Сангиновый

      От автора:       Постельные пререкания, но, честно говоря, не так чтоб особо весёлые.       _________________________________       Цзышу усмехается, всё ещё потрясённый коварным нападением:       — За исключением моего активного совращения? Ничего, Е-цяньбэй.       Он встречался с Е Байи всего один раз, и хотя это было очень недолго, но манера поведения однозначно заявляет о его реальной силе и возрасте, несмотря на юную внешность.       — Хотя я начинаю немного волноваться, учитывая, что вы третий человек, посетивший мои комнаты сегодня вечером после наступления темноты, а второй только что пытался меня растерзать.       — Слишком много информации, малыш, — сухо отвечает Е Байи, закрывая за собой дверь.       Судя по тому, что Цзышу слышал на Совете о Е Байи, он — ученик Бессмертного Меча с горы Чанмин, который объявил о своём намерении приехать на Совет после того, как объявилась Долина Призраков. Что-то в нём подсказывает Цзышу, что тот не был учеником уже очень-очень долгое время. Цзышу ощущает, как сила сочится из его пор.       Но он пока не озвучивает свои подозрения. Честно говоря, его не так уж беспокоит, является ли Е Байи бессмертным. Это мало что меняет.       — У меня есть друзья, которые придут осмотреть тебя, — небрежно говорит Е Байи, как будто Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсин не лежат перед ним, растянувшись на полу, а воздух между ними не накалился от нервного и сексуального напряжения. — Я не гарантирую, что они помогут, но они попытаются. Что ты с собой сделал, малыш?       Цзышу усмехается:       — Почему все хотят подробностей о моей болезни именно сегодня вечером?       — Наверное, потому что ты единственный идиот, который так повредил собственные меридианы. Подходящее развлечение.       Вэнь Кэсин шипит, глядя на Е Байи:       — Закрой свой рот, — выплёвывает он. — Какое ты имеешь право так с ним разговаривать?       Е Байи бросает на Вэнь Кэсина недоверчивый взгляд, будто ему сложно представить такое неуважение:       — Я буду говорить с ним так, как захочу. Если я считаю, что он идиот, я называю его идиотом!       Вэнь Кэсин усмехается:       — Что такая содержанка, как ты, знает? Всё, что ты делаешь, — это набиваешь себе рот пищей и заставляешь других платить.       Е Байи усмехается:       — Не надо скалить на меня зубы как обиженный котёнок. Ты выглядишь нелепо.       Чжоу Цзышу чувствует, как подступает головная боль, когда Лао Вэнь обиженно смеётся, широко распахнув глаза:       — Ты понятия не имеешь, с кем ты...       — Я знаю, что ты — Гучжу из Долины Призраков. А теперь закрой рот и позволь взрослым поговорить. Я свяжусь с тобой, когда захочу.       Это заставляет Цзышу и Лао Вэня замереть, глядя на Е Байи широко раскрытыми глазами. Как он узнал?       Е Байи изучает их пару и просто говорит:       — Не делайте так. Тупо выглядит.       Цзышу закрывает рот, в то время как Вэнь Кэсин от возмущения, наоборот, открывает шире. Он, однозначно, собирается сказать что-то крайне неуважительное человеку — в чём Цзышу почти уверен, — который на самом деле бессмертен и чьи боевые навыки находятся далеко за пределами любого из них. Поэтому Чжоу Цзышу резко вмешивается:       — Лао Вэнь.       Взгляд Вэнь Кэсина устремляется к нему, его челюсти сжаты, а глаза полны желания нанести ответный удар Е Байи, но он чудесным образом обуздывает себя.       Е Байи немедленно саботирует замечательную попытку Чжоу Цзышу остановить драку, смеётся и говорит:       — Посмотрите-ка на это. Ты держишь его поводком или просто своим дружком?       Вэнь Кэсин делает выпад, и Цзышу бросается вперёд, обхватывает своего чжицзи за талию и роняет на пол, пока тот окончательно не теряет равновесие.       — Вэнь Кэсин! Стоп!       Вэнь Кэсин, похоже, не собирается останавливаться, поэтому Цзышу притягивает его достаточно близко, чтобы шепнуть на ухо:       — Веди себя прилично, и я позволю тебе попробовать меня.       Уловка срабатывает. Тот даже сдерживается, хотя и едва, когда Е Байи приподнимает бровь и выдаёт:       — Значит, дружком.       — Е-цяньбэй, — ворчит Цзышу, чувствуя, будто он пытается развести двух ссорящихся детей. — Ты хочешь поссориться с моим чжицзи или услышать о моей болезни?       Сначала он даже не понимает, что сказал, пока брови Е Байи не поднимаются, а Лао Вэнь не замирает в его руках, подавившись дыханием. Голова Вэнь Кэсина медленно поворачивается к нему, глаза широко открыты и выглядят по-детски.       — А-Сюй…?       — Ха, — тихо говорит Е Байи. — Это уже интересно.       Чжоу Цзышу прочищает горло и сглатывает, отводя взгляд от лица Вэнь Кэсина и ослабляя хватку, чтобы попытаться отвлечь его от своей оговорки. По иронии судьбы, единственный способ — это сделать именно то, чего он пытался избежать несколько мгновений назад. Разоблачить самонаказание внезапно выглядит более приемлемым вариантом, чем столкнуться с тем, что он только что сказал вслух.       Вздыхая и качая головой, он развязывает слои мантии, в которых всё ещё был.       — Поскольку вы оба так сильно хотите видеть, — сетует он, распахивая нижнюю одежду. — Вот. Смотрите, наслаждайтесь.       Он знает, что это некрасивая картина. Его гвозди были вырезаны несколько дней назад, поэтому у них нет шансов сойти за просто корявые шрамы. Это суровые, тёмные, грубые головки из злобных металлических шипов, упирающиеся в кожу точно на каждом из шести меридианов. Кожа вокруг них красная и раздражённая от недавней процедуры.       Е Байи щёлкает языком и качает головой, глядя на них, в то время как Вэнь Кэсин бледнеет и задыхается.       — А-Сюй, — бормочет он. — Что это?       Закинув мантию на плечи, чтобы хоть немного почувствовать себя так, будто он не стоит полуголый на виду у пары ночных посетителей, Цзышу отвечает осторожным ровным тоном:       — Гвозди семи отверстий на три осени. Моё изобретение. Это единственный способ покинуть Тяньчуань. Их нужно вбить сразу все семь. Из-за этого человек становится калекой, теряет все чувства и оказывается в ловушке агонии, пока гвозди, в конце концов, не убивают его примерно через три года.       — И всё же ты явно не утратил своих навыков, — говорит Е Байи, не удивляясь и не нервничая.       Цзышу кивает, откинувшись на спинку кресла:       — Я понял, что, если каждые три месяца вбивать по одному гвоздю, у тела есть шанс привыкнуть. Конечно, это будут мучительные восемнадцать месяцев, и вы всё равно умрёте, но зато потеря чувств будет идти постепенно. У вас будут эти три года, чтобы пожить как свободный человек, даже если состояние будет неуклонно ухудшаться.       — Ты… — хрипит Вэнь Кэсин, голос пугающе близок к слезам. — Ты уже восемнадцать месяцев причиняешь себе такую ​​боль?.. Убиваешь себя, истязаешь себя вот так?       Цзышу смотрит на него, а затем быстро отводит взгляд. Он терпеть не может, просто терпеть не может этого лица.       — Это не просто освобождение, Лао Вэнь. Это покаяние. Это меньшее из того, что я заслуживаю, но это то, что я могу сделать. Когда я закончу здесь, я вернусь к принцу Цзин и попрошу седьмой гвоздь.       Вэнь Кэсин тупо моргает, а затем чуть не взрывается от ярости:       — Как, чёрт возьми?!       — Лао Вэнь.       — Нет! Нет. Мы найдём другой способ. Пусть этот Хэлянь И только посмеет прийти за тобой, я...       — Лао Вэнь. Это было моё решение.       — И ты можешь передумать! Ты чувствовал, что у тебя ничего не осталось, так ведь? Поэтому ты сделал с собой такое? Но теперь всё по-другому, А-Сюй. Это другое де…       — Чем это отличается, Лао Вэнь? Я...       — Теперь у тебя есть я! — Вэнь Кэсин чуть не визжит, наклоняясь к нему, словно он с отчаянием удерживается на краю обрыва. — У тебя есть я! Меня мало? Ты назвал меня чжицзи, но тебе меня мало? Я только что снова тебя нашёл, ты не можешь меня бросить! Я не позволю тебе!       Снова? Мысли Цзышу слабо цепляются, но он слишком ошеломлён явным отчаянием и решимостью в широко распахнутых глазах Вэнь Кэсина, диким животным ужасом.       — Я... тебя хватит. Тебя достаточно, Лао Вэнь. Это не то, что я имел в виду.       Потому что Лао Вэня достаточно, не так ли? Встреча с Лао Вэнем впервые заставила его почувствовать сожаление по поводу своей судьбы, заставила его пожелать, чтобы у него была жизнь впереди, которую он мог бы провести вместе с этим странным человеком, с которым он резонирует на таком глубоком уровне.       — Тебя достаточно, но я... Лао Вэнь, я не могу это изменить. Даже если не забивать седьмой гвоздь, что сделано — то сделано.       Вэнь Кэсин и безумен, и воодушевлён, как человек с пограничным расстройством. Он резко поворачивает голову и смотрит на Е Байи, его тело дрожит:       — Ты! Кто-то придёт. Тот, кто может это исправить. Кто может это исправить?       — Я не это сказал.       — Нет, ты это сказал, уродливая жаба! Это то, что ты сказал!       — Я сказал, что они могут взглянуть и поискать способ помочь. Если кто и сможет, то это они, но это не значит, что они чудотворцы.       Вэнь Кэсин стискивает челюсть от ясного, непреодолимого желания сказать что-нибудь провокационное и снова поворачивается к Цзышу. Его изящные пальцы трясутся, сжимая руку Цзышу до синяков.       — Ты позволишь им посмотреть на тебя? Позволишь, А-Сюй? Ради меня? Ты позволишь им осмотреть тебя, и... и если они смогут помочь, ты это сделаешь? Ты позволишь им это сделать?       Цзышу вздыхает, взяв Лао Вэня за руки и наклонившись вперёд, чтобы соединить их лбы. Его собственная боль ничто, но, увидев Лао Вэня в таком отчаянии... он обнаруживает, что согласен практически на всё, лишь бы это прекратилось.       — Я позволю им попробовать. Обещаю, Лао Вэнь.       Но ему не дают времени, чтобы побыть вот так, прислонившись к своему чжицзи, утешить его. Е Байи, кажется, или не понимает, или попросту не заботится о таких вещах:       — Соберись, маленький призрак. С тобой у меня тоже есть дела.       Вэнь Кэсин усмехается, злобно глядя на старшего:       — Не представляю, что заставило тебя думать, будто мне не всё равно, есть у тебя дела ко мне или нет.       — Да уж, сделай одолжение, — усмехается Е Байи. — Продолжай шипеть и плеваться, котёнок. Так ты становишься симпатичнее в каком-то жалком смысле. Скажи мне: зачем Долина сюда приехала? Я не могу позволить вам начать насилие и почему-то сомневаюсь, что вы пришли сюда с чем-то, кроме насилия.       — О? — спрашивает Вэнь Кэсин, скривив губы. — И что ты собираешься делать? Остановить меня? Разве сын не имеет права отомстить за убийство родителей?       Е Байи замирает, выглядя так, будто ему нужно время, чтобы решить, пытается Хозяин Долины Призраков разыграть его или нет. В конце концов он неохотно уступает, спрашивая с любопытством:       — Имеет. Если это оправдано.       — Это оправдано, — отвечает Вэнь Кэсин.       — Я надеюсь, ты же не думаешь, что это всё, что ты мне скажешь, паршивец. Объясняй. Всё. Кем были твои родители и почему ты думаешь, что здесь ты найдёшь свою месть?       Вэнь Кэсин глубоко вздыхает, еле сдерживая гнев, и смотрит на Чжоу Цзышу. Цзышу моргает в ответ, удивлённый тем, что тот не решается говорить перед ним. И ещё больше удивляется, когда Лао Вэнь поднимается и идёт к двери с высоко поднятой головой.       Намекая, что Е Байи должен последовать за ним для разговора наедине.       Е Байи снова внимательно смотрит на Чжоу Цзышу:       — Сделай мне одолжение. В следующий раз, когда я приду, убедись, что все ваши сокровища надёжно спрятаны в штанах. Я слишком стар, чтоб смотреть на это дерьмо.       С этими словами он вылетает за дверь за Вэнь Кэсином и закрывает её, наконец оставляя Цзышу в благословенной тишине. Как оказывается, она ему нравится меньше, чем он предполагал.       _________________________________       Примечания переводчика:       [1] Е-цяньбэй (кит. Ye-qiánbèi) — нейтрально-уважительное обращение к старшему по возрасту