De profundis

— Не могу поверить, что мы снова здесь. Как будто вечность прошла, да? — Да, есть такое ощущение. Промозглый ночной воздух колол нос, пока Чайльд постепенно спускался ниже к тёмной громадине монастыря, чуть прикрытого наползающим с соседней вершины облаком. Только из-за этих сегодняшних плотных низких туч Чжун Ли и согласился донести себя по воздуху. Хоть это сэкономило им не меньше полусуток пути, он бы всё-таки предпочёл чувствовать под ногами землю или хотя бы пол почтовой кареты, а не ветер, неприятно задувавший в штанины. Не говоря уже о том, что, вопреки каждой сделанной в самых живописных местах пути остановке, ноги ощущались как нечто отдельное от всего остального тела. Тем временем он уже мог разглядеть мох и выбоины на черепичной крыше церковной колокольни. Ну наконец-то! Кто бы мог подумать, что это захолустье будет теперь ощущаться таким родным и приятным. За время их отсутствия окрестные вершины успели покрыться снежной шапкой, а трава и редкая листва на деревьях — окончательно пожелтеть. Церковный двор и сад, впрочем, выглядели достаточно ухоженно. Наверняка стараниями прихожан. — Пожалуйста, только не грохай меня сразу на землю. Я вообще ног не чувствую. — Понял-понял. Я всё ещё к тебе качу, святошкинс. В моих интересах сделать так, чтобы ты как можно чаще был мне благодарен. — Я не понимаю, как ты умудряешься сочетать в себе обходительность и возмутительно бесстыдную расчётливость. — Ты тоже умудряешься быть самым занудным человеком в мире, при этом способным убить человека недоваренным рисом. — Справедливости ради, я до сих пор не пробовал убивать людей недоваренным рисом, так что пока я бы поставил это утверждение в категорию непроверенных сведений. В своём противопоставлении тебе стоило бы скорее сделать упор, например, на то, как занимательно и ёмко я могу преподносить информацию. — Об этом я и говорю. Ты ужасно занудный… Стой! Ты надо мной смеешься! Ах ты сучий потрох, святунски! Я в последнее время вообще не знаю, что от тебя ожидать. К своему удовольствию, Чжун Ли услышал в голосе Чайльда неприкрытое восхищение. И, кажется, это приносит такую радость именно потому, что это Чайльд. Чайльд и никто другой. Тем временем демон, разметав мощными взмахами громадных чёрных крыльев опавшую листву, опустился наконец на землю прямо напротив входа в дом. Осторожно отпустив его шею, Чжун Ли попробовал встать прямо, но ноги всё ещё ощущались чужеродными. Пришлось отвратительно неуклюже схватиться за шею Чайдьда снова, что тут же было сопровождено совершенно ненужным придерживанием за талию и глухим, искажённым демонической формой, ехидным хихиканьем. — Хотелось бы, чтобы ноги не держали тебя по другому поводу, но пока я согласен и на это. — Удивительно, но я действительно рад слышать эти твои бессовестные ремарки. — Так я получу вознаграждение? — Совершенно точно не сейчас. — О, это звучит как «да» на святунском. Чжун Ли, по-прежнему держась за Чайльда, пытался как-то размять одеревеневшие стопы, но пока что всё шло довольно медленно. Когтистая лапища всё ещё лежала на талии, и, наверно, в случае более беспристрастной оценки происходящего это должно было его беспокоить. В конце концов, нынешняя форма Чайльда была действительно огромной: размером почти с ночного гостя. То, что длительный полёт от Зальцберга с Чжун Ли на руках почти никак не истощил его, только подтверждало то, какую огромную силу он приобрёл за последний месяц. Скорее всего, Чайльд теперь может быть отнесён к третьему чину, а это уже категория для критически опасных созданий. Учитывая кромешный мрак, раскрывшийся за последнее время, это знание сейчас больше обнадёживало, чем беспокоило. Может, они и смогут выбраться из этой передряги живыми. Ну или хотя бы кто-то один. В ноги потихоньку возвращались ощущения, так что можно было наконец двигаться самостоятельно. Стащив со спины Чайльда с большим трудом прилаженный до этого рюкзак, Чжун Ли посмотрел на того снизу вверх. — Ты не замёрз? Думаю поставить чаю. — Не замёрз, но вообще-то можно и бахнуть чашечку. Правда теперь из-за твоих графских привычек я постоянно хочу айншпеннер. И сахарного печенья. Где, скажи мне, мы найдём в этой глухомани айншпеннер, святошкинс? Того и гляди, меня коронуют в Дебицене. И всё это из-за тебя. Пока Чжун Ли копался в карманах рюкзака, на весу стараясь выудить ключи, Чайльд принял свой обычный рыжеволосый человеческий вид и, подойдя из-за спины, устроил подбородок на его плече, тем самым только усложняя процесс поиска. — Боюсь, что сейчас ты проходишь через тот же опыт, что и я в свои первые дни в Хельштадте. Могу только от всей души посочувствовать. — Я почти готов расплакаться, святошкинс, вот честно. Адские муки. Наконец достав связку, Чжун Ли привычно выбрал длинный железный ключ и трижды повернул его в замке. Внутри было немного прохладно, но, несмотря на это, очень по-домашнему. Хорошо, что телеграмма дошла и кто-то из прихожан зашёл немного протопить дом. Часы на стене гостиной показывали половину третьего ночи. С учётом ожидания и бесконечных пересадок они с Чайльдом сохранили себе целый день пути. Превосходно. Можно слегка расслабиться. — Знаешь, я думаю, мы заслужили немного отдыха, не находишь? Кажется, Чайльд думал о том же самом, пока, устроившись на корточках у камина, занялся разведением в нём огня. Чжун Ли пока торопливо зажёг все конфорки на плите, чтобы поскорее стало ещё теплее, и теперь набирал воды в пузатый, покрытый вековой гарью чайник. — Да, согласен. Всё равно новый пастор прибудет сюда не раньше понедельника. Даже если в крипте и найдётся что-то интересное, я не намерен заниматься ей раньше, чем полежу в ванной, хорошо поем и нормально высплюсь. — Вот-вот. Честно говоря, я в рот ебал все эти приключения и крипту эту особенно. Хочу, блин, печенья. Ещё трахнуть тебя. Трахнуть тебя я хочу сильнее, чем всё. Чжун Ли обернулся через плечо, пока ополаскивал чашки в отвратительно холодной воде. В камине потихоньку начинал плясать огонь, бросая на худое, покрытое веснушками, лицо редкие всполохи. — Я, если честно, время от времени думаю о том, что сказала госпожа Ланея. И не только об этом, но… — Ты, что, серьёзно считаешь, что я клею твою святошичью задницу потому, что какой-то дохера развратный поп может относиться к процессу моего создания? Святошкинс, уверяю, твоё занудство единственное в своём роде, и я очень сомневаюсь, что то, что к нему прилагается ряса, хоть как-то влияет на моё желание затащить тебя в постель ещё позавчера. — Да, но нравились ли тебе мужчины до этого? Отряхнув от золы руки, Чайльд бодро поднялся на ноги и направился к нему. В последнее время его образ перестал носить в себе отпечаток приторной соблазнительности, благодаря которой сильно выделялся в самом начале. Немного угловатый, широкоплечий, с тонкими шрамами на загрубевших пальцах, выцветшими за лето ресницами и вечно всклокоченными медно-рыжими волосами он выглядел в десять, нет, в тысячу раз привлекательнее того парня в расстёгнутой шёлковой рубашке и низко посаженных штанах. Подойдя вплотную, Чайльд упёрся руками по бокам от старой кухонной стойки, заключая Чжун Ли в какой-то совершенно не внушающей уважения западне, и, чуть сощурившись, посмотрел ему прямо в глаза. — Святонче, неужели ты настолько в себя не веришь, что готов винить какие угодно сторонние силы, вместо того чтобы принять тот факт, что ты, блин, горяч, как адское пекло? — Да, но, Чайльд, разве тебе не должно быть противно или?.. — Этому сраному говноеду понтифику я, разумеется, рано или поздно раскрошу в мясо его мерзкую рожу, но ты-то не он. Уймись на этот счёт, ладно? — Что ж, хорошо, раз ты так говоришь. Думаю, меня радует твой настрой. — Ну так что? Чайльд придвинулся к нему ещё ближе: теперь их носы практически соприкасались, так что можно было разглядеть каждую конопушку на его носу и щеках. Сейчас он был похож на замершую в стойке легавую, ожидающую лишь одного слова, чтобы броситься вперёд. С одной стороны, Чжун Ли устал достаточно, чтобы отклонить очевидное предложение. С другой… На лице Чайльда незаметно появилась тонкая улыбка, которая постепенно становилась всё шире и непристойнее. Да чёрт бы побрал это его чтение мыслей! Чжун Ли почувствовал почти невесомое прикосновение к ноге, которое так же легко проскользило выше к бедру. Едва различимое, но от него по телу моментально разошлась горячая волна возбуждения, и демонические чары тут явно совершенно ни при чём. — Хотелось бы напомнить, что я пока ещё не согласился. — Но ты заинтересован. Знаешь, я бы ужасно хотел нагнуть тебя прямо у алтаря. Хочу, чтобы твоя ряса была навсегда испорчена. Хочу связать тебе руки твоими чётками. Хочу, чтобы ты звал меня по имени, пока не охрип. Чтобы эхо в этой замшелой церкви усиливало все твои стоны. Хочу, чтобы тебя не держали ноги, хочу чтобы твоё красноречие распалось на части, пока бы ты просил меня войти в тебя ещё глубже. Хочу накрутить твои волосы на кулак, чтобы ты ещё сильнее выгибался, пока я тебя деру. — Вот как? Какие волнующие фантазии, мой дорогой. Чжун Ли улыбнулся, приподняв брови. Рука на его бедре тут же замерла, словно бы это послужило сигналом остановиться. Какое интересное различие между словами и делом. Несмотря на такие дерзкие фразы, он, кажется, сомневается? — Но, боюсь, что подобный будоражащий образ вряд ли сопоставим с реальностью. Внутри церкви сейчас холоднее, чем на улице, и всё, что ты мог бы увидеть, это то, как я трясусь от холода, стоит только мне хотя бы немного развязать шарф. — Так значит, всё остальное не вызывает у тебя отторжения? — Совершенно точно нет. Знаешь, почему? Тонко улыбаясь, Чжун Ли проследил за тем, как выражение лица Чайльда принимает озадаченное выражение, будто бы тот ожидал подвоха. — Почему? — Потому что я впервые слышу, как ты озвучиваешь свои желания, а не копаешься в моих. — Что за херня? Разве? Наблюдать за последовательными изменениями эмоций на этом открытом лице истинное удовольствие. Насладившись сполна тем, как Чайльд проходит через различные стадии осознания, Чжун Ли наконец кивнул. — Да. Но, в любом случае, пока я не приму душ и не высплюсь, я не хочу заниматься ничем, даже настолько блестяще описанным. Мы можем вернуться к этой волнующей теме, например, завтра. — Завтра? Ну блин! Нет, я требую залог. Поцелуй меня немедленно! — У меня наверняка изо рта пахнет. — Немедленно! Притянув его к себе за подбородок, Чжун Ли коснулся тонких обветренных губ своими, не без некоторого удовольствия отметив, что Чайльд тут же приоткрыл рот, выпрашивая большего. Несмотря на довольно бурный натиск на словах, демон часто ведёт себя не слишком уверенно на деле. Интересно, что скрывается за этим? Нежелание навредить? Стремление понравиться? Забота? Чжун Ли почти не заметил, как оказался посаженным на кухонную столешницу, зарываясь в вихрастые медно-рыжие волосы пальцами и целуя их хозяина так увлеченно, как будто он сам только что не озвучил желание помыться и поскорее лечь спать. Отвечать на жадные, торопливые поцелуи становилось всё сложнее. Стоило только отстраниться, чтобы немного перевести дыхание и хоть как-то обрести контроль над ситуацией, как уже Чайльд притянул его к себе за подбородок назад, тут же целуя почти что прожорливо и практически полностью заваливая на столешницу. В бок неудобно впились перечница и вроде бы угол разделочной доски, но сейчас это почти не волновало. Как всё пришло к тому, что он почти что раздвигает ноги перед беспардонным юнцом? Пальцы Чайльда уверенно обхватили лодыжку, задирая ногу выше и очевидно предлагая обхватить себя за талию. Очень хотелось бы свалить своё желание подчиниться этому на демонические чары, но, очевидно, в данном случае он может винить исключительно собственные похоть и чрезмерную симпатию к этому конопатому засранцу в целом и его умелым поцелуям в частности. Губы Чайльда теперь переместились на шею с очевидным намерением оставить на ней метку-другую, что всегда было для Чжун Ли строжайшим табу, но всё, что касается Чайльда, всегда словно нуждается в пересмотре. Позволив себе уж слишком томный вздох, он закрыл глаза и откинул голову, предлагая продолжить. Пронзительный свист закипевшего чайника рассёк тишину, заставив их обоих практически подскочить от неожиданности. — Кажется, моя вода для помывки готова. Как раз вовремя. Воспользовавшись замешательством Чайльда, Чжун Ли вернул обе ноги на пол и вывернулся из державших его рук. Выключив газ, он быстро вытер губы и улыбнулся демону, выглядевшему до крайности возмущённо. — Что за дела, святунски?! Я же почти тебя завалил! — Ты получил свой залог, не так ли? Пойду помоюсь с дороги. У меня всё чешется. — Задница твоя вредная у тебя чешется, вот что. — Что за возмущения? Я ведь сказал, что не планирую заниматься сексом, Чайльд. Я оставлю тебе воду на чай. — Ты знаешь, я даже в мысли твои могу не лезть, чтобы сказать, что ты был бы не против! Я от тебя таких томных охов ещё не слышал! — Мхх. Я пошел мыться. — Пока прогрею-ка тут всё получше. Я чувствую, что ты сдашься. Покачав головой, Чжун Ли скрылся за скрипучей дверью ванной комнаты. Холод помещения словно бы сначала отрезвил его, но это было лишь мимолётное ощущение. Пока он возился с ковшиком и медными тазами, искал полотенце, мыло и зубной порошок, смешивал воду, раздевался, ополаскивался и натирался мочалкой, ни одна, совершенно ни одна его мысль не ушла никуда дальше того, что он отрицает очевидное. Он хочет Чайльда до безумия. До дрожи в коленках. Настолько, что только что, Небеса милосердные, был готов позволить разложить себя на грязной кухонной тумбе. Что за помутнение рассудка? Может, это кризис среднего возраста? Умывшись, почистив зубы и расчесавшись, Чжун Ли посмотрел в сторону двери, из-за которой доносились звуки, сопровождавшие бурную деятельность. Чайльд, кажется, только что выходил наружу за дровами и теперь что-то делал в спальне. Вдох. Выдох. Ты взрослый человек. Успокойся и рассуждай здраво. На мгновение послышался скрип пружин матраса, и воображение тут же охотно дорисовало их более интенсивное и размеренное скрежетание, тёмную комнату и… Да чёрт бы всё побрал! Ополоснув лицо холодной водой, Чжун Ли мрачно посмотрел на своё отражение в зеркале над раковиной. Уй. Мись. Облачившись в пижаму и выйдя из ванной, Чжун Ли обнаружил в своей кровати Чайльда, который, завалившись под одеяло, с самым серьёзным видом уставился в «Церковное обозрение» — самое идиотское периодическое издание в мировой истории. От подписки нельзя было отказаться, но дома хотя бы всегда была бумага для розжига. Проигнорировав очевидную попытку провокации, Чжун Ли прошёл в спальню, освещённую лишь светом лампы на прикроватной тумбочке, поспешно прикрыв за собой дверь, чтобы не выпускать тепло. — Что это ты делаешь в моей постели? — Грею тебе место, разумеется. Можешь начать восхвалять мою доброту. — Премного благодарен. Подойдя к постели с другой стороны, Чжун Ли поскорее забрался под одеяло. В спальне было немного зябко, поэтому он быстро укрылся по самый нос. — В целом ты уже можешь слезть с места, которое мне грел. — Прости, я зачитался. Сейчас. Не против, если я возьму эту газету с собой на диван? — М-м-м? — Ну мы же ложимся спать, нет? Не хочу на тебя давить. Так что я пойду. Нахальная улыбка на лице Чайльда прекрасно говорила сама за себя. Отлично он понимает его состояние и теперь ещё и издевается. Особенно учитывая то, что он не потрудился ни на миллиметр сдвинуться с места. Позорно признавать поражение и заваливать этого бессовестного засранца на спину прямо здесь и сейчас ужасно не хотелось; с другой стороны, он совсем рядом — только руку протяни и готово. Судя по всему, внутренняя борьба как-то сказалась на выражении его лица, потому что Чайльд заулыбался ещё хитрее и нахальнее. Ну уж нет, засранец. — Что это тебя так заинтересовало в этой газетёнке? Приняв правила предложенной игры, Чайльд притворно посерьёзнел и продемонстрировал ему разворот с краткой выжимкой и комментариями к «Критике чистого разума» Иммануила Канта. Рядом красовались рубрика «Вопрос-Ответ» и тест «Какой ты Понтифик?». — Полагаю, ты заинтересовался разделом вопросов? — Между прочим, я читал о Канте. — Ох, прошу прощения. Интересует понятие свободы в мире причинности или же вещь в себе? Чайльд быстро сверкнул в его сторону глазами, едва сдержав улыбку. Так топорно флиртовать философскими понятиями, право слово. Но, судя по тому, как ненадолго затряслись плечи Чайльда, пассаж он нашёл как минимум забавным. — Скорее, второе. Очень интересная тема. — Я читал этот трактат, так что с радостью отвечу на все возникшие вопросы. Наверняка тебя заинтересуют и его тезисы относительно высшего принципа нравственности. — Ну разумеется. Я самый нравственный парень в этом Жопендорфе. Чайльд подвинулся к нему ближе, улыбаясь, по объективному мнению Чжун Ли, слишком уж соблазнительно. Как можно быть таким красивым? Невыносимо захотелось прикоснуться, но это значило бы, что он сдался слишком быстро. В конце концов, и Чайльд тоже двадцать минут назад изнывал от желания. Значит, можно попробовать заставить его капитулировать. Почему-то ситуация неуловимо напомнила ему о годах студенчества, когда он вываливал на ни в чём не повинных девушек с медицинского все накопленные там и сям знания, виртуозно выдавая их за нечто фундаментальное и ему совершенно понятное, только чтобы затем, пользуясь произведённым впечатлением, приглашать их продолжить беседу в более уединённом месте. Конечно, это чаще всего никуда не приводило, но неизменно приятно будоражило. Он не гордился этим своим периодом, но глупо отрицать, что в подобных словесных блёснах и по сей день для него оставалось нечто привлекательное, пусть даже и в форме шутки. — Правда? В таком случае, тебе наверняка захочется знать, почему и как Кант пришёл к мысли о гипотетическом императиве или же нравственном законе, если тебе будет угодно. Как думаешь, что есть то высшее, к чему должен стремиться конечный практический разум? — Вещь в себе? В этот раз Чжун Ли едва не прыснул, но всё-таки смог удержаться от хохота. Чайльд, подперев щёку рукой, смотрел на него с неприкрытым обожанием, и, честно говоря, только этот взгляд ежесекундно подтачивал всё намерение помариновать его дольше, прежде чем избавить от старой серой клетчатой пижамы, которую он без спроса на себя нацепил, и тут же зацеловать до полусмерти. — Ты находишь? — Да. По крайней мере, мой практический разум именно к ней и стремится. — Вот как? — Да. Судя по тому, что ты стал менее многословным, я победил, и твоим разумом руководит стояк, а не философские измышления. — Моим разумом руководишь ты, а вовсе не стояк. — Не пытайся извернуться. Ты проиграл, святунче. Признавай поражение. Я милосерден. Чайльд всего за мгновение забрался на него, повалив на подушку и с коварной улыбкой нависнув сверху. Руки Чжун Ли тут же оказались в крепкой хватке, не позволявшей куда-то сдвинуться, как будто ему правда могла прийти на ум подобная глупость. На пробу поёрзав задницей по его члену сквозь пижаму, Чайльд довольно ухмыльнулся. — Ну же, святунски. Капитулируй. В целом, ты можешь продолжать говорить мне про Канта, если что. Этот твой голос, когда ты возбуждён… Можешь мне хоть про выращивание несушек вещать, вот честно. — Может, лучше продолжим обсуждение твоих фантазий? Ты упоминал про связывание рук. Про стоны. Волосы. И что хочешь, чтобы я звал тебя по имени. Воспользовавшись замешательством, Чжун Ли потянулся вперёд, ловя чужие губы своими. Чайльд ответил как будто бы недоверчиво, и правильно сделал. Поскольку не только он один тут может говорить грязные вещи, которые приходят ему на ум. — Хочешь я расскажу, что я бы хотел с тобой сделать? Пространства для манёвра в таком положении немного, конечно. Силы этому паршивцу не занимать, так что надеяться высвободить руки на подмогу не приходится. Двинув бёдрами, Чжун Ли сделал вид, что пытается заставить Чайльда поёрзать по себе снова. Тот тут же задрал задницу повыше, чтобы заставить Чжун Ли просить, но, собственно, именно это от него и требовалось. — Нет-нет, святошкинс, не так быстро. Я хочу, чтобы ты рассказал. — С удовольствием. Я бы хотел поскорее раздеть тебя. Вытащить из этой дурацкой старой пижамы. Потом я бы связал тебе руки. Своими чётками, конечно же — спасибо за прекрасную идею. Пока я бы неторопливо изучил твоё тело: проверил бы чувствительные ли у тебя уши, шея, соски, живот и бёдра, боишься ли ты щекотки и какое лицо делаешь, когда тебе говорят о том, что ты невероятно, просто божественно красив. Впрочем, его я уже и так вижу: довольно милое и очаровательное. Ты смешно краснеешь пятнами. О чём я говорил? Ах да. У тебя нет ни капли терпения, так что, думаю, ты начал бы хныкать уже спустя минуту-другую. Ты бы раздвигал ноги и просил трахнуть тебя уже наконец, как будто мы только что не начали. Ничего от твоих смелых обещаний бы не осталось. Ты бы умолял меня, я уверен. Думаю, я бы, разумеется, немного этим насладился, но велел бы тебе иметь терпение. Согнув ногу в колене, Чжун Ли провёл ей по промежности Чайльда, намеренно задев мошонку и абсолютно твёрдый член. От неожиданности тот издал такой громкий и сладкий стон, что на лице сама собой появилась самодовольная улыбка. Прекрасно, кажется, руки тут особо и не нужны: к большому счастью, Чайльд обладает богатым воображением. — Ты застал меня врасплох, святоша! — Кажется, капитулировать нужно вовсе не мне. — Я просто повешу на тебя метку. Посмотрим, как ты тогда запоёшь. — Без метки-то ты в себе не слишком уверен, не так ли? — Ты пытаешься меня спровоцировать? Ты? Меня? Меня?! Унгх, я клянусь, если ты не прекратишь делать своей ногой то, что ты ей делаешь, я познакомлю тебя с тем, насколько холодные у меня пятки. Вот уж где смерть тысячи мук. Они реально ледяные, святошкинс, уверяю. — Видишь, я прав. У тебя нет никакого терпения, раз такая простая манипуляция тебя настолько возбуждает. — Ну прости, что я не старое ископаемое. Когда ты молод, тебя больше волнуют подобные ситуации, знаешь ли. Вряд ли ты помнишь, я понимаю. — Действительно. Может, напомнишь мне? — Худшая реплика в истории, святуницки. Ставлю тебе два. Ну что за никудышный пассаж? Чайльд притворно насупился, смотря на него сверху вниз. Растрёпанные рыжие пряди обрамляли лицо, делая его ещё более очаровательным, а глаза — ещё более пронзительно синими. Так хочется коснуться, но руки всё ещё в западне. — Лучше поставь мне кол. — Что? Пфт… Ха-ха-ха-ха! Смеясь в голос, Чайльд снова завалился на сверху, уткнувшись в сгиб шеи и очень кстати отпустив его запястья, чем Чжун Ли не преминул воспользоваться, тут же устроив руки на его талии. — Блин, ну какой же ты дурацкий, святошка. А-ха-ха! Обожаю. Улыбнувшись, Чжун Ли поцеловал его снова: в этот раз гораздо более напористо, на что рыжий засранец отвечал почти что снисходительно. Во рту у него всё ещё остался привкус его любимого этого переслащенного чая и песочного печенья, но на сей раз Чжун Ли уже было не до того, чтобы возмущаться по поводу культуры чаепития. Он торопливо забрался ладонями под мягкую пижамную рубашку, тут же задирая её почти до лопаток. Убедившись, что демон никак этому не воспротивился, Чжун Ли, не разрывая поцелуя, неторопливо перевернулся, подминая Чайльда под себя. Тот что-то довольно и неразборчиво пробормотал ему в губы и тут же обхватил ногами за бёдра. Почему-то от этого простого жеста по телу волной прошла тягучая волна возбуждения. Всё, абсолютно каждый тихий вздох, каждое натужное скрипение пружин матраса, каждый влажный звук поцелуя и шорох пижамной ткани творили с ним нечто совершенно невообразимое. В мыслях царил полный хаос, в центре которого, словно мнимо стабильный глаз бури, расположился нахально улыбающийся рыжеволосый юнец. Оставив на любезно подставленной шее заметный след от укуса, Чжун Ли отстранился и поспешно, и потому немного неловко, занялся стягиванием с Чайльда своих нелепейших старых штанов. Почему-то эта глупая пижама только делала всё хуже: уютная, мягкая ткань против обнажённой, покрытой веснушками, гладкой кожи. Почему это выглядит так порочно, это ведь самая обыкновенная фланелевая пижама? Небеса милосердные, ваш слуга пропал окончательно. Ткань медленно соскользнула ниже по ногам, лаская бёдра, колени и икры, пока, огладив стопы, окончательно не выставила напоказ длинные, стройные ноги. Разумеется, никакого белья не было и в помине. Чайльд, расстегнув несколько верхних пуговиц на пижамной рубашке, хитро подмигнул, специально изогнувшись, чтобы распахнутый ворот слегка обнажил плечо и ключицы. Сложно устоять перед таким искушением. Наклонившись к нему ближе, Чжун Ли отогнул воротник, покрывая веснушчатое плечо торопливыми лёгкими поцелуями. На ключице он, не сдержавшись, оставил укус на который Чайльд незамедлительно отреагировал громким вздохом. — Сделай так ещё раз. — Тебе нравится боль? — Мне нравится видеть, как ты потихоньку слетаешь с катушек, святошкинс. Можешь быть со мной и жестче. — Тебе этого хочется, или ты опять рылся в моей голове? — Ох, вау. — Что такое? — С начала нашей маленькой милой беседы про Канта я пока ещё не заглядывал в твои мысли. Так значит, ты любишь пожестче? Как интересно. А кажешься таким благообразным суровым и правильным священничком. Чжун Ли почувствовал, что к щекам прилила краска. Почему-то то, что для того, чтобы вывести его на чистую воду, не понадобилось никакая мало-мальски демоническая сила, ощущалось… Досадно. Как продешевить в хорошей сделке. Чайльд подмигнул снова и широко улыбнулся, расстегнув ещё пару пуговиц. — Не стесняйся, святунче. Я мечтаю вытащить наружу всё постыдное, что в тебе есть. Ты остановился на том, что велел бы мне иметь терпение. — Ты внимательно слушал. Очень хорошо. В этот раз щеки Чайльда залила краска. Удивлённо распахнув глаза, он воззрился на него каким-то странным, не слишком понятным взглядом. Что-то вроде глубокого возмущения и одновременно с этим нечто восторженное. Решив взять это на заметку, Чжун Ли потянулся к розарию, висевшему на стене прямо над кроватью. Чайльд тут же быстренько расстегнул пару нижних пуговиц на его собственной рубашке. — Сними эту пижаму, молю тебя. — Разве ты не знал, что заниматься сексом без одежды грешно? — Ты вечно говоришь всё с таким серьёзным лицом, что я не понимаю, ты шутишь или нет! — Между прочим, я долго оттачивал этот навык. Сняв чётки со стены, Чжун Ли приподнял брови, посмотрев на то, как Чайльд с самым довольным лицом из всего его многочисленного набора быстро справился с оставшимися пуговицами на пижамной рубашке. — Вытяни руки, пожалуйста. — Оу, господин святунски собирается исполнять обещанное. Я так взволнован! Бусины тут же врезались в бледную кожу запястий, прочно связав их между собой. Чайльд сразу подергал руками, проверяя узел. Всё надежно. Даже без знаков. — Жду не дождусь части, где я буду тебя о чём-нибудь умолять. Не хотелось бы провести унылую ночь в миссионерской позе под одеялом. — Тебе незачем меня дразнить, мой дорогой. — Разве? Небрежно перевернув демона на живот, Чжун Ли, забравшись под рубашку, провёл ладонью вниз от шеи вдоль выступающего позвоночника, с улыбкой пронаблюдав, как демон поднимает бёдра синхронно с движением руки, охотно отзываясь на ласку. Обернувшись через плечо, Чайльд сильнее прогнулся в спине. Рубашка тут же съехала вниз, оголяя спину и открывая аппетитнейший вид на задницу. Погладив большим пальцем между ягодиц, Чжун Ли затем медленно погрузил его внутрь, чуть подвигав. Судя по приглушенным, но не слишком томным вздохам в подушку, и тому, как Чайльд в ответ тут же начал ёрзать и вертеться, сейчас последуют распоряжения. — Вставь поглубже, святошкинс, я не развалюсь. Ну же. Быстрее. Ну точно. — Что-нибудь ещё? — Лучше замени палец на член. — Вот как. Не продвинувшись глубже ни на миллиметр, Чжун Ли, нарочно игнорируя нужное место, продолжил неторопливо двигать пальцем. Наконец, когда возмущение на лице Чайльда достигло нужного градуса, нажал посильнее. Стон вышел почти что жалобным и довольно громким. Сомкнув руки в жесте, похожем на молитву, демон спрятал лицо в подушке. Судя по напряжённым лопаткам и подрагивающим ногам, убирать палец не стоит. Может быть, он вообще так кончит? Было бы славно. — Стоило ли просить вставить глубже, если ты весь трясёшься только от этого? — Я думал, ты обещал быть со мной пожестче. — Да. Это включает в себя и то, что я не собираюсь потакать твоим просьбам. Не потакать им сразу, но тебе об этом знать вовсе не обязательно. — Святой отец! Неужели вы забыли о милосердии? Разве благочестивые люди вроде вас могут позволить себе подобные издевательства над ни в чём не повинным слугой тьмы? — Слуга тьмы? Ни в чём не повинный? Что ты несёшь вообще? Чайльд, сощурившись, показал ему язык, чем только окончательно порушил более чем горячее зрелище, которое представлял из себя за минуту до этого. Впрочем, покрасневшие щёки и прерывистое дыхание указывали на то, что всё это можно в кратчайшие сроки вернуть назад. К сожалению, даже такое секундное размышление стоило ему того, что на голове Чайльда появились рожки, а позвоночник теперь плавно переходил в чёрный, длинный и тонкий хвост, который тут же игриво обвил запястье, помахивая зазубренным кончиком туда-сюда. Почти ничего общего с его реальной демонической формой — скорее какая-то картинка из детских книжек или плохих газетных карикатур. В сочетании с пижамой выглядело совершенно по-идиотски, но, судя по всему, Чжун Ли уже настолько потерял голову, что даже это казалось безумно привлекательным. — Ты разве забыл, с кем имеешь дело, святой отец? — С опасным демоном не ниже третьего чина, я полагаю. — Да, и я непременно тебя прикончу, если ты что-нибудь не предпримешь. Добавив к первому пальцу второй, Чжун Ли начал двигать рукой чуть более размашисто. Хвост внезапно оказался довольно сильным и теперь значительно ограничивал пространство для манёвра. Заметив тень недовольства на лице Чжун Ли, Чайльд осклабился, обнажая заострённые клыки. Вот же засранец. Быть может, стоит слегка пойти у него на поводу? В конце концов, уж слишком явно он дразнит. Расчертив свободной рукой знак Обуздания, Чжун Ли заставил чётки уже более сурово связать запястья между собой. — Тогда, пожалуй, не буду с тобой церемониться. — Как будто твои фокусы меня удержат, глупый человечишка. С трудом удержавшись от того, чтобы закатить глаза, Чжун Ли с некоторым трудом избавил свою руку от мешающего хвоста. Для этого правда пришлось пойти на тактическое отступление и оставить задницу Чайльда в покое, но что уж поделать. Окончательно откинув одеяло в сторону, Чжун Ли опустился ниже и, подтянув демона за бёдра к себе поближе, слегка укусил за покрытую конопушками ягодицу, за что тут же получил донельзя возмущённый возглас. — Эй-эй! Ты что это собираешься делать там, эй?! — Пару фокусов. — Убери своё лицо оттуда! — Что это за внезапный приступ целомудрия, ну-ка? Хвост теперь недовольно вертелся перед носом из стороны в сторону, но так даже забавнее. Интересно, он полностью бутафорский или всё-таки в нём есть нервные окончания? Нужно проверить, но сначала… Проведя языком между ягодиц, Чжун Ли с нажимом коснулся ощутимо сжавшегося кольца мышц. Демон тут же дёрнулся вперёд, по всей видимости, избегая непривычных ощущений, так что пришлось посильнее придержать его за бёдра. — Бля, это странно! — Хм, я думал, ты инкуб. Разве с тобой такое не каждый день случается? — Похотливые священники не каждый день зачем-то суют свой язык мне в… А-ах! Не слишком озаботившись продолжением диалога, Чжун Ли вернулся к тому, на чём остановился: а именно к крайне соблазнительной заднице прямо перед своим носом. Судя по всему, Чайльд действительно не слишком опытен, и демоническая личина не особенно это компенсирует. Так что пока что опция застать его врасплох чем-то смущающим ещё работает, но это точно не продлится долго: уж слишком быстро он адаптируется в любых условиях. Пока же Чайльд всё более прерывисто дышал и всхлипывал в ответ на каждое даже самое лёгкое касание. Прекрасно. Иногда заносчивым юнцам стоит преподать небольшой урок. Чуть хмыкнув, Чжун Ли обхватил член Чайльда рукой, неторопливо лаская в такт. К тихим всхлипам, против которых он точно ничего не имел, добавился еще мечущийся из стороны в сторону хвост, который пришлось перехватить ближе к основанию, что повлекло за собой гамму совершенно бесстыдных звуков. Так значит, он не такой уж и бутафорский. Интересно, очень интересно. — Святунски! Если я кончу от этого, я клянусь! Ох, блять! Блять, тебе реально не поздоровится! Я откушу тебе твою вредную задницу! Учти, я, блять, сейчас серьёзно! Потом я сожру твой… Ах! Я сожру твой… Нгхх! Я!.. Очень похоже, что он на грани. Полностью проигнорировав весь поток смазанных угроз и милосердно немного ускорив движения рукой и языком, не более чем через пару мгновений Чжун Ли ощутил как бёдра Чайльда под ладонью вздрогнули, а по другой руке потекло что-то тёплое. Отстранившись, он пронаблюдал за тем, как демон бессильно обрушился на кровать всем телом и спрятал лицо в полосатой, порядком уже измятой и пожеванной подушке. Хвост сейчас лежал без движения — не то, что несколько минут назад. Возможно, в процессе он даже немного оцарапал Чжун Ли нос, но это было во имя высшей цели. — Прости, я в конце плохо расслышал. Хвост недовольно дёрнулся, затем послышался ещё более недовольный бубнёж, совершенно непонятный из-за подушки. Легко погладив чистой рукой по месту недавнего укуса, успевшего за это время полностью зажить, Чжун Ли потянулся к прикроватной тумбочке, откуда выудил носовой платок, об который принялся вытирать испачканную ладонь. — Что ты сказал? — Что твоей святошичьей заднице не жить. Я тебя так выебу, так, что ты забудешь, кто ты такой. Только вот развяжи эту херню, и я устрою тебе возмездие. Ебучий армагеддон. — Очень смелые слова для кого-то, кто за пару минут кончает от такой простой ласки. — Простой?! Твой язык. Был. У меня. В жопе. — Именно это я и сказал. Всклокоченная рыжая голова наконец оторвалась от подушки, чтобы просверлить в нём дыру донельзя возмущённым взглядом. Отложив платок, Чжун Ли ответил на взгляд самым спокойным и вежливым выражением лица, на которое только был способен. Как же легко его дразнить. Как бы не пристраститься. — Ты знал, что взрослым людям требуется несколько больше двух минут для того, чтобы достигнуть оргазма? — А тебе понадобится секунд тридцать, усёк? — Жду не дождусь. Хвост Чайльда снова начал метаться, грозя в конечном счёте порвать простынь. Бесцеремонно перехватив его где-то ближе к середине, Чжун Ли пододвинулся к демону вплотную, сквозь пижаму упираясь стояком в бедро Чайльда. Тот тут же обернулся через плечо, облизнув губы с самым сосредоточенным выражением лица, словно он в уме теорему Ферма пытался решить, не меньше. Затем хитрый взгляд синих глаз встретился с его собственным. — Ты всё ещё можешь развязать меня, святунски. Я буду нежен. — Ну уж нет. Я не готов к армагеддону, уж извини. Придётся укатать тебя, чтобы ты об этом и думать забыл. — Ты? Меня? Я насыщаюсь от секса, если вдруг что. — Да, но ты так же засыпаешь, если переешь. Стянув пижамные штаны пониже, Чжун Ли высвободил член наружу и бесцеремонно провёл рукой под хвостом демона. — Твоя та смазка сейчас была бы кстати, или я воспользуюсь подсолнечным маслом. — А как же «Ой, всё кяк в бюльварнём ромяне, я тякёй возьвысенный, мне нузьна натюральнёсть, всё ни тяк»? — Прекрати паясничать. — Хе-хе, я тебя задел. — Нет. Просто предотвращаю армагеддон. Не более того. Несмотря на ехидные реплики, Чайльд действительно выполнил просьбу. Хоть Чжун Ли всё ещё находил это в высшей степени странным, но удобство нельзя было не оценить. Приставив головку члена к теперь блестящему от смазки входу, Чжун Ли легко толкнулся внутрь, придерживая Чайльда за талию. Тот громко охнул и выгнулся, насаживаясь сильнее, легко принимая его в себя до самого конца. Что-то в его теперешнем виде странно будоражило: то, как двигалась его напряжённая, покрытая испариной спина, как окончательно смоталась и спуталась пижамная рубашка, как собственные руки оставляли на коже талии покрасневшие отметины, как этот чёрный хвост сейчас снова змеёй обвился вокруг правого запястья, то, как собственный член с влажным хлюпаньем с лёгкостью появлялся и тут же снова исчезал внутри, каждый вздох и стон, даже эти смешные скрученные чёрные рога. Полумрак комнаты наполнился влажными шлепками кожи о кожу и тем самым мерным скрипом кровати, который он только недавно воображал себе в ванной. Проведя рукой по пояснице, Чжун Ли наугад надавил на основание хвоста, на что демон тут же отреагировал громким стоном. Ну точно. — Кажется, тебе нравится, когда я так делаю. — Блять, не приближай конец своей задницы, святунски! Ах! Я тебя клянусь, я!.. Чёрт! — Я понял. Не заботясь тем, чтобы предварительно стряхнуть его с руки, перехватив хвост у основания, Чжун Ли сильнее потянул Чайльда на себя. Тот с громким стоном вцепился обеими руками в простынь, снова пряча лицо в подушке. Стоило только набрать темп, как он, похоже, вовсе перестал себя контролировать: всё, что он коротко выдыхал между оглушительно громкими стонами было на совершенно непонятном языке, частично смешанном с астрийским, он всё сильнее задыхался и всё больше вздрагивал при каждом толчке. Это было так чертовски странно и горячо, что контролировать себя становилось труднее с каждым движением. Потянувшись вперёд, Чжун Ли схватил его за один из рогов и потянул на себя, заставляя приподняться и прогнуться в спине. Слишком хорошо. Это точно долго не продлится. Простонав сквозь сомкнутые губы, Чжун Ли задал уж слишком бешеный темп, но всё, что Чайльд шептал и всхлипывал в ответ на каждое резкое движение глубоко внутри себя, было однозначно одобрительным. Кто бы мог подумать что язык Всеросии может быть таким сексуальным? Что Чайльд может быть сексуальным настолько? Как же он невероятно красив, как же он… Чайльд. Чайльд. Чайльд? Ах да. Он ведь говорил. — Аякс. Чайльд с протяжным стоном моментально сжался вокруг его члена так сильно, что стало сложно двигаться. — Ещё… Пожалуйста. — Аякс. Ты так хорош, Аякс. Теперь движения Чжун Ли стали не такими размашистыми и торопливыми, а гораздо более медленными и сосредоточенными, но оттого только более безжалостными. Чайльд под ним превратился в бессвязное лопочущее желе, и Чжун Ли был совершенно не уверен, что когда-либо сможет забыть это зрелище, даже если бы захотел. Чайльд, вхлипывая, царапал ткань простыни, пока постепенно чуть проезжал всё дальше по кровати под её оглушительный скрип от каждого сильного движения. Ноги почти его не держали, пришлось придерживать демона за талию обеими руками. — Ты — само совершенство. Мой милый, драгоценный Аякс. Моё сокровище. Я обожаю тебя, наслаждаюсь тобой каждую секунду. Ты чудо, Аякс. Мой милый Аякс. Вымученно простонав, Чайльд, тяжело дыша, окончательно обмяк в его руках. Самому Чжун Ли хватило всего лишь нескольких быстрых движений, чтобы кончить самому. Отпустив изогнутый рог, он тут же наклонился, чтобы оставить ленивый поцелуй на все ещё напряжённой, взмокшей шее. — Ты прекрасно справился, мой дорогой. Издав жалобный стон, Чайльд обернулся, выпрашивая поцелуй. Раскрасневшиеся щеки, покусанные губы и остатки слёз в глазах. Настоящее совершенство. Истинно так.

***

Наконец-то удалось нормально выспаться. Спать тут было не в пример спокойней, чем в Виенне: даже дышалось в привычной, пусть и не самой роскошной, обстановке как будто бы проще. Не говоря уже о том, что спать, обнимая Чайльда, оказалось настолько спокойно и приятно, что Чжун Ли задумался о том, чтобы поступать так всё время. К утру дом окончательно прогрелся, и можно было спокойно сходить в ванную и наконец нормально вымыть голову, пока Чайльд, который, похоже, всерьёз взялся за то, чтобы показать себя в самом лучшем свете — как будто ему это было действительно необходимо — занимался завтраком. Осмотрев себя в мутном зеркале, Чжун Ли с некоторой тоской подумал, что отдых ему явно требуется более продолжительный, чем день в маленьком домике при монастыре Святого Фомы. Мешки под глазами, конечно, уже чуть менее заметны, но еще есть куда стремиться. Благо генетика избавила его потребности часто бриться: можно прикладывать меньше усилий, чтобы выглядеть сносно. За время в столице он успел осунуться, и теперь скулы проглядывали ещё сильнее, чем раньше. Кажется, глаза — единственное, что выглядело на его лице чуть более живым, чем ощущалось. Честно говоря, странно думать, что Чайльд действительно находит его физически привлекательным. Может быть, пребывание в демонической форме заставляет его больше обращать внимания на душу? Почти против воли улыбнувшись собственной шутке, Чжун Ли вытер лицо и направился в гостиную, которую уже наполнил запах жареных сосисок. Чайльд, не потрудившись надеть на себя ничего, кроме старой рубашки Чжун Ли, хозяйничал у плиты и мычал в такт песне герцога из «Риголетто». — Святошкинс! Я уж начал думать, что ты утоп. — Меня не было от силы минут пятнадцать. — Да, но обычно ты укладываешься в пять. — Обычно мы в общежитии и горячей воды там нет. Подойдя поближе, Чжун Ли легко погладил Чайльда по заднице, которая то и дело показывалась из-под рубашки, когда тот двигал руками, за что был награждён шутливым подзатыльником. — Я так понимаю, священника, который вчера минут десять ломался и строил из себя ледяную крепость, мы больше не увидим? Или я зря надеюсь, и твоё занудное амплуа снова наготове? — Я не строил из себя ледяную крепость, а сказал, что устал и хочу помыться. Взяв нож, оставленный пока без присмотра на деревянной разделочной доске, Чжун Ли принялся быстро нарезать укроп, затем взялся за сваленные рядом грибы. Кроме сосисок на сковороде шкворчала яичница. Значит, Чайльд умудрился побывать в деревне, пока он спал. Очень мило с его стороны. Хочется надеяться, что он выспался. — Да-да. Гнилые отмазки. Когда ты наяривал на Святого Фому, тебя не остановили ни проливной дождь, ни смертельная опасность. — Нет, ничего не выйдет. Хоть попытка неплохая, но этим ты меня не смутишь. — Так кто из нас двоих по твоему мнению сексуальнее? Я или Фома? — Рыжий беспардонный щуплый мальчишка или просвещенный муж с прекрасно развитой мускулатурой и окладистой бородой? Странно, что ты не додумался вчера в него превратиться. Наелся бы на десятилетия вперёд. Чайльд снова наградил его подзатыльником, на что Чжун Ли не мог не улыбнуться. Драгоценное создание. Кто бы мог подумать, что он будет настолько счастлив в присутствии демона? Из-за присутствия демона. Сгрудив нарезанные грибы к яичнице и сосискам, выудив из верхнего шкафчика немного помятую турку, Чжун Ли занялся приготовлением кофе. — Ты был в деревне? — Ага. Решил, что хочу нам завтрак поприятнее, чем консервы. Минусом является то, что все теперь точно знают о твоём возвращении. — Что ж, ожидаемо. Раз ты выходил, почему теперь расхаживаешь тут в одной рубашке? — Я постирал все наши шмотки, если ты не заметил! Сменных у меня нет, так что я одолжил самый приятный элемент твоего гардероба. Давай накупим шмотья, когда вернёмся в Виенну? — Хорошо, но разве ты не можешь сделать себе всё, что хочешь? — Во-первых, я не могу сделать приличные вещи тебе. Во-вторых, они же не настоящие. Настоящие приятнее в миллион раз. — Значит, ты считаешь, мне стоит обновить гардероб? Смешав с кофе щепотку кардамона и бадьяна, Чжун Ли залил его водой. Водрузив турку на огонь, он проследил за тем, как Чайльд быстрыми движениями сгружает со сковородки и раскладывает по тарелкам сосиски и яичницу. Его носа и губ то и дело касались солнечные зайчики, отскакивавшие через узкое кухонное окно от бока пузатого стеклянного графина с водой, что придавало образу критической очаровательности. Хотелось запомнить и бережно сохранить в памяти каждую малейшую деталь, каждый жест, каждое слово, полуулыбку и поворот головы. — Почему бы и да. Раз уж теперь ты снова богат. Я бы предложил поискать штаны, которые будут лучше подчёркивать задницу. Такое нельзя скрывать, святошкинс. Это преступление против прекрасного. — Я польщён. — А тебе, я смотрю, пришелся по вкусу мой выбор одежды, не так ли? — Разумеется. Я бы с удовольствием наблюдал тебя в своих рубашках каждый день. Или же и вовсе без них. Ты хорош в любом виде. Будешь кофе? Кофе потихоньку закипал и пенился, пока Чайльд, насвистывая, раскладывал на столе тарелки, салфетки и приборы. Кончики ушей у него покраснели. До чего милая деталь. — Буду. Буду воображать себе айншпеннер. Выходит, я довольно успешен в своих подкатах? — А ты сам как думаешь? Сняв кофе с огня, Чжун Ли задумчиво заглянул в холодильник. — Ты брал молоко или сливки? Могу попробовать сделать тебе что-то похожее. — Не. Ну возьму в следующий раз. Чёрный кофе пока что тоже сойдёт. Поставив дымящуюся чашку перед Чайльдом, Чжун Ли направился в сторону кухни, ощутив, как демон ущипнул его за зад. Как вообще жизнь к такому пришла меньше, чем за полгода? — И что это было? — Выражаю все мои глубокие чувства к тебе и твоим роскошным булкам, святунски. К сожалению, я пока не могу выдрать тебя на алтаре, но не думай, что я оставил эту затею. — Помнишь, я вчера сказал, что скучал по таким твоим ремаркам? — Ну конечно. — Забудь. Под оглушительно громкий хохот Чайльда Чжун Ли поставил новую турку на огонь, ни на секунду не прекращая улыбаться.

***

Остаток четверга прошёл в попытках отдохнуть между визитами прихожан, которых не остановили ни пронизывающий ветер, ни холод, ни слякоть. Пришлось исповедовать не меньше пятнадцати человек, включая госпожу Эртль, которая была многословнее обычного и своей исповедью прекрасно ввела его в курс происходящего, а именно в то, что в Хельштадте совершенно ничего не изменилось. Пятничное утро также не принесло особенной передышки, поскольку не ответить на приглашение старика Форстнера было нельзя. Затем произошла служба, где Чжун Ли сообщил о переводе и после еще почти час выслушивал горестные охи и вздохи от удивительно на сей раз многочисленной паствы. Наконец, распрощавшись со всеми до утра воскресенья, они, поужинав гуляшом, решили оставить исследования подвалов до субботы, когда и направились в винный погреб на поиски крипты. Внутри подвала было ужасно холодно, так что приходилось прятать нос в шарф, пока лампы в помещении постепенно зажигались, освещая тусклым светом ровные ряды огромных пустых бочек. — Он сказал, что нужно искать где-то ближе к концу. — Я начерчу знак выявления сокрытого, подожди. На первый взгляд, ничего после этого не поменялось, но несколько панелей в полу в конце погреба действительно едва заметно подсветились жёлтым. Чайльд тут же метнулся к ним, пытаясь понять, что делать дальше. Его голос и стук каблуков гулко разносились по помещению, отражаясь от высоких сводчатых потолков. — Да, тут правда что-то есть. Но я не могу подцепить. Очень они тяжелые, а взяться неудобно. Опустившись на корточки, Чжун Ли внимательно осмотрел подсвеченные плиты. Конечно, хорошая работа: никак не выделяются на фоне других. Но если их подсветил знак, значит, их держит аналогичная сила. Демоническая или церковная. Стоит попробовать снять печать таким же способом. Поразмыслив, Чжун Ли расчертил на полу знак Импульса, но плиты остались на том же месте, лишь слегка покачнувшись. Придвинув к себе ящик с инструментами, который они решили захватить на всякий случай, Чжун Ли выудил небольшой ломик. Конечно, плита не поддалась, даже под силой Чайльда. — Вот бы они так о безопасности в городе заботились, чтоб их черти драли. — У-у-у, святошкинс, что за лексикончик? Я на тебя плохо влияю. Но ты прав. Что бы такого сделать? Демон растянулся прямо в воздухе, задумчиво почесывая подбородок и болтая ногами. Поднявшись, Чжун Ли выудил из ящика тонкий кусок мела, которым начал расписывать лом. — Что ты делаешь? — Хочу проверить одну теорию. Если я покрою лом сочетанием нужных усиливающих знаков и ты затем им воспользуешься, может быть, это сработает. — Ого! Ну давай проверим. Всё равно других идей нет. — Можешь пока попробовать поискать вокруг что-то, что открыло бы дверь. Но Бартоломей сказал, что она заперта изнутри. — Хорошо. Начерти ещё раз раскрывающий знак. Вдруг мы не заметили. — Сейчас. Чайльд поднялся повыше, внимательно разглядывая помещение. Оставалось надеяться только на его ночное зрение, потому что видно в подобном освещении было, прямо сказать, неважно. Пока демон сновал туда-обратно под потолком, Чжун Ли продолжил аккуратно вырисовывать переплетения знаков. Тут знак Укрепления, тут, скорее всего, подойдёт Раскрытие, затем Импульс, снова Укрепление. Что если добавить ещё и Изгнание? Конечно, сила не имеет демонической природы, но вдруг как-то поможет? Ещё тут вспомогательные элементы дописать, чтобы было мощнее. Взлом, конечно, вряд ли сработает с такой печатью, но, может, он поможет знаку Укрепления. Конечно, какой-то кадавр, но неожиданно вся странная конструкция мигнула золотым, переплелась и завершилась, теперь уже покрывая ломик более надёжно. — Нашёл. Плита зашевелилась и медленно уехала вниз под возмущённым взглядом Чжун Ли. И зачем, спрашивается, он сидел сочинял этот кошмар из в общем-то хорошего рабочего инструмента? — Где был механизм? — Тут, над бочкой. Нажимная кнопка в стене. Я сверху случайно заметил. Она жутко высоко, нахера так делать? — Чтобы ненароком не нашли, очевидно. Пойдём? Только возьму фонарик. — Я пойду первый. Мало ли что. — Вряд ли там есть что-то живое, но как пожелаешь. Чайльд, сощурившись, оглядел каменную винтовую лестницу, постепенно терявшуюся где-то в тёмной глубине. — Очень надеюсь, что там ничего нет и мы просто пойдём уничтожим твой кошмарный матрас окончательно. — Даже не знаю, чего бы мне больше хотелось. Вдруг мы сможем узнать тут что-то важное? Чжун Ли щёлкнул кнопкой и, убедившись, что фонарь работает, и захватив на всякий случай ломик, который сунул в сумку, висевшую на плече, направился вниз вслед за Чайльдом. Ступени под ногами скользили от влажности, так что приходилось ступать аккуратно. От ощущения замкнутого пространства и неизвестности было тревожно, но Чжун Ли отогнал эти мысли прочь. Примерно спустя полторы минуты ступени наконец закончились в небольшом пустом помещении, заканчивавшимся внушительной деревянной дверью с железными вставками и массивным ржавым замком. Фонарь выцеплял из темноты только каменные стены, потолок и пол. Более ничего в этом месте не было. Подёргав замок, Чайльд обернулся на него с недовольной гримасой. — Заперто. Разумеется. Отрастив гигантские когти, он в мгновение ока снёс замок, который с оглушительным грохотом рухнул на пол. Почему-то это заставило волноваться, хоть было очевидно, что с другой стороны точно никого нет. — Извини. Не успел поймать. — Ничего. Посмотрим, что внутри. — Ага. Дверь со скрипом открылась, пропуская их в достаточно большой, заваленный самым разным мусором зал. Свет фонаря терялся в густой тьме, когда Чжун Ли пытался понять, где находятся стены. Чайльд, быстро оглядевшись, обернулся на Чжун Ли. — Тут никого, но начерти знак, ладно? На входе была печать от демонов, но не очень сильная. Золотой знак осветил зал золотым, ничего толком не подсвечивая, зато позволяя разглядеть получше. Повсюду царила разруха: покрытые пылью части непонятных механизмов, какие-то котлы, треснувшие колбы и реторты, сморщившиеся от влажности бумаги, стулья, шкафы и столы разной степени разваленности. У стен в количестве сгружены ящики с пустыми и полными пробирками. Нужно бы оглядеться получше. Может, тут где-то есть источник света? — Не видишь нигде выключатель? Может, свет ещё работает. — Как раз ищу, но пока ничего. Под ботинками хрустели осколки мелких склянок, по мере того как Чжун Ли продвигался дальше вглубь помещения к покосившимся деревянным полкам. Наугад раскрыв один из ящиков картотеки, он пробежался взглядом по первому же формуляру. Едва различимые из-за сырости буквы — но это точно какие-то личные данные. Явно указаны какие-то годы, имя и фамилия. Но уж слишком сложно дешифровать. Прочие карточки повреждены примерно настолько же серьёзно. Со вздохом закрыв отделение, Чжун Ли открыл соседнее. То же самое. Неожиданно что-то низко загудело, защёлкало, и помещение слегка подсветила одинокая лампа ближе к месту, где были навалены части каких-то перегонных механизмов. Прочие лампы остались так же темны, но уже лучше, чем ничего. Выключив фонарь, Чжун Ли огляделся снова. Раньше тут ещё был второй ярус, судя по частично обвалившимся металлическим конструкциям. Чайльд что-то пробубнил под нос, задумчиво разглядывая слипшиеся страницы какой-то книги. — Прости, что ты сказал? — А? Сказал, что я точно раньше был в похожем месте. Но всё было целым. — Что ты помнишь? — Не очень много, но сомневаюсь, что это было именно тут. Просто помню все эти склянки. Их было просто дофига. В них что-то тёмное. Какая-то жидкость немного вязкая. Людей было не меньше пяти. Ещё были какие-то ящики гудящие. — Как трансформатор? — Нет, скорее как что-то живое. — Понятно. Что-то ещё? — Пока нет. Выдвигая ящики один за одним, Чжун Ли обнаруживал всё ту же ситуацию, что и до этого: размытые от сырости бесконечные формуляры с фамилиями. Хотелось надеяться, что все люди на карточках просто персонал или что-то вроде, но вероятность этого, похоже, невысокая. Чайльд тем временем занялся изучением содержимого ящиков у стены. — Судя по всему, в полных пробирках что-то, что я помню. Эта тёмная жижа. Я открою? — Аккуратно. — Да-да. Фу, ну и запахан! Слушай, я думаю, это раньше было кровью. — Демонической? — Ага. — Зачем им хранить образцы демонической крови? Для изгнания? — А что, так можно? — Да. Имея достаточное количество крови особи, её можно уничтожить дистанционно. Но это сложно, требует много дополнительных материалов, и образцы сильных демонов непросто добыть, так что к такому способу почти не прибегают, хоть он и возможен. Там что-нибудь указано на пробирке? — Ага. Римские цифры. Тут вот три. Рядом один и четыре. — Наверно, это типы демонов. Значит, это вряд ли для изгнания. Нужно точно знать, кого ты изгоняешь. Если не для изгнания, то для чего тогда? Для создания демонов? — Думаешь? Ну вполне может быть. В ящиках с другой стороны помещения обнаружились банки и мешочки с разного рода материалами и веществами. Чжун Ли смог узнать мел, уголь, олово, свинец, соль, медь, ртуть и песок. Были и другие порошки и жидкости, названия и назначение которых были ему неизвестны. На нескольких склянках были наспех начерчены символы трансмутации, но вряд ли кто-то баловался в этих стенах алхимией. Найти бы какие-то сохранившиеся бумаги с инструкциями. — Что там у тебя? — Целая гора материалов непонятного назначения. Почти все выглядят испорченными. — У меня ничего особенного. Если честно, я думал, что мы найдём что-то более интригующее, чем подземную свалку старой рухляди. — Да уж. Учитывая ещё, что мы сами не знаем, что именно ищем. — Нарисуй раскрывающий знак снова. Я посмотрю сверху. — Сейчас. Чайльд медленно поднялся повыше и неспешно поплыл вдоль дальней стены, придирчиво её разглядывая. Судя по его недовольному виду, ничего особенного. Проверка ящиков стола не дала никаких результатов, кроме предположения, что крипта пустует не меньше десяти лет. По крайней мере даты в картотеке ограничиваются примерно этим периодом. — Смотри-ка, святошкинс. Чайльд подошёл к нему, держа в руках разваливающуюся папку некогда синего цвета. — Что там у тебя? — Мне кажется, я нашел схему окружающих помещений. — Окружающих… Это? — Ну вроде. На наш монастырь не похоже. Наклонившись поближе, Чжун Ли оглядел мутные, расплывшиеся линии, образовывавшие смутные очертания помещений в разных масштабах на нескольких листах. Из текста удалось разобрать только «Объект 3», «Объект 1» и «исследовательский центр», прочие надписи расползлись в разводах ржавчины и краски. — Если предположить, что вот эта дверь, отмеченная на карте — входная, то напротив должна быть ещё одна. Чжун Ли поднял взгляд на предполагаемое место стены, где сейчас стояло несколько шкафов, поставленных друг перед другом. Чайльд, не слишком церемонясь, отодвинул их в бок с душераздирающим треском. Позади действительно оказалась небольшая дверь, которая открылась без каких-либо проблем. Из тёмного, узкого коридора потянуло чем-то застарелым, затхлым и сырым. — Почему знак её не выявил? — Потому что она не скрыта никакими дополнительными печатями. Нечему было отозваться. — Значит, раз дверь есть, то это действительно схема этого места. Но тогда оно огромное! — Думаю, то, что относится к Святому Фоме, не особенно большое по размерам. Вот тут отмечены три помещения слева и одно большое справа, плюс что-то, что я бы назвал туалетной комнатой. Дальше этот длинный тоннель ведёт куда-то дальше. На «Объект 1», что бы это ни значило. — Посмотрим, что там есть? — Конечно. Вновь достав фонарик, Чжун Ли направился в узкий коридор вслед за Чайльдом. Сунув нос за первую дверь он покачал головой. — Куча пустых клеток. Мне кажется, что я тоже в такой сидел. Наверняка в соседних то же самое… Ну да. Такая же байда. Посветив фонарём внутрь помещения, Чжун Ли беспокойно оглядел наваленные друг на друга клети. Какие-то поменьше, какие-то больше, но их явно не меньше двадцати. Если в соседних так же, то одновременно можно было держать в крипте не меньше шестидесяти человек. Или демонов. Кого-то живого. И не слишком-то похоже, что они содержались в удобоваримых условиях, не говоря уже о какой бы то ни было этичности этого. — Да, в третьей так же. Пол испещрён какими-то странными царапинами. Наклонившись ниже, Чжун Ли понял, что сколы и выбоины складываются в надписи: имена, фамилии, даты и простые слова. Были ещё чёрточки по четыре — перечёркнутые и нет. По телу прошла странная дрожь. — Святонче, иди сюда. Чайльд уже успел переместиться в помещение на другой стороне коридора. Оно было не в пример больше соседних. На полу обнаружился уже знакомый с экзамена знак Ограничения. Всё расчерчено, как обычно, на пятерых человек — для поддержания барьера. Всё внутри поля, отведённого под знак, было исполосовано следами когтей. — Я был в таком же, святунски. Мы были. С Яном. — Как ты? Может быть, уйдём? — Нет уж. Хотя бы ради Яна я должен. Подойдя ближе, Чжун Ли быстро сжал плечо Чайльда и затем наклонился к знаку, изучая всё внимательнее. — Ты говорил, что вроде бы обрушил пол? — Да. Я просто не хотел попасть по Яну, но нестерпимо хотел бить. Не мог с этим бороться. Поэтому ударил в пол рядом с ним. — Если внизу действительно было помещение — вполне ожидаемо при применении знака Усиления. Пол обычно не закрывается барьером. Похоже, что тебе очень повезло, если так вообще можно сказать о подобной ситуации. Кажется, отступившее ненадолго помутнение рассудка случайно помогло тебе выбраться. — Не очень хорошо помню, как именно я сбежал. Мне кажется, я был чем-то накачан, потому что с тех пор я ничего похожего не чувствовал. Только помню, что сносил всё на пути и мне было ужасно больно. Потом я отлежался где-то в овраге, и мои раны медленно затянулись. Ещё я сожрал какого-то оленя, вроде бы. — Оленя? Значит, скорее всего, выход был где-то на высокогорье, раз это было летом. В жару они спасаются от мошкары и слепней. Хоть Чайльд просил оставить эмоциональные комментарии относительно случившегося с ним, выходило очень с трудом. Лучшее, что ты можешь сделать — помочь ему разобраться. Лучшее, что ты… — Серьёзно? — Да. Только не знаю, как нам это поможет. Может, указанные на карте схожие с этим объекты могут быть местом, где тебя держали, а может, и нет. Дай-ка подумать. — Давай, работай своей светлой головушкой, святунче, я верю ей больше, чем себе. — Ты мне льстишь, но спасибо. Чайльд снова положил подбородок ему на плечо и обнял за талию, пока Чжун Ли, хмурясь и светя фонарём на схему, пытался понять их теперешнее положение относительно местности снаружи и наложить это понимание на карту. — Значит, получается, мы… Прошли на запад, затем на север. Теперь мы… Э-э-э… Выходит, этот тоннель ведёт прямо в сторону Санкт-Гильгьена? — На кой он нам? Ах да. Ярмарка. — Вроде это первый город, куда ты смог добраться. Или нет? — Первый. Были какие-то вроде ещё поселения, но я следовал за меткой, которую налепил на Ханса. Не останавливался и не сворачивал. — Сколько Ханс носил твою метку? — Думаю, дня три. Потом ты её снял. — Хорошо, допустим. У меня голова пухнет. — Если она пухнет у тебя, то у меня вообще ноль шансов что-то понять. — Я думаю, мы можем в любом случае пройти по этому туннелю вперёд и посмотреть, что там. Дальше решим по обстоятельствам. Чайльд с явной неохотой отпустил его и потянулся. — Да будет так. — Что за странный лексикон? — Пародирую тебя. — Но я так не разговариваю. — Это усеченная версия. Ты бы сказал… «Да, так будет лучше, исходя из того, что мы сейчас узнали. Проверка предположения потребует времени и сил, но так, как мне кажется, у нас будет больше шансов что-то обнаружить». Чжун Ли недовольно покосился на хихикающего демона и очень надеялся, что ночное зрение позволит ему хорошенько разглядеть всё негодование, что он постарался придать своему выражению лица. Судя по усилившемуся хихиканью, негодование было замечено, но принято к сведению вовсе не так, как хотелось бы. Небольшая дверь, отделявшая крипту от длинного коридора, также была закрыта на замок, но когти Чайльда без труда резали металл. Длинный, выдолбленный в скале путь медленно и постепенно вёл их куда-то вниз. Вытащив из кармана часы, Чжун Ли посветил на них фонариком. — Уже десять вечера. Мы долго провозились. — Хочешь есть? — Немного. Но уже когда вернёмся. — Я взял тебе бутеры. Будешь? Одна фигня, идём не пойми куда. — Мне? А ты? Ох, подожди, нет. — А я сы-ы-ы-т. Выудив из кармана куртки бумажный свёрток, Чайльд практически всучил его в руки Чжун Ли. Бутерброд, путь и слегка подмок, а сыр от тепла тела расплавился, пах достаточно вкусно. — Короче, ешь давай. С ветчиной и сыром. Можешь подсолить со стены, хе-хе. Но воду я не брал. — Спасибо, очень любезно с твоей стороны. Подержи фонарик, ладно? — Мне нужно придумать какую-то короткую фразу, которой я буду напоминать тебе, что я всё ещё к тебе качу. Типа, не знаю, «вспышка справа», «внимание, святунски». Или что-то короче и проще. — «Я люблю тебя»? Чайльд моментально закашлялся, а эхо тысячекратно усилило звук. Фонарик сейчас был у него в руках, так что удовольствия от созерцания выражения лица демона Чжун Ли получить не удалось. — Ты чего это ни с того, ни с сего, святошкинс?! — Мне показалось это подходящим вариантом. Коротко и просто. Передаёт намерение. Хотел тебе как-то помочь. — Я!.. Ты!.. — Тоже ничего. Вышел очень вкусный бутерброд, Чайльд. — А-а-а-а! Что за внезапное бесстыдство?! — О чём ты? Я только похвалил твою стряпню. Рассмотри возможность взять на вооружение моё предложение. Мне кажется, отлично подойдёт. — Святунски, прекрати со мной кокетничать. Даю тебе медаль за победу в конкурсе «флирт в самом неуместном месте». — Меняю его на приз за лучшую тавтологию дня. И верни мне, пожалуйста, фонарик. Луч света заплясал по совершенно однообразной стене. Сколько им ещё идти? По схеме не казалось, что так долго. Наверно составитель решил не уточнять масштабы туннеля, раз в нём совершенно ничего нет. — Сколько мы уже идём? — Подожди. Так. Пятнадцать минут. — Ни конца ни края этой шахте. Надеюсь, мы не попали в бесконечную петлю. О таком предупреждать надо. Вдруг я тащу матрас? — Может, на схеме было что-то указано по поводу расстояний. Просто всё размыло. — Чёрт, я не подумал. Следующую часть пути они проделали в тишине. Шаги отдавались от стен и потолка, пока они брели дальше. Что они найдут на другом конце? В самом лучшем случае — ничего. Чжун Ли был бы не прочь заняться чем-то, что не было бы связано со смертельной опасностью и церковными тайнами. Больше хотелось бы чего-то рыжеволосого, веснушчатого и бесстыдного. Кажется, ему недавно попадалась на глаза какая-то статья в научном журнале. О влиянии стресса на либидо. Вырабатываемый надпочечниками гормон снижает желание и повышает выработку жира. Осталось понять, что в этой цепочке пошло не так, потому что больше всего на свете Чжун Ли бы хотелось повторить и многократно умножить вечер среды, а не шариться по катакомбам в поисках неприятностей на свою голову. — Слушай, я что-то чувствую. — В смысле? — В смысле, чую. Запах. Гарью пасёт. — Я пока нет. Похоже на пожар? — Не. Просто огонь какой-то. Типа как коптит или что-то вроде. Ещё как будто немного серы. — Думаю, имеет смысл быть потише. — Понял. Постепенно запах начал доходить и до его ноздрей. Стало чуть теплее, вдалеке показалось небольшое светлое пятнышко, фонарь пришлось на всякий случай выключить. Стараясь ступать неслышно, они постепенно вплотную подошли к двери, аналогичной той, через которую попали в коридор. Аккуратно подглядев в зарешеченное окошко в верхней части двери, Чжун Ли обнаружил равно такой же коридор, как и на другом конце, за тем исключением, что он был освещён лампами. — Чувствуешь кого-то рядом? В ответ на шёпот Чайльд чуть нахмурился, затем медленно кивнул. — Да, хоть и плоховато. В ближайшей к нам комнате раз, два, три, четыре, пять… Да, пять человек. Двое из них дети. В следующей людей нет. Есть демоны. Не меньше двух десятков. Дальше не вижу. Видимо, на той двери стоит какой-то ограничивающий знак. — Никаких надзирателей в этой части? — Нет. Все, кого я вижу, в клетках. — Нужно их вытащить. Но мы должны увериться, что за дверью не обнаружится рота охранников. — Да. Блин, если на ней замок снаружи, будет сложновато открыть. Да, так и есть. — Попробуй срезать петли и снять целиком? Хотя, конечно, это очевидная улика. Срезанные изнутри петли — очевидно работа кого-то пришедшего из Фомы, а там, кроме меня, никого нет. Хм… — Эй? Там есть кто-то?! Чайльд с Чжун Ли напряжённо замерли, вслушиваясь в звук голоса. Переглянувшись, они оба замешкались, решая, что делать. — Пожалуйста, помогите! Я что-то слышал. Не похоже на охрану. Нам очень нужна помощь! Прошу вас! Эй? Мужской голос говорил не очень громко, но достаточно чётко. Очень молодой человек, судя по звучанию. Чжун Ли молча расчертил знаки Поиска и Раскрытия Тайного. Ровно то же, что увидел Чайльд: демоны в дальнем помещении, никаких иллюзий. Кажется, с ними всё-таки говорит пленник. Кивнув Чайльду, Чжун Ли обратился к голосу громким шёпотом. — Тише. Мы вас вытащим, но, пожалуйста, не привлекайте внимания и сначала ответьте на несколько вопросов. — Хвала Небесам! Конечно! Только тут никого нет, так что нас не услышат. Завтра воскресенье. Эти лицемерные уроды не работают по воскресеньям, потому что это грешно. Святые Небеса, как же я рад, что вы не галлюцинация. — Тихо-тихо. Хотите сказать, что никакой охраны нет? — Дальше, может, и есть какой-нибудь один на вахте. Но не тут. Уже много часов ни души. Как будто она, конечно, у них есть. — Кто вы? Как вас зовут? — Я Роберт! Роберт Бергауэр. Экзорцист. Бывший. Видимо. — Сколько ещё людей рядом с вами? — Четверо. Они не говорят по-астрийски. Тальянцы, как я понял. Мать, отец и две дочери. Наверно. Я не понимаю язык. Сходится. — Постарайтесь не шуметь. Мы попробуем открыть дверь. — Хорошо. Спасибо! Чжун Ли задумчиво посмотрел на дверь, затем на Чайльда. Тот ответил не менее сложным взглядом. — Как думаешь, ты сможешь перейти на ту сторону по тени и срезать замок изнутри? — Тут знак на пороге. Хер знает. Ну попробую. Силуэт Чайльда тут же пропал, смешавшись с темнотой. Несколько секунд ничего не происходило, потом дверь чуть дёрнулась, словно от порыва ветра, затем знакомое веснушчатое лицо посмотрело на него с противоположной стороны. Сильно запахло серой: охранный знак среагировал на появление демона, но, не сумев справиться, закоптил, предупреждая о вторжении. Не успел Чжун Ли что-то сказать, как в следующую секунду противный скрежет известил о том, что замок успешно срезан. Откуда-то из-за спины Чайльда послышался рёв растревоженных демонов. Всё тело моментально покрылось липкими мурашками, но никто и впрямь не пришёл проверять причину неожиданной активности нечисти. С шутливым поклоном открыв дверь, Чайльд пропустил его ближе к двери в темницу. Закрыто на ключ. Заглянув в небольшое окошко, Чжун Ли с неудовольствием обнаружил, что клети стоят слишком близко к двери. Как бы не задеть кого ненароком. В темноте помещения было сложно разобрать, но люди в них выглядели измождёнными. Дородный усатый мужчина поднял на него усталые глаза, придерживая за плечо худощавую женщину. По всей видимости, свою супругу. — Мы попробуем найти ключ. Ждите. — Signori! Aiuto! Aiuto! Lei parla taliano? Per favore, Signore! Замешкавшись, Чжун Ли устало потёр руками лицо. Когда-то давно, лет в девять, он, конечно, бывал в Тероле летом на каникулах. Но знания тальянского так и остались на уровне «здравствуйте» и «пожалуйста, лимонное мороженое». Небеса, как будто ему тут и так легко. — Un po'. Ох, так, как же там оно было? State zitti. Andiamo a cercare… Ключ, ключ, как же, чёрт подери, будет ключ? Chiave. Andiamo a cercare la chiave. Il chiave… La chiave? Aspettavi, per favore. Это правильно? Ладно, вроде, он меня понял. — Grazie! Grazie mille! Che il Cielo Lei protega! Maria, hai sentito? Maria, quest'uomo può aiutare. Madonna Santa! — Роберт, ждите. Aspettate. Пойдём, Чайльд. Мужчина закивал и, судя по всему, начал шёпотом возносить благодарность Небесам. Чайльд, мельком глянув на отделение с демонами покачал головой, прежде чем переместиться к следующей двери. Заглянув в прорезь, Чжун Ли мог видеть на полу остатки человеческой одежды. Новообращённые, вероятно. Жёлтые глаза несколько секунд настороженно и неотрывно наблюдали за ним из темноты, затем почти все заключенные существа, кроме двоих неподалёку от входа, принялись метаться и оглушительно громко реветь. Кромешный кошмар. Есть ли какой-то способ вернуть их в человеческий вид? Для начала стоит попробовать найти подсказки, как из людей вообще создают демонов. Следующая дверь была заперта снаружи на засов, что, разумеется, не составило труда для Чайльда. Уже спустя пару мгновений они, опасливо озираясь, вышли в огромный в сравнении с криптой зал со сводчатым потолком. Вокруг было ровно то же самое, что и под монастырём, только целое и рабочее. Вдоль стен вились стеклянные трубки, соединявшие между собой сосуды, реторты, газометры, насосы и автоклавы. В стройных рядах шкафов расставлено бессчетное множество пробирок и прочей утвари. Многое из этого встречалось ему и в крипте, но тут всё явно было новое и часто используемое. Под некоторыми субстанциями теплился поддерживаемый знаками огонь. Чайльд принялся сновать по помещению, заглядывая в ящики и коробки. — Куда они могли деть ключи? — Если тебе попадутся какие-нибудь записи, возьми и их тоже. — Ясно. Но пока ничего такого. Если честно, мне неспокойно, хоть поблизости правда никого нет. Я проверил, но... Мне всё это кажется знакомым, но слишком уж оно целое. — Могли ли они незаметно разобрать завалы и отстроить всё заново за три месяца? Боюсь, я не совсем понимаю масштабы причиненных разрушений, чтобы строить догадки. — Я и сам не уверен. Ладно, ищем. Я слежу, чтобы никто не пришёл. — Хорошо. Чжун Ли взял с ближайшего стола и торопливо перелистал какой-то журнал. Столбцы с фамилиями, датами и часами работы. Ничего особенного. Кажется, учёт смен. Следующий пухлый журнал пестрил фамилиями, напротив которых указывались только римские цифры. Это, кажется, стоит прихватить. Похоже на список жертв. Эмоции потом. Сначала дело. Сунув журнал в сумку, откуда до сих пор торчал ломик, Чжун Ли открыл верхний ящик стола. Авторучки, карандаши, бумага, промокашки, чернила. В нижнем ящике только пустые формуляры. Дальше. На полке у соседнего стола нашлась пухлая зачитанная брошюра с названием «Управляемая трансмутация». Что тут? «Точная пропорция определяется по приведённой ниже формуле. Необходимо точно знать массу в килограммах изначального материала, относительная погрешность в расчётах не более пяти процентов…» Похоже на что-то полезное. «При фазовых реакциях теневого нафтана и аммиака допустимо пропорционально увеличивать дозу кониина. Полученное соединение более летально для расходных типов, но хорошо подходит для элитных образцов с высокой регенерацией.» Да, это точно оно. Найти бы ещё, какие конкретно нужны вещества. В этом словесном месиве сложно выцепить необходимую информацию. Так, ну же, ну же… — Нашёл что-то, святошкинс? — Да. Очень похоже на руководство. Но никак не найду какой-то перечень материалов. Мы могли бы захватить их с собой по возможности. — Зачем это? — Может, мы можем попробовать вернуть тех несчастных назад в человеческий вид. — Допустим. Я так и не могу найти ключи. Мне кажется, они могут быть где-то в соседних помещениях. — Сейчас. Я что-то нашёл. Из того, что у нас точно отсутствует, это абсинтин, кониин и кураре. Всё это яды. — Говори, что искать, я буду смотреть на полках. Абсинтин, абсинтин… Нашёл. Дай-ка сумку. Буду туда складывать. — Держи. Так… Экстракт эхинацеи, если попадётся. Это лекарственное растение, но, может, они используют какой-то особый вид. Еще «медный астраллит», что бы это ни значило. Тетраоксид свинца. В скобках указано, что это сурик, если тебе это как-то поможет. Олигоклаз. Мышьяковый барий. Матлокит. По мере того как Чжун Ли называл что-то новое, сумка постепенно наполнялась, и теперь выглядела раздувшейся от склянок, мешочков и коробочек. Наконец, список подошёл к концу. — Что ж. Готово. Нужно попробовать найти ключи где-то ещё. — Давай я погляжу через тень, а ты пока посмотришь, нет ли тут ещё чего-нибудь важного. Если что, зови через метку. — Будь осторожен. Кивнув, Чайльд оставил сумку на столе и моментально исчез. Дверь снова как будто толкнуло ветром, и Чжун Ли остался в зале один. Окружающие колбы и перегонные аппараты в скудном освещении выглядели ещё более зловещими. Чжун Ли двинулся вдоль помещения, быстро пролистывая всё, что попадалось под руку, и разглядывая каждую деталь. На дальней стене обнаружилась подробная схема помещений, аналогичная размытой из крипты Святого Фомы. Внимание привлёк огромный красный крест поверх помещения второго этажа, отмеченного как испытательный полигон. Вся карта этажа под ним также была перечёркнута, а рядом ровными трафаретными буквами сделана надпись «выведено из строя на неопределённый срок». Значит, с очень большой вероятностью это действительно то место, где Чайльда обратили. Судя по крестам на схеме, верхний этаж тоже частично повреждён. В общей сложности почти две трети сейчас не функционирует. Будет ли Чайльд в порядке? Вспомнит ли что-то новое? Чжун Ли с беспокойством обернулся на дверь, за которой исчез демон. Слишком неспокойно. Слишком. Словно отвечая на его тревогу, Чайльд материализовался неподалёку от него, потрясая связкой ключей. — Нашёл и принёс противные новости. Ох, ну вот, — взгляд демона перешёл с перечеркнутой красным схемы назад к Чжун Ли. — Ты уже и сам всё понял, да? — Боюсь, что да. Вспомнил что-то ещё? — Да. Как я отсюда выбирался. Там всё до сих пор раскурочено внизу. Следы когтей. Застарелая кровь много где не отмыта. Разумеется, тела уже куда-то дели. Короче, там на входе два охранника скучают, но они наверху. Я стащил ключи, а они даже не заметили. Но давай поторопимся. — Я предлагаю сжечь это место. Чайльд неуверенно огляделся, явно размышляя. — Я не против, но как это быстро сделать? А ещё, что делать с демонами? Предлагаешь оставить так? — Можем взять с собой ту парочку рядом с дверью. Они кажутся чуть более вменяемыми. Думаю, у них будет больше шансов, а прочих отпустим. Утащить клетки с таким количеством существ мы всё равно не сможем, да и я не вижу смысла — они явно безумны. На других этажах ещё есть демоны? — Неа. Но они голодные, святунче. Вероятно, сразу нападут на нас. — Выставим клетки сюда. Дверь к нам закроем изнутри. Я выбью замки знаками. Тогда они должны двинуться вверх. Дальше все сами за себя. — Не боишься, что они причинят вред простым людям? — Рядом, насколько я понял, никто не живёт. Так что, скорее всего, они нападут на охрану. К ним у меня сострадания нет. А в ближайших поселениях есть экзорцисты. Либо же мы просто уходим, оставив их там, где они есть. — Не по душе мне такое. Ладно, пусть будет по-твоему. Давай найдём, как побыстрее сжечь тут всё к чертям. — Да что тут думать. Тут есть фосфор, технический спирт и сера. Возьми ту бутыль и помоги-ка мне тут всё облить. Не так Чжун Ли представлял свою жизнь после тридцати. Не так. Спирта хватило, чтобы облить практически все поверхности. Щедро добавив к этому фосфор и серу, они вернулись назад в узкий коридор, где Чайльд принялся таскать клети с демонами в лабораторию, а Чжун Ли направился к пленникам. Открыв, наконец, дверь в душную комнатёнку с низким потолком, он торопливо принялся отпирать клетки. Девочки на вид лет четырёх и девяти выглядели совсем плохо. Передав им флягу с водой, которую захватил из лаборатории, он поочерёдно отпер оставшиеся замки. Выбравшийся наружу светловолосый худой юноша в рясе священника показался ему смутно знакомым. — Прошу прощения, но где я мог вас видеть? — подав руку и помогая выбраться измождённой женщине, он посмотрел на отца Роберта. — Вы тоже кажетесь мне знакомым. Вы… Стойте, вы подавали документы на экзамен сразу после меня. Я слышал, как они вас обсуждали. Наконец, память смогла соотнести стоящего перед ним измученного человека с молодым священником, который чуть не уронил всю кипу своих бумаг при оформлении тогда, будто бы вечность, а на самом деле всего неделю назад, во время записи на экзамен. — Вы тот священник. Вы… Полагаю, вы не сдали экзамен. — Нет! Я отказался участвовать в этом кошмаре. Они сказали, что в таком случае я послужу церкви иначе. И отправили сюда. — Так вот что происходит с теми, кто отказывается сотрудничать. — А вы что же? Сдали? В этот момент тальянец тронул его за рукав. — Scusa signore, perché stiamo aspettando? Dobbiamo andarsene. Le mie povere ragazze sono troppo deboli. — Un momento. Potete andare…in questo…questo. Да как же его? Questo corridoio. Noi raggiungiamo. «Догнать» — это «raggiungere» или что? Prenda... Фонарик… Prenda questo. — Ho capito. Поддерживая детей, семья медленно двинулась вглубь коридора, освещая себе путь чуть помигивающим фонарём. Хоть бы хватило заряда. В этот момент Чайльд появился перед ним и Робертом, таща за собой две клетки с томившимися в них демонами. При более близком рассмотрении они оказались демонами гнева. Такие могут стать проблемой, если хорошо наедятся. Правильно ли они поступают, отпуская остальных? Роберт, придерживаясь за стену, смерил клетки удивлённым взглядом. — Это ещё зачем? — Хочу попробовать вернуть им прежнюю форму. Нашёл кое-какие записи. — А что остальные? Роберт устало проследил за тем, как Чайльд запирает дверь на засов. Из-за неё уже потянуло гарью. — Мы не можем забрать их всех. Мне очень жаль, но это слишком далеко и опасно. — Да, наверно, вы правы. — Идём. Думаю, рано или поздно там всё рванёт. — Ты прав. Выдвигаемся. Держитесь за меня, Роберт. Предварительно нарисовав несколько знаков Импульса, чтобы выбить щеколды на клетках, и знак Защиты, чтобы изолировать дверь, Чжун Ли подставил плечо, на которое молодой человек сразу же оперся, кивнув в знак благодарности. Кажется, он измучен сильнее, чем кажется. Чайльд шёл следом, с лёгкостью волоча клетки за собой. Даже несмотря на плачевное состояние священника, они догнали семью тальянцев буквально за несколько минут. С молчаливого разрешения отца семейства Чжун Ли подхватил младшую дочь на руки. Путь предстоит не такой уж и близкий, а охрана точно скоро обнаружит разгорающееся пламя. — Могу я узнать ваши имена? Слабый голос отца Роберта почти потонул в рёве демонов, которые, судя по всему, уже выбрались из клеток. — Чжун Ли. — Чайльд. — Спасибо вам за помощь. — Мы не могли вас оставить. — Скажите, Чайльд ведь демон, да? — Да, это так. — Мне, конечно, не по себе, но за последнее время случилось слишком многое, чтобы делать какие бы то ни было выводы. Пути Небес неисповедимы. Возможно, им угодно, чтобы мы многое переосмыслили. Чжун Ли почувствовал накатывающее раздражение. Некоторые люди даже на грани гибели будут задаваться философскими вопросами, вместо того, чтобы сосредоточиться на том, чтобы помочь себе. Ох, стоит признать, что дело вовсе не в молодом человеке. За спиной ревут демоны и горит тайная церковная лаборатория, на руках малолетний ребёнок, рядом измученные люди, с которыми ещё нужно будет как-то разбираться. Ещё демоны в клетках. Все эти руководства и ингредиенты, сумка с которыми неприятно бьёт по бедру. Почему вообще в конце этого коридора оказалась очередная всё усложняющая дребедень? Если он выберется из этого дерьма — устроит себе годовой отдых. Может, и больше. Откроет лавку по торговле антиквариатом и пластинками. Будет каждое утро пить кофе, читать книги и ерошить Чайльду волосы, пока он… Удивительно, но Чайльд незаметно добавился в его уже давным-давно сложившуюся мечту о спокойной жизни. Хочет ли этого сам Чайльд? Сейчас, в любом случае, не время и не место для подобных мыслей. Вой демонов почему-то никак не заканчивался. Когда они уже уберутся наверх? — Осталось ещё где-то две трети пути, мне кажется, Чайльд? — Нет. Больше. Святошкинс, мы очень медленно двигаемся. Я вот думаю, может, оставим пока клетки? Я донесу детей на руках, потом вернусь за родителями. Потом за вами. Если вы дойдёте, то заберу клетки с красавчиками? Будет быстрее. — Может быть, ты и прав. Только мне нужно как-то объясниться с ними. Мне очень тяжело вспоминать язык. Дай мне буквально минуту сформулировать, ладно? — Без проблем. В конце концов, тут только ты их хоть немного понимаешь. Кивнув, Чжун Ли погрузился в мучительные попытки вспомнить и разложить по полочкам все немногочисленные крупицы тальянского в своей памяти. Так. Prendere. Правильный глагол. Как сказать «вас»? «Vi»? «Li»? Quell’uomo vi prende… Prenda? Нет. «Prenda» это возьмите… Или нет? Перефразировать. Avete fiducia. Quell’uomo li vuole aiutare. Да, звучит по-божески. Где-то далеко за спиной что-то с грохотом обвалилось, и спустя несколько мгновений в нос ударил запах гари, а коридор наполнился воем и скрежетом когтей. Бросив клетки, Чайльд резко развернулся назад. В их сторону стремительно наступала озлобленная тьма, бешено сверкая десятками голодных глаз. — Ты разве не наложил барьер на дверь?! — Наложил. Возможно, они атаковали стену. Прямо как ты. Чёрт побери! — Бля, они все ринулись сюда. Я попробую разобраться, вы идите. — Роберт. В моей сумке лом. На нём усиливающие знаки. Священник слегка заторможено оторвался от его плеча: сказалась усталость. Но пока он потянулся к сумке, орда озлобленных демонов уже настигла их, обрушив всю свою ярость на Чайльда. Раздались испуганные крики. Фонарь выпал из рук мужчины и прокатился по полу, окончательно погаснув. В темноте было почти ничего не видно, что в разы осложнило ситуацию. Придерживая девочку одной рукой, Чжун Ли попытался нарисовать другой Изгнание. Вышло слабо, но знак ненадолго подсветил огромную рогатую фигуру Чайльда, заслонившую собой путь. Срочно передать ребёнка родителям, и на помощь. Роберт расчертил слабый знак Раскрытия Тайного, чтобы осветить коридор, и ровно в этот момент Чжун Ли заметил, что обе клетки покорёжены и пусты. В следующее мгновение он почувствовал как что-то сбило его с ног а затем впилось в плечо, лишь немного не попав в шею из-за толстого шарфа. Защищая собой девочку, Чжун Ли упал на каменный пол, затем резко отпихнув её как можно дальше. Хоть какой-то шанс на спасение. Нужно срочно встать, пока не поздно. Сверху на него наскочил второй демон и с силой вцепился в руку, которой он пытался начертить барьер. Громко простонав от боли, Чжун Ли попробовал сбросить тварей с себя, но те остервенело вцепились в него, не разжимая челюстей и навалившись всем весом. В глазах побелело, руку и плечо жгло острой болью. Ни одна попыток вывернуться не увенчалась успехом — боль лишь усиливалась и становилась всё более невыносимой. Он умрёт тут? В этом соляном коридоре? Какая глупая смерть. Из-за собственной пустой самоуверенности. Рёв, потрясший коридор, в этот раз был таким оглушительным, что у Чжун Ли заложило уши. Дальнейшее было почти невозможно отследить среди едва понятных резких всполохов, но оба демона были сдёрнуты с него с такой катастрофической силой, что Чжун Ли был уверен, что слышал, как у тех ломаются кости. Послышавшийся звук тяжёлых ударов, а затем разрываемой на части плоти очевидно объяснил, что стало с обоими нападавшими. Адреналин придал ему сил, так что спустя пару мгновений Чжун Ли снова был на ногах к явной радости на бледном лице отца Роберта, который, дрожа и выставив перед собой лом, закрывал собой всех четырёх тальянцев. Всех живых. Слава Небесам. Чайльд бросился к Чжун Ли, всё так же оглушительно рыча. Сейчас его огромная оскаленная морда была в миллиметре от лица Чжун Ли. Из пасти разило демонической кровью. — Ты ранен?! Его голос был почти неузнаваем, искажённый яростью и демонической формой. Когтистые лапы крепко вцепились в плечи, пока сияющие, ничего не отражащие огромные глаза всматривались в его собственные. Сейчас в нём не было ничего, что напоминало бы обычного рыжеволосого юнца. Почти ничего внешне не отличало его от ночного гостя, кроме как наличие лишь одной пары глаз: исполинские размеры, огромные рога, крылья, клыки и когти, с которых обильно стекала кровь и ошмётки тел демонов. Пришлось приложить усилие, чтобы слегка успокоиться. Кажется, его ярость напугала даже озлобленную прорву созданий, которые пока, рыча, опасались нападать снова. — Ранен, но я справлюсь. Прикрой нас. — Хорошо. Оставив его, Чайльд с рычанием бросился на оставшихся в живых созданий, не ведая никакой жалости. Послышался вой, звук ударов и трещащих костей. На зазубренном хвосте демона болталось что-то, что было похоже на чьи-то внутренности. Чжун Ли поблагодарил Небеса за то, что свет от знака был не слишком ярким, чтобы суметь разглядеть детали. Спешно подхватив с пола фонарик, он торопливо двинулся дальше по коридору, держа за руку девочку. Она даже вполне бодро шла. Наверняка так же из-за выброса адреналина. Ничего, до монастыря осталось не так долго. Там он сможет ей помочь. Главное выбраться из этого треклятого коридора. Просто идти. Просто идти. Звуки за спиной раздавались просто душераздирающие. Всё произошло потому, что Чжун Ли допустил оплошность. Не учёл очевидного. Очевидного ли? В любом случае, стоит винить только собственную опрометчивость. Поиграл в милосердие. Молодец. Потрясающе. Великолепно. Браво. Звон в ушах никак не заканчивался. С трудом расчертив знак Исцеления левой рукой, Чжун Ли немного облегчил себе боль, но раны всё равно нужно обработать: он всё-таки не демон, чтобы быстро регенерировать. Даже в куцем свете фонарика ясно, что отец Роберт еле волочит ноги. Неудивительно. Он применял знаки. В его состоянии это опасно для жизни. Всё из-за невнимательности и самонадеянности кое-какого кретина. Ладно, обругать себя время ещё будет. Сначала нужно обеспечить всем бывшим узникам безопасность и достойный уход. Наконец, перед ними показалась дверь, через которую они с Чайльдом прошли, казалось бы, целую вечность назад. Хавала Небесам! Пропустив всех вперёд, Чжун Ли обеспокоенно обернулся на коридор. Стоит ли ждать или нет? Наверняка нет, но… В этот момент из коридора раздался оглушительный грохот. Вероятно, обвалился свод. Чайльд! Что с ним? Резко задрав рукав рясы повыше, Чжун Ли посмотрел на месте ли метка. Да, всё там же. Сияет сиреневым, как ни в чём не бывало. Значит, он в безопасности. Он жив. Может быть, решил решил отрезать путь наверняка. Разумно, наверно. Кажется, ему нужно немедленно заняться своим делом, вместо того чтобы забивать себе голову неподходящими мыслями. Поправив сумку, Чжун Ли поторопился вперёд, указывая путь.

***

Дыхание Изабеллы, наконец, нормализовалось. Теперь девочка действительно выглядела спящей, а не умирающей. Хорошо, что сила знаков и небольшое количество овсянки на воде как-то помогли. При подобном истощении важно не есть сразу много, иначе есть риск отправиться на тот свет. Устало выдохнув, Чжун Ли вытер лоб и кивнул родителям, которые, несмотря на то, что почти не стояли на ногах, отказались уходить отдыхать. — Lei starà bene? Per favore, Padre, ditemi che lei si migliorerà. Мать смотрела на него почти что безжизненными глазами, пока отец девочки держал её за исхудалые плечи. — Si. Adesso potete restare. Io resto qui a… Наблюдать. Небеса.. A observare. Osservare? Prendete la mia camera. С явным облегчением они медленно отправились в сторону спальни, где уже спала их старшая дочь. Отец Роберт, несмотря на то, что настаивал на том, что он справится, лишился чувств, стоило только им переступить порог дома. Пришлось оставить его на полу, подложив под голову диванную подушку и набросив сверху плед. Его состояние не вызывало серьёзных опасений, в отличие от детей. Чудо, что они выжили, но сейчас на это гораздо больше шансов. Снова начертив знак Исцеления, Чжун Ли проследил за тем, как золотистое сияние окутывает спящего ребёнка. Ушибы уже не прощупываются. К сожалению, сил на то, чтобы полностью срастить запястье не хватает, но, кажется, внутреннего кровотечения нет, как и сотрясения. Но он не врач. Им всем нужна лучшая медицинская помощь, но нельзя светить их в Хельштадте. Как бы это решить? Как будто до этого было легко. Часы на стене показывали половину четвёртого ночи. Чайльд так и не показался, но метка на руке всё ещё осталась на месте. Значит, он в порядке. Предварительно убедившись в том, что все спокойно спят, Чжун Ли аккуратно вышел за дверь и вдохнул горький ночной воздух. — Чайльд? От тени стены тут же отделился силуэт. Демон не спешил приближаться, настороженно смотря с почтительного расстояния. — Святошкинс. — Как ты? — Да что мне будет. Как ты? Вы все? — В порядке. Я понаблюдаю за ними до утра. Чжун Ли направился было навстречу, но тот сразу же сделал большой шаг назад. — Мне жаль, святошкинс. — С ума сошёл? Ты спас нас. — Я был в ярости, я был… Неаккуратен. Ни о чём не думал. Из-за меня вас ранили. Как только увидел, что они… У меня перед глазами побелело. Только и думал о том, чтобы рвать. — Если бы не ты… Послушай, это ведь я ошибся. И именно из-за меня… — Святунче. Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал. Чайльд смотрел на него решительно и прямо, что заставило живот скрутиться в нервный узел. Тон и выражение лица не сулили ничего хорошего. — Что именно? — Возьми у меня кровь. Сейчас. Ты — единственный, кому я доверяю. — Что? О чём ты? — Ты прекрасно понимаешь, о чём я тебя прошу. Не строй дурачка, святунче. Тебе не идёт. Пообещай мне, что, если я выйду из-под контроля, ты тут же изгонишь меня не раздумывая. Может быть, через кровь это можно будет сделать насовсем. — Но… — Пообещай. Это и твоя ответственность тоже. Обещай. В глазах Чайльда было столько мрачной решимости, что меньше всего хотелось исполнить то, о чём он просит. Его, скорее, нужно заключить в объятия. Он не заслуживает проходить через это. Он так юн. Это так несправедливо. С другой стороны, он, конечно, прав. Почему так сложно это признать? Он лично напрямую относится к тому, что этот демон обрёл настолько сокрушительную мощь. Он должен принять ответственность. Наконец, Чжун Ли медленно кивнул. — Обещаю. — Обещаешь, что ты сделаешь всё необходимое, чтобы я больше не возродился, если этого потребует ситуация? — Я обещаю. — Хорошо. Умереть от твоих рук, всё-таки, как-то получше, чем многое. Звучит довольно сексуально. Почти как в «Тоске». — Небеса, не говори так, пожалуйста. Я рад, что ты начал ссылаться на классические произведения, но хотелось бы, чтобы это происходило в несколько менее драматичном контексте. Я уверен, что это не пригодится. — Ну, ты знаешь, я конечно тоже не хотел бы умереть в двадцать три. Но я рад, что ты согласился. Мне так будет спокойнее. Неси какую-нибудь склянку, святошка. Кивнув, Чжун Ли направился назад в дом, устало массируя висок указательным пальцем. Никудышная ситуация. Почему-то ощущение, что теперь у них осталось ещё меньше времени на то, чтобы со всем разобраться, змеёй закралось в голову. Успеют ли они что-то понять до того, как церковь сложит два и два и явится по их душу? Действительно ли ему придётся воспользоваться этой злополучной склянкой? Впереди ещё и воскресная месса, на которой придётся усиленно вещать, что смирение — путь к покою. Какой, к чертям покой? Покой нам только снится.