***
Раздался хлопок входной двери. Джисон подскочил с дивана от испуга и сразу же побежал в коридор, но когда увидел на пороге Минхо, с облегчением выдохнул. — Чего не запираешься? А если бы маньяк пришёл? — Он уже здесь. — Верно, — улыбнулся Хо, поставив тапочки в угол. — Куда идти? — В гостиную. — А комнату свою не покажешь? — Могу, если хочешь. Минхо пошёл вслед за Джисоном. Они вошли в самую большую комнату в квартире, которая превышала даже размеры гостиной. Там стояли кровати, столы, один шкаф для одежды, два — для учебников и прочих вещей, комод, под телевизором находилась гитара, а две стены были целиком завешены плакатами. Минхо начал рассматривать их в первую очередь. — Гарри Поттер, серьёзно? — А что не так? — Терпеть его не могу. Обычная сказка для детей, а фанатики решили, что это отдельная вселенная с теориями и так далее. — Это же правда. — Да ну, хуйня какая-то, — сложив руки на груди, фыркнул Минхо. — Я вижу, что ты прям фанат. — Есть такое. — А как Хёнджин к твоим бумажкам относится? — Грозится сорвать их к чертям и вместо туалетной бумаги использовать. — Сколько их? — Шестьдесят пять. Я их два года собирал. — Ахуеть… Опа, а это что? Минхо сделал пару шагов и сел на корточки рядом с клеткой, где сидел декоративный кролик. Он тут же принялся гладить его, улыбаясь от миловидности животного. — Как зовут? — Снежка. — Так это девочка? Блин, такая угарная. — Хёнджин ненавидит её, как и всех других животных. Предлагает сделать из Снежки шашлык. — Она твоя, получается? — Можно и так сказать. Пять лет назад у нас умер первый кролик, которого звали Крош, и родители предложили купить ещё одного. Тогда Хёнджин был не против, а сейчас говорит обратное, потому что ему лень чистить клетку. — Я не дам сделать из неё кебаб. Она слишком милая. Минхо поднялся с корточек и отряхнул шерсть, налетевшую на спортивные штаны. Они направились в гостиную. Хо сел на диван, а Джисон достал из холодильника напитки. — О, подгончик, — улыбнулся Минхо, забрав из протянутой руки Джисона энергетик. — Спасибо, бро. — Не за что. Они сделали по глотку, Джисон закрутил бутылку крышкой, а Минхо поставил банку на перегородку, соединявшую гостиную с кухней. — Я это… Поговорить хотел, короче. — Говори. — Я сегодня спрашивал у одного человечка про это… Как его там?… Точно, РПП. Джисона передёрнуло. Эти три буквы являлись самым страшным триггером из всех. — У кого спрашивал? — У одноклассницы Хёнджина. Её Джу Ли зовут. — Почему именно она? — У Джу та же хуйня. Я это ещё во второй день в школе узнал, когда она отказалась от шоколадки, которую я ей купил. Хотел подкатить, но не вышло. Джисон знал Джу Ли в лицо, и каждый раз, видя её в коридоре, опускал свою самооценку ниже плинтуса. Она была настолько худощавой, что даже учителя смотрели на неё с ужасом. Джисон стремился к такому же результату. Хороший показатель того, что людям нравятся худые. Спасибо за напоминание, Минхо. — Она такая тощая, что кажется, будто сейчас развалится. Но красивая, поэтому и решил попробовать задобрить. — О чём говорили-то? — А, точно. Короче, я спросил у неё, бывают ли пацаны с этой штукой. Она сказала, что да, но сама таких не встречала. — И? — Я уточнил про тебя. Думал, что она знает, раз уж с Хёнджином в одном классе учится, но Джу сказала: «Я не замечала у него подобного». Хана начало трясти. Его дыхание стало отрывистым, глаза намокли, а в горле скатился ком, предвещавший приближение очередной истерики. Минхо смотрел на него, высоко подняв брови, и не знал, что должен был сделать. — Ты почему опять ревёшь? — Я не… Блять… — по щекам скатились крупные слёзы. Он опрокинул голову вверх, пытаясь сдержать их, но всё было впустую. — Я недостаточно стараюсь. — Что? Ты о чём вообще? — Да о том, что все мои старания прошли зря! — практически прокричал Джисон. — Этого не видно! Не видно того, ради чего я убиваюсь, как проклятый! — Тише ты, — выставил ладони вперёд Минхо. — Понятное дело, что не видно. Ты же в мешках ходишь. — Ты просто не знаешь, как я выглядел раньше, — Джисон поджал колени к груди и уткнулся в них носом. — В тех же самых мешках я был похож на свинью. — Есть фотки? — Я всё удалил. Не хотел, чтобы это кто-то увидел. — Странный ты, — прыснул Минхо, взяв в руки энергетик. Джисон продолжал плакать, а тот молча смотрел на него, ожидая, пока парень успокоится. Но становилось только хуже. — Хватит уже рыдать. Это же не конец света. — Ты не понимаешь. — Я никогда этой херни не пойму. Это же хорошо, что ты не выглядишь, как анорексичка. — Хватит! — прокричал он сквозь слёзы и закрыл уши. — Хватит! Прекрати! — Ладно-ладно… Ты чего так завёлся-то? Минхо поставил банку и поднялся с дивана. Он ещё не встречал человека с настолько шаткой психикой. Хо подошёл к Джисону со спины, положил руки на плечи и начал легонько массировать их. Но он делал это не для того, чтобы успокоить Джисона, а чтобы убедиться в его худощавости. Костяшки прощупывались хорошо, на мышцы даже намёка не было, а ключицы выпирали так, что создавалось ощущение, будто об них можно было порезаться. Он спустил ладони чуть ниже и провёл по чужим рукам снизу вверх. Джисон резко поднял голову, а Минхо застыл в одном положении. — Что это?… — спросил он, не шевелясь. Хо случайно приподнял длинные рукава футболки и нащупал что-то рельефное и сухое. — Джисон. — Я. — Там то, о чём я думаю? — Я не знаю, о чём ты думаешь. Минхо слегка пригнулся, повернул голову в бок и увидел бордовые царапины на плечах Джисона. Их было около десяти штук, все довольно глубокие и в разных направлениях. Хо прокашлялся, чтобы рассеять гробовую тишину, сел обратно на диван и увидел раскрасневшееся от стыда лицо Хана. — М-да… Я ахуел. Больше нечего сказать. — Прости. — Перед собой извиняйся. Это не я себе руки режу, в отличии от некоторых. — Чего? — Джисон посмотрел на него стеклянными глазами и всхлипнул. Минхо вдохнул полной грудью, приложил пальцы к губам и монотонно произнёс: — А чего не по венам-то? Или не по сонной артерии? Ты так своего не добьёшься. Глаза Джисона снова наполнились слезами. Он не верил. Он не хотел верить, что Минхо был таким же, как все. Большинство людей ни только не поддерживали, а ещё и осуждали и «подкалывали» людей, страдающих от селфхарма. Неужели Минхо был одним из них? — Ты угораешь? Ты сейчас высмеивать меня собрался? — А как мне ещё поступить? — усмехнулся он, закинул ногу на ногу. — Тебе внимания мало? Решил таким способом его привлечь? Не понимает. Он никогда меня не понимает. — Что-то не припомню, чтобы я тебе ими в нос тыкал. Я не просил меня за плечо трогать. — Но ты ведь хотел, чтобы я их увидел. Это читаемо. Минхо был прав. Джисон старательно скрывал свои порезы, но в глубине души надеялся, что кто-то увидит их и услышит его крик о помощи. Но не таким способом. Больше всего в жизни Джисон боялся осуждения с чьей-либо стороны. Он был зависим от чужого мнения, как от самого сильного наркотика. — Уходи. — Опять? Снова меня прогоняешь? — Уходи, сейчас же! Я не хочу тебя видеть. — Лечиться тебе надо, — закатил глаза Минхо. — Сходи к психологу, что ли. — Не надо меня лечить… — грозно произнёс Хан, выдержав паузу между словами. — Просто съебись и всё. Не попадайся на глаза, пожалуйста… — Ладно, — со смешком ответил Минхо. Он поднялся на ноги, ещё разок посмотрел на Джисона и скрылся в коридоре. Но перед тем, как уйти, Хо решил сказать ещё кое-что: — Ты в следующий раз не ножом себя режь, а людям выговаривайся. Так безопаснее. И закрыл за собой дверь. Очередная встреча с Минхо закончилась слезами. Джисон лёг на диван и стал смотреть на размытый потолок, положив руки на плечи, словно умерший. Хо стоял возле двери. Он хотел вернуться, поговорить с Джисоном по-человечески, но гордость и просьба не попадаться на глаза взяли своё. Минхо развернулся и направился к двери напротив. Он не знал, по какой причине, но безумно хотел разузнать всё о проблемах Джисона. И Хо знал, к кому мог обратиться.Минхо: «Привет, это Минхо. Я новенький из одиннадцатого. Джисон, кажется, рассказывал тебе про меня.»
Сынмин: «Ты где мой номер взял?»Минхо: «Пара махинаций. Я вас в школе вместе часто видел. Вы ведь друзья, да?»
Сынмин: «Да.»Минхо: «Ты можешь рассказать мне про его проблемы? Он нихуя не ест, руки режет, ревёт постоянно. Я не знаю, что с ним делать.»
Сынмин: «Нет.»Минхо: «Почему?»
Сынмин: «Если захочет, то сам всё расскажет. Не впутывай меня, не хочу остаться крайним. Пока.» — Просто ахуенно… — вздохнул Минхо и убрал телефон в задний карман. Джисон всё ещё молча плакал, лёжа на диване пластом. У него не осталось сил даже на то, чтобы подняться на ноги. Минхо словно был энергетическим вампиром, который высасывал последнюю энергию из его истощённого тела. Минхо понимал, что следующая их встреча закончится тем же, если не разобраться во всём прямо здесь и сейчас. Он решительно влетел в квартиру, которую Джисон так и не запер, зашёл в гостиную и увидел там нечто печальное, обессиленное и разлагающееся. — А если бы на этот раз реально маньяк зашёл? — Отстань, — простонал Джисон и перевернулся на бок. — Я же попросил уйти. Минхо проигнорировал его слова. Он сел на край дивана, посмотрел на Хана и только сейчас осознал, какой же херни наговорил. Видимо, он был не из тех, кто привлекал внимание своими действиями. — Постебаться пришёл? — Нет, — ответил Минхо, внимательно рассматривая ноги Джисона. Они и вправду были довольно тонкими. Даже слишком. — Как это вообще… Как это началось? — Тебе реально интересно? — Да. — Семья постаралась. С раннего детства меня сравнивали с Хёнджином, внушая, что я родился жирным уродом. Это дало свои плоды. — А если поподробней? Джисон неохотно поднял туловище и сел, после чего наконец-то посмотрел на Хо красными, слегка опухшими глазами. — Я ведь вижу, что тебе поебать. Ты несколько минут назад посоветовал мне вскрыть сонную артерию, а сейчас решил разузнать всё о моей жизни. Это даже звучит смешно. — Я понимаю, почему ты теперь думаешь обо мне, как о последнем хуесосе, но хочу попробовать разобраться. И мне впервые в жизни хочется помочь кому-то. — Ты издеваешься? — высоко поднял брови Джисон. — Я ни за что не поверю, что ты можешь захотеть помочь кому-то. А мне, так тем более. — Почему? — Очевидно же, что ты любишь только себя. И тебя заботят только твои проблемы. Прекрати строить из себя сострадающего человека. — Я пытался по-нормальному поговорить, но нам кое-что мешает. — И что же? — Ты слишком любишь страдать. Тебе нравится чувствовать, как за тебя переживают, поэтому ничего и не рассказываешь. Пойми, что ты — не главный герой какого-то сериала. Джисон решил дослушать до конца. — Всем людям поебать на проблемы друг друга, это просто факт. Но если рядом с тобой есть те, кто готов выслушать их, то не нужно строить из себя пуленепробиваемого дед инсайда. Поделишься, если захочешь, я выслушаю. Остаётся только один вопрос: готов ли ты выслушать мою точку зрения? — Если она будет подобна сказанной о порезах, то лучше молчи в тряпочку. — Хорошо, — улыбнулся Минхо. — Значит, нам лучше не разговаривать на подобные темы. До встречи. На этот раз Минхо точно ушёл. Джисон закрыл за ним дверь, направился в свою комнату и схватил в руки гитару. Она помогала успокоиться и на время забыться. Хан поставил первый аккорд, но струны затрещали так сильно, что ему показалось, будто по ушам ударили молотком. Он попробовал сыграть мелодию целиком, но трясущиеся пальцы не слушались. От этого стало только хуже. Джисон резко ударил по струнам, бросил гитару в сторону и снова зарыдал, уткнувшись лицом в коленки. Волосы противно прилипали с к мокрому лицу, а в носу скопилось столько слизи, что ему пришлось дышать ртом. Мерзко. «Я не замечала у него подобного» «Это же хорошо, что ты не выглядишь, как анорексичка.» «А чего не по венам-то? Или не по сонной артерии? Ты так своего не добьёшься.» «Тебе внимания мало? Решил таким способом его привлечь?» «Тебе нравится чувствовать, как за тебя переживают, поэтому ничего и не рассказываешь.» — Хватит, хватит, хватит! — говорил собственным мыслям Джисон, закрыв уши. Эти фразы повторялись друг за другом, разливались эхом в голове, а потом снова начинали звучать по кругу. Он вскочил на ноги и полез в первый ящик стола, где лежал канцелярский нож. Джисон схватил его трясущимися руками, примерно минуту смотрел на лезвие, понимая, что снова наступал на те же грабли. Каждая истерика заканчивалась одним и тем же. Он знал, что ничего этим не добьётся, но настолько ненавидел своё тело, что хотел заставить его страдать. Сегодняшней причиной акта мазохизма стали слова Минхо. — По венам не стану, ещё жить хочу. Уж прости, Минхо, но я слишком слаб для того, — сквозь слёзы и улыбку сказал Хан. Он отогнул рукав футболки, посмотрел на всё ещё свежие порезы и добавил к ним ещё один. По не зажившим больнее, поэтому Джисон выбрал именно это место. Это замкнутый круг. Истерика — лезвие — ненависть — истерика. И так будет всегда. Крови было так много, что она закрасила всё плечо алым цветом. Больно. Ужасно больно, но в то же время приятно. Джисон привык наказывать себя, оставлять шрамы и запечатывать в них воспоминания. Каждый раз, смотря на них, он убеждался в том, что боялся только себя. Ни боли, ни самого наличия белых полос, а осознания жестокости к собственному телу. Джисон сам был себе врагом. Хёнджин вернулся домой под ночь. Мать написала, что останется у своей школьной подруги, так как они сильно переборщили с алкоголем, и домой бы она просто не доехала. Не жизнь, а сказка. Хёнджин вошёл в комнату и в полумраке увидел Джисона, смотрящего телевизор с чашкой кофе в руках. Он выглядел максимально хуёво: сине-красное лицо, блестевшее, словно блин; опухшие глаза; потрёпанная жизнью футболка; пустой взгляд. — Чего такой убитый? Тебя будто трактором перехуярило. — Ничего. — Ясно, — вздохнул Хёнджин, стянув с себя кофту. — Как с Минхо поговорили? — А по мне не видно? — Что он сделал? — Ничего. — Ты только одно слово знаешь? — со смешком спросил Хёнджин и сел на свою кровать. — Рассказывай уже. — Я не хочу ничего рассказывать. — Ну и хуй с тобой. Хёнджин решил позависать в телефоне, а Джисон в это время сел за уроки. Надо же было как-то отвлечь себя от голода. Они впервые остались одни в будний день. Это так странно. Хёнджин планировал прийти к третьему или четвёртому уроку, ведь мать не будет выгонять его пинками в восемь утра, а Джисон, ненавидящий прогуливать, лёг спать через несколько часов. Он не знал, по какой причине, но после акта мазохизма и истерики спалось просто прекрасно.***
Сегодняшний день предвещал быть отвратительным ещё с самого его начала. С утра Джисон чувствовал себя трупом, в школу явился в соответствующем виде и опоздал на десять минут, из-за чего второпях писал самостоятельную по алгебре. Сынмин написал, что придёт к третьему. Он бы явился ещё позже, но не хотел прогуливать столовую. Это был его любимый урок. — Привет. Джисон лениво поднял голову и посмотрел на девушку, подошедшую к нему. Её звали Ари. Она безуспешно бегала за Джисоном уже три года, но тот игнорировал все попытки Ари сблизиться с ним. Тупая, так ещё и страшная… — Привет. — Что делаешь? — Лежу, — ответил Джисон, вновь положив голову на парту. — Тебе чего? — Ничего. Просто поздороваться подошла. — Уже поздоровались. Катись отсюда. Ари кивнула и направилась к своему законному месту, находящемуся на второй парте третьего ряда. Джисону было даже жалко её. Она таскалась за ним, словно хвостик, но ни разу не получила и намёка на взаимность. Вместо этого — оскорбления и посылы куда подальше. Джисон нарочно хотел вызвать у Ари ненависть, надеясь, что тогда она отстанет от него, но все его надежды шли коту под хвост. Вот привязалась и всё. В класс вошёл Хёнджин. Он сразу же привлёк внимание одноклассников Джисона, на которых смотрел так, будто видел перед собой стаю помойных крыс. Хёнджин не стеснялся показывать свою неприязнь к этим людям, наглядно демонстрировал отвращение, а иногда начинал засирать их вместе с Наён так, будто никто не слышал. — Дай папину карту. Джисон снял чехол с телефона, достал оттуда карту, принадлежавшую отцу, и протянул Хёнджину. Тот убрал кредитку в карман и бегло осмотрел класс. — Ну и уроды… Кстати, об уродах. Где твой дружок? — К третьему придёт. — Завидую. Ладно, бывай. Хёнджин поправил рюкзак на плече и направился к выходу, где его ждала Наён. Джисон вновь улёгся на парту, подложив одну руку под голову и вытянув вторую вперёд. Но и в этот раз ему помешали. Он почувствовал, как кто-то тыкал пальцем в его спину. — Салам. — Блять… — простонал Джисон, увидев рядом с собой Минхо. — У меня не приёмный день. — А кого это ебать должно? Поднимайся. — Зачем? — Мне скучно. Пошли гулять. — Нет. — Да. Всё-всё, стенд ап, — он схватил Джисона под руку и силой вытащил из-за парты, после чего повёл за собой. Тот пытался вырваться, но Минхо прямо-таки тащил его, не позволяя вернуться назад. — И куда мы? — По кругу ходить будем. — Круто. Они остановились перед массивной дверью, ведущей в следующую рекреацию. Джисон надавил всем телом, но всё равно не смог открыть её. — Силёнок не хватает? — Не хватает. — Кашу надо есть. И есть, в принципе, надо. Хо тихонько толкнул дверь и освободил проход, но не учёл факт того, что Джисон облокотился на неё целиком. Он перелетел через порог и свалился на пол, а Минхо, поняв это через пару мгновений, начал ржать во весь голос. — Дверь победила, — со смешком произнёс Хо и протянул ему руку. — Я сам. Но Джисон не смог даже подняться на ноги. Как только он попытался оттолкнуться от пола, то сразу же свалился обратно и заскулил, больно ударившись локтем. Он молча схватил Минхо за руку, а потом начал отряхивать штаны от пыли. — Ты лёгкий такой. Настроение чуток поднялось, но не настолько, чтобы вызвать улыбку. — Спасибо. — Чего «спасибо»? Тебе качаться нужно. — Нет. — Давай после школы встретимся? — внезапно предложил Минхо. — Можем погулять сходить. — На улице холодно. — Тогда ко мне. Родители опять работают. — Почему ты делаешь вид, что ничего не произошло? Джисон до сих пор не отошёл от вчерашней ситуации. Его трясло от одной мысли о Минхо, а сейчас он предлагал пойти к нему. Будто вчера Хо не говорил всех тех слов, которые довели Джисона до истерики. — А ты хочешь этого, да? — В смысле? — Ты хочешь, чтобы мы снова обсудили твоё… Как там эта хуйня называется? — РПП, — кое-как выдавил из себя он. — Да, его. Я уже боюсь с тобой разговаривать, потому что каждый раз каким-то образом довожу до истерики. Может, у тебя аллергия на меня, от которой глаза слезятся? — Тогда зачем разговариваешь? — спросил Джисон, слегка приподняв брови. — Хочется мне. — В твоих словах нет логики. — Я хочу с тобой общаться, но не знаю, как это сделать. Тебе бы развеяться. Может, сходим куда-нибудь? Необязательно на улицу, можно и в закрытое место. — И куда же? — Меня на хату позвали. Хочешь со мной? — Нет. — Почему? — Не люблю такое. Там шумно, людей много, пьют все… Не моё. — Как знаешь, — пожал плечами Хо. — Зря отказываешься, между прочим. Что ещё может скрасить пятницу, кроме как пьянка? — Сон. — Это обязательно, но позже. Ну, Джисон, не ломайся! Познакомим тебя с кем-то. Кстати, ты ведь не в отношениях? — Нет. — Значит, ты точно должен пойти. Я тоже себе кого-нибудь присмотрю. Погнали со мной, пожалуйста. Классно будет. — И что мне там делать? Сидеть и курить в сторонке? — Пить. — Я не пью. — Давно за ЗОЖ? — Алкоголь очень калорийный. — Пиздец… Ну, ты всё равно подумай. Я напишу. — Ага. Они разошлись в разные стороны. Джисон был в шоке от наглости и бестактности Минхо. Говорил напрямую, не фильтровал слова, вываливал то, что думал. Но Джисону нравилось. Он наконец-то смог почувствовать рядом с собой не тряпку, а твёрдого и даже грубоватого человека.Джисон: «Я согласен. Во сколько идём?»
Минхо: «Я знал, что у тебя ещё остались мозги. Будь готов к семи, я зайду за тобой.» Пить он, конечно, не собирался, но хотел понаблюдать за пьяными людьми и найти некую атмосферу в том, чтобы просидеть всю ночь в тихом углу чужого дома и подумать о своём. Прямо как в фильме.***
Джисону даже не пришлось придумывать причину, по которой он собирался уйти из дома на всю ночь. Родители уехали в деревню, сразу после возвращения отца из командировки, Хёнджин снова умотал к Наён, а это означало, что квартира была в полном распоряжении Джисона. С момента, как он остался один, прошло уже больше трёх часов. Джисон ждал, когда раздастся звонок в дверь. Минхо: «Выходи, я возле двери.» Джисон бегло схватил сумку с комода, обулся, накинул на себя куртку и распахнул дверь. Там стоял Минхо. — Нам далеко? — спросил Хан, запирая дверь снаружи. — Минут десять идти. Это квартира моего одноклассника. Они спустились на первый этаж и синхронно застонали, поняв, что им придётся идти под дождём. Джисон накинул на себя капюшон, а Минхо, на котором под курткой была надета чёрная майка, пришлось пожертвовать сухостью своих волос. Но дождь заметно прибавил их темп, из-за чего парни добежали до нужного дома за пять минут. — Подо… Подожди… — запыхаясь, говорил Хан, как только они оказались возле подъезда. — Отдышаться нужно. — Ну дыши, — со смешком произнёс Минхо и полез в карман за сигаретами. Пока Джисон пытался прийти в себя, он успел выкурить одну из них. — Всё? — Да. — Погнали. Минхо ввёл код на домофоне, который ему скинули сообщением, дверь запищала и открылась. Слава богу, что подниматься нужно было только на второй этаж. На пороге их встретил парень в широкой майке, с белыми волосами, в огромных джинсах и с бутылкой пива, приветливо улыбаясь. — Привет, — он тут же протянул руку Минхо, тот пожал её в ответ. — Это тот пацан, которого ты обещал привести? — Да, — он посмотрел на Хана. — Представиться не хочешь? — А, точно, — он достал руку из кармана и протянул парню. — Хан Джисон. — Хан? — Да-да, брат Хёнджина. Вот так вот я выгляжу. — Приятно, — он наконец-то ответил ему рукопожатием. — Сонхун. Заходите. В квартире с самого порога можно было учуять едкий аромат алкоголя, курилок, сигарет и примесей других запахов. Музыка была такой громкой, что Джисону хотелось закрыть уши и свернуться в комочек где-нибудь в углу. Но Минхо не позволил ему спрятаться. Он схватил Джисона за руку и повёл за собой. Массовый сбор происходил в гостиной. Хо тут же начал здороваться со всеми, а Джисон стоял рядышком, перекатываясь с пяток на носки. — Это Джисон, — представил его Минхо. — Не обижать. — А он защититься не сможет? — Не сможет. Горькая, но хотя бы правда. — Ты чего столбом стоишь? — спросил парень, сидящий на диване, и постучал по месту рядом с собой. — Вливайся. Джисон пару раз кивнул и приземлился рядом с незнакомцем, чьи глаза уже напоминали стекляшки. — Джей. Он снова кивнул. — Ты глухонемой, что ли? — Нет. — Чего? — громко спросил он, чтобы перекричать музыку. — Ничего не услышал. — Нет! — Так-то лучше. Субин, убавь громкость, по-братски. Джисон понял, что лицо Субина было подозрительно знакомым. Он точно видел его в школе, только не очень понимал, где именно. — Еблет у тебя знакомый, — будто озвучил его мысли Субин. — А-а-а… Ты же младший брат Хёнджина, да? — Да. — Точно. Я с ним в одном классе учусь, видел тебя много раз, а вспомнить никак не мог. — Тебя все чисто из-за Хёнджина знают? — спросил Минхо, откупорив крышку. — Я его прицепом подрабатываю. — Эй, не говори так! — возмутился Сонхун. — Я вот тебя ещё с двадцать второго года помню. Ты тогда в спектакле для проверки участвовал. — Не надо… — Чего?! — удивился Минхо, у которого чуть пиво из носа не полилось от услышанного. — А что ставили-то? — Маленького принца. — И кем ты был? — Лисом. Хёнджин был каким-то королём. Неудивительно… — Он просто официально уроки прогуливал, — вступил Субин. — Но зазвездившуюся мразь сыграл ахуенно. Хёнджин такой и есть, в принципе. Опять. Даже при отсутствии Хёнджина в каком-то месте, все говорили только о нём. И так было всегда. Джисон действительно чувствовал себя «прицепом», который шёл в комплекте и под той же фамилией. Но Джисон был не особо против такого расклада. Про себя ему нечего рассказывать, а кого-то обсудить он всегда рад. — Меня вообще этот Хёнджин бесит, — сказал парень с чёрными волосами. — Такой выскочка. Возомнил себя богом, которому все обязаны. — Сону… — Джисон знал его имя, так как они учились в параллели. — Не перегибай. — Не делай вид, что я не прав. Тебя же самого он частенько бесит, так ведь? — Да, но у меня есть на это право. Это же очевидно. Я с ним в одной комнате живу. Поэтому Хёнджин и бесит меня только в бытовом плане. — Меня он просто как человек бесит. — Почему? — Просто бесит и всё. Смотрит косо, все дела… — Он один раз Сону говном полил, — всё-таки раскрыл правду Сонхун. — Прям по-полной. Сону тут же поник на глазах. Он сделал два глотка пива, поставил бутылку на столик и направился в одну из четырёх комнат. Джисон решил пойти за ним. Но стоило ему подняться на ноги, как Минхо схватил его за рукав. — Ты куда? — Хочу поговорить с Сону. — Нахуй он тебе нужен? — Объясню кое-что. Джисон скрылся за дверью, ведущей в коридор, а остальные продолжили пить, прибавив музыку на всю. Он стал искать Сону. Перед ним было три комнаты, в каждой из которых кто-то сидел. В первой собралась компашка из пятерых парней и трёх девушек, во второй целовалась парочка, а в третьей комнате стоял силуэт на балконе. По одному лишь внешнему виду Сону можно было догадаться, что он курит: чёрные джинсы с широкими, белыми швами, футболка с принтом, массивный браслет на руке и подвеска на шее. Именно такие люди ассоциировались с сигаретами. — Сону. — Чего тебе? — грубо произнёс он, не показывая лица. — Поговорить хотел. — О чём мне с тобой разговаривать? О твоём брате-долбаёбе? — Можно и так сказать. Что Хёнджин тебе наговорил? — Какая тебе разница, а?! — Сону резко повернул голову и Джисон заметил слёзы, сверкающие в уголках глаз парня. — Что ты ко мне приебался?! — Я спокойно поговорить хочу. Давай не будем кричать, ладно? Джисон дождался момента, когда Сону немного успокоился, достал из кармана подик и затянулся, чтобы развеять обстановку. — Что тебе наговорил Хёнджин? — снова повторил вопрос Джисон. — Я не буду смеяться и так далее, не переживай. Сону не особо доверял человеку, который жил под одной крышей с такой мразью. Но Джисон не выглядел как тот, кто был способен оскорбить кого-то. Некую уверенность придало то, что Джисон сам подошёл к Сону и начал диалог. — Сказал, что я… Свиньёй меня назвал, короче. — Тебя?! — широко распахнул глаза тот. — Но… Но за что?! — Я в тот день в толстовке пришёл, спокойно в столовой сидел и уже собирался выходить из-за стола, но по сторонам не посмотрел. Врезался в Хёнджина и случайно пролил на него чай. Потом он начал материть меня, а я даже извиниться не смог, потому что Хёнджин не замолкал. В конце он сказал, что такой свинье, как я, лучше вообще не появляться в столовой. Как-то так. Джисону стало стыдно за брата. Он слышал эту историю впервые. Видимо, Хёнджин знал, что не получит поддержки от Джисона, поэтому и молчал о случившемся. — Прости. — Ты-то зачем извиняешься? Не ты же меня говном полил. — Прости за слова Хёнджина. Он фигуристом в детстве был, постоянно себя ограничивал, поэтому из него и получилось то, что получилось. Для него самого это больная тема, из-за чего теперь отыгрывается на других. — Но ты же не отыгрываешься. — Что? — Я ведь прекрасно вижу, что за последние полгода ты в разы уменьшился. И почему тогда ты, по этой логике, не стал таким же, как Хёнджин? — Подожди-подожди, — со смешком произнёс Джисон, выставив ладони вперёд. — Это правда заметно? — Очень. На тебе вся одежда висит. Он не смог сдержать улыбку. — Господи, наконец-то… — Джисон закрыл лицо руками и начал смеяться. — Да! Да! — Ты ебанутый? — Сону, спасибо! Спасибо, что сказал это! — он внезапно налетел на него с объятиями и случайно выбил из рук парня бычок. — Хоть кто-то из посторонних сказал это! — Не за что… — протянул Сону, не особо понимая причину такой радости. — Знаешь, мне тоже Хёнджин много чего говорил. Особенно в детстве. Постоянно указывал мне на лишний вес, говорил, какой он прекрасный, а я — гадкий утёнок. Не очень приятно, конечно, зато сейчас он молчит. — Хёнджин и тебя говном поливал? — Ну, это давно было. У него из-за спорта так звёздная болезнь херачила, не представляешь. И это вылилось не только на его окружение, а ещё и на меня. Но сейчас всё хорошо. — Мне жаль, что твой брат такой подонок. — Он не подонок, — вздохнул Джисон, высунув голову в открытое окошко. — У него просто детства не было. Ему внушили, что чтобы достичь успеха в таком спорте, нужно иметь завышенную самооценку. Он пахал на тренировках, как проклятый, возвращался домой в одиннадцать вечера, при этом был отличником до восьмого класса, постоянно выслушивал упрёки от тренера и слова о том, что он ничего не добьётся, если не будет выкладываться на двести процентов. Это дало свои плоды. Сону, ты не обижайся на него, пожалуйста. Хёнджин, на самом деле, хороший человек, просто это нужно увидеть. Не обращай внимания на его слова. Хёнджин мстит прошлому, которое забрало у него детство, выливая всё говно на других. Ты прекрасно выглядишь, правда, мне очень нравится. — Ого… — выдохнул Сону и улыбнулся. — Спасибо. Не думал, что ты такой. — Какой? — Хороший. Даже жаль, что люди знают тебя только из-за Хёнджина. Ты классный пацан. — Похоже, что такова моя судьба. — Пойдём к остальным? Они сейчас хату разнесут, а мы этого не увидим. — Ты иди, а ещё здесь постою. — Как знаешь. Сону действительно стало лучше. Он и представить себе не мог, что родные братья могли быть настолько разными. Как внешне, так и характером. Хёнджина лишили счастья беззаботных лет, а Джисона — радостей подростковой жизни. Люди, которых сломали в раннем детстве, вырастали чёрствыми, злыми, жестокими и грубыми, а те, кого ломали уже в осознанном возрасте, вырастали толерантными, понимающими и рассудительными. Но ни то, ни другое, не было чем-то хорошим. Джисону и Хёнджину пришлось одинаково тяжело, тут незачем сравнивать.***
Джисон просидел в комнате весь оставшийся вечер. Пару раз он слышал звук бьющегося стекла, нескончаемый поток мата и даже крики. Он бы не обратил на них внимания, если бы отчётливо не услышал фразу: «Бей! Бей!» Джисон прибежал в гостиную и увидел толпу. Он протиснулся сквозь неё и увидел, как Минхо колотил какого-то парня по лицу, насев на него сверху. Но внешний вид Минхо тоже был не из лучших. Губа была разбита, рассечена бровь, возле носа скопилась кровь, а под глазом назревал синяк. — Блять, Минхо! — завопил Джисон, думая, как остановить его. Он обхватил руками спину парня, выдохнул, после чего изо всех сил потянул назад. Джисон свалился на пол и сам же придавил себя чужим телом. В это время парня, которого звали Хисын, начали поднимать с пола и удерживать втроём. Оказалось, что они подрались из-за того, что Хисын назвал Джисона серой мышью и подтвердил звание «прицепа Хёнджина». Об этом ему рассказал Сону, пока Джисон пытался вывести побитого Минхо из транса. На это потребовалось две минуты. — Пошли домой, — сказал Хан, пытаясь поднять парня на ноги. Безуспешно, разумеется. — Ёб твою… Помогите, пожалуйста. Минхо подняли Сонхун, Сону и Джей. Они помогли довести его до коридора, после чего Джисон сказал, что дальше справится сам. Он начал обувать полуживого Хо, который в процессе едва не заснул на стуле, одел на него куртку, взвалил его на своё плечо и вывел в подъезд. Им пришлось спускаться на лифте со второго этажа. — Сколько ты выпил? Минхо посмотрел на свои руки и выгнул четыре пальца, широко улыбнувшись. — Вот столько. — Дебил, блять… Мне тебя как родителям возвращать? — Имею право! Мне восемнадцать лет! — По тебе и видно… — тяжело вздохнул Хан, когда дверь лифта открылась. — Вываливайся. Джисон думал, что ничего страшнее пьяной драки не случится, но, как оказалось, очень сильно ошибался. Минхо начал орать на всю улицу, петь строчки из песен, покрутился вокруг столба, словно на шесте, пробежал три метра и упал лицом в лужу, порвал куртку, а потом закричал на всю улицу: — И СНОВА СЕДАЯ НОЧЬ! И ТОЛЬКО Е-Е-Е-Й ДОВЕРЯЮ Я! ЗНАЕШЬ… — Не знает! — Джисону пришлось закрыть его рот рукой. — Всё? Концерт окончен? Минхо кивнул. — Давай хотя бы до дома дойдём в тишине. Голова трещит. — А у меня не трещит, — с улыбкой на лице протянул Хо. — Хочешь анекдот? — Нет. — Короче, идёт по улице мужик, к нему побегает другой мужик в чёрном плаще и протягивает записку. — Блять. Дорога до дома казалось Джисону бесконечной. Он и не думал, что пьяный человек способен рассказать настолько длинный анекдот, при этом не теряя основную суть. Джисон приложил ключ к домофону, распахнул дверь и пропустил Хо вперёд. Хан вызвал лифт на третий этаж, а Минхо снова начал концерт, на этот раз напевая песни Цоя. Он хотел завернуть в сторону своей квартиры, но Джисон схватил его за руку и повёл к себе. — А ты меня куда? — У меня проспишься. Дома никого нет. — Ура, ночёвка! — Нет. Приют для алкашей. Хану пришлось в прямом смысле отмывать Минхо от крови, грязной воды из лужи и чьей-то блевотины. Не так он представлял себе вечер пятницы. Точнее, утро субботы, ведь стрелка часов уже указывала на двойку. Он дал Минхо чистую одежду, в которую тот без проблем влез, ведь Джисон носил мешки на два-три размера больше. Он начал разбирать диван в гостиной, а Хо в это время гладил кролика, находясь в комнате напротив. — Иди сюда! — Я будущий шашлык глажу! — Сюда пиздуй уже. Минхо кое-как закрыл клетку и зашагал к Джисону, шурша ногами по полу. Он улёгся к стене, накрылся одеялом и стал смотреть на Хана стеклянными глазами, но тот молча стоял и ждал, пока парень заснёт. — А ты чего не ложишься? — Я в своей комнате посплю. — Давай со мной! — Я не хочу. Ты пьяный. — Не ссы, приставать не буду, — ухмыльнулся Минхо и постучал ладошкой по месту рядом с собой. — Ложитесь, сэр. У вас нет выбора. Джисон недовольно закатил глаза, цокнув, выключил свет и всё-таки лёг рядом с ним. Он думал, что на этом весь кошмар уж точно закончится, но снова ошибся. Минхо закинул руку на его талию, ногу — на бедро, придвинулся поближе и уткнулся носом в волосы Хана. — А можно… Можно не так близко? — Стесняешься? — Да. И руку с живота убери. — Почему? — он будто назло провёл по его талии ладонью. — Ой, а что у тебя там? Ямка какая-то. Шрам… — Ничего! — крикнул Джисон и силой убрал его руку со своего тела. — Спи уже. — Покажи! Мне интересно. — Нет. — Я сам тогда посмотрю. Хо резко поднял голову с подушки и схватился за края футболки Джисона, тот попытался остановить его, паникуя, но ничего не получилось. Он не хотел. Он не хотел, чтобы кто-то это увидел. Джисон до ужаса боялся показать хоть одну частичку своего голого торса. Минхо с интересом рассматривал его шрам, а Хан пытался сдержать слёзы, смотря в потолок. Ему было безумно стыдно. Джисон стеснялся не шрама, а отвратительной складки, которая и образовывала ту самую «ямку». — Ахуеть… Он такой огромный. Хо услышал всхлип. — Ты опять ревёшь? — Отстань от меня… — он начал плакать ещё сильнее. — Просто отстань от меня и всё! Зачем?! Зачем ты это делаешь?! Хан спустил ноги на пол и закрыл лицо руками, а Минхо сидел, не понимая, что опять сделал на так. Может, у Джисона и вправду была аллергия на него? — Ну, бро, не плачь… Что я не так сделал? — Я просил не трогать… Нахуя ты полез?! — Просто интересно стало. Нормальный у тебя шрам, красивенький такой. Мне зашло. — Не в шраме дело. — А в чём? Джисон не мог сказать это вслух. Он молча лёг на край, накрылся одеялом и начал всхлипывать. Джисон проливал слёзы каждый день, а с появлением в его жизни Минхо стал делать это в два раза чаще. Но он не хотел прекращать общаться с ним. Ему просто нравилось страдать, даже от чужих рук. — Джисон, — шёпотом произнёс Минхо, осмелившись положить ладонь на его плечо. — Что? — А ты почему себя не любишь? — Я уже отвечал. Из-за слов родственников. — Обидно, что ты видишь в себе только недостатки. Ты же очень красивый. Внутри что-то ёкнуло. Кажется, это сдохшие бабочки в животе подали признаки жизни. — Это точно ты говоришь? — Я серьёзно. И ты худенький весь такой, мне прям смотреть на тебя больно. Ешь, пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты умирал. Ты мне живым нужен. — Зачем я тебе нужен? — спросил он, усмехнувшись. — Характер у меня стёрся, вообще ничего от личности не осталось. — Ты стал первым, с кем я здесь общаться начал. Можно сказать, что в люди вывел. Ты не умирай только, ладно? — Да не собираюсь я умирать. Успокойся и спи. — Но ты ведь так долго не протянешь. Я не должен был этого говорить, но Хёнджин всё выложил про тебя. Я сам попросил, потому что ничего в этой теме не понимаю. Хёнджин оказался тем ещё пиздаболом. Он специально наврал брату о том, что ничего не рассказал Минхо, чтобы не обидеть. Он знал, как Джисон дорожил секретностью своего состояния. — Только не говори, что тебе меня жалко. — Нет, просто… Я хочу, чтобы ты жил нормально. Это ведь плохо, когда ты от одного из самых важных факторов существования отказываешься. Фигура — не главное. — А что главное? Сейчас меня хотя бы не оскорбляют. Ну, бывает, что Хёнджин травоядным называет, но для меня это даже комплимент. — Любить себя надо, Джисон, а не голодом морить. Тогда всё будет хорошо. — Ты можешь быть серьёзным, только когда пьяный? — Есть такое, — протяжно зевнул Хо. — Спокойной ночи. — И тебе. Несмотря на то, что слова Минхо оставили след в сознании Джисона, он всё равно не мог забыть его предыдущие поступки и высказывания. Видимо, чтобы Хо стал чуточку добрее и серьёзнее, его просто нужно было напоить. Я знаю, что я красивый, но тело у меня отвратительное. Нужно же было создать образ человека, который ненавидит в себе всё, чтобы соответствовать образу. Именно так поступал Джисон. К своему лицу он особых претензий не имел, помимо щёк, но и их довольно ощутимо убрал, сбросив вес. Ему было безумно приятно слышать комплименты в сторону своей внешности, а вот все слова про фигуру будто пропускал мимо ушей, обращая внимание только на плохие высказывания. Джисон не хотел меняться. Он ведь знал, что если кто-то внушит ему мнение о наличии красивого тела, то точно наберёт, и родственники снова будут тыкать в него пальцами, смеясь. Чересчур просто. Джисон слишком долго добивался желаемого, чтобы сдаваться из-за слов какого-то парня, которого знал не больше двух недель.