Сангиновый

      От автора:       Я мечтала начать писать эту часть уже оооочень давно, и вот, наконец, мы здесь. Я вроде как должна писать линейно, но у меня всегда есть сцены, которые я хочу написать раньше тех, над которыми работаю. Это такая пытка!       _________________________________       Чжоу Цзышу просыпается в день Совета от мягких поцелуев, ложащихся на его шею. Чему удивляться: в конце концов, он заснул рядом с Лао Вэнем.       Они легли вместе не из-за похоти, а ради наслаждения теплом другого тела в объятиях и ощущения дыхания своего чжицзи на коже.       Теперь это уже не дыхание Вэнь Кэсина, а его губы, пробегающие по чувствительной шее Чжоу Цзышу. Эти поцелуи тоже не поцелуи похоти. Это поцелуи обожания. Почтения. Как будто Лао Вэнь хочет впечатать поклонение в своей наичистейшей форме под кожу, где оно приживётся и сохранится на клеточном уровне до самой смерти.       Чжоу Цзышу делает глубокий вдох и выдыхает в блаженстве, подобного которому он никогда не испытывал, — рот Лао Вэня прижимается к его горлу.       — Доброе утро, А-Сюй, — шепчет он, касаясь губ, и тепло его дыхания вызывает мурашки по коже.       — Доброе утро, Лао Вэнь.       Чжоу Цзышу лениво поднимает руку, чтобы найти затылок Вэнь Кэсина, зарыться пальцами в шёлк волос, провести по прядям. Лао Вэнь удовлетворённо мурлычет и утыкается лицом в плечо Цзышу, плотно обнимая его за талию. Конечно, слишком глупо надеяться, что он на этом остановится.       — А-Сюй, — стонет тот. — Смотри, как легко мои руки обнимают тебя вот тут. Такая тонкая талия — я видел такую только во сне. Разве ты не хочешь, чтоб мои руки обнимали тебя со всех сторон?       Цзышу фыркает:       — Не сейчас. Сегодня у нас есть обязательства, чума.       Лао Вэнь тяжело вздыхает:       — Обязательства! Разве поклоняться такому божественному телу, как твоё, — не самое главное моё обязательство? Ты позволил мне увидеть так мало, А-Сюй, как я должен возносить молитвы этому божеству в моей постели?       Чжоу Цзышу начинает хихикать, качая головой:       — Ты смешон. Это то, что ты собираешься делать? Увезти меня в Долину и поклоняться как богу?       — А что, неплохая идея! — спорит Вэнь Кэсин. — Я хотел бы водрузить тебя на пьедестал и любоваться каждый день. Если хочешь, я бы каждый день предлагал тебе свежее бьющееся сердце из груди одного из моих призраков.       — Ты придурок, Лао Вэнь. Единственное сердце, которое мне нужно, — это твоё, и я рад, что оно остаётся у тебя груди.       Пальцы Вэнь Кэсина дёргаются, и он задыхается — Чжоу Цзышу уже привык, что нечто подобное происходит всякий раз, когда он честно заявляет о своих чувствах к Лао Вэню.       — Боюсь, что больше ничего не могу предложить, — тихо бормочет Лао Вэнь. — Потому что у тебя уже есть всё, что ты пожелаешь.       — Не совсем.       Лао Вэнь поднимает голову, изогнув брови и глядя с любопытством:       — Ой? Хочешь что-то ещё?       Чжоу Цзышу смотрит в ответ, уверенный, что ему не удастся скрыть обожания в глазах, когда он отвечает:       — Я хочу, чтобы ты слез с меня. Ты тяжёлый.       Его лицо расплывается в ухмылке, когда Вэнь Кэсин взвывает, как он и ожидал, но он всё равно отодвигается, чтобы Чжоу Цзышу мог встать с кровати.       — А-Сюй! Как ты можешь быть таким жестоким со мной?! Разве я не отдал тебе своё сердце? Разве не достаточно громко провозгласил мою любовь к тебе?       — Ты всё делаешь громко, Лао Вэнь, — отвечает он, потягиваясь, а затем наклоняясь за сапогами. Как только он наклоняется, жадная игривая рука хватает его за бёдра и безошибочно притягивает к паху Вэнь Кэсина.       Румянец вспыхивает на лице и ушах, как лесной пожар.       — Лао Вэнь! — ругается он, выпрямляясь и яростно хлопая по телу позади себя. Лао Вэнь смеётся и отодвигается, его глаза сверкают. Он выглядит так, будто ему абсолютно не стыдно, несмотря на то, что он только что соединил их вместе, одетых лишь в нижние одежды.       — А-Сюй! Как ты можешь так наклоняться передо мной и ожидать, что я буду вести себя хорошо? Ты такой же красивый сзади, как и спереди!       Чжоу Цзышу хватает сапог Лао Вэня вместо своего и швыряет в эту смеющуюся фигуру:       — Вон! Одевайся и уходи, чудовище!

***

      Чжоу Цзышу прибывает к монументу Пяти Озёр — месту проведения Совета — не рано и не поздно. Он приближается к основной массе участников, хотя они всё ещё бросают на него испуганные взгляды и стараются держаться подальше.       Он величавый и красивый в своей тёмной мантии, кожаном поясе и браслетах, но он не собирает волосы в тугой узел, который носил большую часть Совета. Напротив, часть волос распущена — так, как нравится Лао Вэню, — а узел закреплён шпилькой из белого нефрита, которую чжицзи подарил ему.       Он уверен, что ни одну другую вещь он не гладил пальцами так часто, ни от одной другой вещи он не чувствовал столько тепла в груди, как от этой маленькой шпильки. Лао Вэнь носил её каждый день, очевидно, что для него это нечто невероятно ценное. И всё же он заколол ею волосы Цзышу и передал ему без малейшего намёка на колебания.       Сейчас эта заколка для волос — его самое драгоценное имущество. Но только потому, что он не может спрятать самого Лао Вэня в карман для сохранности.       При взгляде на главную платформу, даже если не знать, что Хозяину Долины обещали предоставить почётное место, это становится очевидно. Как это можно не заметить? В дальнем правом углу сцены есть два ряда полностью одетых призраков в масках, стоящих неподвижно лицом друг к другу, ограждающих пространство, где будет стоять Хозяин Долины. Ряды тянутся до самой лестницы, ведущей на платформу, и невозможно увидеть, как далеко они уходят.       Те призраки, что стоят в самом начале, держат палочки для больших традиционных барабанов.       Чжоу Цзышу открыто закатывает глаза. Нет, конечно, он знал, что Лао Вэнь захочет эффектно появиться. Тем не менее, это неплохая подготовка. Ожидающие призраки Вэнь Кэсина — единственные, кто сейчас там, даже братья Альянса ещё не на месте.       Теперь, когда Чжоу Цзышу нашёл место внизу, ему больше нечего делать, остаётся только ждать.       Ордены группируются, обходя памятник, занимают свои места лицом к главной сцене. Любопытные, осторожные глаза скользят по барабанам и призракам возле них. Те же глаза задерживаются на нём в удивлении и замешательстве, когда видят его не там.       Под каждым взглядом он стоит с достоинством и невозмутимо, не беспокоясь о реакции. Единственный взгляд, который он встречает, — это Чжан Юйсэн, который смотрит на него с искоркой веселья, когда он закатывает глаза, чтобы правильно передать всё, что думает обо всей этой ситуации.       Оглядываясь, он не видит Е Байи, но уверен, что бессмертный тоже где-то здесь. Похоже, он так же устал от людей, как и Чжоу Цзышу, поэтому неудивительно, что он находится вне поля зрения.       У Цзышу ещё не было возможности лично поблагодарить Е-цяньбэя за то, что тот позвал Бэйюаня и У Си на Совет. Если бы он этого не сделал, Цзышу никогда бы не узнал, что у него есть шанс сохранить свою жизнь. Прожить дольше, чем три болезненных года, со своим чжицзи, которого он только нашёл.       Прибытие Гао Чуна, Шэнь Шэня и Чжао Цзина на главную платформу знаменует начало Совета. По крайней мере, так должно быть. Пространство справа остаётся пустым, за исключением барабанов и пугающе неподвижных фигур призраков.       Всё это сбивает с толку даже хозяев Совета, не знающих, что делать. На протяжении долгого времени весь Совет задыхается от смятения и неловкого молчания. Чудо, размышляет Цзышу, что кому-то удалось заткнуть всех этих невыносимых хвастунов.       Чжоу Цзышу не сомневается: Лао Вэнь намерен заставить их ждать, пока кто-нибудь не попытается начать без него; это как раз то расчётливое неуважение, которое бы запланировал его чжицзи, злобно посмеиваясь.       Гао Чун прочищает горло:       — Добро пожаловать...       Как и ожидал Цзышу, движение призраков перебивает его. Это похоже на волну, когда каждый призрак в ряду, начиная с дальнего края, поворачивается и шепчет следующему. Сообщение разносится вперёд, пока не достигает призраков, стоящих у барабанов.       Совершенно синхронно они поворачиваются и начинают отбивать тяжёлый ритм. Призраки позади них опускаются на колени в демонстрации почтения, кончики их мечей впиваются в деревянную платформу, их руки сложены впереди, головы опущены. Их голоса разносятся гулким эхом.       — Гучжу здесь! Все беды отступают! Все призраки возвращаются!       Чжоу Цзышу улыбается и качает головой, несмотря на сотни смущённых и встревоженных глаз, устремлённых на него. Нелепо, думает он. Мелодраматично. Мужчина-павлин, его Лао Вэнь.       Когда фигуры начинают подниматься по лестнице на платформу, все глаза широко распахнуты и сосредоточены.       Вэнь Кэсин прекрасен и величествен. Его мантии изысканны, волосы безупречны, а глаза подведены ярко-красным. Единственное отличие от обычного — это выражение лица. Подбородок высоко поднят, на губах отсутствует улыбка. Если глаза — это зеркало души, то Лао Вэнь спрятал свою под замок.       За ним упорядоченным строем следуют Десять Дьяволов. У них вид людей, которые не осмелятся сделать и шага в сторону из страха потерять свою жизнь. Когда Вэнь Кэсин останавливается во главе сцены рядом с братьями Альянса, они тоже падают на колени в знак уважения.       Тишина абсолютная. Почти все лица бледны и отчаянно растеряны. Они всё ещё не осмеливаются поверить в то, что перед ними, дабы не осознавать ужас их собственного поведения.       Лао Вэнь позволяет тишине повиснуть на несколько долгих секунд, прежде чем начинает моргать и поворачивает голову в сторону братьев Альянса, изогнув брови и широко раскрыв глаза:       — Что-то не так? — спрашивает он. — Вы ведь сказали, что этот конец сцены предназначен для меня?       Чжоу Цзышу видит на всех трёх лицах, насколько они застигнуты врасплох, но именно Чжао Цзин действительно привлекает его внимание. Это Чжао Цзин бледнеет от ужаса.       Гао Чун бросает потерянный взгляд на Чжоу Цзышу, тот лишь вопросительно изгибает бровь. Лао Вэнь прослеживает его взгляд и усмехается, выглядя просветлённым:       — Ах! Герой Гао... А-Сюй много раз говорил, что он не Гучжу Долины Призраков. Неужели ему так никто и не поверил?       Лао Вэнь выпрямляется, переводя сияющие глаза на Чжоу Цзышу:       — Кстати об А-Сюе, — начинает он. Чжоу Цзышу замечает движение позади него прямо перед тем, как тот замолкает.       Один из ближайших призраков в очереди всё время нервно двигался, меняя положение рук на рукояти меча, дёргал головой, как будто поглядывал вверх то туда, то сюда. Именно сейчас он пользуется шансом и бросается в спину Вэнь Кэсину, размахивая клинком с однозначным намерением убить его.       Он не успевает зайти далеко.       Цзышу едва ли может отследить, настолько быстро Лао Вэнь протягивает руку назад, чтобы схватить призрака за запястье, держащее меч, и дёрнуть ближе, а затем, согнувшись, перебрасывает того через спину, швыряя на сцену перед собой. Едва его спина соприкасается с деревом, как подошва Вэнь Кэсина уже опускается на его горло с тошнотворным хрустом, дыхание вырывается из тела нападающего мучительными рывками.       Лао Вэнь удивлённо моргает, глядя на призрака, не обращая внимания на отчаянные пальцы, царапающие его сапог. Призрак безуспешно пытается дышать через горло, которое больше не может втягивать воздух, булькая и давясь собственной кровью под маской.       Спустя пару мгновений, глядя себе под ноги с озадаченным лицом, Лао Вэнь, кажется, осознаёт, что только что произошло, и начинает смеяться. Лёгкие поначалу смешки быстро переходят в громкий хохот, изящные руки поднимаются и хлопают в ладоши, как будто это покушение на его жизнь — самое смешное, что он видел за весь год.       — Чудесно, — восклицает он, глаза искрятся безумием. — Очень хорошо! Это было бы невероятно? Впечатляюще? Самая памятная узурпация места Хозяина Долины, которая могла бы быть? Если бы ты занял моё место перед Цзянху, о тебе бы ходили легенды!       Вэнь Кэсин продолжает смеяться, этот беспорядочный и тревожный звук заставляет его сгибаться вдвое. Через мгновение он машет рукой, и несколько младших призраков выбегают из строя, карабкаются вверх по лестнице и утаскивают труп. Лао Вэнь даже поднимает ногу, чтобы позволить им это сделать.       — Г-Гучжу, — раздаётся голос сзади. Вэнь Кэсин оглядывается через плечо, всё ещё посмеиваясь и утирая слёзы веселья из глаз.       Говорящий — один из Десяти Дьяволов, невысокий пухлый мужчина, который жадными глазами смотрит на утаскиваемый труп:       — Г-Гучжу... м-можно...?       Лао Вэнь моргает:       — Хм? Ты хочешь его?       Дьявол быстро кивает с надеждой на лице. Ах. Тогда, получается, это Призрак, пожирающий трупы. Как мило.       Лао Вэнь, кажется, задумывается на мгновение, а затем снисходительно машет веером:       — Можно. Но после Совета.       Безумная благодарность, которую показывает Призрак, пожирающий трупы, прерывается яростным: «Не смей!» от другого младшего призрака. Все, включая призраков и Дьяволов, замирают.       Лао Вэнь поворачивает голову и очень медленно смотрит на говорящего с пустыми глазами.       Этот младший призрак дрожит:       — Г-Гучжу! Я прошу прощения! Я оговорился, я оговорился! Я бы никогда не посмел запретить вам, никогда! Я-я-я-я только надеялся, что Гучжу передумает! О-он заслужил смерть! Он это заслужил, но! В-в-в своей безграничной доброте, возможно, Гучжу оставит его тело нетронутым?       Воцаряется тишина, Лао Вэнь смотрит на младшего призрака, как на животное в зоопарке, и призрак так сильно дрожит, что удивительно, как он не падает на колени. Наконец, Лао Вэнь сгибает один палец в знаке вызова.       Призрак колеблется, пока Вэнь Кэсин не говорит жёстко: «Сейчас же».       Тот изо всех сил пытается повиноваться и встаёт на колени перед своим Гучжу. Лао Вэнь лениво смотрит на него, постукивая веером по ладони.       — Он был твоим другом? — спрашивает Лао Вэнь с полным отсутствием сочувствия в голосе.       Призрак сглатывает и кивает.       — Я понимаю. Полагаю, ты не хочешь видеть, как его едят?       Ещё один момент колебания и ещё один кивок.       — Хммм, — мычит Лао Вэнь, кивая самому себе. — Тогда ладно.       Его рука превращается в размытое пятно, так быстро она движется, и горло призрака раскалывается почти от уха до уха под краем веера Лао Вэня. Тот с бульканьем падает, Вэнь Кэсин улыбается.       — Теперь ты не увидишь, как его едят. Ну разве я не добрый?       Край его веера залит кровью — пугающий намёк, что Вэнь Кэсин никогда не был безоружен. Всё ещё улыбаясь, как будто обсуждая погоду, Лао Вэнь снова поворачивается через плечо к Дьяволам.       — Я чувствую себя сегодня щедрым. Его ты тоже можешь забрать, — говорит он Призраку, поедающему трупы, когда это тело тоже утаскивают. Маленький толстяк бормочет яростную благодарность, сияя от восторга.       В наступившей ледяной, ужасающей тишине кто-то отваживается озвучить то, что терзает толпу мастеров боевых искусств внизу:       — Т-ты солгал нам!       Лао Вэнь моргает, делая удивленное лицо:       — Солгал вам?       Раздаётся ещё один леденящий кровь смех, глаза Вэнь Кэсина и изгиб его губ сияют от веселья:       — Когда это я солгал вам?       Он описывает несколько коротких кругов по платформе, расхаживая взад и вперёд, жестикулируя веером, как будто он только что не использовал его для убийства человека.       — Гучжу здесь и будет присутствовать на Совете. Я не принадлежу к Департаменту Неверных и не являюсь одним из Десяти Дьяволов. Я был призраком с детства и живу во дворце Хозяина Долины.       Его губы изгибаются, когда он вспоминает всю правду, которую рассказывал, глядя поверх своего веера.       — Где спит Гучжу, там и я сплю. У меня неистовый аппетит к красивым мужчинам, и мне действительно становится скучно в постели, когда там только я. Однако, если бы ты прикоснулся ко мне без разрешения, я бы без колебаний снял с тебя кожу, как и со своего предшественника.       Чжоу Цзышу задаётся вопросом, как сейчас чувствует себя тот молодой человек, которому стукнули по костяшкам пальцев.       — Посмотрим, — протягивает Лао Вэнь. — Что ещё? Ах! Я не очень хорошо танцую, и у меня много разноцветных мантий, но я думаю, что лучше всего выгляжу в красном. Вы не согласны?       Вихрем повернувшись к Гао Чуну и его братьям, Вэнь Кэсин кланяется:       — И, конечно, я искренне польщён, как я уже сказал, что вы предложили мне место здесь для проведения Совета. Вы очень любезны. Пожалуйста, будьте уверены, я позабочусь о том, чтобы мои призраки очистили платформу от крови, прежде чем мы уйдём.       Выпрямившись, Вэнь Кэсин вздыхает и качает головой:       — Нет, я не вижу, чтобы когда-либо говорил кому-либо из вас хоть каплю лжи. И А-Сюй тоже. Вся его искренность была вами отвергнута, бедняжка.       Вновь сосредоточив внимание на Чжоу Цзышу, как он сделал это перед тем, как призрак совершил покушение на его жизнь, Лао Вэнь направляет на него сложенный веер:       — Кстати, А-Сюй! Что ты здесь делаешь?       Чжоу Цзышу приподнимает бровь:       — У меня создалось впечатление, что мы на Совете Героев, Лао Вэнь.       Вэнь Кэсин вздыхает, качая головой:       — А-Сюй! Я собираюсь забрать тебя в Долину Призраков как своего питомца, а ты думаешь, что не можешь встать здесь рядом со мной? Иди сюда! Давай!       При этих словах по толпе разносится хриплый ропот; широко раскрытые глаза, останавливающиеся на Чжоу Цзышу, теперь содержат совершенно другой набор чувств.       Цзышу смотрит со своим обычным безразличным выражением лица на Лао Вэня, но тот просто улыбается ему в ответ и делает ещё одно приглашающее движение веером. Цзышу вздыхает и выполняет приказ, поднимаясь, чтобы занять место рядом с Лао Вэнем.       Его чжицзи лучезарно смотрит на него и наклоняется, чтобы прошептать достаточно тихо, чтобы только Цзышу мог услышать:       — Что бы ты сделал, если бы я поцеловал тебя прямо сейчас?       На той же низкой громкости Цзышу отвечает:       — Наверное, кастрировал тебя.       Раздаётся смех Лао Вэня, и Чжоу Цзышу тоже не может не улыбнуться.       — Зачем ты пришёл сюда, Гучжу? — спрашивает Гао Чун серьёзным тоном с суровым выражением лица. Весь Совет, кроме Вэнь Кэсина и Чжоу Цзышу, смотрит так же. Они напуганы и хотят объяснений.       Вэнь Кэсин моргает широко открытыми глазами:       — Ой? Мы начинаем с меня? Я думал, вы хотя бы поприветствуете своих гостей… ну ладно. Ты ведь прочёл моё письмо, не так ли, герой Гао?       Гао Чун хмурится:       — ...прочёл.       — И?       Это явное неуважение — заставлять Гао Чуна пересказывать вслух прочитанное, несмотря на то, что они оба знают ответ, как будто он ребёнок. Тем не менее Гао Чун проглатывает раздражение и отвечает:       — Ты упомянул о стремлении к постоянному миру. Почему-то я не верю, что ты ничего не хочешь взамен.       Лао Вэнь улыбается, раскрывая веер. Чжоу Цзышу почти смеётся над тем, как практически все в толпе вздрагивают от этого движения.       — Ты действительно проницателен, герой Гао, — говорит Вэнь Кэсин без капли искренности. — Я, конечно, более чем готов отстоять свою часть давнего перемирия. Я позабочусь о том, чтоб мои призраки оставались в Долине... всего за одну услугу, конечно. Не думаю, что вы сочтёте это необоснованной просьбой.       Все трое братьев держатся жёстко, как будто абсолютно уверены, что это будет именно необоснованная просьба.       — Чего ты хочешь, Вэнь Кэсин? — спрашивает Гао Чун.       Лао Вэнь поднимает подбородок и снова погружается в холодный образ Гучжу Долины Призраков:       — Мне нужна голова убийцы моих родителей.