Сангиновый

      — Тебе это нравится?!       — Н-нет, Гучжу! Прошу прощения, Гучжу!       Чжоу Цзышу вздыхает, откинувшись на спинку кресла, допивая чарку с вином и наблюдая, как его чжицзи терроризирует призраков.       Это день свадьбы Гу Сян и Цао Вэйнина, и Лао Вэнь, размышляет Цзышу, посрамит большинство дворянок своей способностью придираться и суетиться, чтобы всё было идеально в самый важный день в жизни его маленькой девочки.       Несмотря на все его усилия по убеждению, чтобы она не выходила замуж, маленькой А-Сян определённо удалось найти мужчину, который идеально ей подходит. Чжоу Цзышу никогда не видел кого-то более счастливого, когда над ним издеваются, чем Цао Вэйнин.       Хотя нет... он видел ещё одного человека, которому нравится, когда над ним издеваются, думает он, глядя на дико жестикулирующую фигуру Лао Вэня. Он и Цао Вэйнин похожи сильнее, чем тот думает. Большие щенячьи глаза, непоколебимая преданность тому, кого они любят, и радостное желание позволить этому человеку издеваться над собой.       — Не заставляйте меня приходить туда и делать это самому!       — Д-да, Гучжу! Прошу прощения, Гучжу!       — Лао Вэнь, — кричит он, глубоко позабавленный. — Чем больше ты их пугаешь, тем кривее висят украшения.       Вэнь Кэсин щёлкает языком:       — Что в них хорошего, если указание на их некомпетентность нисколько не помогает исправить эту самую некомпетентность? С тем же успехом я могу просто всё убрать и начать заново!       Слыша это, призраки нервничают ещё сильнее, и, как Цзышу и говорил, их трясущиеся руки портят всю работу ещё больше.       — Гучжу.       Это не первый раз, когда младшие призраки испытывают явное облегчение, когда один из Десяти Дьяволов отвлекает внимание Вэнь Кэсина. Даже не первый раз с тех пор, как Цзышу появился в Долине.       — Ло-и, — говорит Лао Вэнь. Он стал называть её так чаще с тех пор, как появился Цзышу, независимо от того, кто их слушает. — В чём дело?       — Приданое готово. Вы не хотите...       Глаза Лао Вэня расширяются, как блюдца, и он, ругаясь на ходу, срывается с места даже раньше, чем она успевает закончить фразу:       — Приданое! Некомпетентность этих дураков отвлекла меня, поэтому я забыл проверить, что всё приданое на месте!       Чжоу Цзышу и Ло Фумэн смотрят друг на друга с одинаковыми нежными и весёлыми ухмылками и неторопливо идут за Вэнь Кэсином по тропе, вдоль которой стоят испуганные призраки, которые расступаются, словно море, чтоб не мешать ему.       — Мадам Ло, — говорит он, пока они идут, кивая ей.       — Сумасшедший Чжоу, — кивает она в ответ, и его брови приподнимаются.       — Неужели они наконец начали меня так называть?       — Вы не знали? — спрашивает она. — Они начали называть вас так после снятия кожи с Учан Гуя.       Цзышу кивает:       — Ах, понятно. Как вы считаете, это произошло, потому что я покритиковал его технику или потому что я наслаждался едой, наблюдая?       — Я думаю, ключевым моментом стало то, что вы заставили его сделать перерыв, чтобы вы смогли накормить его личи, дабы «сохранить свои силы».       — Ясно, ясно.       Она хихикает, качая головой. Само собой разумеется, что она больше не боится, что истинная природа Вэнь Кэсина сможет его отпугнуть.       — Я должна поблагодарить вас, лорд Чжоу.       Он приподнимает бровь, глядя на неё:       — За что?       — За то, что вы спасли его.       Чжоу Цзышу молчит, сбит с толку и удивлённый:       — ...Боюсь, я не понимаю, мадам Ло.       Ло Фумэн медленно вздыхает, глядя на тропу под ногами или даже скорее сквозь неё. Она уходит в свои мысли. Или, возможно, в воспоминания.       — Я знаю Кэсина с детства. Это место... чудо, что он вообще дожил до взрослой жизни, но ему не удалось пройти через это и остаться невредимым. Он всегда был немного не в себе, но... Долина превратила его в чудовище. Год за годом я наблюдала, как он терял человечность. Я думаю, лорд Чжоу... что если бы он не встретил вас тогда, когда встретил, он бы потерял то немногое, что вы вытащили обратно на поверхность. От него не осталось бы ничего, кроме гнева и боли. А когда такое происходит, то всё, что может сделать человек, — это самоуничтожиться. Так что спасибо вам. За то, что дали ему то, ради чего стоит сохранить своё сердце.       Чжоу Цзышу сглатывает, горло сжимается. Он никогда не думал об этом. Никогда не задумывался о том, во что могло бы в конечном итоге превратиться встреченное им дикое существо, если бы он не получил то, ради чего можно было бы жить после мести.       — ...он сделал то же самое для меня, мадам Ло, — тихо говорит он. — Это не то, чем я обычно делюсь, знают лишь те немногие, кто непосредственно участвовал в предотвращении, но... моё собственное самоуничтожение шло полным ходом, мадам Ло. Я почти покончил с собой, когда встретил его. Медленно, но верно. Он спас и меня.       Ещё несколько секунд они идут в тишине, прежде чем она нежно улыбается ему:       — Я рада, лорд Чжоу, что вы нашли друг в друге то, что вам нужно. Рада видеть вас здесь.       — Приятно быть здесь, мадам Ло.       Они догоняют Лао Вэня и обнаруживают, что тот рассматривает приданое с мягкой нежной улыбкой на лице, как будто радость от этого события наконец достигла его. Чжоу Цзышу тихонько подходит к нему, зная, что его присутствие будет замечено задолго до того, как он смог бы удивить своего чжицзи.       Они настолько созвучны друг другу, что, если бы они оба не были сумасшедшими, это было бы немного пугающе.       — Она выходит замуж, А-Сюй, — бормочет Вэнь Кэсин, и Цзышу улыбается. Он кладёт руку на ладонь Лао Вэня, где выводит филигрань золотой шпильки для волос.       — Да, Лао Вэнь. Ты счастлив?       — Я так счастлив, — шепчет Лао Вэнь, глаза уже на мокром месте, так что Чжоу Цзышу старается не смущать его. По крайней мере, пока они не останутся одни.       — Хорошо, — кивает он. — Я тоже. Она этого заслуживает, эта паршивка.       Лао Вэнь хихикает, сдерживая свои слёзы как раз вовремя, потому что в этот момент с громкими шагами и вскриками благоговения в зал вбегает Гу Сян с широко раскрытыми, как у ребёнка, глазами.       Она великолепна в своих свадебных нарядах и макияже, с высокой замысловатой причёской. Лао Вэнь на мгновение поражён её видом.       — Вау, — выдыхает она, поворачиваясь, чтобы охватить всё это взглядом. — Так много?       Лао Вэнь самодовольно надувается, как обычно становясь похожим на павлина, с высоко поднятым подбородком и глазами, полными чистого, глубокого удовлетворения. Это лицо отца, который чувствует, что у него всё хорошо, что он никогда не делал ничего более важного, чем доставить удовольствие своему ребёнку в такой момент.       «Это так подходит ему», — думает Чжоу Цзышу. От этого в его груди растекается обожание.       Какое-то время они спорят с Гу Сян. Лао Вэнь с гордым лицом дарит ей браслет, один из пары. Они единственные в своём роде, призванные связывать души тех, кто их носит, на целую вечность. Он говорит ей, что даже в следующих жизнях она и Цао Вэйнин найдут друг друга.       Ло Фумэн, в свою очередь, преподносит ей пару красивых шпилек. Гу Сян настаивает на немедленной примерке, и они идеально сочетаются с короной на её голове.       — Г-Гучжу, — неуверенный голос призрака доносится из коридора, и он немедленно съёживается, когда взгляд Вэнь Кэсина скользит по нему.       — Что?       — Прошу прощения, Гучжу! Но у ворот... у ворот люди.

***

      «Люди» оказываются братьями и учениками Альянса Пяти Озёр. Их ровно столько, чтобы нести коробки, которые выглядят как свадебные подарки.       Гости тихо и терпеливо стоят у парадного входа в Долину, хотя зорким глазом видно, что они нервничают уже просто из-за того, что находятся здесь. Это если говорить о братьях. Испуг учеников видно невооружённым взглядом.       Они стоят на вершине скалы, возле небольшой горной тропы, давно проторенной наблюдателями, рядом с воротами, и Вэнь Кэсин тоже явно обеспокоен. Он смотрит на группу, нахмурив брови, в его голове явно вертятся винтики. Он ищет причину. Ловушку. Скрытый мотив.       Чжоу Цзышу понимает его подозрения. Особенно если учесть, что они не писали ни слова о свадьбе никому из братьев, кроме Чжан Юйсэна, чей младший сын живёт в недавно построенном Поместье Четырёх Сезонов и учится под руководством Чжоу Цзышу.       Чжан Юйсэн тоже среди людей там внизу. Это говорит Чжоу Цзышу то, что ему нужно знать. Он искренне верит, что Гао Чун и Шэнь Шэнь хотят лучше узнать своего племянника и сблизиться с ним без каких-либо скрытых мотивов, и присутствие Чжан Юйсэна убеждает его, что в происходящем нет никакой проблемы.       Вэнь Кэсин тоже доверяет Чжан Юйсэну, он видит его там внизу, но у него параноидальный и извращённый ум, превосходящий даже безумство Чжоу Цзышу. Он без остановок занимается мысленной гимнастикой, чтобы обнаружить те или иные недобрые намерения, и Цзышу видит это.       — Лао Вэнь, — бормочет он, и большие глаза чжицзи устремляются к нему, брови всё ещё нахмурены, а губы напряжены.       Чжоу Цзышу улыбается ему, берёт за руки и поворачивается к нему лицом:       — Лао Вэнь. Повторяй за мной.       Лао Вэнь жалобно смотрит на него, и это всё, что Цзышу нужно знать, чтобы понять — он будет послушен.       — Они мои дяди, и они хотят меня узнать.       Лао Вэнь обречённо повторяет:       — Они мои дяди, и они хотят меня узнать.       — Они знают, что я очень забочусь о своей младшей сестре.       — Они знают, что я очень забочусь о своей младшей сестре.       — Они здесь, чтобы отпраздновать свадьбу А-Сян.       — Они здесь, чтобы отпраздновать свадьбу А-Сян.       Цзышу улыбается, стараясь не смеяться над тем, как выглядит Лао Вэнь. Ужасающий Гучжу из Долины Призраков, причёсанный и наряженный для свадьбы, жалко надутый и вынужденный повторять чужие мантры.       — Помогло? — спрашивает Цзышу.       — Нет, — честно отвечает Вэнь Кэсин, и Чжоу Цзышу смеётся.       — Справедливо. Давай поговорим с ними, и тогда ты сможешь решить, впустить их или нет. Хорошо?       Это выглядит неплохим выходом для Вэнь Кэсина и даёт ему то, на чём можно сосредоточить свою энергию. Когда Лао Вэнь возбуждён, ему гораздо лучше быть чем-то занятым, чем мысленно топтаться на месте.       Они спускаются к группе людей, ученики держат подарки, наблюдая, как Лао Вэнь грациозно приземляется, и будто ждут, что дьявол, спустившийся с небес, убьёт их на месте.       Кэсин и Цзышу выглядят внушительно, безупречно одетые и явно готовые к свадьбе. Они оба в изысканных сангиновых одеждах, волосы Лао Вэня убраны с лица в высокий хвост, закреплённый золотой короной. Чжоу Цзышу же носит свои почти полностью распущенными, с небольшим узлом на голове, сколотым драгоценной шпилькой из белого нефрита.       Он был так счастлив, когда один из новых учеников Поместья Четырёх Сезонов вернул ему её, зная, что та сохранилась в безопасности, как он и просил. Лао Вэнь посмотрел на него со странной мягкой улыбкой и спросил, почему он так обрадовался. Он сказал, что, пока Чжоу Цзышу жив и здоров рядом с ним, ему было бы всё равно, если бы она потерялась или сломалась.       Тем не менее... трудно встретить Чжоу Цзышу, носящего что-нибудь иное, кроме этой шпильки для волос, независимо от ситуации.       Цзышу ловит взгляд Чжан Юйсэна и приподнимает бровь, криво улыбаясь:       — Совсем не болтливый как сорока, да, Чжан-дарен?       Чжан Юйсэн посмеивается:       — Нет, нет. Прежде чем вы осудите меня... Ваше послание имело несчастье найти меня, когда мои братья были в гостях, и я как раз умолял их встретиться с вами лично и отказывался рассказывать новости о нашем племяннике.       Лао Вэнь стоит рядом с ним, на лбу всё ещё морщины, винтики всё ещё крутятся. Он осторожно осматривает всю группу. Это глаза хищника, пытающегося определить, пытается ли кто-то другой сделать из него добычу.       Гао Чун прочищает горло, наблюдая за тем, как Лао Вэнь рассматривает их: похоже, он пытается понять существо, которым стал Чжэнь Ян:       — Вэнь-дарен. Рад снова видеть тебя. Прошу прощения, что мы пришли без предупреждения и без приглашения. Вы можете отказать нам, но с нашей стороны было бы упущением хотя бы не попробовать.       Лао Вэнь тихо мычит, глядя на Гао Чуна, как будто пытается проникнуть сквозь кожу и рассмотреть душу:       — ...вы приехали сюда только на свадьбу?       Шэнь Шэнь хмурится, кажется, опечаленный подозрениями Вэнь Кэсина, но он не настолько глуп, чтобы этого не ожидать. Гао Чун выглядит почти так же, хотя выражение его лица мягче.       — Да, Вэнь-дарен. Это всё, ради чего мы пришли. Я клянусь.       Обещание собирает на лбу Лао Вэня ещё больше морщин, вместо того чтобы разгладить его, он поднимает подбородок в знак вызова.       — Откройте подарки.       Ученики поражены этой просьбой, самым вопиющим нарушением традиции, которое могло бы произойти. Они не двигаются с места до тех пор, пока Гао Чун не кивает и не говорит:       — Делайте, как он велел. Позвольте ему осмотреть их, раз он так хочет.       Хоть ученики и колеблются, они делают, как им говорят, и кладут коробки, чтобы их открыть и продемонстрировать содержимое, а Лао Вэнь проносится мимо братьев, чтобы осмотреть каждую из них до мельчайшей детали.       Тем временем Чжоу Цзышу вздыхает и немного криво улыбается, делая шаг вперёд, чтобы поговорить с братьями.       — Приветствую, — говорит он, по очереди кланяясь им. — Спасибо, что пришли, и за терпение тоже.       Гао Чун качает головой:       — Это-то понятно. Не только из-за того, что он прожил здесь так долго, но особенно после того, что случилось с Мо Хуайяном.       Ах. Что ж, если они здесь, чтобы присутствовать на свадьбе А-Сян, то спутники Мо Хуайяна, должно быть, убедились, что Мо Хуайян не попытался исказить правду о том, как потерял руку.       — Тогда... большое спасибо за понимание. Значит, его товарищи оказались честными?       Гао Чун кивает, глядя на человека-торнадо, который в мгновение ока разбирает их дары, прежде чем обратить внимание на их разговор.       — Это так. Хотя некоторые не желают признавать, известно, что Вэнь-дарен защищал молодого мастера Цао. Также известно, что в то время вы выглядели немного... уставшими. Рад, что сейчас вы хорошо выглядите.       Цзышу медленно кивает, тяжело выдыхая через нос. Конечно, рассказы о пожелтевших синяках на его лице и очевидной слабости, без сомнения, можно было превратить в истории о том, как питомец Хозяина Долины подвергается насилию в его руках.       — Сейчас я действительно здоров, спасибо. Уверяю вас, моя усталость была не по вине Лао Вэня. Он бы скорее принёс себя в жертву.       Гао Чун кивает:       — Понимаю. Брат Чжан рассказал нам об этом. Прошу, простите меня за это уточнение.       Лао Вэнь с хмурым взглядом и надутым лицом, направляется обратно к Чжоу Цзышу, подарки снова закрывают после его тщательного осмотра. Цзышу спрашивает его изгибом брови, на что тот вздыхает и кивает. Ничего подозрительного.       Тем не менее, он ещё раз нервирует всю группу, прежде чем наконец сказать:       — Откройте ворота.

***

      Свадьба прекрасна. Чжоу Цзышу сказал бы, что идеальна, хотя, он уверен, Лао Вэнь обязательно найдёт крошечные изъяны, к которым можно придраться, чтобы вновь пожаловаться на некомпетентность своих призраков. Он огрызался на них, дёргал и заставлял трепетать и суетиться снова и снова вплоть до самой церемонии.       Новобрачные кланяются: один раз — небу и земле, второй — Вэнь Кэсину и Чжоу Цзышу, а третий — друг другу.       Ни один призрак не осмеливается нарушить порядок ни днём, н​​и ночью, что для Долины настоящее чудо.       Шэнь Шэню и Гао Чуну неловко находиться в Долине Призраков и смотреть на вспыльчивость Лао Вэня каждый раз, когда что-то идёт неидеально, но, похоже, и им удаётся развлечься. По крайней мере, они счастливы, что сын их дорогого друга позволил им отпраздновать это событие вместе с ним, несмотря на все его подозрения и призраки прошлого.       — О чём ты думаешь, А-Сюй? — Лао Вэнь шепчет ему с того места, где они сидят во главе зала, пьют и смотрят на гостей.       — Хммм, — бормочет Цзышу, выпивая свой ликёр. — Я думаю, что очень рад, что мы наконец закончили подготовку к свадьбе.       Вэнь Кэсин тихо смеётся и толкает его:       — А-Сюй! Не говори глупостей! Мы должны приступить к планированию нашей.       Цзышу закрывает глаза и вздыхает, хотя ему трудно ощутить настоящее раздражение. Не только из-за нежного смеха его чжицзи, сидящего рядом, но и из-за идеи поклониться сумасшедшему, к которому его душа уже привязана навечно.       — Хорошо, — соглашается он. — Значит, ещё одна свадьба.       _________________________________       Примечания переводчика:       [1] Речь не о настоящей короне, а о традиционном китайском украшении для волос — т.н. гуань, — которое обычно скрепляет высокий конский хвост       [2] Китайская традиция бракосочетания, при которой супруги должны сделать три поклона, причём второй из них — родителям