***
Часы на перекрёстке у табачного магазина показывали уже начало двенадцатого, когда они, покинув, наконец, паб, двинулись вниз по улице в направлении собора Святого Стеффена, чей высокий готический шпиль, едва подсвеченный снизу фонарями, возвышался над окрестными черепичными крышами. В голове было приятно легко, а разговор со старым знакомым немного помог развеять тревогу. Ветер всё так же безжалостно трепал пальто и волосы, но из-за выпитого не ощущался настолько холодным. Начал накрапывать мелкий дождь, умывая дорожную брусчатку и края крыш тусклым оранжево-жёлтым светом фонарей. Ожидаемо, что в столь поздний час перед началом новой рабочей недели, да ещё и в такую погоду, улицы были почти пусты. Кое-где в окнах домов из-за неплотно задвинутых штор проглядывали едва освещённые части заставленных книгами шкафов гостиных, кусочки облицованных белым каминов или цветочные обои спален. Чайльд бодро вышагивал рядом, распространяя вокруг себя уж слишком довольную ауру. — Хорошее настроение? — Чего бы и нет? Я услышал миллион дурацких баек о том и о сём. Хорошо выпил и вкусно поел. Перекусил немного похотью парочки у входа. Приятный вечер. Ну и ты перестал строить свою кислую мину и начал бубнить, как и всегда. Что тоже плюс. — Ты же сам недавно жаловался, что я постоянно о чём-то говорю, Чайльд. — Я же просто тебя дразнил, ну! Говори сколько хочешь. Вообще-то мне нравится тебя слушать. У тебя красивый голос, и ты обо всём интересно рассказываешь. Даже про свою херову церковь. — Спасибо. Это удивительно честный ответ. — Да я ведь говорил! Обычно я нечасто вру. Надо записать в блокнот. Похоже на «глубинное» воспоминание. Они свернули в переулок, ведущий к площади, от нечего делать разглядывая тёмные витрины окрестных магазинов. — Так что можешь, в принципе, начинать уже какую-нибудь лекцию. Рассмеявшись, Чжун Ли поправил шарф и посмотрел на собственное отражение в пустой витрине обменной лавки. Щёки покраснели, и волосы в беспорядке, но вроде бы ничего криминального. — Что же ты хотел бы услышать? — Не знаю. Думаю о том, что Симус сказал. — Про что? — Про молодух и кризис среднего возраста. — Это в его стиле. Раньше он шутил нечто противоположное. Видимо, я старею. — Зря он сразу начал передо мной извиняться. Я тебя трахнул и горжусь этим. — Всё же это не то, чем можно бравировать в разговоре с малознакомым человеком. — Да, только это и спасло тебя от позора. — Знаешь, у меня есть одна история... — Правда? Про что? — Про трёх демонов, которые хотели попасть в кафедральный собор. Вот в этот. Задрав голову, Чайльд придирчиво оглядел открывшийся вид на собор Святого Стеффена и, судя по выражению лица, остался не слишком впечатлён. — Громадина такая. Вот вроде красиво, но у кого-то же явно комплексы. Ну так и что с теми демонами? — Есть разные варианты этой легенды. Кто-то говорит, что это были низшие демонята; кто-то наоборот утверждает, что попасть внутрь вздумалось могущественному демону и двум его подручным. Так или иначе, они хотели соблазнить праведных прихожан. Чайльд громко фыркнул, резко обернувшись на него. Дождь заморосил сильнее, но всё ещё не настолько, чтобы причинять серьёзные неудобства. Звук шагов отражался от окрестных домов и всё больше тонул в шуме капель, по мере того как они приближались к церкви. — Кого-кого они хотели соблазнить? Ну-ну. Сразу ясно, что это наглая выдумка. — Они долго искали способ пробраться внутрь, но запрещающие знаки были слишком сильны, пока один из подручных всё-таки не заметил, что небольшое стёклышко в витраже вылетело и защита была нарушена. Оказавшись внутри, они обомлели от красоты убранства. Дождь затарабанил по мостовым и крышам с внезапной силой, так что пришлось укрыться в густой тени алькова недалеко от архиерейских ворот собора. Стащив с себя кепку, Чайльд взлохматил копну чуть намокших волос, которые теперь снова были рыжими. Наверняка мощь оберегов тут слишком сильна. Прислонившись к стене, Чжун Ли элегантно отряхнул от воды плечи и рукава пальто. — И что было потом? Они устроили кавардак? — Вовсе нет. Они были так ошеломлены, что полностью забыли о своих дурных намерениях. — Чего?! Да ни в жизнь не поверю! Долг любого порядочного демона устраивать хаос у церковничков! — Ты сам попросил историю. Так вот. Их сердца трепетали от небесной красоты алтаря и переливов света на стенах, они воодушевлённо разглядывали каждую деталь, искусную деревянную резьбу и мозаичные полы. А потом… — Да-да, очень интересно. Потрясающая история. Заставляет задуматься и всё такое. Вопрос сейчас в другом. — В чём же? — Ты когда-нибудь пережидал дождь у огроменной церкви, после того как возвращался ночью из паба в лёгком подпитии и продолжал рассказывать невероятно поучительную историю с глубокой моралью, вместо того чтобы уже, например, не знаю, начать целоваться со своим обаятельным спутником? Чайльд смотрел на него с самым серьёзным видом, лишь в глазах плескалось плохо скрываемое лукавство. Притворно задумавшись, Чжун Ли пробежался глазами по окружающему пейзажу. — Не припоминаю. — Хочешь это исправить? — Ты знаешь кого-то, кто мог бы помочь? Ехидно ухмыльнувшись, Чайльд быстро шагнул навстречу, неожиданно притянув ближе к себе за выбившийся конец буро-жёлтого клетчатого шарфа. От его волос пахло холодом и сыростью, а губы ощущались ужасно сухими и обветрившимися, но потому очень настоящими. Дождь, похоже, не собирался прекращаться, но это в данный момент ненадолго перестало иметь значение. Поцелуй, начавшийся немного неловко и поспешно, теперь перерос в нечто чувственное и на самом деле возбуждающее, даже несмотря на то, что имел сильный привкус пива и копчёных сосисок. Ладони словно сами собой переместились с плеч Чайльда на его спину, и что-то внутри приятно ёкало от того, как охотно тот льнул навстречу. Чуть отстранившись, Чайльд слегка нахмурился, о чём-то размышляя. Отпускать его из рук пока не хотелось, да и сам демон не торопился выворачиваться из объятий. — Почему тебе вдруг захотелось целоваться? — Почему бы и нет, правильно? У нас в последнее время было столько нервяка. А тут такой хороший вечер. Почему бы и не закончить всё так же приятно? Милое воспоминание и всё такое. Ты так уютно бубнил свои глупые байки, и… — И? — Знаешь, я думаю, я разозлился. Что ты такой смешной с этим своим эрландским дружком-пирожком. Что у вас, знаешь, есть какая-то своя история. — Тебе одиноко? — Да. И ужасно грустно. Кошмарно. Я хочу, чтобы до меня кому-то было дело. И, не знаю, я ещё как-то сильно к тебе привязался за последнее время или что-то вроде того. Ладно, извини, наверняка это не то, что тебе хотелось бы выслушивать. Надо возвращаться, а то завтра ещё столько нужно сд… Не дослушав окончание фразы, Чжун Ли поцеловал Чайльда снова. Слова подводят гораздо чаще, чем может казаться со стороны. Одно дело рассказывать исторические факты, цитировать мало кому интересные трактаты или рассуждать о политике, и совсем другое — пытаться хоть как-то выразить всё, что сейчас почему-то неожиданно сильно разрывает душу на части. Ещё неизвестно, кто привязался сильнее, но это очень, очень тяжело продемонстрировать. Особенно учитывая то, какая во всех отношениях поганая ситуация складывается с каждым новым днём. Всё словно бы рушится, но ведь это совершенно не значит, что всё обязательно будет кончено? Быть может, это лишь начало чего-то нового? Демон так сильно сжал в пальцах воротник его пальто, что шею ощутимо сдавило, пока тот продолжал жадно, взахлёб целовать в ответ. Ветер постепенно начал пронизывать до костей, но отпускать Чайльда из рук сейчас казалось преступлением. Почему-то осознание того, насколько большое место Чайльд за столь короткий занял в его, надо признать, размеренной и скучной жизни, окатило как из ушата ледяной воды. Разум очень не вовремя напомнил, что демонам нельзя доверять и что всё происходящее может быть просто хитрейшей ловушкой для поддавшегося демоническим чарам глупца, но Чжун Ли велел ему заткнуться хотя бы сегодня. Хотя бы сейчас. Завтра будет новый день, в котором он снова погрузится в бесконечные тревоги, сомнения и опасения. Пока же можно крепко прижимать Чайльда к себе, поцеловать каждую из блёклых веснушек на его лице, гладить по волосам и радоваться тому, как на его лицо постепенно возвращается слабая улыбка. Погладив большими пальцами по его мокрым щекам и затем запечатлев ещё один завершающий, лёгкий поцелуй в углу губ, Чжун Ли принялся последовательно застёгивать пуговицы на распахнутой куртке демона, за что удостоился насмешливого взгляда. — Эй, зачем это? — Так ведь погода кошмарная. — Боишься, что моя мокрая одежда провоняет твои роскошные апартаменты? — Именно так. — Спасибо. За это. — Пожалуйста. Чайльд, нахохлившись, как воробей на ветке, теперь наблюдал за тем, как сам Чжун Ли кутается в шарф поплотнее. Дождь немного поутих, но всё ещё был далёк от того, что можно было бы назвать удобоваримыми погодными условиями. — Всё же твоя история — ужасная дребедень. — Ты просто её не дослушал. Потом демоны, конечно, принялись бесчинствовать. За что, в конечном итоге, были заточены тогдашним понтификом прямо в этой вот замурованной в стене клетке, рядом с нами. В покрытой вековым тёмным налётом каменной стене собора и правда была ниша, закрытая с внешней стороны тяжелой чугунной решёткой. За ней располагались изваяния сомнительного качества, но Чайльда они, судя по всему, заинтересовали. — Ого, такие уродливые! И, разумеется, фальшивые. Как и всё, что творит ваш понтифик. — Да, но теперь и они тоже часть воспоминания, не так ли? Чайльд в ответ широко улыбнулся и шутливо ткнул его в плечо, прежде чем поднять воротник куртки и шагнуть под моросящий косой дождь. — У тебя сейчас такое ужасно глупое лицо, святошка. Не знаю, почему, но мне очень нравится.***
Как бы ни хотелось замедлить время или вовсе его остановить, день экзамена, после почти что бессонной ночи, всё же наступил. Чайльд, который всю ночь охотился и вернулся засветло, выглядел так же неспокойно, как и сам Чжун Ли, и то и дело посматривал на часы. После обстоятельного повторения всех этапов плана, которые уже и так успели отпечататься на подкорке, они направились пообедать, хоть затолкать в себя хоть кусок хлеба казалось какой-то непосильной задачей. — Сколько уже времени? Чжун Ли отложил в сторону вилку, которой до этого ковырял почти нетронутый шницель, и выудил из кармана часы на цепочке. — Половина пятого. — Тогда я пойду. — Да, думаю, уже пора. — Не беспокойся, святоша. Мы всё предусмотрели. Просто сделаем всё, как задумано, и отправимся веселиться. — Хочется надеяться. — Как закончим, будешь должен мне пиво и, возможно, праздничный секс. — Договорились. — До встречи. Уверяю, я буду убедителен, так что готовься заранее. — Да-да. Удачи, Чайльд. Подмигнув, Чайльд поднялся с места и буквально спустя несколько секунд и один звон дверного колокольчика затерялся среди людей, спешивших куда-то мимо заведения с названием «Тётушкин погреб» — несколько странным, учитывая то, что оно занимало первый и второй этажи здания. Вздохнув, Чжун Ли проводил взглядом огромную и донельзя шумную стаю скворцов, сорвавшуюся с крыш близлежащей площади. Необходимо сосредоточиться. Ещё быть готовым импровизировать. В предстоящем экзамене столько ненадёжных переменных, что можно и не мечтать, что всё пройдёт, как задумано. Например, в приёмной комиссии могут быть демоны. До того ему, разумеется, не пришло бы в голову применять разоблачающие и поисковые знаки на людей, принимающих экзамен. Но если среди них будет демон, чувствующий ложь, то всё снова окажется под угрозой раскрытия. Видимо, в таком случае, остаётся надеяться только на иллюзии демонессы. Ровно за пятнадцать минут до начала экзамена Чжун Ли толкнул потёртую дверь с латунными накладками, которая была ему до боли знакома. Он бывал тут уже достаточное количество раз, чтобы знать, что дальше он увидит человека за стойкой, который велит ему ждать, после чего начнёт долго и занудно сверять его бумаги со своими формулярами, так же медленно что-то в них вписывать и завершит это тем, что неожиданно уйдёт со всеми документами за одну из створок экзаменационного зала. Так и произошло. Так что Чжун Ли, проигнорировав предложение присесть пока на один из двух скрипучих стульев у рецепции, от нечего делать принялся приводить себя в чуть более опрятный вид. Выудив из сумки небольшую одежную щётку, он неторопливо отряхнул плечи, рукава и полы рясы от пыли и ворсинок. За рясой были почищены штаны, поправлена колоратка и натёрты ботинки. Проверив поясные крепления на томе Святого Писания, Чжун Ли затем удостоверился, что склянки со святой водой, солью и освящённым маслом расположены на бедренном ремне в нужном порядке. Хотя всё это, конечно, сегодня не понадобится, учитывая то, насколько слабый демон ему назначен. В любом случае, нужно произвести самое благоприятное впечатление, чтобы по возможности не вызвать никаких лишних подозрений. В довершение подтянув повыше короткие кожаные перчатки, Чжун Ли обратил взгляд на появившегося из-за заскрипевшей двери служащего. — Всё почти готово, святой отец. Сейчас, буквально минута. — Спасибо. Смог ли Чайльд исполнить всё, что задумано? Справится ли демоница? Справится ли он сам? Осталось меньше минуты, и будет ясно. Кариатиды, поддерживавшие выбеленные своды холла, будто бы стыдливо отводили глаза, избегая встречаться взглядом. В густых сумерках зал ожидания казался ещё более недружелюбным, чем днём. До этого все его экзамены были в первой половине дня, и он неизменно проваливался. Связано ли позднее время с тем, что он должен сдать, или это простое совпадение? Чжун Ли никогда не считал себя ни параноиком, ни сторонником безумных теорий заговора, но в свете последних событий, как не начать искать подвох абсолютно везде? — Святой отец... Всё готово. Проходите. — Благодарю вас. Служащий посторонился, пропуская его к огромной деревянной двери, которую точно так же сторожили отвернувшиеся в разные стороны кариатиды. В тусклом свете ламп на постаментах в основании лестницы на второй этаж их лица казались даже немного безумными. Бездумно безумными. — Ваши документы уже там. Желаю удачи. Да помогут вам Небеса. — Смиренно на это надеюсь. Тяжёлая створка с оглушительно громким скрипом отворилась, впуская его в просторный зал, залитый бледным светом. Вдоль стен тянулись ряды колонн, которые расступались только перед величественным картушем с гербом Понтифика на противоположной от входа стене. Под ним, конечно же, расположился длинный стол, за которым и восседали представители приёмной комиссии. В некотором отдалении от стола по центру пятна яркого света стоял резной деревянный стул. Дверь за ним с грохотом закрылась. Шаги гулко отражались от стен, пока он шёл к подготовленному месту через пустое пространство на узорном полу. Металлические вставки в гранитных плитах образовывали при взгляде сверху огромный знак Ограничения, ловко вписанный в абстрактный орнамент, составленный из самых разных сортов камня. Согласно многовековой традиции, в самом центре знака Чжун Ли опустился на одно колено, коротко вознося молитву, затем, поднявшись, чуть поклонился комиссии, все участники которой отреагировали удивительно благосклонными кивками. Все прошлые разы они не удостоили его ничем, кроме незаинтересованных взглядов. Глава комиссии — отец Якоб — который лично приложил руку к тому, чтобы Чжун Ли был трижды не допущен до своего первого экзамена по надуманной причине, посмотрел на него почти по-дружески и указал на стул. — Пожалуйста, займите своё место, святой отец. Мы практически закончили со сверкой. Прочие члены комиссии очень старательно делали вид, что им действительно неизвестно, кто перед ними, и потому старательно копались во всех его бумагах, что были им предоставлены заблаговременно. Удержаться от кривой усмешки было невероятно тяжело, но на кону слишком уж многое. — Вы уже не первый раз в этих стенах и проходите это испытание тоже не впервые, так что я, с вашего позволения, опущу разъяснения о полной процедуре начала экзамена. — Как вам будет угодно. — Как только вы изгоните тестовый экземпляр демона, в чём я нисколько не сомневаюсь, мы продолжим собеседованием и затем — в случае, если мы сочтём его успешным — разъясним дальнейшие шаги. Пока вам всё ясно, отец Чжун Ли? — Да, предельно ясно. Благодарю. — Прекрасно. В таком случае, прошу, займите исходное место внутри знака. Кивнув, он вернулся к центру сплетения металлических узоров. Все прошлые разы ему давали очень сильных противников, справиться с которыми в пусть и большом, но ограниченном пространстве оказывалось той ещё задачкой. Он был совершенно уверен, что демоны не соответствовали его уровню, но, тем не менее, эту часть не заваливал ни разу. — Готовы? — Да. — Тогда мы начинаем. Пятеро членов комиссии, включая самого отца Якоба, поднялись с мест и встали на концах знака, постепенно наполняя его духовной энергией. Откуда-то сбоку двое плотно сбитых мужчин, показавшихся смутно знакомыми, вытащили из боковой двери клетку с запертым внутри существом. Вот и она. Сглотнув, Чжун Ли в очередной раз поправил и без того прекрасно сидевшие перчатки. Хоть бы всё прошло, как задумано. Что ж, зато он хотя бы убедительно нервничает. Едва грузчики оставили клетку внутри и ретировались, завершённый барьер засиял, накрыв его и Ланею плотным полупрозрачным куполом. Теперь никто не может выбраться наружу или попасть внутрь, пока ограждение не будет снято. — Сдерживающий знак на удавке более не активен. Можете приступать. Быстро расчертив воздух знаком Импульса, Чжун Ли выбил щеколду из замка, запиравшего клеть. Демоница внутри выглядела донельзя измождённой: одна лишь кожа да кости. Тем не менее глаза её смотрели живо и сосредоточенно. Она быстро чуть наклонила голову влево, прежде чем начать на него шипеть. Голова влево, значит, пока что всё получилось, как задумано. Очень хорошо. Чжун Ли в ответ на мгновение сжал руку в кулак, подавая заранее оговорённый сигнал. — В этот раз это не демон разрушения? — На службе Понтификату вы можете столкнуться не только с могущественными и агрессивными созданиями, которых, как мы уже видели, вы изгоняете недурно. Голос отца Якоба из-за щита звучал слегка приглушённо и будто бы нетерпеливо. Кажется, желает быстрее закончить с этой частью. Чжун Ли, как ему хотелось надеяться, убедительно изобразил осознание. — Демон иллюзии. Нельзя мешкать. Глаза Ланеи расширились в достаточно правдоподобном ужасе, она метнулась за клетку, откуда громко зашипела снова, затем быстро нарисовала внутри барьера образ несколько схематичного сиротского дома, где, разумеется, превратилась в самого напуганного и несчастного ребёнка среди таких же напуганных детей в человеческой истории, отчаянно умоляющих о снисхождении и цепляясь за его рясу со всех сторон. Можно было бы не просить выделить ребёнка пятном на рубашке. И так очевидно, где она прячется. Ладно, значит, она готова. — Изыди, отродье! Стараясь выглядеть убедительно, Чжун Ли расчертил воздух перед собой знаком Изгнания, при этом не вкладывая в него совершенно никакой духовной силы. Способности демоницы немного помогли поверить в происходящее: от пальцев расходилось привычное золотое свечение, которое затем резко сложилось в сияющий рунический символ и устремилось вперёд. Последовавшие затем звук удара о барьер и противный хруст сломанных костей были также донельзя натуральными. Хоть свет сверху практически лишал его тени, оставляя лишь небольшой круг, Чжун Ли поспешно взметнул вверх руку в, на его взгляд, немного слишком театральном жесте, якобы закрываясь от взметнувшихся в стороны остатков рассыпающейся иллюзии. Краем глаза он заметил колебания воздуха и затем ощутил присутствие совсем рядом. Демоница успешно переместилась от иллюзии своего мёртвого тела по тени вытянутой руки и теперь прячется в его силуэте. Хорошо, хоть и ощущается некомфортно. Медленно двинувшись в сторону иллюзии поверженного врага, Чжун Ли молил Небеса, чтобы его актёрские навыки и плохая просматриваемость барьера к низу оказались достаточно натуральными. Снова предварительно слегка сжав кулак в качестве предупреждения, он нарисовал Изгнание. Несчастное и без того покорёженное иллюзорное тело от нового удара ненастоящего знака практически сломалось пополам. Отвратительная картина. Этой бестии не откажешь в таланте. В воздухе запахло демонической кровью. Начертав затем знак Раскрытия тайного — такой же ненастоящий, как и всё прочее — он проследил за тем, как тот предсказуемо ничего не выявляет. — Как видите, я перепроверил, но, похоже, эта особь действительно мертва. Признаться, я был настроен на более продолжительную схватку. — Вам повезло. Кажется, она не успела войти в полную мощь. Поздравляю. Первый этап пройден. Уважаемые коллеги, пожалуйста, снимите барьер и удостоверьтесь в том, что экземпляр действительно мёртв. Руки дрожат. В висках стучит. Дышать. Глубоко дышать. Не выдавать себя. Чайльд, конечно, обещал, что Ланея очень смышлёная и на неё можно положиться, но вдруг её сил недостаточно? Дышать. Трое членов комиссии вошли в ослабшее защитное поле и склонились над раскуроченным телом, что-то тихо обсуждая. Ну. Ну?! Пауза затягивалась. — Да. Всё в порядке. Тут уж мертвее некуда. — Вот и отлично. Тогда прошу всех вернуться на свои места, и мы проведём собеседование. Садясь на стул, Чжун Ли, к своему неудовольствию, понял, что ни одна тень поблизости не соприкасается с его собственной. Наверняка этот верхний свет тут как раз для этого. В любом случае, Ланею необходимо как можно скорее переместить в более надёжное укрытие. Тень под столом была бы неплохим временным вариантом, но до неё расстояние не меньше вытянутой руки. Что бы придумать? — Итак, мы приступаем к части с вопросами. Некоторые из них могут показаться вам странными, но, прошу, не обращайте внимания и отвечайте как считаете нужным. — Хорошо, я понял. На этой части для него обычно всё и заканчивалось, но в этот раз он будет отвечать как чуть более преданный служитель церкви, чем до этого. Уж что он отлично понял за долгие годы в этой пропахшей ладаном и нафталином организации, так это то, что более всего она благосклонна к тем, кто искусно и непрестанно ей льстит. Но при этом стоит избегать совсем уж наглого вранья. На всякий случай. — Расскажите, какими соображениями вы руководствуетесь, исполняя службу Понтификату? — В первую очередь, желаю быть полезным Понтификату и лично Его Святейшеству. — Это похвально. — Благодарю. Чжун Ли закинул ногу на ногу, стараясь при этом выглядеть как человек, который ужасно нервничает. Стенографист смерил это движение недовольным взглядом, и, судя по всему, задокументировал. Нет, тень всё ещё не дотягивается, да что ж такое то! Отец Якоб, тем временем, пошелестев бумагами, воззрился на него, словно учитель, поймавший школьника на списывании. — Согласно протоколам предыдущих испытаний, в прошлый раз вы отвечали иначе. Что заставило вас изменить мнение? — Пребывание в Хельштадте помогло мне взглянуть на многие вещи по-новому. Я искренне благодарен за деликатное, почти отеческое вразумление. Уединение дальней обители открыло мне, насколько сильно я сбился с пути и, сам того не ведая, заплутал во тьме. Не такая уж и неправда. Тут с какой стороны посмотреть. — Я вас понял. В прошлый раз вы сказали, что всегда руководствуетесь, цитирую, «соображениями нравственности и здравого смысла». — Понимаю, что это могло прозвучать так, словно бы цели Понтификата могут противоречить этим понятиям, но разве можно себе такое представить? — Это так. Что бы ни совершала церковь, это неизменно продиктовано благими намерениями и служению высшей цели, которую, возможно, не всегда можно понять сразу, но именно за этим Святое Писание и требует от нас быть смиренными и следовать за Пастырем. Вы согласны с этим, святой отец? — Всецело. — Прекрасно. Рад, что вы это поняли. Теперь что касается контрольных вопросов по продвинутой демонологии… Тучный пожилой мужчина — один из тех, что проверял, мертва ли демоница — поправил маленькие круглые очки, сползшие почти на самый кончик носа и принялся что-то торопливо шептать на ухо отцу Якобу, показывая пальцем в бумаги. Тот покивал, затем вернулся к разговору. — Да-да, вы совершенно правы, отец Конрад. Как мне только что напомнили, вы самостоятельно изгнали высокоранговое создание во время пребывания в Хельштадте, не говоря уже обо всех экземплярах на предыдущих попытках сдать экзамен. Очевидно, что вам хватает умений для перехода на следующую ступень посвящения, поэтому мы опустим и эту часть тоже. — Только если это не создаст проблем всем присутствующим. Мне бы не очень хотелось идти в обход установленных Святым Престолом правил. Я в любом случае решительно настроен доказать, что я достойный кандидат. В необходимом объёме. Чжун Ли тем временем старался дёргать ногой в сторону стола так, чтобы это не вызвало совсем уж серьёзных подозрений. Пока что найти оптимальный угол никак не получалось, и он начал опасаться, что со стороны всё больше становится похож на астеника, чем просто разнервничавшегося человека. Да чёрт бы всё побрал! Хорошо, а что если… Прикрыв рот рукой, Чжун Ли начал натужно кашлять. — Это очень похвально и… Вы в порядке? — Прошу прощения, возможно, у меня снова обострился гастрит. Ничего серьёзного, но не повредил бы стакан воды, если это возможно. — Да-да, сейчас. Прекрасно. Всё равно печься о своей репутации в этой организации, кажется, бесполезно. Кивнув, он протянул руку за протянутым стаканом, с облегчением осознав, что ощущение присутствия за спиной исчезло. Отлично, оттуда она, хочется верить, незаметно переберётся подальше в густую тень между колонн. Быстро допив воду, он вернулся на своё место. — Благодарю. — Не стоит. Мы продолжим. В рецензии, предоставленной нам вашим наставником, написано, что чаще всего вы склонны работать обособленно и не слишком ладили с подобранными вам партнёрами. На дальнейших уровнях посвящения это может быть проблемой. Скажите, вы готовы объединиться с кем-либо, кто будет вам назначен, невзирая на ваши эмоции по отношению к назначенному напарнику? — Если это будет необходимо для исполнения цели — да. — Прекрасно. Отец Конрад посмотрел на него сквозь очки и задумчиво почесал подбородок. — Позвольте, я продолжу, отец Якоб. Ещё вопрос, святой отец. Представьте гипотетическую ситуацию. Некий грешник задумал подорвать устои церкви. Он не делает никому плохо физически, но самым серьёзным образом влияет на умы людей, отравляя их. Считаете ли вы, что он преступник? Так вот куда заводит собеседование, если отвечать, как надо. Хоть бы в комиссии не было демонов тайн, хоть бы! — Мне бы, конечно, хотелось чуть больше контекста. Но я склонен думать, что да. Законы Астрии чётко указывают на неприемлемость любых еретических течений, как недопустимо и публичное оскорбление официальной государственной религии и религиозных символов. — Да, но это не всё, о чём я хотел бы спросить. Какие чувства в вас вызовет этот человек? Заслуживает ли он наказания? — Заслуживает. Думаю, я был бы в ярости. Церковь беззаветно служит этой стране и всему миру на протяжении многих столетий, не требуя ничего взамен. — Хотели бы вы убить этого грешника, будь у вас такая возможность? Небеса милосердные. Все члены комиссии смотрели на него очень внимательно. Чжун Ли заметил, как воздух за плечом одного из них слегка сгустился, затем едва заметная дымка смешалась с тенью под картушем Понтифика. Отлично, Ланея укрылась надёжнее. — Это запрещено законом. Только государство и церковный суд вправе решать его судьбу. — Это так, но представьте, что у вас есть возможность лишить его жизни и вам за это ничего не будет. А он нарушает законы и опасен для общества. — В таком случае, возможно, я бы хотел так поступить, но это не те мысли, которыми я мог бы похвалиться. — Как раз наоборот, отец Чжун Ли, вейцарская гвардия, иоанниты и прочие столь же верные подданные Небес иногда вынуждены вершить правосудие от имени Небесного Престола, и никто не осмелился бы назвать это дело постыдным. — Да, в этом вы правы. Третий член комиссии, который до сих пор не представился, подал голос с края стола, сопровождаемый бешеным скрипом перьевой ручки стенографиста. — Значит ли это, что вы готовы, получи вы подобные полномочия, вершить справедливость от лица Понтификата? — Разумеется. Почту за честь. — Спасибо, у меня больше нет вопросов. Коллеги? — Нет. У меня всё. — Мне тоже всё ясно. — Более нет вопросов. Отец Якоб собрал у остальных бумаги с записями, которые бегло просмотрел, после чего с милой улыбкой поднял взгляд на Чжун Ли. — Значит, решено. Никто из членов приёмной комиссии не видит никаких препятствий к тому, чтобы перевести вас на пятый уровень посвящения. Не скрою, святой отец, мы все бы хотели, чтобы ваши выдающиеся способности служили на благо церкви и всей страны. Вы успешно прошли собеседование, и теперь я объясню, что произойдёт дальше. — Спасибо. Мне будет необходимо выполнить что-то ещё? — Да. Последнее, что вам надлежит сделать — это вернуться в центр знака и исполнять то, что я говорю. — Понял. — Только прежде возьмите эту папку. Кивнув, Чжун Ли взял протянутые документы и направился в указанное место. Только из-за резко начавшейся мелкой дрожи в ногах Чжун Ли ощутил, насколько сильно он нервничает. Он прекрасно знал, что находится в этой папке: договор на залог души в обмен на беспрекословное повиновение демона. Чайльд умудрился каким-то образом умыкнуть образец в свой первый визит в это треклятое место, так что Чжун Ли имел возможность изучить текст вдоль и поперёк. Составлено так, что комар носа не подточит: ничего, что можно было бы трактовать двояко. Кроме того, демон, фактически, осуществляет надзор за человеком от имени церкви, и, в случае нарушения условий, получает его душу немедленно, но при этом настолько скован договором, что не может не то что пробовать подстрекать хозяина к нарушению условий, но даже не имеет возможности есть и отлучаться без дозволения. Условия получения демоном души: любое разглашение существования каких бы то ни было подробностей касаемо контрактов в церкви, использование способностей демона во вред интересам церкви, насильственная или естественная смерть. Что касается демона, Чжун Ли не нашёл условия, запрещающего демону во что бы то ни стало есть чужие души, что было ещё одним серьёзным поводом для беспокойства. — Пожалуйста, откройте папку и внимательно прочтите всё то, что в ней находится. Предупреждая ваши вопросы, я оговорюсь, что это направлено на благо церкви и вам оказаны величайшее доверие и большая честь. Пока вы читаете, мы подготовим всё необходимое для завершающего этапа. Не обращайте пока на нас внимание. — Понял, приступаю. Открыв кожаную папку, Чжун Ли обнаружил в кармашке слева небольшой нож, очевидно, очень острый. Чтобы порезать палец и скрепить контракт кровью, разумеется. Справа же на нескольких плотных листах, покрытых мелким текстом с двух сторон, находился сам договор. Чжун Ли делал вид, что читает, но совсем недолго, поскольку своды зала сотрясло ужасное рычание. Уже знакомые ему грузчики вытащили из боковой двери клетку чуть побольше предыдущей. Внутри бесновался, судя по внешнему виду, молодой демон гнева. Внушительные в сравнении с размером головы рога, зазубрины на хвосте и спине, выраженные когти и клыки... Но это была ещё не слишком оформившаяся особь: размер сравнительно небольшой, да и дополнительные «вторичные» рога ещё не появились. Похож на того, что он изгонял в свой прошлый экзамен. Заметив его взгляд, отец Якоб снова улыбнулся. Что-то в этой улыбке было жуткое. Впрочем, Чжун Ли допускал, что это происки его испуганного сознания. — Не обращайте пока внимания, святой отец. Этот экземпляр под нашим присмотром. Продолжайте читать. Интересное заявление. Как реагируют на подобное зрелище люди, совершенно не ожидавшие ничего подобного? Клеть тем временем была внесена и оставлена внутри круга, после чего члены комиссии занялись повторным возведением защитного барьера. Осталось надеяться на то, что Ланея снаружи покажет комиссии достаточно убедительную иллюзию. Демон в клетке тем временем немного успокоился и теперь очень загнанно осматривался по сторонам. Глаза его в панике перескакивали с одного предмета на другой, пока не остановились на Чжун Ли и стали чуть более осмысленными, но всё такими же напуганными. Чайльд же в порядке? Он обещал быть убедительным, но выглядит уж больно натурально. Демон заскулил и закрылся крыльями полностью. — Я закончил читать. — Вы готовы приступать к дальнейшим действиям? Отец Якоб из-за ограждающего барьера смотрел напряжённо. Даже не хочется думать, что тут делают с теми, кто не соглашается на контракт. Наверняка сдавливают куполом насмерть. Незавидная участь. Сколькие встретили свой конец в стенах этого зала? Скорее всего, не один и не двое. — Да. — После окончания процедуры я вам дополнительно разъясню некоторые пункты, чтобы избежать недопонимания. Всё-таки бумага серьёзная. — Я понял. Что я должен делать сейчас? Видимо, его сговорчивость заметно ослабила напряжение всех членов комиссии. Переглянувшись, они даже немного заулыбались, но в этих улыбках тоже не было ничего приятного. Отлично, хоть бы этого хватило, чтобы не заметить начало иллюзии. — Возьмите в руки нож и подойдите к клетке. Не волнуйтесь. Тварь в удавке и не сможет причинить вреда. Приблизившись, Чжун Ли заметил, что левая рука демона накрепко привязана к одному из прутьев. — Сделайте прокол на любом пальце. Советую большой или безымянный. — Хорошо, а потом? — Оставьте отпечаток на каждой странице документа. Можно капать по капле, но, на мой взгляд, отпечаток вернее. — Что ж, попробую. — Опять кашляете? Я налью вам воды, как только закончим. — Я н… Иллюзия начала действовать. С этого момента комиссия увидит ровно то, что должна. Чжун Ли услышал собственный голос, комментирующий недостаточное количество крови и намерение сделать ещё один надрез, затем раздалось громкое рычание демона. Ланея обещала, что снаружи купола их будет не видно и не слышно, но видя лица клириков, реагирующих непонятно на что, да ещё и так близко, было страшно сдвинуться с места. — Святоша? Нас ведь не слышно? Убедившись, что члены комиссии точно смотрят сквозь них, Чжун Ли медленно кивнул и опустился перед клеткой на корточки. — Не похоже. Как ты, Чайльд? — Честно говоря, пиздец. Блин, мне так ужасно страшно, я дохера вспомнил и, знаешь, ничего хорошего. Я хочу выбраться отсюда как можно скорее. Я не понимаю почему, но я ужасно, ужасно боюсь, прости. Я не думал, что… Меня трясёт, и я не могу успокоиться, я стараюсь, но… — Чайльд. Посмотри на меня. Чжун Ли просунул руку сквозь прутья клетки и коснулся щеки демона, которого била мелкая дрожь. Панически бегающие жёлтые глаза этой личины встретились с его собственными. — Мы справимся. Осталось совсем немного. Всё идёт как задумано. — Да, я понимаю. Сейчас, сейчас. — Попробуй дышать глубоко. Вдох. Ты тут не один. Я тут. Выдох. Ты мне веришь? — Да. Фух! Скорее бы это кончилось. — Снова вдох. Умница. Теперь выдох. Чжун Ли опасливо покосился на членов комиссии, которые сейчас диктовали ему скрепить контракт своей кровью. Времени осталось мало. — Скоро это кончится. Последний рывок. Справишься? Чайльд в ответ криво усмехнулся, хоть губы у него подрагивали. — Да. Только ради пива и праздничного секса. — Молодец. Напоследок ободряюще сжав его свободную ладонь в своей, он поднялся на ноги и вернул отложенную до этого папку в руки. Чайльд сейчас выглядел чуть более спокойно: во всяком случае, взгляд перестал так испуганно метаться туда-обратно. Отец Якоб тем временем снова смотрел прямо ему в глаза, а не куда-то вбок. — Поздравляю, отец Чжун Ли, всё получилось. Теперь вы должны срезать с демона удавку, затем так же разрезать веревку, которая держит руку, и потом открыть клетку. — Открыть? Он меня точно не тронет? — Конечно, нет. Договор, очевидно, заключён. Не беспокойтесь. — Понял. Поступив ровно так, как было сказано, Чжун Ли отбросил в сторону разрезанный шнур и затем открыл дверцу, тут же отступив в сторону, изображая беспокойство. Чайльд посмотрел на него вопросительно, явно не вполне понимая, что он должен делать. — Мы морили его голодом, поэтому он не должен быть сильно активным. Прежде чем мы снимем барьер, мы должны удостовериться, что тварь вам послушна. Прикажите ему выйти. Попробует ослушаться — тут же почувствует невыносимую боль. — Как мне его звать? — Да как угодно. Можно просто на ты. — Эй. Ты там. Выходи. Чайльд зашипел и громко зарычал для убедительности, потом неуклюже выбрался наружу и остановился прямо перед клеткой, настороженно глядя на него. Отец Конрад потёр руки и широко улыбнулся. — Прекрасно. Он измождён, так что всё пройдёт быстро. Тем лучше, тем лучше. Кажется, он устал и мечтает отправиться домой. Что ж, вы сами это начали, господа. Придётся смотреть спектакль до конца. Чжун Ли тут тоже предпочёл бы попивать херес где-нибудь в Альтах. Отец Якоб, кажется, разделял настроение коллеги и выглядел очень довольным. — Всё идёт просто отлично, святой отец. Теперь, чтобы удостовериться, что демон всё хорошо уяснил, прикажите ему сожрать труп его предшественницы. — Ты их слышал, отродье. Съешь его. Чайльд снова зарычал и скрючился на полу, но очевидно тянул время, давая Ланее возможность создать иллюзию. Получится ли? — Не беспокойтесь, силы скоро покинут его, и он подчинится. — Будем надеяться. Ожидание затягивалось. Чжун Ли поправил волосы, стараясь придать жесту нервный вид. Чайльд, поняв, что что-то пошло не так, перестал рычать и медленно поднялся с места. Похоже, что всё-таки иллюзия внутри купола Ланее совсем не подконтрольна. Она была не уверена, когда он передавал этот вопрос через Чайльда, именно поэтому они и переместили её вовне: снаружи члены комиссии будут больше подвержены её силам. Хорошая новость в том, что внутри купола её иллюзия не исчезла. Плохая же новость в том, что теперь Чайльду нужно убедительно съесть образ тела мёртвого сородича. Он наверняка достаточно натуральный, раз комиссия сочла его настоящим. Чжун Ли обеспокоенно посмотрел на Чайльда, но тот, незаметно подмигнув ему, остановился перед покорёженным телом, затем опустился на колени и впился зубами куда-то в район вспоротой ребром грудной клетки, наполняя всё вокруг отвратительным звуком ломающихся костей и раздираемой плоти. Ах да, Чайльд действительно до этого не демонстрировал отвращения к поеданию сердец поверженных демонов; наверное, для него это не настолько и сложно. Но лучше всё-таки потом удостовериться, что он в порядке. Чайльд постарался быть как можно более отвратительным: он с явным наслаждением разбрасывал куски тела и внутренние органы в разные стороны, ещё сильнее заливая пол кровью. Даже осознание того, что труп ненастоящий, не сильно помогало не морщиться. — Достаточно. Пусть прекращает. — Перестань. Я сказал перестань! Чайльд прекратил своё пиршество и обернулся на него. С острого демонического подбородка этой его личины стекала тёмная кровь, он тяжело дышал и изредка проводил раздвоенным языком по запачканным губам. Пришлось снова напомнить себе, что это Чайльд и всё идёт хорошо. — Прикажите ему подняться на ноги и принять человеческое обличье. — Встань и обратись в человека. Чайльд поднялся, вытерев губы, постепенно обращаясь в какого-то молодого человека, напоминающего байроновского героя с книжных иллюстраций. Чёрные, кудрявые волосы, изогнутые брови, тонкий нос с горбинкой. Одет по местной моде. Немного слишком изысканно, но для демона гнева образ подходящий. — Хорошо. Мы снимаем барьер. Так. Осталось, чтобы Ланея сделала иллюзию того, что его душа заложена, и того, что контракт настоящий. Не очень ясно, сколько у неё на это времени, но она видела образец бумаги, так что проблем быть не должно. Чайльд смотрел на него устало. Что он вспомнил? Насколько воспоминания будут чёткими на сей раз? Барьер тем временем окончательно рассыпался на мелкие искры, ненадолго осветив стены и потолок зала. Чжун Ли заглянул в папку и с облегчением убедился, что на контракте кровью выведено его имя, а также имя и номер назначенного ему демона. Всё, как и должно быть. — Это вы отдаёте мне, святой отец. Подобные документы должны быть надёжно спрятаны. Кивнув, Чжун Ли передал папку тому в руки. Открыв её отец Якоб быстро перебрал пальцами страницы, убеждаясь в том, что всё выглядит как надо, и тут же с хлопком закрыл. Все члены комиссии окружили Чжун Ли, поочерёдно протягивая руки для рукопожатия. — Поздравляем с получением пятого уровня посвящения, святой отец. Желаем вам успехов в служении Понтификату! Чжун Ли с Чайльдом быстро переглянулись, и, к счастью, на фоне всеобщей странной радости это осталось совершенно незамеченным.