Сто монет Золотого Дракона.

      Тучи надвигались на порт всё стремительнее, и вот уже через час небо заволокло тучами. Понимая, что вскоре на них обрушится шторм, простые зеваки и желающие закупиться провизией поскорее стали покидать морской рынок, кто отправляясь домой пешим ходом, а кто садясь по повозкам. Ёсан вздрогнул от холодного ветра, что оставил на его коже неприятные покалывания, и он снова пожалел о том, что выкинул свою рубашку, позволив ей отправиться с подачки Минги в морское путешествие. Ещё и в холодный трюм спускаться, и что удумал их капитан? Привыкший доверять собственным ощущениям, Ёсан напрягся и стал дожидаться чего-то плохого. Он суеверным не был, — в отличие от Сана, верившего в Бога и Дьявола — но нечто животное внутри Кана велело ему быть осторожным.       В трюме Минги помогал Хонджуну зажечь оставшиеся лампады и свечи своим карманным огнивом, и когда помещенье, не заполненное доверху грузами и провизией, полностью заливается светом, Капитан откупоривает долгожданную покупку и… Все задерживают дыхание в предвкушении, но ничего не происходит. Лишь после стука по дереву гладь воды пугающе вздрогнула, и из темных вод понемногу стала показываться такая же темная макушка и белое, словно молоко, лицо.       Черные глаза снова осматривали местность и пытались проморгаться, но рыбы делают это совсем иначе, нежели люди. И глаза Сонхва пугающе сжимаются, вызвав очередной оглушительный крик со стороны Уёна. Минги в ужасе отшатывается, врезавшись в Юнхо, да и Ёсан прячется за Сана, хватая того за плечи. Чхве нахмурился сильнее обычного. Что это, черт возьми, было? Человек в бочке? Какого черта. Но чем лучше всматривался пират, тем яснее понимал, что это не человек.       Тишину нарушил крик:       — А-а! Это что, капитан?! — спохватился в ужасе Уён, и его громкий голос эхом раздался по трюму, а Сонхва, видя парализовавший страх в чужих глазах, прикусил губу и нахмурил брови.       Да, пускай они его боятся, но неужели он выглядит настолько жутким? В любом случае, ему сейчас стоит выбраться из этой западни с тиной и упросить капитана снять кандалы. С огромным трудом русал пытался развернуться в бочке и вылезти хотя бы немного, чтобы показать свои измученные в плену руки. Бочку то катили невесть сколько раз, прежде чем поставить. И в столь узком пространстве бедняга вечно бился о деревянные стенки, наставив себе кровоподтеков. И на руках в том числе.       Первой из воды появилось его взволнованное лицо. Лицо загнанного в угол дикого зверя, который в любой момент может ранить или даже убить. Дальше — изящная шея с массивным железным обручем вокруг и цепью, что тянулась до самых рук и дальше — до хвоста. Распрямить руки русал не мог из-за своих кандалов, и когда те попались на глаза капитану, Сонхва показал раны. Это видела и команда, в том числе сердобольные Ёсан и Уён, но именно последний делал жалостливое лицо и самоуверенно подходил к бочке с одному ему известными желаниями. Вот только это бесстрашие дикое существо не оценило, и Сонхва тут же отодвинулся подальше и жался к борту, а затем снова прятался. На поверхности оставались видны лишь его мутные глаза и плавники там, где у людей обычно уши.       — Их нужно срочно снять! — доблестно заявил Чон, а сам всё так же опасливо поглядывал на русала, решив таки вернуться поближе к Сану, когда его смелость начала потихоньку испаряться при виде жутких глаз.       — Капитан, какого дьявола? — доносился голос Минги откуда-то из толпы. Вот уж кто действительно был жутко напуган внезапно возникшим на борту морским чудовищем. Так ещё и закованным в цепи. Не просто так его связали похлеще любого опасного преступника.       — Морского, какого ещё? — Чонхо усмехнулся, смотря на перепуганного Минги. Единственный, кто почти не изменился в лице, — кок. Он продолжал наблюдать за столь странным существом без тени страха или беспокойства. Он один, а их целая орава, вооруженных до зубов.       — Да, точно. Их нужно снять, но сначала, — Хонджун развернулся к команде, совсем ненадолго отрывая взгляд от русала, — нужно подготовить другое место для него. Юнхо, Минги, Ёсан, идите в мою каюту и…       — Я понял, — Юнхо схватил обоих товарищей за руки, вытаскивая из трюма.       Признаться, боцман был немного зол. Он привык, что Хонджун редко советовался с ними, когда дело касалось его планов, но притащить на борт морское чудовище? Действительно находка. Но зачем? Юнхо даже представить не мог, на кой им нужна русалка на корабле.       — Берите ведра. Будем таскать воду, — Юнхо достал из кармана ключ, подходя к каюте капитана и открывая её. Пока Хонджуна не было на судне, обычно именно Юнхо хранил у себя ключ.       Значит, наполнить этот стеклянный аквариум. Выбора особо не было, и Ёсан отправился следом за боцманом, за которым хвостиком увязался и Минги, изъявив тем самым полное нежелание встречаться глазами с пугающим морским чудовищем.       — Ведра? — Ёсан чесал затылок, переглядываясь с рыжеволосым. — Хён, да тут понадобятся бочки.       И хотя юноша не был особо боязливым и суеверным, ему не шибко хотелось, чтобы капитан оставлял на борту эту морскую нечисть. Особенно в аквариуме, который предназначался для перевозки дорогостоящих диковинных рыб. Но, может, он выкупил то существо именно для того, чтобы продать втридорога?       — Капитан на солнце перегрелся или какой-то торгаш всунул ему эту тварь за сто монет, рассказав о таинственном острове сокровищ, куда эта рыба может нас сопроводить? — насупившись, рыжий пират стащил с себя массивный тяжелый плащ, дабы тот не мешал ему передвигаться, а затем зашел следом за Юнхо в каюту капитана.       Что уж говорить, Хонджун любил себя и роскошь, и эта любовь прекрасно отражалась в его владениях. Цветастые дорогие шелка, красивые карты и диковинки из разных стран, где им довелось путешествовать. Черепки, золотые статуэтки и вырезанные из драгоценных камней идолы. Ковры, клыки морских чудовищ и превосходного качества сундуки с дорогой одежонкой. Ох и завидовал ему стрелок!       — На моем старом корабле было ничуть не хуже, — бубнил пират, надув губы. Ёсан тихонько хихикал, прикрыв рот рукой. Да, ужиться двум капитанам на одном судне было довольно непросто, но Минги и не претендовал на звание хозяина корабля, который они когда-то свистнули в порту Сейнт-Йорса своей крохотной командой. Лидер из него был…слабый. И все прекрасно это понимали, потому правой и левой руками Хонджуна были Юнхо и Сан.

* * *

      Хонджун тем временем вновь опустился перед русалом на одно колено, рассматривая его раны и оковы, но пока что не прикасался к ним. В глазах Кима было только любопытство и интерес. Никакого страха или испуга.       — Уён, тащи свои инструменты для взлома. Будем снимать кандалы, — Хонджун наконец-то полностью обратил своё внимание на русалку, начиная весьма добродушно и приветливо улыбаться.       — Привет. Не успел представиться. Я Ким Хонджун, капитан «Эйтини», на которой ты сейчас находишься. Добро пожаловать в нашу скромную обитель. У тебя есть имя?       Хонджун аккуратно поднял руку, позволяя свободному рукаву упасть почти до локтя, обнажая кожу, что была покрыта старыми боевыми шрамами и наколками. Сейчас перед диким существом капитан был относительно безоружен. Относительно него самого; парочка ножей на поясе все же присутствовала на случай непредвиденного насилия, но русалу об этом знать не обязательно. Уж очень Ким сомневался в хитрости и осторожности морского жителя. И вот, создав для того иллюзию безопасности, Хонджун аккуратно потянулся пальцами к кандалам — получше рассмотреть. — Предлагаю начать знакомство без глупостей и попыток утопить меня или кого-то из моей команды. Хорошо? Ты ведь хочешь снять эти штуки и наконец-то выбраться из этой чертовой бочки, верно? — Хонджун слегка подцепил пальцами металлические наручи, приподнимая их. Синяки, ссадины. Ужасное зрелище. Слегка сдвинув брови, капитан недовольно мотнул головой.       Чертовы торговцы.       — Кстати, — мужчина вновь привлёк внимание русала, — знакомься, это Сан, — капитан указал на пирата в полураспахнутой рубахе с коротким рукавом, но тот же еще больше прилип спиной к стенке. Сан, как и Минги, был ужасно пугливым и суеверным, когда дело касалось неизведанного. — Это Чонхо, — услышав свое имя, кок поднял вверх руку, будто отмечая своё присутствие. — А это, — Хонджун кивнул на вернувшегося паренька с инструментами, — Уён. Он поможет тебе снять кандалы. Разрешишь ему?       — Нет, — Сан наконец-то отлип от стены, делая пару уверенных шагов в сторону бочки, готовый оттащить Уёна. Остановился он, так и не успев дойти до друга. Хонджун встал к нему в пол оборота, прожигая тяжелым взглядом насквозь.       Капитана редко можно было увидеть в гневе, да никто особо и не горел желанием наблюдать подобное. Вся команда знала, когда нужно остановиться, уловив предупреждающие звоночки со стороны их лидера. Этот взгляд был одним из таких звоночков. «Не перечить». Всё просто. Сан глубоко вздохнул, покорно останавливаясь и замолкая.       Хонджун, поняв, что Сан остановлен полностью, вновь повернулся к русалу.       — Так позволишь? Поверь, этот парень меньше всех хочет причинить тебе боль.       Русал хмурился, кусая губу от волнения, но лишь кивал в ответ. Он сейчас не в том положении, чтобы брыкаться и сопротивляться, да и команда его знатно испугалась. А пират с любопытным именем демонстрировал миролюбие. И Сонхва ничего не оставалось, кроме как сдаться. Точно так же создать эту иллюзию покорности и подчинения до тех пор, пока у него не появится возможность сбежать.       Быть может, попытаться вылезти ночью, пока вся команда будет спать и?.. Нет-нет, думать об убийстве ужасно страшно. Одно дело топить старых злобных пиратов, но проливать кровь? От этой мысли ему стало не по себе. К тому же пираты на судне в глазах многолетнего русала были совсем еще дети! Пока ему стоило вести себя тихо. И не отсвечивать, тихо дожидаясь помощи от парня с широкими зубами и громким голосом.       А тем временем в глазах Уёна это несчастное, намучившееся существо молило об освобождении. Намереваясь уже подойти к русалке, он вновь сталкивался взглядом со взволнованным Чхве, и по лицу Сана он понимал, что его драгоценное солнце обеспокоено уж очень сильно.       — Сан-а, всё будет хорошо, — улыбался юноша во весь свой широкий рот и игриво кусал матроса за плечо, поскорее добегая до бочки. У него аж руки тряслись от любопытства и животного страха перед чудовищем, но безрассудство и желание поскорее потрогать диковинку выключали у Уёна волнение за собственную жизнь. У него для этого обычно есть Сан. Вот кто о нем беспокоится.       Уёну страсть хотелось рассмотреть торчащий из воды плавник и его красные перепонки цвета спелой клубники, именно поэтому тот постоянно отвлекался и пытался снять кандалы дольше, чем обычно. И нетерпеливый плавник начал злобно бить по воде, а Сонхва делал уставшее лицо, скаля острые зубы.       — Бестолочь, — обреченно шептал русал, пока Уён возился с его закованной шеей. Сану явно не нравилось, что Уёну приходилось так рисковать. Хотя русал вроде не был агрессивным, но острые зубы и когти на руках ужасно напрягали. Сан был готов в любой момент броситься на помощь и заколоть дикую тварь.       Недолгое молчание воцарилось в трюме, пока снова не раздался крик Уёна, и обруч остался в его руках. От такого грохота Сонхва нырнул в воду и пытался успокоить пострадавшие ушки-плавники, но его руки все так же торчали над водой. Цепь не позволяла ему спрятаться полностью, поэтому он оставил запястья Уёну, а голову спрятал, как страус, дабы не слышать криков недоучки-пирата. На этот раз никто даже не понял, от чего тот кричит. Хонджун перевёл чуть удивленный взгляд на юнгу.       Сколько можно было так громко и часто кричать? Он сам не устал? Наверняка все на причале уже думали, что здесь заживо снимают с кого-то кожу. Не в первый раз, надо заметить.       — Он говорит! — восторженно заявляет юнга. Так Хонджуну Сонхва не ответил, а вот оценить умственные способности Чона смог. И это явно вдохновило младшего работать усерднее. — Только обзывается, — он негромко посмеялся и быстро отцепил кандалы с рук, наконец освобождая русала.       — Конечно говорит. А ты думал, я просто так с ним разговаривал? — закатив глаза, Хонджун снова принялся с интересом наблюдать за морским жителем. Он находился в плену, но всё равно позволял себе язвить и кидаться оскорблениями. Мило и забавно. Кажется, Уёну тоже нравилось. Второй человек на судне, которому понравился их новый гость. Правда, русалу юнга не очень приглянулся.       Говорить с чужаками у Сонхва не было никакого желания, как и торчать в пресной воде с мутной тиной, от которой привыкший к морю Хва распух и не мог залечить свои раны. Даже тяжело было толком описать ощущения, кроме как «ужасные и тошнотворные». Лучше слышать шум, чем давиться тухлой водой. Потому русал резко вынырнул из воды, вцепившись в борта бочки, и пытался усесться поудобнее, при этом вытащив хвост и нечаянно врезав им по морде крикуна так, что тот артистично падает в руки Сана поблизости. А Сонхва и не извинялся. Обойдется. И этот хлесткий удар хвостом по лицу заставил Хонджуна невольно хихикнуть, как и стоящего недалеко Чонхо. Сан вовремя смог подхватить падающего друга, взяв его на руки, как берут наиценнейший груз.       — Идите и помогите остальным. А как закончите, Сан, возьми Юнхо и приведи сюда. Захватите какую-нибудь большую ткань, — Хонджун пододвинул бочку, поставив её напротив русала, и забрался на неё. Чонхо тут же послушался приказа и поднялся по лестнице, покидая трюм. А вот Сан ненадолго замер, всматриваясь в лицо старого товарища.       — Зачем он тебе, хён? Зачем ты его сюда притащил? Зачем нам русалка на корабле? — Сан нахмурился, пытаясь понять, собирается ли капитан отвечать ему. Но Хонджун даже не повернул голову в его сторону, продолжая изучать существо перед собой. Чхве недовольно рыкнул и быстро поднялся на палубу с Уёном на руках.       Он, правда, не понимал, зачем здесь это чудовище. В качестве зверюшки? Нет, капитан никогда бы так не сделал. Это судно было свободно. Его экипаж тоже. Хонджун всегда выступал против рабства в своём окружении. Так что держать жуткое, но разумное существо, как птицу в клетке… Нет, что-то здесь было не так.       — Ким Хонджун, — наконец русал обращался к капитану, глядя тому в глаза, — ты отпустишь меня домой?       — Прости, но пока что нет. Твои раны довольно серьёзные, для начала их нужно подлечить. А еще, если ты не знал, здешние прибрежные воды полны сетей и ловушек. Так что вполне можешь снова угодить в одну из них. Выйдем подальше в море, а там… — Хонджун пожал плечами. Конечно, он не собирался отпускать русала даже когда они выйдут в море. Не так быстро и не так легко. — Так как тебя зовут? Не думаю, что у тебя нет имени, раз ты знаешь его концепцию. А звать тебя как-то нужно. Тем более, что своё имя я тебе сказал.

* * *

      Юноша так сильно не хотел покидать трюм, что его пришлось насильно выносить на палубу, где болтливая чайка Чон всё никак не мог успокоиться от переизбытка эмоций и едва не вцепился в Ёсана, которому не посчастливилось оказаться поблизости. Юнга чуть было не запрыгнул на Сана, но Кан схватил того за шкирку и заставил работать. Вышло плохо, и пока Минги, Чонхо и сам Ёсан таскали бочки к аквариуму, Уён нарыл откуда-то миску и стал лениво переливать водицу в стеклянную емкость. Он надулся от недовольства, что капитан не дал ему вдоволь потрогать прекрасный хвост и плавники, и только болтал себе о том, о сем, прикидывая планы капитана.       Юнхо носил воду вместе с остальными. Благодаря работе всех шестерых аквариум довольно быстро начал заполняться водой. Это не могло не радовать. Чем быстрее они закончат, тем скорее смогут начать пить. А сегодня выпить надо было точно.       — Я не понимаю, — залив последнее ведро в аквариум, вдруг поднял голос Сан, — зачем он нам? Русалки ничего хорошего не приносят, только беды и проклятия. Так зачем?       — Думаю, — Юнхо, стоявший у самой двери, распустил ленту на своих отросших волосах и развязал закатанные рукава рубашки, задумчиво ответил, — у него есть план. Капитан не из тех людей, что поверят в лживые сказки о волшебных сокровищах. А значит, русал нужен ему для чего-то ещё. Придет время, и он поделится с нами. Как и всегда до этого.       Когда с аквариумом было покончено, команда поднялась обратно на палубу, где Уён устроился на груди Сана, обвив руками его тонкую для мужчины талию, и устало зафыркал. Минги вернул плащ обратно на собственное тело, а Ёсан уселся на борт, свесив ноги. Он мельком поглядывал на своих сокомандников, осторожно рассматривая их и останавливая взгляд на том, кто говорил. Сейчас это был именно Юнхо. Он вдруг распускает свои волосы, и прохладный ветер колышет их, отчего те кажутся еще длиннее. Красиво! Юнхо, в принципе, был очень привлекательным мужчиной с добрым сердцем и крепкими руками и задом. Не было на судне никого, кто не любил бы широкоплечего добряка, и даже Ёсан испытывал к старшему теплые дружеские чувства, порою ловя себя на странных мыслях, что рядом с этим человеком и спать спокойно: любые кошмары проходят сами собой. Но Кан об этом никогда не обмолвится — слишком стеснительным человеком он был. Порою ему становилось завидно навыкам Уёна собирать вокруг себя шум и обзаводиться друзьями и поклонниками в любой стороне света, куда прокладывал им дорогу капитан. Взять того же Сана! Все в команде были добрыми друзьями и помогали друг другу, но такой защиты и ласки не получал никто, кроме Чона. И не сказать, что Кан страстно желал подобного, но… признаться, право, ему хотелось немного человеческого тепла и любви. Ибо среди веревок, летая от грот-мачты к реям, средь парусов и попутных ветров, было холодно.       — Ох не нравится мне все это! — отзывался Минги, доставая из сундука зеркало и вручая его в руки Юнхо, чтобы рыжеволосый мог поправить свою роскошную шляпу, позавидовать которым могли самые именитые пираты. — Неужели ты не помнишь сказок старухи Чуа, у которой мужа утопили русалки? — он поднимает взгляд на старого друга, и на его лице появляется опасение. — Все русалки, сирены и прочие морские девчонки только и думают, чтобы затащить нас на дно, обглодать косточки и сделать из них себе бусы. И не к добру всё это. Вдруг за нами из-за него кто-то охоту начнет или он обратится в ночи в человека и перережет нам всем глотки и съест? Вон, — он показывал пальцем на Уёна, забравшегося руками под рубашку к Сану. Тот сразу же обернулся и вскинул бровь.       — Уёну же старуха нагадала беду в море.       — Да ну тебя, — тут же отмахивался Уён, — ты видел эту замученную милую рыбёнку? Ну кому она навредит?       — Например, тебе, — вздыхает в ответ Ёсан.       — Да иди ты, — фыркает Чон и пинает ногой чужой сапог. — Та старуха просто меня невзлюбила. Натрепала ужасов и сыграла на моих нервах. Видела же по моему помятому лицу, что я пират, а там мало ли дерьма в море случается. Я разве помню всех тех, кому насолил за свои годы? В капитанском сундуке золотых монет меньше, чем людей, которые жаждут моей смерти! — отмахнулся Уён, нервно посмеявшись. Сан нахмурился и укусил его за ухо.       — Ну-ну, Чон Уён, у каждого, у кого есть зубы, может укусить, — молвил Сан, подцепив пальцами острый подбородок. — Не будь беспечен с этой тварью, я не всегда смогу спасти тебя из ее лап.       — Пока что тебе удавалось спасать меня из лап чудовищ, — мурлыкал Уён, потираясь своим носом о носик Чхве. Сан быстро смягчился, и все же в груди томилось это беспокойство о жуткой твари из капитанской бочки. Хуже всего то, что оно разумно и может говорить как человек. Но эти перепонки на когтистых пальцах, жуткие черные глаза и острые, как у барракуды, зубы не особо располагали Сана.

* * *

      Слова Хонджуна звучали осмысленно и имели вес. Да, в порту Сонхва точно поймают и снова попытаются продать, а то и хуже — забьют насмерть. Отрежут хвост и сделают из него завяленную русалку. Или!.. В голове снова возникали ужасающие мысли о пытках, убийстве и муках, которые ему, возможно, придется вытерпеть ради чужих прихотей.       Люди ужасны, они жестоки и грубы. И еще от них воняет. Русал до сих пор мог помнить, как его пытались связать, как грязные грубые руки трогали его плечи, торс и лицо, и то, что находилось ниже живота. И как же сильно ему хотелось смыть это с соленой водой или… мылом. У людей же есть мыло?       — Сонхва, — устало отвечает русал, наблюдая за капитаном корабля. — Это мое имя. У вас здесь… есть мыло? И морская губка? Если собираешься транспортировать меня в другую воду, то я не хочу быть в этой тине и грязи с рук торговцев.