Ужасы на Хэллоуин

- У нас задание, ковбой. Коул с удивлением поднял глаза на вошедшего в кухню Рейеса. В их маленькой штаб-квартире у самого Маяка было всего две комнаты, и одна из них являлась и местом приёма пищи и ночлежкой Кэссиди. Рейес бросил на стол перед товарищем официальную бумагу от Овервотч. - Снова в Айхенвальд? – недоуменно переспросил Коул, прочитав листок. Рейес был зол. - Нас отправляют вдвоем в этот проклятый лес, где черт знает, что творится. Они хотят, чтоб мы расследовали дело о Мойре. А ее, кстати, послезавтра отправляют в Швейцарию, и что-то мне подсказывает, Кэссиди, от нас просто-напросто избавляются, как могут. - У нас нет медика, - произнёс хрипло Кэссиди, не обращая внимания на злобный бубнёж Рейеса. – У нас отсутствует безусловная боевая единица. Джек сидит в тёплом офисе и усом не ведёт, а нам отдают указания найти чудовищ, которые чуть не расчленили нашего сотрудника. Я на это не подписывался. - Я тоже, - гулко протянул Рейес. – Но мы согласимся. Нам всё равно нужно отсюда выбираться. Коул закурил и прикрыл глаза. - Я планирую уйти из Блэквотч. Рейес надел кожаный длинный плащ и забрал ключи со столешницы. Он не нашёлся, что сказать в ответ на заявление ковбоя. Да и Кэссиди сдвинул шляпу на нос, всем видом показывая, что не нуждается в каких-либо комментариях. У каждого из них уже были свои планы. - Пойду, встречусь с парой знакомых, - предупредил Рейес. – В будущем они нам очень пригодятся. Но скажи мне одну вещь. Кэссиди с неприязнью поднял голову. - Откуда ты взял байку, что Ангела обращается в Колдунью в канун Хэллоуина? На удивление Коул не стал препираться и пожал плечами: - Когда? Я такое говорил? Хм… Не знаю, наверное, просто хотел повеселить народ. А откуда взял – не помню. Будто всё стёрто в башке, нет, серьёзно… все сплетни из головы как корова языком слизала. - Все мозги пропил, - понимающе оценил Гэб и вышел, а Коул лишь уныло хмыкнул ему вслед. Видимо они все просто устали. Начало конца положено, и те, кто был своим – становился вдруг чужим. Организация, которая всем своим кричала о справедливости и созидании жизни, вдруг решила бросить их на произвол судьбы, нахлестав по щекам своей чванливостью. Вся эта ахинея о добре и зле – сплошная ширма, за которой Блэквотч делает всю грязную работу. *** Мойра безмолвно лежала в постели и смотрела на большом экране перед собой на стене какой-то глупый сериал. Рядом мерно работали многочисленные приборы с датчиками, подсоединенными к её телу. Скоро восемь вечера, скоро её придут обмыть перед сном. И да, в дверь постучались, но в палате появилась не рядовая сиделка, а Ангела Циглер, одетая в безупречный кипельно белый халат. Губы Мойры непроизвольно сжались. И сама она будто сжалась, будто уменьшилась и тихонько замычала. Мёрси вздохнула и села на край кровати. Мойра задышала глубже, датчики жалобно запищали, оповещая о тахикардии. - Не бойся меня, - участливо сказала Ангела и погладила её по ноге. В слабом свете ночного бра Мойра заметила, как блеснуло колечко на безымянном пальце Ангелы. Девушка заметила этот взгляд и слабо, словно виновато улыбнулась. - Нравится? Гендзи сделал мне предложение. У Мойры вытаращились глаза. Мёрси счастливо засмеялась, а потом в мгновение ока оказалась лицом к лицу с женщиной и заговорила быстро-быстро, наклоняясь ближе и ближе и заглядывая ей в лицо: - Ведь я могла бы убить тебя, Мойра. Я могла бы позволить этим чудищам разорвать тебя как маленькую белку. Но я спасла тебя. Я простила тебя и позволила выбраться из этого кошмара, ведь я очень добра. Цени это. Мойра издала слабый молящий звук, но дыхание Циглер на свое щеке опаляло кожу всё сильнее. Она не уйдёт. - Только есть один нюанс. Блэквотч как можно скорее должен прекратить своё существование, - продолжала Мёрси. - Ты должна прекратить ставить опыты на людях, а ты это делала, прикрываясь работой в Блэквотче. Ты должна прекратить совать нос в мою деятельность. И ты прекратишь. Конечно, не всё зависит от тебя в существовании этой шайки. Но почему бы не начать с тебя? Ангела надела стерильные перчатки. Мойра сложила руки на груди в защитном жесте. Становилось хуже, кружилась голова, дрожали все поджилки. Но Мёрси не собиралась проводить какие-то экзекуции над пациентами в собственном медицинском центре. Она лишь откинула одеяло и сгребла Мойру в объятья, стаскивая с кровати и пересаживая её в инвалидную коляску. Тело Мойры было легким и костлявым, не смотря на высокий рост. Тем более, за последнюю неделю она много потеряла в весе. - Наверное, ты хочешь спросить, чем закончилось расследование о твоих увечьях? - предположила Ангела и вкатила учёную в небольшую душевую. – Ничем. Гендзи сказал, что ничего не помнит. Кэссиди и Рейес молчат, потому что они пили на задании и потом спали в бессознательном состоянии всю ночь. Разве станут они себя подставлять? Ангела стащила с О'Доран ночную рубашку, наполненный подгузник и легко переместила обнаженную женщину в небольшую ванну. Мойра сидела, обхватив себя тонкими руками и отвернув голову. Взгляд её бродил по белому кафелю. Не хотелось смотреть на собственные тщедушные ноги, которые безжизненными ветками лежали друг на друге. Мёрси включила тёплую воду. Струи обдали голову и плечи, рука с мочалкой прошлась по шее, аккуратно массируя кожу. - Твоя память сохранена, - сказала Циглер сквозь звуки воды. – Только твоя, Мойра. И это не случайно, про себя усмехнулась Мойра. Это чудовище в оболочке прекрасного Ангела неспроста стёрло своей магией память только Гендзи, и еще возможно Кэссиди, потому что он в последнее время слишком много болтал. А Мойре оставили воспоминания, чтоб она каждую свою проклятую минуту помнила, что с ней делали и по чьей воле. Ангела намылила ей живот, тощий зад и промежность, прошлась по бёдрам, ногам и ступням, вымывая каждый изгиб её тела. О, она делала всё безупречно и очень деликатно по отношению к своему пациенту. - Завтра утром тебя отвезут в психоневрологический центр. Там и пройдет твоя реабилитация. Мойра нахмурилась и попыталась привстать, но Мёрси усилила напор струи и направила на женщину, давая понять, что спорить: даже таким печальным способом, бессмысленно. - Хочешь узнать, на какой период? – уточнила Ангела, рассматривая, как женщина опустила глаза, стараясь увернуться от брызг. – Года на два. Но не волнуйся. За тобой будет прекрасный уход. Самый лучший, я бы сказала. Смыв ароматную ментоловую пену с худого тела, Ангела выключила душ. Мойра непроизвольно прикрыла руками грудь и тяжело вздохнула. В опустевшей ванне и звенящей тишине ей сразу стало холодно. - Ну? Иди ко мне, - подняла бровь Ангела и распахнула большое полотенце, а потом вдруг спохватилась. – Ах, да. Ты же не можешь ходить. Мойру легко подняли, завернули в полотенце и усадили обратно в инвалидное кресло. Натянули свежее бельё. Расчесали волосы. Все эти манипуляции: профессиональные, быстрые, безболезненные сигнализировали о полном доминировании Ангелы над Мойрой, предупреждали, кто здесь хозяйка, кто здесь власть, и с каким бы наслаждением Мойра положила бы руки на тонкую шею цвета слоновой кости, с какой бы эйфорией она послушала предсмертный хрип, утопающий в слезах и тёплой крови! Но Мёрси легко считала заострившийся взгляд и расправленные плечи. Она выкатила Мойру из душевой, как у неё в кармане зазвонил телефон. - Да, любимый! – прощебетала Мёрси в миг потеплевшим голосом и посмотрела на Мойру всё тем же сосредоточенным взглядом. – Да, одеваюсь! Она положила трубку. - Прости, Мойра. У меня дела. Не забудь принять две таблетки на ночь и если что: звони дежурной медсестре. Сейчас сильные магнитные бури, побереги себя перед полётом. В дверях Мёрси столкнулась с медсестрой, принёсшей поднос с тарелкой бульона. - Вечерний туалет уже произведён, - с улыбкой сказала Ангела и бросила лиловый взгляд на О'Доран. – Кажется, у кого-то хорошее настроение! Медсестра выпустила женщину и подошла к Мойре. - Боже, как же добра Ангела Циглер, - сказала она, устраиваясь у постели учёной, чтобы покормить её. – Никогда такого не было, чтобы доктор мыл своего пациента, чтоб так заботился! Как вам повезло, дорогая, что она – ваш лечащий врач! Так, а теперь устройтесь удобнее, сейчас мы поужинаем… Мойра съела одну ложку супа, а показалось, что хлебнула полыни. Впервые за столько времени слёзы стояли в глазах, дрожа и цепляясь за ресницы. Улица встретила Ангелу холодными ветрами и мелким дождём. Высокий силуэт под широким зонтом заставил улыбнуться. - Ты задержалась, - отметил Гендзи и притянул женщину к себе. – Где ты была? Слишком собственнический вопрос. И это очень хорошо. - Проводила на выписку пациента, - с готовностью отчиталась Ангела. Гендзи вгляделся в ее лицо и взял под руку. Мужчина шёл медленно, смотрел вперёд. Маска находилась еще на изготовлении, поэтому он привыкал ходить без неё, не пряча шрамов. Но и Ангела сказала, что любит его лицо. Что ей все равно, кто он: киборг или человек. Он верил её словам, да и с ней всё было по-другому. Всепрощающая нежная аура вкупе со страстью и необузданной ревностью женщины смешивались во взрывоопасный коктейль и дарили Шимаде невероятные чувства, о которых он раньше и знать не знал. Ангела всмотрелась в Гендзи, пугаясь его задумчивости. Лица в темноте не было видно, лишь глаза мрачно мерцали неоновой зеленью. Ангела все-таки добилась: поменяла их цвет. Прошлое в Блэквотч должно быть уничтожено в каждом своем проявлении. Куда успела протянуть свои руки Мойра – пока только к цвету глаз Шимады, и то, как выяснилось, дала не то лекарство. Но и не мудрено. Никто лучше Мёрси не вылечит Гендзи. - Я хотел бы показать тебе Японию, Ангела. Это для меня очень важно. - Конечно, Гендзи, - тихо выдохнула Мёрси и поцеловала его в щёку. – Когда ты хочешь? - После свадьбы. Что ж, она возьмёт отпуск. - Я хочу, чтоб ты родила детей, Ангела, - сказал Гендзи и сжал её руку, будто боясь ответа. Но внешне Ангела была спокойна. Внутри только бушевала радость и буйным цветом цвела любовь. - Правда, не знаю, смогу ли я… - смущенно добавил Гендзи. – Могу ли я их иметь. - Всё ты можешь, - голос Ангелы был уверенным и даже решительным, будто они займутся этим уже сейчас. Главное, чтобы голову Гендзи вновь не посетили мысли снова попытаться найти своего брата, который практически убил его. Ангела сама разберется с Хандзо, но она подумает об этом попозже. В её маленьком ежедневнике из коричневой кожи всё записано в нужной последовательности. Никто не останется в стороне за то, что сделал с Гендзи. И никто их не разлучит. Ангела прижалась к сильному телу. Толстовка Гендзи пропахла её духами еще с того дня, когда Ангела подарила её на выписку своему самому важному пациенту. Светоотражающие зелёные вставки на толстовке слабо светились в свете фар случайных машин, и Мёрси шутливо натянула капюшон на голову Гендзи и поцеловала своего мужчину снова, но уже жадным властным поцелуем, намекающим на продолжение. Он поторопил Ангелу, уводя к такси. Девушка лишь напоследок оглянулась на корпус реанимации. Единственное окошко на одном из верхних этажей слабо отсвечивало то ли лампой то ли смартфоном сиделки, зачитавшейся новостями у постели подопечного. - Господи, Ангела, - сказал Гендзи и остановился. – И всё же я не верю, что мы сейчас вот так просто едем к тебе… Что скоро ты станешь Шимада. Что ты любишь меня… Это ведь не сон? Не чары? Они стояли под одним зонтом в бушующем дождями ноябре, в холодном космосе миражей и чужих сломанных судеб и отчаянно цеплялись за собственное призрачное счастье. Глаза Гендзи горели и тонули в небесном океане глаз Ангела. Все чары мира давно были брошены к твоим ногам, Гендзи. - Никаких чар… - вместо этого произнесла Ангела. – Я просто всегда ждала тебя, любимый.