* * *
Четыре дня прошли спокойнее некуда. Хонджун смог объяснить свой план команде, посвящая их во все детали. В отличие от того же Сонхва, команда знала легенду, о которой говорил Хонджун. Просто потому, что эта история рассказывалась из раза в раз на очередных пьянках. Далекая, не доступная раньше мечта наконец-то имела возможность исполниться. Капитан мог двигаться туда, куда планировал все эти годы. Сейчас он почти всё время сидел у себя в каюте, продумывая план до мельчайших деталей. Он вспоминал маршруты, что могут понадобиться им в пути. Иногда доставал карты, которые видел слишком давно, чтобы хорошо помнить. Города и ближайшие причалы на экстренные случаи. Всё нужно было проработать и принять во внимание. Он за эти четыре дня даже почти не говорил с Сонхва, полностью погружаясь в работу утром, днем и вечером, а ночью давая себе возможность отдохнуть на палубе. Это было единственное время суток, когда он спокойно мог насладиться видом на океан. На четвертый день глаза начали болеть от постоянного света лампы. Стоило развеяться не ночью, увидеть лучи солнца. Хонджун поднялся из-за стола, покидая каюту. Сонхва вроде спал, так что беспокоить его капитан просто не решился. Выйдя на палубу, Ким заметил боцмана, играющего в карты с Минги. Ничего необычного. Но посмотреть внимательнее на то, как они играют, было любопытно. Ближе подобравшись тихо к ним, капитан встал позади канонира, заглядывая в его карты. Но спокойно стоять и смотреть на игру моряков Хонджун не смог. Пока корабль шел по волнам по заданному курсу, делать пиратам и вправду было нечего, потому, выиграв очередную порцию соленых орешков, Минги закинул их в рот и жевал, запивая куриным бульоном в чашке. — Юнхо, как думаешь, — вдруг было начал рыжеволосый, сидя в одной лишь бандане на голове, из-под которой торчали рыжие пряди. Солнце палило нещадно, и сидеть в толстых одеждах становилось мучительно тяжело! — Это все-таки правда, что капитан пристает к русалу? — А яиц у меня спросить не хватает? Всё в карты продул? — Хонджун вскинул брови, привлекая внимание бывшего капитана. — Кто такое тебе вообще сказал? — глупый вопрос. Кто ещё мог распустить подобный слух? — Ты серьезно поверил Уёну, Сон Минги? — капитан закатил глаза, беря бочку и присаживаясь рядом. Он стукнул по второй бочке, на которой лежали карты, давая понять, что он тоже будет играть. Юнхо же тем временем сбросил свою колоду, прикрывая лицо воротом и пытаясь не умереть со смеха. Бедный. От неожиданности Минги аж поперхнулся бульоном и резко осел на своей почетной бочке. Как Хонджун так резко появился за его спиной? Мужчина даже не слышал скрип половиц под чужими звенящими от шпор сапогами! А Юнхо, зараза, еще и смеется! Посмотрел бы Сон на то, как старый друг побелел бы при виде разозлившегося капитана! — Капитан! — тут же Минги едва не подскочил, но все же решил усесться на месте. — Чтоб мне провалиться, всё Уён рассказывал. Ходил и с самого отплытия заявлял, что видел, как ты нежничал с русалкой, — без зазрения совести рыжий сдает своего сокомандника начальству и кивает Юнхо, дабы тот расфасовал карты по новой. Приходится скинуть те, что на руках, раз их все уже видели. А что до слов Хонджуна? То Минги напрягся, поворачиваясь к капитану. — Так, значит, Уён солгал? Или что-то не так понял, и тебя та длиннохвостая рыба не привлекает? — Ты правда думаешь, что мне интересно ухлестывать за русалкой? Меня не сильно интересуют наполовину животные, — Хонджун взял свои карты, мельком кидая на них взгляд. Капитан хорошо в них играл. Был опыт длинною во всю жизнь. Когда он был ещё мальчишкой, то часто играл в любые карточные игры с моряками на судне отца. Пираты не щадили маленького принца, отбирая у него всё, что он мог поставить в качестве платы за игру. И сколько бы Хонджун не старался, он никак не мог понять, почему эти чертовы старики выигрывают. Только многим позже он узнал, что такое мухлеж. Способность, что сильнее удачи. Умение хорошо лгать и чуточка удачи способны любого человека сделать непобедимым. — Сонхва любопытный. И красивый. Но всё ещё не человек, — Хонджун мотнул головой, скидывай свои первые карты. Наверное, было не хорошо оставлять русала в полном одиночестве. Но не пить же с ним ром? Или… — А знаете… Не буду вам мешать, — Хонджун поднялся, ловя проходящего мимо Ёсана и усаживая его на своё место. Вручив ему свои карты, капитан захватил две бутылки рома с ближайшей бочки и понёс их в свою каюту. Может, и правда стоило выпить с морским созданием? — Сонхва? Имя того русала? — Ёсан первым подал удивленный голос. Он всё-таки говорил, и не сказать, что юноша не был заинтересован любопытным созданием. Увы, тот прятался в покоях капитана, а Кан был слишком честным для того, чтобы пролезать в каюту Хонджуна без его спроса. По крайней мере, пока кто-либо еще оставался с ним на корабле. Вспоминая едва заметные очертания того существа, Ёсан не мог назвать его красивым. Темные глаза, хищный злой взгляд и мелькающий алый плавник, но ему страсть как хотелось посмотреть на него поближе. Удастся ли ему это снова? Хотелось верить, что да, и не раз. К тому же, по рассказам свидетелей, Сонхва не был агрессивным. Скорее, напуганным и уставшим. — Что?! За что?! Да не буду я извиняться! Сан-а, отпусти! Отпусти-и-и-и!!! Иначе я! Капитан! — в надежде, что буйный пират с отросшими волосами его отпустит, Уён выискивает Хонджуна, но без толку. — Капитан! Прикажи ему меня отпустить! Эй! — в конце концов, Уён пытается укусить Сана, но после провалившихся попыток начинает тарабанить по его заднице сам. — Итак, я раздаю. Играем на троих? — Минги пытается игнорировать этих двоих, а вместе с тем выглядывает вдалеке Чонхо, маша ему рукой. — На четверых.* * *
Большую часть времени Сонхва пытался спать. С Хонджуном ему не хотелось говорить совершенно, но от скуки и одиночества казалось, что он теряет рассудок. Денно и нощно тревожиться он уже был не в состоянии, и когда истерика прошла, он стал пытаться понемногу думать о выходе на палубу. Но когда это сделать? Капитан, зараза, вообще не смыкал глаз, а вылезать из аквариума, пока того нет в каюте, было страшно. Увидит ноги, и что тогда? Выкинет за борт? Или заставит работать? От отчаяния Сонхва готов был выдраить весь корабль до каждой бочки, чтобы хоть куда-то деться. Внезапно дверь каюты распахнулась, и русал увидел очертания мужчины, что уходил на несколько минут. Но он уже рад, что Хонджун здесь, потому что в следующий миг Сонхва резко вынырнул и повис на бортике аквариума, опустив руки и дергал ими, похлопывая по стеклу. — Капитан, сколько нам еще плыть? Капитан не смог сдержать самодовольную улыбку. Четыре дня относительного молчания, но русал уже так открыто выбирался к нему и говорил с ним. Небольшое, но приятное достижение. — Дней пять или семь до ближайшей остановки. Не меньше. Причаливать к берегу нужно. Тем более что, — Хонджун подошел к Сонхва, откупоривая для него бутылку рома, — для опасного морского приключения иногда нужно постоять ногами на земле и последний раз вкусить все сладости жизни, — капитан отдал бутылку морскому существу, а сам дошел до кровати и с довольным стоном упал на нее. Он три дня даже не приближался к перине. И теперь понимал, что зря. Как же было чертовски удобно. — Как ты спишь на этом дне? Это же так жестко и больно, — Хонджун фыркнул, открывая уже свою бутылку и делая парочку глотков. Опять эта самодовольная ухмылка. Сонхва вздыхает, глядя на пирата, и удивленно смотрит на протянутую ему бутыль. Словно ребенок тащит к лицу, принюхивается и сразу же фыркает, отставляя руку от лица. Ром. Пахнет это просто отвратительно! — Какие у вас, пиратов, радости жизни? Убийства и воровство? И почему в последний? Если собираешься умереть в попытке найти свой остров, то я отказываюсь тебя туда отводить, — Сонхва снова вздыхает и смотрит на бутыль. Видя, как легко Хонджун может пить эту гадость, русал снова принюхивается, но вливать в себя пойло отказывается. Нет, ему еще не настолько скучно! Хотя последующие семь дней явно в трезвом виде не протянуть. Хонджун легко засмеялся, слушая смехотворные теории от Сонхва. Так вот как он видел пиратов? Он был не далек от истины, впрочем. — Убийства, воровство присутствуют в нашей жизни. Но не у всех. Да и не для каждого это удовольствие, — Хонджун приподнялся на локтях, отпивая из бутылки, — выпивка, вкусная свежая еда, музыка, танцы, бордели, земля под ногами. У каждого свои радости. И ты никогда не знаешь, какой твой выход в море будет последним, — Хонджун внимательно наблюдал за Сонхва. Неужели он никогда не пил алкоголь до этого? Похоже, что так. Смотрел с такой опаской, будто там не ром, а первосортный яд. — Да, конечно, не у всех. Ври мне больше, — Сонхва прикрыл глаза и слушал рассказы Хонджуна. И его слова будто бы открывали русалу глаза, после чего тот окинул пирата взглядом и думал о том, что для него действительно каждый день в море может стать последним. И на лице Сонхва легко читалась печаль, пускай ему кажется, что выражение его не изменилось. Но это не так — на его личике читались все его эмоции. В том числе и волнение за того, кто для русала больше враг, чем друг. — Ты странный, Ким Хонджун. Ты не спишь. Даже людям нужен сон, как ты сможешь вести корабль к сокровищам такой уставший? Тебе нужен отдых. Всякий. А спать на дне мне удобно, к тому же я не могу вытянуться горизонтально во весь рост здесь — Я сплю. Просто не всегда здесь. Или просто сплю тогда же, когда и ты. Но отдых — это важно. Тут ты прав. Поэтому стоит чаще останавливаться, — Хонджун опустил бутылку аккуратно на пол и поднялся с кровати, подходя к Сонхва. Выставив руку вперёд, капитан чуть привстал на носочках. — Русалочка будет расслабляться и пить сладкий напиток или отдаст его мне, чтобы не разбить и не разлить его? — Хонджун чуть прищурился, — ты ведь никогда его не пробовал. Боишься? Ром. Всё же отчаяние злодейка-скука наслала на Сонхва, и когда тот видел, как Хонджун оказывался рядом, то не сдерживал себя и поднёс к губам горлышко бутыли, делая, пожалуй, слишком крупный глоток! Алкоголь прожигал горло и доходил до легких, заставив русала задохнуться и закашляться. Да и как это вообще пить! — Ух, ну какая гадость! — он жмурился и пытался отплеваться от мерзкого вкуса, пока бутылка все еще была в его руках. — Зачем это вообще пить? Расслабиться? Что-то я не особо чувствую спокойствие от твоего напитка. Тьфу. Хонджун не мог сдержать смех, когда Сонхва сделал глоток. Аккуратно забрав у того бутылку с алкоголем, капитан поставил её на ближайший столик. Интересно, алкоголь действует на русалок точно так же, как и на людей? Если нет, то будет немного неудобно. Вдруг это смертельный напиток для столь необычных существ? Нет. Если бы это было так, то Сонхва вряд ли бы притронулся к бутылке. Горечь рома до сих пор оставалась на языке Сонхва, и когда проклятую бутыль забрали, тот спрятался под воду, набирая полный рот воды и прополаскивая его. В глотке жгло от спиртного, и даже под кожей вдруг стало слишком горячо. Не самое его приятное впечатление. — Да. Расслабиться. Ром помогает разуму стать более… Мягким. Появляется приятная дымка в голове. Возможно, ты скоро поймешь, о чем я, — Хонджун снова вернулся на кровать, довольно падая на неё. Хотелось поговорить. Получится ли из русалки стоящий собеседник? О какой там дымке говорил капитан, Сонхва было сложно представить, но больше прикасаться к рому он не собирался. Ну его к морским чертям. — Моя команда с ума сходит от любопытства. Хочет взглянуть на тебя. Уён от слишком бурной фантазии даже слух пустил, что я пытаюсь тебя соблазнить. Его язык когда-нибудь приведет его в большие проблемы, — Хонджун подложил под голову подушку, чувствуя тяжесть в голове. — Соблазнить? — русал вскинул бровь в удивлении и тихонько засмеялся. — Ни одному человеку еще не довелось соблазнить русалку. Вы для нас либо угроза, либо игрушка. Я никогда ещё не слышал ни единой истории, где именно человек овладел мыслями русалки, а не она его. — Если ты не слышал и не видел чего-то, это не значит, что этого нет, — Ходжун резко присел на кровати. Глаза его с интересом загорелись, и он медленно поднялся с кровати. — Вот, например, — капитан подпер голову одной рукой на весу, наигранно задумываясь, — ты слышал о Золотом Драконе с Синего моря? — Хонджун подошел ближе к Сонхва, не сдерживаясь от хитрой улыбки. — Дракон, обитающий там, встречает все суда, проходящие мимо него, оглушительным ревом, который заставляет скалы дрожать и разламываться на сотню маленьких кусочков. Забирая всё золото с кораблей в обмен на жизни моряков, дракон растворяется в густом дыме. Он остается после того, как чудовище испускает яркое пламя, поджигая даже воду вокруг себя, что уж говорить о всяких посудинах. И лишь получив то, что он хочет, дракон может вновь скрыться в море до следующей встречи с несчастными бедолагами. Слышал о таком? Видел такого? Но ведь он существует, Сонхва, — Хонджун довольно ухмыльнулся, но Сонхва одарил его снисходительной улыбкой, уложив голову на собственные руки. Вот же болтун. Если бы драконы нападали на моряков и воровали их золото, то все русалки видели бы их воочию и распространяли легенды по всем деревням и подводным городам. Ибо во время кораблекрушений морские чудовища первыми выплывали на поверхность, утаскивая моряков под воду и воруя их драгоценные вещички. Но виной крушений были только скалы и такие же пираты, как и капитан-балабол. Хонджун не знал, поверил ли в его слова Сонхва, но эта история была правдой. Да, возможно, капитан умолчал, что «Золотой Дракон» это лишь одно из имен самого Ким Хонджуна, но всё остальное было чистой правдой. Просто без должных деталей. И, кажется, история понравилась Сонхва. — Я знаю, о чем говорю, капитан. Люди легко очаровываются нашей красотой, хотя среди сородичей я не самый красивый. Может, и вовсе не… — последнюю фразу русал решил не договаривать, и прозвучавшие шепотом слова растворились в тишине спальни капитана. — Так… — Не самый красивый? И как же русалки понимают красоту? Уверен, что весьма неверно, если они считают тебя не таким уж красивым, — Хонджун никогда не был скуп на комплименты. Даже если он их говорил едва знакомому морскому существу в своём аквариуме. Отрицать красоту Сонхва было просто глупо. Русал был буквально идеалом. Страшно было даже подумать, что есть русалки куда красивее. — Всего лишь простой порядок вещей, — пожал плечами Сонхва и глядит на мужчину, виляя хвостом, как любопытная кошка. От нечего делать им приходилось вести беседу, и раз уж Хонджун заговорил о команде, то Сонхва решил перейти к обсуждению именно ее, а не своего отталкивающего лица. — Так твой главный сплетник это Уён?.. Тот, с загорелой кожей и большими зубами? Он такой шумный, что я слышу его даже под водой. Невоспитанный мальчишка. А кто еще есть на твоем корабле? Потому что я запомнил только того мужчину с хвостиком на затылке. — М? Да. Уён шумный и с широкими зубами, как у акулы, — Хонджун решил сменить тему, возвращаясь к кровати: — Мужчина с хвостиком на затылке — это Юнхо. Он мой боцман. Если проще, то правая рука, — капитан вновь опустился на кровать, закидывая одну ногу на ногу. — Сильный высокий парень с черными волосами, что защищал Уёна, — это Сан. Рыжеволосый парень с огромной шляпой — Минги. Маленький, но с милым лицом и крепкими руками — Ёсан. Маленький, но с ужасающим лицом и не способностью в готовке — Чонхо. Могу тебя с ними познакомить. Они ужасно хотят с тобой встретиться и рассмотреть морское чудо. А ты их? Думаю, ты редко пребывал с людьми в таком близком контакте до этого. Не интересно, какими они бывают?* * *
Крик Уёна будто слышал весь океан. У Сана даже уши немного заболели, и он весьма нехотя опустил Уёна на палубу. Всё-таки извинений он не получил. Наглый и упрямый Уён так и не собирался сдаваться даже после нескольких мощных ударов по той же пятой точке. Остальные члены команды так и не обратили на друзей внимания. Такое случалось далеко не в первый раз. Да и не в последний. Сан глянул на Чона, ещё больше хмурясь. — Так значит? Ну… ну и ладно, — надув губки, как маленький ребенок, Сан развернулся и пошел прочь от Уёна в трюм. Эти четверо всё равно сейчас будут больше заняты картами, нежели выпивкой. Так что сидеть здесь с ними не было никакого смысла. Боги, каким же очаровательным становился Сан, когда включал свою детскую сторону, заставляя Уёна умиляться. Он проводил парня взглядом до трюма и направился к компании остальных пиратов, в этот раз пытаясь повиснуть на Минги. Пока что Сану стоило побыть одному и подумать над своим поведением, потому как Чон после его очумелых игрищ ощущал, как кружится голова, а в паху начинает разливаться приятное тягучее тепло. Ух, еще немного — и Чхве действительно встретился бы с Чоном-младшим. Они с Саном уже не раз виделись, да и Уён нередко видел все прелести чужого тела, моясь с другом то в общей купальне в портах, либо в пресных источниках на острове. Но не в стоячем состоянии. Отдавая очередные свои карты на «стол» Юнхо с позором понял, что всё идет к его проигрышу. Как этого избежать, боцман не знал. Он лишь постукивал указательным пальцем по краям потрепанных жизнью и морем карт. — Так капитан считает русала красивым. Это потому, что он русалка или… вы же его видели? Какой он? — преисполненный любопытством, вопрошал Ёсан, что набрал в руку уже почти всю колоду и сидел с пустой тарелкой. — Да… Не знаю, — Юнхо пожал плечами. Он был пару раз в каюте капитана за эти дни. Они корректировали маршрут и обсуждали детали последующих высадок. Поэтому Юнхо был одним из тех немногих, кто видел русалку дольше, чем остальные тогда, в трюме. — Когда я приходил, он обычно спал. Или притворялся спящим. Но из того, что я видел… Обычный парень. Есть и более красивые, — последнее боцман сказал уже тихо, неосознанно кидая взгляд на Ёсана. — Да. Так. Обычный человек. Темные волосы и хвост. Ничего такого. — У Сонхва очень и очень длинный хвост! — бросает Уён, поддакивая. — И большие губы. А еще, знаете, — парень даже встает и задирает рубаху, оголив загорелый крепкий пресс с гладкой кожей, — вокруг талии тонкая серебряная цепочка! Прямо вот тут! Минги вскинул бровь, делая не самое заинтересованное лицо, и обернулся к Уёну, потянув его рубаху за края и пряча его живот. Никому здесь не хотелось на него смотреть. А сидевший поблизости Ёсан даже не обернулся. — Вам не интересно, что ли? — с опозданием, но Чон понимает, что обсуждать пойманного русала здесь мало кто хочет, и даже Ёсан больше интересовался карточной игрой, делая ставки в виде орехов болтуна и распивая с другими ром, забирая бутылку и припадая губами к горлышку, которого только что касался боцман. — Ну и пожалуйста, я лучше Сану это расскажу, — растолкав всех и обругав, злобная кусачая лисица распушила свой хвост и с громким топотом направилась в каюты, прыгая через доски. В отличие от Юнхо, который хоть ненадолго и заходил в каюту капитана, но никогда нагло не рассматривал русала, Уён совершенно не стеснялся своего любопытства. Постоянно пялился, чем бесил Хонджуна ещё больше обычного. И как Сан его выдерживал постоянно? Для Юнхо секрет их дружбы был загадкой. Даже сейчас их отношения были странными. Они поругались или это всё ещё была игра? Если игра, то почему Сан не шёл к остальным? А если не она, то почему Уён вёл себя так непринужденно? Столько вопросов. И все без ответа. Юнхо знал, что он не единственный, кому любопытно. Чонхо точно иногда интересовался делами Уёна и Сана, но старался этого не показывать, однако каждый на корабле прекрасно знал, что кок любит драму. Особенно между этими двумя. Это было его развлечение — иногда посмеиваться над ними и задавать каверзные вопросы, вкинуть, так сказать, яблоко раздора в эту эмоциональную парочку. А вот Минги и Ёсан… Их, и правда, не интересовало подобное. Канонир вообще почти всегда игнорировал эту парочку, обходя стороной, если они выясняли отношения. А вот Ёсану умудрялось попадать за компанию в эту заварушку.* * *
Сан тем временем спустился вниз, доставая очередную нычку и присаживаясь на пол. На него была кинута довольно мягкая ткань. Иногда на полу было намного удобнее, чем в гамаке. Сан ухватился зубами за пробку от бутылки, вытаскивая её одним резким движением и тут же выплевывая. — Са-ан-а-а! — как и обычно. Он всегда возвращался к Сану. Куда бы игривое настроение не забрасывало Уёна, его «домом» был именно ас корабля. Сейчас молодой мужчина сидел неподалеку от пушки, обмотанный в одеяло, и вскоре к нему присоединился Уён, забираясь ближе и укладывая голову на плечо друга. — Я не хочу с ними пить. Они скучные. Я хочу быть с тобой. Всегда, — пофыркав в крепкое плечо, Уён потянулся к шее брюнета и оставил на ней мягкий поцелуй в знак своей безграничной любви. — Не дуйся, ты же знаешь, что Ёсана я люблю меньше, чем тебя. — Что-то не похоже, — пробубнил обиженный Сан, отворачивая голову в сторону и недовольно фыркая. Одного поцелуя в шею вполне хватило, чтобы простить глупого друга. Вот так легко и просто Уёну всё сходило с рук. Было ли дело в том, что Сан не мог долго злиться на Чона, или в том, что на пьяную голову даже лёгкие поцелуи вызывали не самые понятные чувства, Чхве не знал. — Это в смысле «не похоже»? — с возмущенным протяжным голосом следует и хлопок по плечу. — Вот, другое дело. Я же сказал, что лучше буду… ЭЙ — За что, Уён-а? — разум Сана уже слегка помутнел от выпитого алкоголя. Он всегда был ужасно неустойчивым к спиртному, иногда даже слишком большое количество пресной воды могло спутать его карты. Потому что, боясь развития всякой дряни и цветения, пираты выливали в воду ром. — Неужели так нравится испытывать мои нервы, а? — он повернулся к Уёну, хватая его за волосы и с силой разворачивая. А брюнет и опомниться не успел, как чужие пальцы сжали его пряди и потянули к себе, а в глазах Сана тот видел недовольство. Наверное, юноша бы мог испугаться такой грубости со стороны возлюбленного, но если бы только тот знал, насколько же сильно этот звериный облик сводил Уёна с ума! В груди все клокочет, и кровь разбегается по жилам, приливая к лицу и паху. Проклятие! — Нравится! — гордо заявляет юнга и нарочно поддается вперед, испытывая друга в очередной раз, коих было как дней, проведенных в море. — Я хочу твоего внимания, как ты не понимаешь! — в попытке строить из себя капризного мальчишку, Чон отказывался поднимать этот разговор в серьезном ключе. Ведь иначе он не выдержит и сдастся, признавшись Сану в его бесконечной любви. А это влекло слишком много ненужных последствий и один из которых — это страх потерять еще и дорогого друга.* * *
— Уён… — произносит Минги, сгребая себе все орехи, не доставшиеся крысам, — он такой странный. И Сан тоже. Нянчится с этим парнем и дает водить себя за нос, стоит только Уёну поманить его пальцем — Ну… — Ёсан почесывает затылок, переводя взгляд на Чонхо, и пожимает плечами. Ему, в самом деле, не было интересно наблюдать за этими двумя, но когда он и кок рыбачили по ночам или несли вахту, то приходилось затрагивать и тему этой странной пары. — Наверное, они влюблены. Минги закашлялся, поворачиваясь на Ёсана, а тот спрятал лицо за веером из карт от столь внезапного внимания, обрушенного на него. Но ведь всё сходилось! Особенно их обоюдная ревность, выдававшая чувства обоих. Кан в любовных делах знатоком не был, ровно как и Юнхо, чья влюбленность была очевидна и легка, к тому же скрывать ее он не привык и не замечать — тем более. Но вот Уён? Все на корабле знали, что он скрывал немало тайн. В частности, причину, по которой его пытались убить в каждом третьем порту Лос-Кадахаля, и почему идея капитана отправиться на поиски русалочьих сокровищ вызвала у него истерику. — Думаешь, что Уён тоже? — выложив карту, Минги подкидывает картинку с обнаженной русалкой. Королева червей. Ёсан с запозданием укладывает трефовую даму следом — опять под Юнхо. — Обычно он ведет себя с нами так же, как и с Саном. В ответ Кан только пожимает плечами, столкнувшись рукой с пальцами боцмана, пока тянулся за орехами. Понять, что в голове у юнги было невозможно. И не сказать, что слова Ёсана сильно удивили Юнхо. Будь это и правда так, то всё обстояло бы вполне логично. По Уёну нельзя было понять, когда он шутит, а когда нет. Так что и его заигрывания с Саном могли скрываться за такими же шутками. А вот Сан… Он явно не понимал ни чувств Уёна, ни своих собственных, если таковые и были. Страшно было представить, чем все могло кончиться. Отношения на корабле ни к чему хорошему никогда не приводили. Особенно между мужчинами. Не то чтобы Юнхо был против подобного… Совсем нет. Их капитан открыто признавал своё мужеложство, ровно как и Уён, да и сам Юнхо не мог не признавать свою тягу к Ёсану. Поэтому говорить о неприятии смысла не было. Чонхо, Минги и Сан тоже никогда не имели ничего против. Иначе бы их просто давным-давно не было на корабле. — Не сказал бы, — вдруг подал голос Чонхо, скидывая свои последние карты и выходя из игры победителем. Опять! Ну что за везучий чертяка! Чонхо забрал все орехи себе, и Ёсан успел вытащить оттуда горсть и осторожно забросить в рот, прикрывая тот рукой. — Вас Уён вроде никогда в губы не целовал. Как и меня. И слава Богам, — Чонхо забрал свой небольшой выигрыш с хитрой улыбкой. Юнхо уставился на того, даже не замечая руки Ёсана совсем рядом. — Они так делали? — С пару дней назад. Когда капитан притащил рыбу на судно, — как ни в чем не было ответил Чхве. Его такие подробности ни капли не смущали. Пусть хоть ночи вместе проводят, лишь бы Чонхо не трогали. — В губы… — лишь шепчет изумленный Ёсан, пока Минги плюется на карты, которые ему выдали. Иногда Юнхо посматривал на Ёсана с некой долей непонимания. Пускай общались они довольно много, но при этом редко говорили о прошлом молодого мастера парусов. И от того, как Кан реагировал на такую простую вещь, как поцелуи, как боялся людей, боцман действительно сомневался, что у него было хоть что-то до попадания на Эйтини. Сам Юнхо успел испытать все сладости жизни за тот короткий срок, что он провел в свободном плавании. Но даже так до чувств к мужчине у него никогда не доходило. От того Юнхо всё ещё не знал, как себя правильно вести с Ёсаном. — Ладно. Не маленькие. Разберутся, — Юнхо распустил волосы, так как те начали уже слишком сильно тянуть кожу головы. — Я бы поспорил, — прошептал Чонхо перед тем, как сделать первый ход. Но на деле одному богу известно, что между этими двумя происходило. Игры ли, настоящая любовь или слишком пылкая дружба, вызванная отсутствием женской любви на протяжении длительного времени. Все же Сан частенько проводил время в борделях, стоило только пришвартоваться в порту, а вот Уён там никогда не появлялся. Вот и!.. Нет, никак не могла понять команда Халатиз чужих любовных страданий.* * *
Сан хмурился ещё сильнее. Нравится, значит, ему? Нравится испытывать терпение Сана. Как Сан по пабам и публичным домам ходит, так это обида на целые два, а то и три дня. Как Уён виснет на других парнях, так «Сан-а, я люблю тебя дразнить». Иногда так и хотелось взять этого глупого мальчишку и придушить. От большой любви, конечно. Как бы Сан не злился, он не мог и не хотел делать Уёну больно. Даже сейчас, сжимая волосы друга, Чхве делал это только потому, что юнга это позволял. Давно они выяснили границы дозволенного друг для друга. И подобные прикосновения входили в описанные границы. Уёну явно нравилось играть с огнём, а Сану нравилось не сдерживать свою силу и резкость. — Я его тебе мало уделяю, Уён-а? Да я с остальными даже почти не разговариваю. Вот найду себе красивую русалку, как капитан себе нашел. И будешь знать, — Сан фыркнул и отпустил волосы друга. Видимо, на этот раз Чхве обиделся довольно сильно. Или, по крайней мере, это чувство лёгкой обиды усиливал алкоголь. Но даже слегка пьяным Сан мог предвидеть реакцию Уёна. Он точно обидится. Ненадолго, но всё же. В конечном итоге извиняться будет как всегда Сан. Потому что иногда Уён вел себя словно вредный, бессовестный и капризный ребенок, доставляющий всем в округе одни лишь проблемы. В том числе и Чхве. Нет, ему попадало больше всех. И Уён знал это, считая за эдакую жертву ради дружбы с ним. Быть может, то было последствием отсутствия совести и огромная нерастраченная любовь, которую тот проявлял странно и неуместно. — Са-ан-а, ну не дуйся ты, — потянул юнга, обхватив руками чужое лицо и заглядывая в его глубокие, как бескрайний океан, глаза. Пальцы коснулись высоких, острых, словно скала, скул, и Уён повел фалангой большого вдоль кончиков чужих губ. — Ты самый лучший человек из всех, кого я встречал в жизни. И я очень люблю тебя за то, что ты меня терпишь. Я же знаю, каким несносным бываю, но ничего не могу с собой поделать. Ну же, не злись, — и не придумав ничего лучше, Чон поддается вперед и целует друга в лоб, в его красивый нос, скулы и другие части лица, старательно избегая губы. — На тебя невозможно злиться, — Сан фыркнул, пытаясь чуть отодвинуть Уёна, чтобы он перестал его целовать. Конечно, Чхве его уже простил. — Уёна, прекрати. Ну, хватит. Я ведь уже простил тебя, — Сан протянул Уёну бутылку, чтобы он пристроил свои губы наконец-то к горлышку, а не к шее пирата. На этот раз до губ он не стал тянуться. Может быть, Чхве тогда просто показалось, и на самом деле поцелуя не было?* * *
Так, значит, Уён. Вот от кого стоило держаться подальше! Сонхва нахмурился и поджал губы, начиная покачиваться в своем аквариуме из стороны в сторону от накатившей скуки. Ему хотелось, чтобы Хонджун продолжал развлекать его любыми способами, и поэтому решил снова обратиться к его выдумкам и россказням. — И долго вы плаваете командой? Натыкались уже на морских чудовищ из глубин? Или сирен? А на других русалок? Или я первый, кого ты увидел? Наверно первый, если ты так рассуждаешь о моей красоте. Другие они… другие. Яркие, миловидные и совсем не грубые, как я. — Долго, — Хонджун кивнул, сдувая с лица чуть отросшую челку. Она неудобно лезла в глаза. Стоило попросить Уёна её немного подровнять. Этот надоедливый ребенок их постоянно стриг. И довольно хорошо. — С Саном я познакомился лет десять назад, мне тогда было семнадцать или шестнадцать. Я уже толком и не помню. С остальными познакомился немногим позже. Уён присоединился к нам последним. Около двух лет назад, — Хонджун пожал плечами, пытаясь вспомнить, кто когда пришел к нему в команду. Года так сильно перемешались, что даже голова начинала немного кружиться. Капитан развернулся на бок, подперев голову рукой и поджав губы. — Долго, — повторил русал. Он не мог представить себе, насколько тяжело было путешествовать на корабле годами, жить на нем, заниматься починкой, уборкой и еще много-много чем. О пиратах он слышал не так уж много, помимо их кровожадности, опасности и бесчисленных прегрешений. Болезни, грязь и морская болезнь были верными друзьями моряков, тухлая вода, скоропортящаяся еда и крысы, норовившие сожрать веревки и припасы. Такие вещи русалки друг другу не рассказывают, а стоило бы. Да откуда уж им об этом ведать? И уж точно те не были знакомы с людскими годами, ведь долгоживущие русалы их попросту не считали! И оттого сложно было определить возраст Сонхва, пускай на вид он выглядел ровесником Хонджуна. — Натыкались на некоторых морских существ. Но они обычно не представляли угрозы и мирно проплывали. Зато в детстве в море мне как-то раз повезло встретить большого кракена. Он проигнорировал наше судно и напал на соседнее. Разломив его на две части, он утащил корабль на дно вместе с командой. Я тогда так испугался, но даже взгляда отвести не мог. Больше я его никогда не видел. Хоть и плавал в тех местах, — Хонджун плавно поднялся с кровати, подходя к лестнице и поднимаясь к Сонхва. Капитан наклонился к русалке, пристально и без капли стеснения вглядываясь в его лицо. Капитан рассказывал вещи, от которых русал раскрывал глаза от удивления, поддавался ближе, внимательно слушая, а хвост восторженно вилял под водой из стороны в сторону, переливаясь алыми искорками и бирюзовым отливом. Как же невероятно! — Кракен! Мне однажды довелось видеть, как он заплывал обратно в бездну глубоко-глубоко. Они большую часть времени спят на дне, где и питаются морскими гадами и рыбой, иногда даже русалками. Кракены поднимаются на поверхность только ближе к смерти, так говорили старейшины, видавшие разных чудовищ. И поэтому нередко могут напасть на корабли, но после они не возвращаются в свои пещеры. Вероятно, предчувствуя смерть, он уже не понимал, на кого нападал и следовал инстинктам. Большое — схватить и утащить на дно, но, похоже… — договорить русалу не удалось, потому что он увидел перед собой Хонджуна и охнул, дернувшись всем телом. Так близко! — Может, русалок до тебя я и не встречал, — Хонджун протянул руку к лицу Сонхва, вновь едва касаясь его щеки подушечками пальцев. Легко убирая челку с лица морского жителя, капитан склонил голову в бок. — Но вот знатных юношей и дам повидал много. Я плавал во все точки этого необъятного мира, был в каждом прибрежном городе. Видел самых прекрасных невест и женихов голубых кровей в красивых одеждах, золоте и драгоценных камнях. На солнце они привлекали меня своим блеском, ровно как и их бесподобные владельцы. Но такое сокровище, как ты, — Хонджун заглянул в темные глаза Сонхва. Они завораживали, притягивали взгляд, как морская глубина. Чуть пугающая, таинственная. Будто в этой темноте скрыто что-то совершенно прекрасное. — Я не встречал никогда. Поверь, я знаю, о чем говорю, — Хонджуну хотелось ещё кое-что сказать, но он решил промолчать, чтобы ещё больше не смущать русала своими словами о его красоте. Морской житель даже представить не мог, насколько был красив. Взгляд Хонджуна замирал на смуглой коже, тонкой вытянутой шее, выступающих ключицах… И глазах. Капитан не мог оторвать от них свой взгляд. Они были глубокого черного цвета, но так ярко сияли. Ярче, чем все драгоценные камни, что Хонджун видел на тех самых знатных дамах и господах. — Сонхва, ты правда считаешь себя грубым и не милым? С каких пор грубые и не милые краснеют и смущаются от любого невинного комплимента? Если теперь так выглядят суровые грубияны, то я хочу проводить с ними больше времени, — Хонджун усмехнулся. Снова эта теплая рука, как в тот день, когда двуногий озвучивал свое предложение касательно экспедиции без цели. Такая же горячая, как и несколько дней назад. Отчего-то ему не хотелось убирать его пальцы от своей кожи, пускай Сонхва и дернулся, намереваясь уйти под воду. Ну что за сказочник! В самом деле, среди русалов и русалок Сонхва красотой не отличался — его черты лица те действительно находили грубыми, а хмурый взгляд — суровым и отпугивающим. Но такова была природа его собственная и его сородичей в несложной русалочьей иерархии. И поэтому встретить русала с темными волосами и очами было редкостью, в то время как красноволосые русалки попадались сплошь и рядом. Однако Хва не мог не растаять от чужих слов! Убежденный в отсутствии у себя даже намека на красоту, Сонхва с блестящими от восторга очами внемлет каждому слову Хонджуна, расцветая у того на глазах. Так странно слушать эти комплименты, эти восторженные дифирамбы, от которых сердце забилось в груди, словно сумасшедшее. Хотелось спросить только одно: он не лжет? — О, у нас впереди еще есть время, — бросил русал, а сам отвёл смущенный до морских чертиков взгляд в сторону и спрятал лицо руками. Он сам понимал, что говорил? Хочет провести больше времени с Хонджуном. Это капитан так заболтал ему зубы или Сонхва искренен в своих словах? Капитан надеялся, что второе. — Ты тоже самый красивый из людей, попадавшихся мне на глаза, — Сонхва кивает невесть кому и приподнимается к моряку, поддаваясь вперед и целуя в щеку. Хонджун замер, ощущая влажный поцелуй на своей щеке. Его губы мокрые, а поцелуй ощущается покалывающей солью на щеке. Наивно и глупо, но Сонхва хочется верить, что это не уловка. И что Хонджун просто озвучивает собственные мысли забавы ради, а не с целью запудрить мозги морскому обитателю. И все же от смущения тот понемногу опускается под воду и прячется там, повернувшись к Хонджуну спиной. — Спасибо, — лишь успевает пробормотать Хонджун, касаясь щеки пальцами. Слова Сонхва удивили его не меньше. Не сказать, что Ким был удивлен, услышав, что он красив. Во-первых, капитан и сам осознавал собственную красоту. Во-вторых, по догадкам Хонджуна, Сонхва пробыл на суше не так уж и долго. А значит, видел далеко не так много мужчин. И все же та открытость с уверенностью с которой русал заявил это… Неужели Уён был прав, и капитан действительно заинтересован в Сонхва? Быть того не могло. Хонджун не спеша отошёл от аквариума, беря бутылку с ромом и выходя из каюты. Хватит на сегодня разговоров. Нужно было подышать морским воздухом. Желательно до утра. Возможно, сегодня придется поспать со всеми в гамаке.