насколько он был силён. Даже если на него рухнул колокол, странно, что он не регенерировал. Хоть душа у этого священника не заложена, я уверен, что тут что-то не так. Спускаюсь. — Быстрее. Бартоломей бесшумно приземлился на траву, тут же спрятав короткие рожки и крючковатые крылья под своей любимой личиной церковного клерка. Сразу стало немного спокойнее. Отец Альберт тяжело плюхнулся на каменную скамью у раскуроченного фонтана, обмахиваясь блокнотом. — У нас нет полномочий его допрашивать. Доказательств, что он к чему-то причастен, тоже. — Уверен, мы их найдём, если хорошо поищем. Может, у него контракт с сильным демоном иллюзии. Но даже если не найдём сам контракт, мы можем осмотреть его самого. Если мы не найдём на нём печать, я буду очень удивлён. Ставлю три марки, что она будет на спине слева. — Но он сказал, что не заключал никаких контрактов, кроме одного, на починку крыши. И ты же сам подтвердил, что это правда. — Оставь этот лебезящий тон. Да. Это абсолютная правда. Но мы всё равно убедимся. Я чую подвох. Огреем его по затылку и осмотрим. Ну, как обычно. — Хорошо. Пока что, думаю, посмотрим документы. Вдруг найдём что-то. — Наконец-то хорошая идея. В рабочем кабинете настоятеля очень чисто. И, что приятно, всё лежит на своих местах, разложено по датам и в алфавитном порядке. От картотечного шкафа немного пахнет сыростью, но это вина старого здания, а не нынешнего владельца кабинета. Так, что тут у нас? Зарплатные ведомости, которые сейчас приходят только на местного священника. Зарабатывает он негусто. Далее список трат прихода. Закупка новых молитвословов взамен испорченных. Три штуки. Куплены в начале июня. Новые мётлы, алюминиевое ведро и банка даммарного лака в июле. Счёт от кузнеца Штольца за восстановление замка на воротах. Начало августа. Доски из столярной мастерской для ремонта пола хора. В конце августа. В сентябре договор о проведении кровельных работ с неким господином Чайльдом в обмен на кров и обеспечение пропитания. Экономит на всём, ясно. Закупка новой церковной утвари взамен утраченной. Средства с пожертвований. — Нашёл что-нибудь? Бартоломей закончил осматривать ящики стола. Судя по его недовольному лицу, никаких тайников поблизости нет, иначе бы он давно их почувствовал. Отец Альберт в ответ мог только покачать головой. Демон плюхнулся в высокое кресло священника, скрестив руки на груди и сверля взглядом не самый лучший портрет Пия Пятого, висевшего напротив стола. — Ничего. Будешь смотреть контракт на кровлю? — Что там? — Ну, он нашёл какого-то студента, который готов работать за еду. — Вот если бы он, наоборот, заломил цену, было бы подозрительно. Похоже, он не сильно надеется на выделение средств. Нам это неинтересно, но дай я пробегусь. В конце концов, формально, мы здесь за этим. Так. «Именуемый в дальнейшем Исполнитель», «именуемый в дальнейшем Заказчик». Бла-бла-бла. «Заключили договор о нижеследующем».... Пусть и составлено неплохо, это всё равно филькина грамота. Фамилия студента не указана. Наверно отписка для самого студента или на случай проверки, чтобы не было вопросов. Может, этот тип его любовник или он вообще какой-то беглый каторжник. Нелишним будет про него спросить, как итаец вернётся. Но это точно договор не на душу, тут просто нечего так толковать. Ну и дерьмо. Отец Альберт ещё раз мрачно осмотрев договор, вернул его назад в картотечный ящик и, с громким стуком его задвинув, посмотрел на напарника. — Осмотрим остальные помещения, пока есть время. Если херов Марцелл и его шавка снова обойдут нас по количеству сожжённых контрактников, в этом полугодии мы лишимся премии. Я собираюсь поехать в Рёмербад в декабре. Мой ревматизм убивает меня. — Я убью тебя раньше, если ты продолжишь ныть про свои суставы. Всю поездку сюда. Все двенадцать с половиной часов. Нас сюда отправили, потому что никто в канцелярии уже не может слушать про твои сраные коленные хрящи. Они-то хоть отдохнут от тебя, а я нет. Пошли уже. Проверим половицы лестницы и чердак. Дальнейший осмотр помещений главного корпуса не дал ровным счётом ничего, кроме картин полнейшей разрухи и упадка некогда преуспевающего монастыря. Бартоломей, сновавший по всем помещениям и подвалу, аки легавая, только больше разъярялся с каждой новой пустой комнатой, ворохом бесполезных бумаг и стопкой книг. В клуатре тоже не нашлось ничего, кроме сваленных в кучу камней колокольни и отвалившегося ржавого флюгера с гербом епископа. Усложнялось всё и стремительно накатившим на окрестности вечерним сумраком. Нигде ничего нет. Ворота громко заскрипели, заставив обоих проверяющих быстро пригнуться, скрываясь в тени церковной башни. Значит, священник вернулся назад. Прекрасно. Можно наконец-то проверить его самого. Осталось подгадать момент и оглушить чем-нибудь тяжёлым. Бартоломей подхватил с поленницы увесистую головешку и, не издавая ни звука, направился в сторону ворот. Внезапно монастырскую тишину нарушил оглушительный грохот, а затем совершенно непростительные словесные обороты, заставив Альберта вздрогнуть и вжаться в стену. Священник лежал на земле посреди целой груды тазов, вёдер и прочей утвари, которая до того была сложена у стены его дома. Что происходит? Поймав озадаченный взгляд Бартоломея, отец Альберт немного высунулся из своего укрытия. Бормоча что-то невнятное, священник предпринял попытку подняться, но рука подкосилась, и он снова впечатался лицом в землю. Оу. Это должно быть больно. Кажется, он в стельку пьян. Погодите-ка. Он пьян! Это же так удачно! — Святой отец, позвольте вам помочь! Всем своим видом излучая сострадание и дружелюбие, отец Альберт поспешил к священнику. Как его там звали? Чан Ли? Чжан Ди? В нос ударил резкий запах спирта, но какая разница? Прекрасной возможности обследовать подозреваемого без рукоприкладства в зубы не смотрят. Судя по всему, этому кретину даже сфокусировать взгляд сложно. — С… Спа..с..бо. М-м-м. Я… Я… — Тише-тише. Мы вам поможем. Отец Бартоломей! — Пр..стит.. — Давайте отведём вас в дом. Где ключ? — Там... Т..м... Откр… — Не трудитесь, я вас понял. Как же удачно, что у всех этих восточных народностей плохая устойчивость к спиртному. Как раз дом они осмотреть не успели, так что всё складывается хорошо. Бартоломей, нехотя подошедший с другой стороны, помог подхватить священника под руки. Тяжеловат, конечно. Колени потом будут ныть ещё неделю. Без особенных церемоний бросив пьянчугу на облезлый диван у камина, оба проверяющих тут же бросились изучать дом под предлогом поиска выключателя и кухни, чтобы налить воды. Какое же скромное жилище. Тем легче будет его обыскать. Отец Альберт мельком заглянул в бумаги, разбросанные по письменному столу. На первый взгляд ничего такого. Списки покупок. Выписки из Святого Писания и демонологических справочников. За спиной раздался грохот и душераздирающий кашель. Священник, оставленный без присмотра, тяжело упал на пол и, судя по последовавшему затем звуку, исторг всё содержимое желудка прямо на пол перед собой, после чего рухнул без чувств. Ох, ну только не это! — Отвратительно. Он что, вырубился в... В этом? Подошедший Бартоломей скривился, брезгливо поглядывая на скорчившийся полу тёмный силуэт издалека. Ну вот, опять придётся справляться самому. Этого скота невозможно заставить делать грязную работу. В подтверждение мыслям, демон, судорожно приложив к носу платок, резко развернулся на каблуках и ретировался в сторону двери, вероятно, в спальню. — Разберись пока с этим. Я проверю в той комнате. — Ты опять мне не поможешь? — Нет. Видеть не могу эту дрянь. Со вздохом засучив рукава, отец Альберт не без труда перевернул священника на спину, не слишком беспокоясь, что теперь он лежит во всей разведённой им грязи затылком. Нужно спешить. Торопливо расстегнув пуговицы рубашки — благо, рясу он где-то потерял до этого — отец Альберт раскрыл её только для того, чтобы обнаружить в районе сердца татуировку с голой женщиной, сидящей во фривольной позе верхом на дельфине и распивающей портвейн. Небеса милосердные! Этот человек всё-таки казался ему гораздо более благочестивым. Итак. Никаких следов метки на груди, плечах и животе. С трудом, но удалось выяснить, что нет её и на обеих руках, а также на спине и шее. Всё это время хренов демон даже не пытался помочь или хотя бы проверить оставшиеся помещения. Мудак, вот честное слово. Истинно, самая скотская мудачина. Осталось проверить всё что под штанами и можно считать, что они тут закончили. Нет на нём никаких меток, потому что всё в этой поездке сразу шло не так! Он заподозрил это еще в Виенне: чутьё его не подводит. Расстегнув ремень, отец Альберт обнаружил, что неприятные сюрпризы на сегодня, к сожалению, не закончились. Вероятно, его манипуляции в районе паха пробудили в священнике греховные реакции, потому что, чуть поморщившись, он, не просыпаясь, вполне довольно улыбнулся и пробубнил под нос что-то невнятное, но однозначно одобрительное. Мельком заглянув под резинку белья, отец Альберт, к своему отвращению, обнаружил там абсолютно готовый к пороку член. Хватит с него на сегодня. Вот что. Вернув бельё на место, проверяющий, раздосадованно сопя, сдёрнул со священника ботинки и брюки, под которыми после беглого осмотра ожидаемо тоже не нашлось никакой демонической метки, подтверждающей контракт — только новая татуировка с голой женщиной. На сей раз у неё были раздвинуты ноги, и пальцами она… — Бартоломей! Я закончил. Если у тебя ничего, то пошли уже отсюда. — Ничего. Я хочу как можно скорее выйти на свежий воздух. У него вся спальня заставлена бутылками с каким-то вонючим пойлом. Перенаправим его в столицу. Пусть сами с ним разбираются. — Оставим его так? — Мне всё равно. Он сам виноват в том, что он отвратительное животное. — Хорошо-хорошо. Пойдём. У меня всё болит после того, как я его столько вертел. — Помойся, как придём в комнату. — Разумеется. Кто знает, чем он может болеть. Ты должен мне три марки. У него на спине ничего нет. — Да возьми. Подавись ими. — Три марки — это три марки, знаешь ли. Куплю себе пивко в Рёмербаде. — Как же ты меня достал. Дверь хлопнула, и, по мере того, как их обладатели отходили от монастыря всё дальше, переругивающиеся голоса начали стихать. Приподнявшись, Чжун Ли недовольно поморщился и легко встал на ноги. Постепенно черты лица стирались и изменялись, возвращаясь к привычному облику Чайльда. — Ещё неизвестно, чем вы болеете, придурки. Всё тут перевернули нам. Святоша будет беситься ещё неделю. Сперва отряхнув себя от остатков иллюзии, Чайльд развернул бумажку, которую успел незаметно вытянуть из кармана отца Альберта, пока хватался за обоих священников, имитируя конечную стадию опьянения. Так-так, что тут интересного? Постановление о внеочередной проверке. Столбцы артикулов, цифры, прочая неинтересная дребедень. В углу размашистым почерком выведено «Искать очень внимательно!!! Его личное распоряжение». Чьё распоряжение? Очевидно, кого-то, кто в курсе, что тут есть, что искать. Нужно обсудить со святошей. Настроившись, Чайльд выявил, что священник всё ещё торчит в дальней часовне у обрыва. Хочется надеяться, что он не листал там кроссворды, пока Чайльд тут спасал его шкуру и рушил его репутацию.***
— Спасибо за содействие во время проверки, святой отец. Мы не выявили ничего, что заставило бы нас задерживаться дольше. Отец Альберт явно избегал смотреть ему в глаза. Оно и ясно. Оба присутствующих тут мерзавца точно так же причастны к тому, что внесли серьёзную лепту в невозможность в ближайшее время появиться в приличном обществе без сопровождения осуждающим шепотком. И если Чайльд уже отрабатывал свои не самые мудрые решения, отмывая в кухне огромный казан, покрытый застарелым многовековым нагаром, то оба оставшихся виновника пока никак не поплатились, и это раздражало. — Надеюсь, господа, что вы сможете донести до канцелярии необходимость выделить средства как можно скорее. Я чем-то ещё могу быть вам полезен? Проваливайте уже назад в столицу, во имя всего святого. Утреннее солнце безжалостно жгло глаза, пока он и проверяющие неловко расшаркивались на прощание у ворот постоялого двора Хельштадта. Учитывая ночное представление Чайльда, казалось разумным искать встречи первым и как можно раньше. Не хватало ещё, чтобы они вписали в его личное дело, что он не справляется с возложенными на него обязательствами. — Ах да! Письмо! Отец Альберт выудил из наплечной сумки пухлую папку с гербом конгрегации небесного культа и дисциплины таинств, откуда извлёк плотную бумагу, исписанную аккуратным почерком. Приподняв брови, Чжун Ли принял лист, мельком пробегая глазами по написанному. — Мы изучили голову демона и пришли ко мнению, что, даже если вам и повезло во время обряда экзорцизма, это всё равно не было бы возможно, не обладай вы выдающимися способностями. Это рекомендательное письмо в Виенну. Вас должны будут допустить к ближайшему экзамену. По приезду я поставлю в известность достопочтенного викария. — Благодарю, это очень любезно с вашей стороны. — Только, святой отец, вас будут ждать, так что постарайтесь не слишком задерживаться, хорошо? — О каком сроке идёт речь? — Не более двух недель. Приведите тут немного дела в порядок и поезжайте. Всё равно тут не слишком много срочных дел, не так ли? — Вы правы. Ещё раз покорнейше благодарю. Чжун Ли постарался убрать из своего голоса любой возможный намёк на покорность или благодарность. — Что касается вчерашнего происшествия… — О, не беспокойтесь. Это останется между нами. Отец Альберт покраснел и поспешно занялся заталкиванием папки с бумагами обратно в сумку. Что там этот чёртов демон ему вчера устроил? Бартоломей и вовсе не проронил ни слова с момента встречи. Кивнув, Чжун Ли посторонился, пропуская проверяющих перед собой. — Не провожайте. Удачи вам на экзамене, святой отец. Счастливо оставаться, и да хранят вас Небеса. — Да хранят вас Небеса, господа. Хорошей дороги. Чжун Ли задумчиво наблюдал за тем, как эта тошнотворная парочка удалялась вниз по улице в направлении почтовой станции, то и дело цепляя углами потёртых, обвязанных бечёвкой чемоданов заборы и выступающие ветки увядающих цветочных кустов. Кажется, это рекомендательное письмо имеет мало общего с желанием помочь коллеге по цеху. Всё это очень подозрительно, и в Виенне его может ждать всё, что угодно. Теперь это их с Чайльдом общая проблема. Когда он домоет казан, разумеется.