Хранитель постоянства

— Дань Хэн, — нежный голос, а за тем ласковое прикосновение грубой руки к плечу. Оно пробило тьму, но этого всё равно оказалось мало, чтобы привести в чувство. В горле начало першить, выдох оказался рваным и вот подступал кашель, который едва удалось сдержать. — Ты не один. — прошептал папа, зарываясь в густую короткую шевелюру. — Посмотри на меня. — попросил нежно, убирая прядь волос за ухо, и юноша через силу открыл глаза. Перед ним, чуть присев, находился Инсин. В его глазах море тепла и поддержки. Дань Хэн медленно выдохнул, словно это могло дать ему чуть больше сил. Стоило просто представить все те лица, которые он встретит в зале, как начинала накатывать тошнота. Инсин с особой нежностью и трепетом убрал чёлку с головы мальчишки, а потом нежно улыбнулся. — Я буду рядом, — произносит мужчина успокаивающе. Они понимают друг друга без слов, ведь оба не любят все эти торжества. Дань Хэн сглатывает и согласно кивает. — Пойдём. — добавляет он и поднимается. Инсин идёт ко входу в коридор, который связывает гараж с центральным домом сыхэюаня. Юноша шагает за ним на ватных ногах, схватив рюкзак, и старается найти в себе как можно больше сил. Мужчина внезапно останавливается перед дверью и оборачивается. Он, вскинув брови и приоткрыв рот, смотрит на лоб юноши. Дань Хэн хмурится и поджимает губы, пытаясь понять, что не так, как тут в его голове резко щёлкает. Юноша резко касается лба и не находит на нём короны. Сердце пропускает удар. Хэн скидывает портфель на руку, подлетая к столу. Ставит сумку на поверхность и ищет чёртов футляр. В груди появляется злость от того, что он всё никак не находится. Дыхание становится надрывным, а в лёгких стремительно пустеет. В ушах начинает звенеть злой голос Дань Фэна «даже за диадемой уследить не можешь». В какой-то момент в юноше проскальзывает сомнение что он вовсе взял с собой корону. А ещё это чёртово упущенное время… Футляр каким-то образом оказался под тонной тетрадей и зарядкой от ноутбука. Хэн также достал заколки и подлетел к отражающему полотну. Он постарался заделать как можно аккуратнее чёлку, после чего начал дрожащими руками пытаться закрепить на лбу чёртово украшение. Но застежка даже не планировала сходиться. В какой-то момент позади появился Инсин. В его глазах горел немой вопрос. — Помоги пожалуйста, — практически умоляет юноша. Мужчина с кивком берет края диадемы, натягивает её получше и концы внезапно сходятся. Хэн часто дышит, а его глаза округляются. Он буквально впивается взглядом в папу и видит, как тот вздыхает. Их взгляды внезапно встречаются и Инсин даже не пытается скрыть своё напряжение. Юноша крепко поджимает губы и сглатывает. — Пойдём. — произносит Инсин на выдохе. Они уходят вместе, Дань Хэн по пути подхватывает свою сумку со стола и застёгивает её, не останавливаясь. Едва они вышли в коридор, как в голове юноши щелкает. Нужно отнести сумку в комнату и надеть парадные туфли. А это минимум десять минут беготни лишь в одну сторону. В голове уже проскакивает, как он несется из центрального здания в боковое, а потом летит на второй этаж, сбивая ни в чем не виноватую прислугу. — Я бегом до своей комнаты. — выпалил на одном дыхании Хэн и побежал в дом. Там он сразу разулся и, держа в руках обувь, кинулся в сторону своей комнаты. Юноша пробежал центральное здание, чуть не врезавшись в девушку прислугу, которой не повезло открыть дверь и показаться в дверном проеме чуть раньше юноши. Он подлетел к лестнице и, ухватившись за столбик ограждения, побежал по ступенькам. Рядом прошла ещё одна служанка, которая несла какие-то вещи и на её лице проскочило изумление. Едва Дань Хэн залетел в свою комнату, как бросил сумку на кровать, кроссовки в ящик, а сам достал туфли. Сейчас он сильно ругал себя за то, что совершенно не подготовился к торжеству. Дань Хэн обулся и быстрым шагом отправился к торжественному залу, стараясь руками привести свою шевелюру в божеский вид. Он благодарил великого дракона за то, что сохранил свою физическую форму за четыре года отсутствия в большом спорте, поэтому отделался от своего забега только чуть учащёнными дыханием и испариной на лбу. «Чёртова курсовая на первом курсе, из-за которой я совершенно забыл нормально подготовиться к этому балу…» — ругал он то ли себя, то ли обстоятельства. А может просто пытался найти причину, благодаря которой не будет себя чувствовать последней мерзостью в этом мире. Уже на подходе к дверям в торжественный зал уши Дань Хэна начали ловить мелодию. Сердце замерло, а дрожащие ладони вскоре коснулись ручек двухстворчатой двери. Юноша прикрыл глаза, вслушиваясь в отголоски прекрасной и страстной игры. Он боялся пройти внутрь и теперь пытался понять, что в это вкладывает сейчас отец. Злость? Ненависть? Почему именно десятое сочинение революционного этюда Шопена? И почему он в принципе сел за игру на пианино, ведь всегда давал большее предпочтение скрипке? Хэн открыл аккуратно двери и прошёл в зал, смотря на затылок отца. Даже сидя за пианино, он умудрялся быть похожим на Сошедшего. Ровная спина и плечи. Ловкие пальцы перебирали клавиши, создавая прекрасную мелодию. Всё внимание зала оказалось лишь на нём. Мужчина находился на небольшой сцене. Юноша глянул на Инсина и взгляд зацепился за шпильку в его волосах, которая была при нём на всех важных мероприятиях. Хэн остановился возле папы и посмотрел на отца. Сейчас шла вторая минута мелодии. Игра вызывала мурашки и волнение. Воображение рисовало бушующее море, по которому плыл корабль. Он боролся за свою жизнь и не был готов сдаваться. Буря начала успокаиваться. Появилась надежда на спасение. Но его накрыла волна, уничтожая на маленькие кусочки. Зал погрузился в тишину, но уже через секунду разразился громкими аплодисментами. Дань Фэн встал с кушетки и аккуратно закрыл инструмент, словно это самое ценное в его руках. Хэн перестал дышать, боясь узнать сколько именно отсутствовал, раз пришёл сюда лишь на середине игры. Отец достаточно редко радовал кого-либо своими навыками, даже в кругу семьи он не часто брался даже за любимую скрипку. — Это была четвертая песня, которую играл Дань Фэн с момента моего прихода. — произнёс Инсин на выдохе и едва слышно. Юноша забыл, как дышать, ясно отдавая себе отчёт, что возможно пропустил минимум семь минут от торжества. Стало страшно достать телефон, чтобы узнать время, а наручные часы он не носил. Старейшина обернулся, так плавно, словно вовсе не был человеком. Его холодный взгляд коснулся опоздавшего и словно выжигал в нём теперь всё живое. Мужчина буквально выплыл из-под инструмента. Он направился к сыну, создавая в его лбу дыру. Раздались перешёптывания, а Хэн едва держался, смотря в ледяные зелёные глаза. Кожу начало покалывать, а сердце бешено стучать. — Дань Хэн, — раздался холодный голос Фэна, едва между ним и сыном осталось несколько метров. Зал словно ожидал чего-то масштабного. Наследника начало душить это горькое внимание, но он вопреки страху выпрямил спину и плечи. — Надеюсь, ты потратил последние десять минут на что-то очень важное, ведь так? — его голос был холодным, а подбородок оказался задран высоко. Краем глаза Хэн увидел, как Инсин немного отпил вино из своего бокала и подошёл к мужу. Он взял его за подбородок, аккуратно очертив его, и заставил посмотреть на себя. В зале повисло напряжение, раздалось аханье, возможно кому-то не понравилась эта демонстрация. Но многие знали, что если Верховного старейшину не успокоить, то может пролиться чья-то кровь. Холод изумрудных глаз обжигал и становился пламенем, которое оказалось направлено на Инсина. Но высокий мужчина отрицательно качнул головой, словно говоря «не за чем распыляться сейчас» и Дань Фэн медленно выдохнул, словно выпуская пар. После чего его взгляд коснулся опоздавшего юноши, и между ними повисло напряжение, которое видел и чувствовал каждый в этом зале. — Думаю, тебе стоит поздороваться с гостями, так как пропустил открытие Бала Старейшин. — голос верховного старейшины был холодным и резал словно нож. Дань Хэн сглотнул. После чего прикрыл веки и поклонился, чувствуя искренний укор вины. Он опять подвёл, намеренно или нет, неважно. — Прости меня, отец, — произнёс юноша, боясь открыть глаза. Время словно замерло, а сотня чужих глаз будто прожигали в них дыры. Он почувствовал прикосновение к плечу тыльной стороной ладони и резко выпрямился. Хэн распахнул глаза и увидел краем, что Дань Фэн стоял сбоку, смотря на что-то вдали. — Помни кто ты есть, — голос Верховного старейшины был холодным. Мужчина шагнул дальше и взмахом руки дал сигнал, что театр окончен. Зал заполнила живая музыка словно от из неоткуда взявшегося оркестра. Дань Хэн проследил взглядом за отцом и вздрогнул, когда его коснулся Инсин. — Пойдём, — голос папы заставляет проснуться, и юноша смотрит на него. Он видит, как мужчина, прикрыв глаза, осушает бокал, а потом смотрит на него, словно что-то решая. — Этот вечер будет долгим. — добавляет устало и поднимает свой взгляд на сына. Инсин повёл юношу за собой и тот не стал сопротивляться. Зал заполнился небольшим гулом, который совершенно не перекрывал музыку оркестра. Взгляд Хэна заскакал от человека к человеку, немного прошёлся по нарядам и надменным лицам. Он словно искал среди них отца, но тот слился с толпой. Юноша опустил голову, начав смотреть себе под ноги. К горлу подступил малоприятный ком и стало душно. Мысли закружились вокруг случившегося. Ему всего на всего стоило сразу положить корону в сумку и опоздания бы не случилось. Пальцы рефлекторно коснулись рубина, начав очерчивать его рёбра. Перед глазами мелькнула встреча с отцом в гараже, и он вспомнил своё обещание продержаться до конца торжества. — Дань Хэн, мы пришли к госпоже Фу Сюань, — голос Инсина пробуждает и Хэн резко поднимает свой взгляд на низкую прекрасную девушку. Хотя нет, скорее женщину, которой сложно дать даже сорок лет, не то, что сорок семь. Юноша с удивлением окинул зал взглядом, только сейчас заметив, что они прошли львиную его часть. А ещё Инсин куда-то дел свой бокал, пока шёл. Дань Хэн сделал вдох и глянул на госпожу. — Добрый день… — юноша поклонился, но договорить титул ему не позволил резкий жест Фу Сюань. Она прикрыла глаза и выдохнула. — Опустим формальности. — её голос показался холодным и усталым. Юноша выпрямился и встретился взглядом с главой комиссии по предсказаниям и планированию. — Они только тянут время. — закончила она более мягко. Дань Хэн знал Фу Сюань очень давно, так как она фактически являлась другом семьи. И именно поэтому с ней действительно можно было опустить формальности. — Да, но протокол… — едва юноша это произнёс, как глаза госпожи сверкнули. Её бровь взлетела вверх, а взгляд осмотрел мальчишку сверху вниз, будто оценивая его адекватность. — Уж точно не тебе говорить о протоколе, — Фу Сюань быстрым движением сложила руки на груди и вцепилась взглядом в покрасневшее лицо Дань Хэна, — мне страшно подумать сколько раз ты его нарушал за последние три года. — она закатила глаза. — А ведь когда-то… — Фу Сюань, — оборвал её Инсин и госпожа смолкла. Её взгляд резко ушёл в сторону, а подбородок задрался. Дань Хэн медленно выдохнул, радуясь, что находился не один сейчас. — Мы пришли сюда не мыть косточки. — добавил он сдержанно. — Верно. — она прикрыла глаза, подняв голову ещё выше. Её губы оказались поджаты, а мышцы лица напряжены. Фу Сюань через силу посмотрела на юношу, сильно задирая голову из-за большой разницы в росте. В какой-то момент на вид она стала мягче, но сохраняла часть строгости. Госпожа сделала вдох. — Я знаю Дань Хэн, что ты бросил лёд, но титул мастера спорта даётся не просто так на пожизненное… Юноша перестал дышать. Его глаза округлились и теперь смотрели в пустоту, а не на госпожу. Фантомный звук скольжения разрезал тишину. Хотелось вновь надеть коньки и выбежать на гладкую поверхность. Начать кататься, буквально парить, отдавая всего себя фигурному катанию. — …Можешь рассказать о том, что представляет из себя фигурное катание? — она взмахнула рукой, продолжая сжимать своё плечо второй. Сердце внезапно забилось чаще. По телу побежали мурашки, а в груди стало будто бы пусто. Взгляд ушёл на автомате в сторону. — Что оно из себя представляет?.. — юноша выгнул бровь и наклонил голову, пытаясь найти ответ на данный вопрос. Он так давно не думал об этом, что уже забыл про всё пережитое с трёх до шестнадцати лет. Для Дань Хэна лёд являлся местом, где ему никто не мешал показать себя, где отцу было всё равно на его астму. Ведь именно она стала причиной, почему его отдали в ледовый спорт. Юноша прикрывает глаза, а Инсин в эту секунду обнимает его очень крепко за плечо. Хэн теперь перебирает все свои воспоминания, в поисках ответа. На льду есть свобода, есть возможность летать, можно отдаться скорости и танцу. Но также нужно чрезмерно много работать, чтобы достичь вершины. Вот только всё равно… Всё, что есть у юноши, это юниорская лига и год взрослой. От мысли о последнем, сердце пропускает удар. — Хэн… — раздался настороженный голос Инсина. Юноша вздрагивает и пытается собрать свои мысли в кучу. Он смотрит в глаза Фу Сюань и видит в них ожидание с толикой понимания. — Фигурное катание это в первую очередь много работы, как и везде. — он теряется и в конце концов признается себе… — Я уже не помню, как всё было в начале. Знаю только, что малышню постепенно вводят в нагрузку с трёх занятий в неделю по сорок пять минут. Также есть физкультура и хореография. Тренера будут требовательными, придётся получать зачёты, без которых могут не допустить к некоторым соревнованиям. — а дальнейшая его мысль являлась очень горькой, но правдивой. — Друзья там точно также собственные соперники. — закончил юноша второпях и встряхнул головой, отгоняя воспоминания. Фу Сюань приоткрыла губы в выдохе, а потом прикрыла глаза, словно что-то решая для себя. Дань Хэн пытался понять, зачем ей понадобилась данная информация. Только если она не планирует отдать туда своего ребёнка… — Вы могли тоже самое спросить у Дань Фэна, — внезапно произнёс юноша, вскинув брови. Фу Сюань хмыкнула и посмотрела на него, словно спрашивая «ты серьёзно?». — Мне нужно было узнать, что об этом думаешь ты. — последнее слово она выделила. — Ведь не мне ходить в коньках и ломать ноги, а моей дочери. — её взгляд ушёл за спину мальчишки и глаза прищурились. — В любом случае, я поняла тебя. — закончила госпожа на доброй, но строгой ноте. — Этот спорт очень травмоопасный… — произнёс Инсин и встретился взглядом с вскинувшей брови Фу Сюань. — Фу Нин слишком активный ребёнок, она может сломать ногу просто бегая с друзьями. Поэтому пускай этим занимается хотя бы под надзором взрослого. — она сложила руки на талии, а Инсин со смешком вздохнул. — Мне это кого-то напоминает, — мужчина посмотрел уголком глаз на сына. Дань Хэн это заметил и его передёрнуло. — Что? — вскликнул он, встретившись с насмешливым взглядом папы. — Ничего, — произнёс мягко Инсин, отрицательно качнув головой. — Давайте пройдём к фуршету. — предложил он и глянул на Фу Сюань, которая усмехнулась, прикрыв глаза. — Жаль, что здесь только еда от прислуги, я бы не отказалась от гунбао нашего Хранителя. — её голос стал сожалеющим и тихим, чтобы его слышали только они трое. — В последнее время я пробовала на вкус только его загадки, которые оказались малоприятные и слишком важные. — в её голосе проскользнула обида. Она сложила руки на груди и шагнула в сторону фуршетного стола. — Как-нибудь мы соберемся семьями, не переживай. — произнёс Инсин на выдохе, подхватывая сына под руку и начиная вести его за собой. Мужчина вздохнул, пока юноша смотрел то на госпожу, то на папу. Дань Хэн лишь представил, как он, Фэн, Инсин, госпожа Фу Сюань с маленькой громкой Фу Нин собираются вместе и в ушах тут же зазвенело. С одной стороны отец обокрал бы целый магазин и приготовил кучу вкуснятины, а с другой… Голова тут же заболела из-за осознания с какой вероятностью данная встреча станет настоящим минным полем. — Уж лучше наша королева со своим сыном для начала померится. — в её голосе отразилось раздражение. — Я не собираюсь вести свою дочь в дом кошмара. — добавила она уже спокойно. Дань Хэн подавился воздухом и покраснел. Он уставился на госпожу, которая словно говорила не о своем начальнике. Хотя Фу Сюань точно так же являлась и подругой Дань Фэна… — Королева? — не удержался юноша и приложил к губам кулак. Ему никогда не приходилось слышать подобного в сторону своего отца. А точнее только один раз и от Цзин Юаня очень давно, но отец сказал что-то такое, из-за чего тот больше не говорил подобного в его сторону. Юноша словил на себе изумлённый взгляд Инсина и Фу Сюань. Госпожа тут же смутилась и отвела покрасневшее лицо в сторону. — Твой отец порой капризничал хуже маленькой принцессы, а потом он стал Хранителем и Цзин Юань повысил его в звании до королевы. — пояснила тихо Фу Сюань и Дань Хэн залился краской только больше. Инсин приложил указательный палец к своим губам. — Только не распространяйся об этом сильно, а то Фэн голову может оторвать. — предупредил Инсин и поймал на себе растерянный взгляд юноши. — Да он и без этого найдёт сто причин, чтобы мне голову оторвать… — пробурчал Дань Хэн, вспоминая своё опоздание. В эту секунду они подошли к фуршету и на глаза Дань Хэна попались рисовые палочки. Тут же захотелось их попробовать. Инсин не стал удерживать его и начал о чем-то беседовать с Фу Сюань. Хэн схватил деревянные палочки и потянулся за вкусняшкой. Едва он откусил немного, как встретился взглядом с одним из тринадцати старейшин верховного совета. Его серые глаза будто изучали мальчишку, но при этом мужчина умудрялся попивать вино и о чем-то беседовать с какой-то женщиной. В какой-то момент он отвернулся, а наследник постоянства ощутил себя куском мяса на разделочной доске. — Это Жень Мин, тот ещё червь… — произнёс на выдохе Инсин. — Один из тех, кто остался в совете со времен Юйбэ. — на последнем слове голос мужчины дрогнул. — И тот, кто поддержал твоего отца, едва он ступил на правление. — добавила Фу Сюань, а Инсин прокашлялся, словно в его горло что-то попало. — Тупая шутка… — шепнул он и словил на себе недоумённый взгляд госпожи. Дань Хэн медленно вдохнул, но этого оказалось мало, чтобы заполнить пустоту в лёгких. Он поджал губы и отвёл взгляд в сторону, откусывая рисовую палочку. Сердце начало бешено стучать, как вдруг юноша зацепился взглядом за другого старейшину из верховного совета. Имена их всех он знал плохо, возможно уже просто забыл из-за малого интереса в сторону политики, а отец в какой-то момент перестал вдалбливать эти мелочи в его голову. Инсин и Фу Сюань начали разговаривать о своём. А юноша вслушиваться в классическую мелодию. Для него не знать Шопена, Бетховена, Моцарта и Баха означало бы просто не являться сыном своего отца. Всё-таки Верховный старейшина закончил дважды консерваторию, сначала на пианиста, потом на скрипача. Юноша невольно вспомнил, как отец занимался игрой на скрипке, пока Инсин старался не спалить кухню, а сам Хэн пытался делать уроки. То был его третий год в начальной школе и каждый день квартира заполнялась красивой игрой. Дань Хэн не заметил, как опустил свой взгляд. Музыка небольшого оркестра была хорошей, даже очень прекрасной, ведь в ином случае их бы здесь просто не находилось. Слишком придирчивым являлся Фэн в этом плане. Его слух всегда ловил фальшь, и он мог не просто сказать, что в каком-то месте что-то пошло не так, а даже пояснить за ошибку. Юноша до сих пор помнил, как его отец чуть не выгнал однажды пианиста со словами «будь у меня возможность, я бы сам сел за этот инструмент». Это произошло столь давно, но так хорошо отпечаталось в память. Юноша доел рисовую палочку, прикрыв глаза. Среди гулов людей он пытался различить фразы, но они все смешивались в одно нечто малопонятное. Его взгляд упал на одного из подошедших к фуршетному столу старейшин, чье лицо казалось ему слишком знакомым. Мужчина находился в паре шагов от него и поприветствовал юношу. Хэн положил палочки на специально отведённое для них место и вручил старшему ответный приветственный поклон. — Добрый вечер. — произнёс юноша и выпрямился, пытаясь экстренно вспомнить имя старейшины, а также встретился взглядом с мужчиной. Инсин и Фу Сюань позади Хэна резко перестали переговариваться. Старейшина мягко улыбнулся, после чего начал осматривать стол. Наследник медленно выдохнул, радуясь что разговора между ними не будет и хотел было повернуться к папе. — Вы стали совсем взрослым, Ваше превосходительство, Наследник постоянства. — произнёс старейшина ровно и без капли предвзятости. Дань Хэна передёрнуло, и он вновь посмотрел на мужчину, поджав губы. Он говорил так, будто не видел его на прошлом балу старейшин и стало страшно ожидать, что с его уст могло слететь дальше. — Мне до того, чтобы стать действительно взрослым, ещё очень далеко. — ответил юноша, в очередной раз вспоминая как сегодня совершенно нелепо опозорился. К лицу вновь прилип жар, а в груди образовалась пустота. Старейшина взял холодную закуску, а юноша начал бегать взглядом по столу и ухватился за бокал с лимонадом. — Как ваша учёба? — мужчина сделал надкус, а Хэн приложил к губам бокал и отпил из него. После чего положил свой большой палец на грань бокала, продолжая удерживать его возле груди. Он глянул на старейшину, который похоже проследил взглядом за этим движением. — Слышал, вы поступили на самостоятельно выбранный факультет? — улыбка на его лице была весьма дружелюбной. Юноша медленно выдохнул, собираясь с собственными силами. Он согласно кивнул, боясь последующей реакции. — Да. На прикладную математику и информатику, — произнёс юноша, даже не заметив как в название вложил душу. Он невольно подумал о одногруппниках: староста Сушан, которая умудрялась управлять оравой из двадцати двух парней и ещё двух девушек, высокомерный Йонас, который уже вовсю разрабатывал веб-дизайн, а также любящий без палевно поспать Ноя. На лицо Хэна проскочила улыбка и тут в голове мелькнула мысль, что Сушан тоже вроде как должна быть где-то рядом сейчас. — Обычно, первым высшем образованием в семье Дань являлось юридическое и только потом уже всё остальное. — слова мужчины заставили вернуть на него внимание. Он улыбался совершенно не ругая, но в груди юноши всё равно замерла каждая клеточка. Хэн отпил из своего бокала с желанием взять что-то по крепче. Но эта мысль показалась безумной. Юноша завязал и больше ни за что не прикоснётся к алкоголю. Тут же в голове всплыл Рэн, с которым он мог литрами распивать горячительные напитки. За этим последовал ещё один фрагмент из прошлого. Как они вместе пили вино, расположившись на полу в гостиной его квартиры, а потом целовались, ощущая сладкий вкус на языках друг друга. Рэн проскочил своей рукой под рубашку младшему. Дань Хэн едва удержался, чтобы не ударить себя по лицу. Он встряхнул головой и резкий рывок рукой замаскировал под прикрытие губы ладонью, после чего прокашлялся. — Разве? — поинтересовался юноша, вспоминая тему разговора. В ответ старейшина усмехнулся. — У Его превосходительства, верховного старейшины, Иньюэ-Дзюна, три высших и только два из них музыкальные. — пояснил мужчина, выгнув бровь. Дань Хэн растерялся, прекрасно зная какого орешка его отец. Грудь тут же начала заполняться раздражением. То, что Фэн получил в первую очередь юридический диплом, не должно означать, что он должен был пойти по точно такому же пути. Да и умудряться находиться в десяти местах сразу, в одной руке изучая лист с нотами, во второй подписывая важные документы, и делать перерывы на игру на инструменте… Перед глазами тут же всплыла картина из прошлого, из-за которой волосы на голове пошли в пляс. — Мне это известно, — произнёс юноша мягко и натянул уголки губ выше. Почему кругом только обсуждения о его отце? Тем больше других что ли нет? Хотя, кто хозяин, о том и говорят. — Господин Нин Вэн, помнится, Вы как-то хотели взять заказ в моей кузне? — внезапно прозвучал голос Инсина. Юноша вздрогнул, мысленно хватаясь за волосы, наконец узнав имя старейшины. Мужчина перевёл свой взгляд за спину наследника и Хэн невольно с облечением выдохнул. — Да, — старейшина согласно кивнул, — но разве у Вас не слишком плотный график? — поинтересовался он, его глаза округлились, показывая волнение. — Дань Хэн, — прозвучал будто из неоткуда голос Дань Фэна. Юноша с содроганием посмотрел на него. Боковом зрением ему было видно, как Инсин оказался рядом, начав заговаривать Нин Вэна. Юноша глянул на полупустой бокал красного вина в руке отца. — Нас ждёт семья Су, — произнёс мужчина ровно. Хэн глянул на него и увидел, как на мгновение его глаза прикрылись, а с губ, кажется, летел выдох. Свободной рукой мужчина поглаживал края бокала. Похоже, происходило что-то очень важное. Инсин вздрогнул, однако не отвлекся от своего разговора, потому что это оказалось бы тем ещё неуважением. — Зачем? — не удержался юноша, пытаясь оторвать свой взор от того, с какой скоростью отец поглаживал свой бокал. Если рядом с ним не находилось Инсина на торжествах, то отец начинал много пить. А когда нервничал, то поглаживал грани бокала, а по скорости можно понять, на сколько всё было серьёзно. Юноша почувствовал себя виноватым за то, что забрал у своего отца на этот вечер его оплот спокойствия. — Су Шинь хочет поговорить с тобой и узнать твоё мнение, а я не могу отказать. — по голосу было не понятно на какой он стадии опьянения, но в любом случае на сколько тяжело Фэн бы в этом не погряз, то не забудет ни одну важную деталь из всего сегодняшнего события… «А может даже не пытался…» — подумал невольно юноша, всего на секунду посмотрев куда-то в сторону. — Это обязательно? — совершенно глупый вопрос, который юноша не мог не задать. Бровь Дань Фэна выгнулась, буквально оказавшись на середине лба. В его глазах что-то сверкнуло, такое ледяное, которое на фоне чуть пьяного блеска казалось только страшнее. — А ты как думаешь? — в голосе проскочил яд. Мужчина развернулся и отправился в толпу. — Я понял, — ответил он с чувством вины. Осушил бокал, который отправил на стол и ступил за отцом, лишь на мгновение кинув свой взгляд на Инсина. Они переглянулись, юноша кивнул с натянутой улыбкой, будто успокаивая и говоря «я справлюсь» и начал искать взглядом семью Су, надеясь, что Сушан всё-таки здесь. Дань Хэн гадал, о чем именно должна будет пойти речь. К чему ему нужно быть готовым? Будут ли политические вопросы? Хотя без последнего бал старейшин это уже совершенно другое мероприятие. Едва прозвучала в голове последняя мысль, как он поравнялся с отцом, который замедлил свой шаг. Верховный старейшина прикрыл глаза и немного потянул вино из своего бокала. Юноша невольно начал считать секунды и на пятой понял, что тема разговора будет малоприятной. Столько глотков отец может сделать лишь сильно устав от чего-то. В груди стало пусто. — С тобой хотят поговорить для начала на тему саммита большой семёрки. — произнёс мужчина, смотря вперёд, задрав подбородок. А юноша набрал в грудь побольше воздуха, но заполненность так и не ощутил. — Сейчас мы обсуждаем урегулирование ядерной и военной отрасли. — Дань Фэн говорил тихо, чтобы слышал его только сын. Юноша сглотнул, радуясь, что отец решил хоть немного подготовить его. «То есть два столпа из четырёх у Сяньчжоу возможно под ударом…» — подумал юноша, вспоминая на чем стоит его страна. Продажа урана и военной техники, атомные электростанции, энергии с которых хватает на продажу другим странам. А третий столп Сяньчжоу это нефть и только четвёртый уже туризм. Взгляд юноши случайно упал на одну из старейшин, которая ещё секунду назад посмеивалась с каким-то мужчиной. Она глянула на Наследника и тут же стихла. Её бровь взлетела вверх, а Хэн резко посмотрел в сторону, чувствуя, как начинает краснеть. — А какие ограничения? — поинтересовался юноша и глянул на отца, который немного отпил своего вина. — Мягко говоря, они хотят, чтобы мы меньше продавали оружие, а это приведёт либо к увеличению грязных бумаг… «А это увеличение чёрного рынка, когда на бумаге боинг, а по факту продается истребитель…» — отозвалось в голове Хэна и он зажмурился, начав поглаживать свою переносицу. — …Либо придётся уменьшать производство, чтобы не было больших излишков. — закончил мужчина на выдохе, а в его голосе не укрылась злость. Юноша невольно распахнул глаза и сглотнул. «Но это приведёт к простою, что для конвейерного производства просто недопустимо. Придется либо неделю работать, неделю отдыхать, либо делать перерывы прямо на потоке. А для последнего нужно будет переделывать сами механизмы разработки…» — юноша набрал в лёгкие побольше воздуха, чувствуя, как по телу начинает бегать дрожь, а голова раскалываться. Он совершенно не любил ощущать страх за собственную страну. — А что касается ядерной отрасли? — поинтересовался Хэн, догадываясь, что идёт речь о ядерном оружии. Он глянул на старейшину Су Шиня вдали. — Если уран идёт полностью на экспорт, то ничего не будет. Но если на собственную электроэнергию и она идёт на продажу, то предлагается удешевить её для слабых стран. — ответил мужчина. Хэн перестал дышать и посмотрел ещё раз на холодного отца. — Про ядерное разоружение я вообще молчу. — сразу же после этих слов Фэн сделал огромный глоток вина. «Если Сяньчжоу откажется избавляться от ядерного оружия, то это может стать ударом по Сяньчжоу. Нас могут просто назвать потенциальным агрессором и что мы хотим держать всех в страхе.» — Хэн закатил глаза, поджав губы. Он коснулся своей переносицы, зажмурившись, и начал потирать её. «Саммит можно переименовать в «пытаемся задушить Сяньчжоу» — подумал красноречиво он, после чего встретился взглядом с Сушан. Она нежно улыбнулась ему. — Кому ты дорогу перешёл? — не удержался Дань Хэн, но не получил ответа. Они окончательно подошли к семье Су. От доброжелательной улыбки Су Шиня, которая оказалась обращена к нему, внутри юноши всё скрючилось, так как она шла наперекор его хитрым карим глазам. — Добрый вечер, господин Дань Хэн, Наследник постоянства. — Су Шинь вручил приветственный поклон, этому примеру последовала его жена с Сушан. Юноша сделал в ответ тоже самое, натянув на своё лицо доброжелательную улыбку, уже представляя, как сильно потом будет сводить скулы. — Вы же слышали о теме саммита большой семерки и слухах, которые ходят вокруг него? — поинтересовался мужчина и юноша забыл, как дышать. «Да… Слышал, минуту назад». — пронеслось иронично в его голове. Взгляд коснулся отца, который стоял рядышком и с улыбкой слушал их разговор. — Совсем немного, учёба. Сами понимаете. — произнёс Дань Хэн, чувствуя, как начинает накатывать паника. — Конечно. — произнёс господин Шинь и Дань Хэн вернул на него взгляд. Вот только глаза сами собой посмотрели на Сушан, которая теперь стояла ровно и смотрела то на своего отца, то на Верховного старейшину. — Тогда можно я введу вас в курс дела? — поинтересовался Су Шинь и в ответ получил согласный кивок. Дань Хэн постарался сосредоточиться на дальнейших словах мужчины, вот только их оказалось слишком много, чтобы уловить целостную картину. Но было ясно, что кто-то желает Сяньчжоу захлебнуться в попытках урегулировать свои отрасли лишь бы угодить решению саммита. И ведь против не попрёшь, так как страна быстро станет главным врагом всего мира в лице обычных людей. Внезапно зашла речь о Пениконии. Дань Хэн едва удержался, чтобы не упасть. Это страна была полноценным соперником для Сяньчжоу в плане своей экономики. А ещё демонстрацией великой демократии. Идея ядерного разоружения принадлежала им и у Хэна от этого глаз дёрнулся. Ядерная держава пытается указывать другой ядерной державе что ей делать. Юноша едва удержался, чтобы не ляпнуть «надеюсь, они первые в очереди на выкидывание своих ракет?». Из неоткуда в голове Хэна мелькнула мысль о матери. Он очень давно не слышал её голос и ещё больше не видел в живую. Вот только у Мэн Яо была своя семья, она воспитывала собственную дочь от мужа, которого любила, и к тому же являлась на данный момент ведущим тренером в федерации фигурного катания Пенаконии. Сердце сжалось, стоило подумать о катке. В ушах появился фантомный звук скольжения по льду. По телу пошли мурашки от того, какую магию можно было совершать, просто разъезжая на скорости и делая правильные движения. Из воспоминаний выдернул юношу заход локтем в бок. При этом сильно заболела голова, словно по ней прошлись молотом. Стало просто душно. Дань Хэна передёрнуло. Он вновь улыбался и пытался опять начать слушать собеседника. Вот только это оказалось фактически непосильно, так как нить оказалась потеряна пару предложений назад. — …Как думаете, на сколько благоразумно буквально дарить энергию другим странам? — это единственное, что дошло до юноши и он теперь чувствовал себя загнанным в ловушку. Его взгляд коснулся Сушан. Так и хотелось кинуться к ней. — Это ужасно. — произносит первую попавшуюся мысль Дань Хэн и возвращает взгляд на Су Шиня. Мужчина похвально улыбается, и юноша тут же понимает, что ответил правильно на этот вопрос. Остаётся только подлизать и можно будет сбежать, схватив подругу под локоть. — Ведь страны должны сами себя стараться обеспечивать. У более развитых есть свои планы на ресурсы и если начать их раздавать, то придётся пересматривать экономическую политику. А в данной ситуации могут начаться проблемы. — юноша произносит это на одном дыхании, будто хватаясь за спасительную тростинку. Су Шинь расцветает от его слов. Но тут появляется мысль, которую захотелось озвучить. «У всех стран разные ресурсы…» — Вот только не каждая страна способна на такое… — сорвалось с губ прежде, чем он успел подумать. Янтарные глаза впереди изумились. — Идиот. — шикнул позади Дань Фэн, так что его слышал только сын. Сушан впереди посмотрела на друга, будто тот сморозил глупость. — К чему вы это? — искренне удивился господин Шинь. Дань Хэну захотелось себя стукнуть. Он резко осознал, что закопал свой шанс на свободу собственной неосторожностью. — К тому, что… — Дань Хэн отвёл взгляд, в поисках хоть чего-то, что способно его спасти. К щекам прилип жар. — Вы же понимаете, что Сяньчжоу, — взгляд Су Шиня коснулся Дань Фэна, который напоминал сейчас холодную скалу, — из-за своей мощной экономики, — он вновь глянул на юношу, — одна из тех стран, которой придётся кормить слабых, если эта затея будет принята. — голос мужчины был сдержанным. — Вы хотите поиграть в благородство, рискуя лишить собственных граждан всех благ? — в голосе отразилось недоумение. «Чёрт!» — выругался Дань Хэн, начав мысленно ходить по бездне. У него были мысли на этот счёт, но они всё никак не могли собраться во что-то единое. Внезапно плеча коснулась рука отца. Это прикосновение не ругало, а словно спасала из этой ямы. — Думаю, что Дань Хэн просто подумал о странах, которым тяжело справиться со своими кризисами. Он вовсе не имел ввиду, что Сяньчжоу нужно играть в спасателей. — кинул якорь Дань Фэн. Юноша уже видел, как после вечера его будут отчитывать за неосторожность. — Да, верно. — закивал согласно юноша, словно резко обратился в болванчика. — У Сяньчжоу много своих проблем и желаний, мы не можем себе позволить внезапно продавать энергию за дёшево. Просто я подумал… — его заставил заткнуться сильный щепок. Дань Хэн лишь глазами посмотрел на отца и видел, как тот продолжал быть совершенно спокойным на вид, но он попивал вино, наклонив голову, и в его глазах плескалось «ты идиот?». — Что? — Су Шинь выгнул бровь, на его лице внезапно расцвела опасная усмешка. Дань Фэн хотел что-то сказать, но его опередили. — Волнуетесь о благополучии чужих стран? Похвально… — его перебили. — Старейшина Су Шинь, — вмешался Дань Фэн, видя, что его ребенок совершенно не справляется, и встретился взглядом со старейшиной. Мужчина замолчал. — Учить его политике, моя работа. Прошу прощения, что вам приходится делать это за меня. — мужчина поклонился. В эту секунду мир Дань Хэна рухнул. Юноша посмотрел ошарашенно на отца. Все в округе резко замолчали и, кажется, взоры гостей оказались направлены лишь на них одних. Захотелось исчезнуть. Дань Хэн попытался сглотнуть, но слюна обожгла горло. Чтобы Верховный старейшина кланялся перед советниками в качестве извинений? Внутри наследника всё сжалось. Он не только провалил миссию под названием «не позорься», но и отца за собой потянул. «Ненавижу политику» — отозвалось чётко в голове. Сердце быстро застучало, и юноша сглотнул. Су Шинь отошёл от оцепенения и вручил ответный поклон. — Вам не за что извиняться. Не ваша же вина, что Наследник постоянства выбрал отрасль, которая сложно сопоставима с его будущим. — произнёс с сожалением мужчина. Старейшины выпрямились. Первая мысль Дань Хэна была, что нужно бежать. Куда-нибудь, где он не будет посмешищем. Второй мыслью последовало, что стоит всё-таки объяснить свою точку зрения. Но тогда это возможно будет ещё большая лажа. — Старейшина Су Шинь, думаю, что данная тема зашла в тупик. — произнёс Дань Фэн, смотря лишь на него. Дань Хэн будто перестал существовать рядом с ним. В ответ последовал согласный кивок. Юноша глянул на отца и его начало трясти, а мысли образовали настоящую горькую кашу. — Я просто хотел сказать, что если помочь бедным странам, то потом можно использовать это для своей выгоды. — выпалил Дань Хэн, вновь заставив обратить на себя внимание. Он крепко сжал кулаки, решившись вылезти из этой грязной лужи. Господин Су Шинь усмехнулся и словно посмотрел на юношу по-новому. А Дань Фэн медленно выдохнул и на его лице так оказалось написано «Всё же решил отстоять себя? Валяй.». — Но нужно выбирать кому помогать, а в данной ситуации решение саммита будет принуждением. — напомнил господин Шинь. Дань Фэн вздохнул. Юноша выгнул бровь, окончательно потерявшись. — Нам придётся кормить ближайшие бедные страны. — А мы не потянем Баранзы, — добавил Верховный старейшина и проследил за тем, как его сын изумился. Дань Хэн, округлив глаза, посмотрел на отца. Веки юноши дрожали. В старшей зелени так и горело «ты не ту тему выбрал для озвучивания своих размышлений о бедных странах». — Баранзы? — удивился Дань Хэн. Данная страна находилась на западной границе Сяньчжоу и ещё не отошла от гражданской войны, закончившейся всего год назад. Дань Фэн поднял голову и прикрыл глаза, начав говорить. — Это совершенно сухая территория, без капли ресурса… «Знаю, отец. Географию проходил.» — И единственное что там есть, это дешевая рабочая сила. — продолжил Су Шинь, смотря на мальчишку. — Как можно выгодно использовать страну, которая полноценная пустышка и размером с Лофинские земли? — мужчина не сдержал усмешку, а Дань Хэну захотелось вытащить флаг о помиловании. — Дать им технологии, чтобы они работали на нас, за дёшево? — предположил Дань Хэн и в ответ Су Шинь рассмеялся. Верховный старейшина вздохнул, прикрыв глаза, а юноше захотелось провалиться сквозь землю. — Слишком дорого и долго. — произнёс Дань Фэн, словно озвучил общеизвестный факт. — Но в долгосроке… — Дань Хэна перебили. — И у нас на носу кризис, из-за возможных решений саммита, который должен по минимум отразиться на наших подданых. — протянул Дань Фэн. — А ты пытаешься их безумству противостоять? — не удержался юноша и словил на себе злую искру зеленых глаз. Захотелось спрятаться. — Уж поверь, когда на каждое твоё слово идёт аргументация «Вы легко в любой момент можете скинуть бомбу на других. Мы лишь хотим, чтобы от вашей руки не пострадали невинные» и подобную тему обильно льют в уши обычных людей, которые слишком любят мирное небо, приходится выбирать каждое слово, чтобы не повесить на себя ярлык агрессора. — мужчина выдержал паузу, сделав глоток вина. — Я стараюсь сгладить углы, но это тебе не игра в песочнице в детском саду. — в голосе проскользнул яд. Хэн оказался словно сломленным. — Господин Дань Хэн, Наследник Постоянства, — Су Шинь привлек к себе внимание мальчишки и внезапно поклонился. От этого действия в душе парня мир треснул, — простите меня за мою неучтивость. — Юноше пришлось дать ответный поклон, чтобы не выглядеть ещё более глупо. Как же он устал от этой игры в почтение и этого бала в целом. — Ничего страшного, я понимаю. — ответил Дань Хэн, заталкивая своё раздражение и удивление куда-нибудь подальше. Они выпрямились. Юноша заметил, на сколько изучающе смотрел на мужчину его отец и от этого в груди появилось плохое предчувствие. Его губы оказались поджаты, а пальцы очень быстро очерчивали грань уже пустого бокала. Нечто малоприятное подступило к горлу наследника. Легкие запекло и стало тяжело дышать. Глаз задергался. Су Шинь сделал шаг в сторону мальчишки. — Можно мне вас пригласить на личный разговор. — предложил господин Су и в его глазах мелькнул огонёк. Дань Фэн выдохнул, прикрыв глаза. Юноша глянул на него, моля о помощи, но тот будто резко абстрагировался. План к бегству отсутствовал и на этот раз Дань Фэн не предлагал спасительный якорь. Юноша посмотрел на Су Шина и учтиво улыбнулся. Отказать, означало показать свою надменность и высокомерие. Согласиться, оказаться в невыгодном положении. — Да, конечно, — пришлось согласиться через силу, и юноша ступил навстречу. В горле тем временем появился сильный зуд, а из груди рвался чёртов хрип. Приходилось давить рвущийся приступ. Они отправились в только великому дракону известном направлении. Дань Хэн смотрел по сторонам, словно надеясь найти выход из ситуации. Теперь он один на один с одним из старейшин. — Мне хотелось бы поговорить с вами на важную тему, — начал было господин Су. Дань Хэн сделал вдох, который застрял в горле и пришлось проглотить чуть не появившийся кашель. «Разве вы уже не попытались закопать меня?» — саркастично прозвучало в голове юноши. Он начал пытаться прислушиваться к музыке, будто только она была способна поддержать его сейчас. — Слушаю, — юноша показал готовность кивком. — Я представляю, как тяжело вам даётся сама мысль о будущем правлении. И могу помочь вам в решении этой проблемы. — от одних этих слов стало не по себе, а сказаны они были так уверенно, что Су Шинь в глазах юноши на мгновение стал похож на сумасшедшего. «Ты предлагаешь мне уговорить родителей второго ребенка завести? Что ты имеешь ввиду?» — отозвалось мало приятно в голове Дань Хэна. Оказалось, тяжело продолжить держать своё лицо, а выдох получился рваным и легкий кашель сорвался с губ с хрипом. Су Шинь с волнением посмотрел на юношу и в ответ тот только махнул головой, прикрыв губы. — Легкая простуда. Продолжайте. — поспешил успокоить его Дань Хэн, зная о своей астматической славе, и под видом складывания рук на груди, начал искать ингалятор. — Избежать правления можно не только имея младшего брата или сестру, и не оказавшись мертвым. — мужчина сделал паузу и глянул на юношу, будто изучая. Дань Хэн смотрел вперёд, сильно сдвинув брови вместе. Он старался понять Су Шиня, но ему не хватало деталей. — Правление можно передать Источнику постоянства. То есть вашей супруге. Мир рухнул, а маска на лице Дань Хэна треснула. Его глаза округлились, а ноги сами собой приковались к полу. Су Шинь встал напротив юноши и посмотрел в ошарашенные зелёные глаза. — Простите, что? — выпалил мальчишка, едва ли находя в себе силы для взгляда на переносицу старейшины. Осознание намека постепенно доходило до напрочь отупевшей за сегодня головы.