Хранитель постоянства

Дань Хэну снилось, как он, будучи ещё совсем мальчишкой, досиживал математику и мечтал, чтобы наконец прозвенел звонок. Взгляд постоянно бегал к окну, в надежде увидеть внизу машину папы. Сегодня его обещался забрать Инсин. Вот только сердце желало увидеть идущего ко входу отца. Ему хотелось так много рассказать Фэну! Не то, чтобы он не любил Инсина, просто тот не всегда понимал его. — Господин Дань Хэн, Наследник Постоянства, вся информация расположена на доске. — раздался строгий голос учительницы. Мальчишка вздрогнул и в испуге посмотрел на доску, где были расписаны номера упражнений. А полное обращение резануло по ушам, словно твердило: будьте серьёзнее или вы забыли, кем являетесь? Вместе со звонком дети начали собираться и Хэн вылетел из класса, кажется, даже забыв написать домашку в дневник. Его больше волновало, что сегодня он с родителями наконец поедет на каток и они будут на льду все вместе! Мальчишка вылетел из здания школы одним из первых. Других детей уже ловили их родителей и Хэн в конце концов точно также запрыгнул на руки едва поспевшему за ворота Инсина. — Ой-ой, какой ты тяжёлый стал. — произнёс Инсин с улыбкой, едва удерживая на руках восьмилетнее чудо. Хэн в ту же секунду разразился недовольством, только крепче обнимая папу за шею: — Если бы ты чаще обращал на меня внимание, то заметил бы как я вырос! — в голосе мальчишки отразилась не только злость, но обида с ревностью. Инсин горько вздохнул и поставил юношу на землю. В зелени отразились слёзы и с лица мужчины тут же слетела улыбка. — У меня много работы… — растерянный голос оказался перебит злым писком: — У отца тоже! — Но я занимаюсь не только бумажной работой… — мужчина растерялся и присел перед мальчишкой, который оказывается стал не только тяжелее, но и выше. Теперь приходилось чуток поднимать голову, будучи на корточках, чтобы смотреть в глаза ребенка. — И что? — выпалил Хэн. — О чём спорите? — из неоткуда раздался голос отца и Хэн за секунду оказался возле появившегося Фэна. Мальчишка обнял его за талию, уткнувшись носом в живот. — Он только сейчас заметил, как я изменился! — пожаловался Хэн. Его плеча коснулась нежная рука и начала успокаивающе поглаживать. — Инсин не виноват, он старается изо всех сил уделять внимание нам. — попытался оправдать мужа Фэн, но тут же встретился взглядом со злой юношеской зеленью. — Но почему у тебя получается больше находить свободного времени на меня?! — из юных глаз вот-вот готовились пойти слёзы. Фэн присел и посмотрел на мальчишку со всей серьёзностью. — Потому что в моей власти Старейшины, которые должны принимать решения, касающееся страны. Я могу их в любой момент позвать и буду прав. А в руках Инсина обычные рабочие, которые целыми днями создают различные штуки. Тебе же не нравятся уроки труда, вот представь, что у этих людей данные занятия по восемь часов в день почти ежедневно. Твой папа чисто физически не может их затащить в мастерскую в не рабочее для них время, чтобы ослабить свой труд. И к тому же, он дополнительно работает с бумажками, это его домашняя работа, которую приходится делать, параллельно размахивая молотом, чтобы создавать раритетные красивые различные клинки! — объяснил ситуацию Фэн и начал вытирать слёзы с мальчишечьего лица. — Но это совсем не значит, что я не люблю вас. — произнёс Инсин, подойдя к двум своим самым любимым людям. Фэн поднял на него взгляд и Хэн, поджав дрожащие губы, последовал его примеру. Мальчишка встретился с голубыми, полными любви, глазами и совершенно внезапно оказался на крупных крепких руках. Хэн тут же обхватил шею папы под нежный смех отца. Фэн потрепал его волосы, не в силах оторвать взгляд от того, как юная зелень жестоко смотрела в глаза Инсина. Это было больше похоже на борьбу, где мальчишка начал давать слабину. — Простишь меня, юноша? Не будьте жестоки по отношению ко мне, поверьте, моей голове вполне хватает вредности вашего отца. — в голосе мужчины прослезилось сожаление, а глаза стали столь невинными, что Хэн начал серьезно думать над прощением. — Инсин! — рявкнул Фэн. — Хорошо. — юноша согласно кивнул папе и в ответ тот только расцвел. — Но пообещай, что ты будешь меньше работать! Восемь часов труда, это ужасно! А ещё домашняя работа по пути! — мальчишка искренне испугался и в его глазах даже блеснуло сочувствие. — Как ты не устаёшь вообще? Инсин округлил глаза, не в силах поверить в услышанное. Его взгляд коснулся Фэна, который смотрел совершенно довольно на своего отпрыска, кажется, даже перестав злиться на не осторожные слова мужа. Блондин посмотрел вновь на ребенка и с улыбкой ответил: — Устаю, очень сильно устаю. — седовласый согласно закивал. — А теперь поедем на каток, или уже передумали, ваше превосходительство? — мужчина выгнул бровь и увидел, как испугался мальчишка на его руках. — Не называй меня так! Терпеть это не могу! — воскликнул недовольно Хэн. Но, внезапно, его глаза округлились и заискрились, а губы изогнулись в яркой улыбке. — И поехали скорее на каток! Хочу наконец надеть коньки и играть с вами в догоня на льду! — Скорее хочешь увидеть, как я буду позориться. — устало произнёс Фэн и коснулся своей переносицы, прикрыв глаза. На него посмотрело два изумленных взгляда. — Я потом с удовольствием обработаю твои ушибы, полученные на льду. — Инсин подмигнул и тут в его сторону жестоко сверкнули взрослые зеленые глаза. — Инсин! — рявкнул Фэн, начав почему-то краснеть. — Отец, а почему ты злишься? — удивился мальчишка. Фэн потрепал сына по волосам и сказал честно: — Твой папа просто иногда перебарщивает, когда помогает мне с ушибами. — в его голосе отразилась усталость. После чего он отправился к машине, а следом за ним отправился Инсин, всё ещё держа на руках ребенка. — Впереди нас ждёт самое долгое время дороги до катка. — произнёс седовласый мужчина, горько усмехнувшись. — Почему? — брови Хэна подскочили, и он увидел, как папа медленно выдохнул. Взгляд юной зелени направился на машину, в которую сел отец. Ответа не последовало, а вместо этого его поставили на ноги рядом с внедорожником. — Садись, — произнёс Инсин и открыл дверцу. Мальчишка тут же забрался на заднее сиденье, а папа отправился на водительское. Дорога до катка была долгой и не только из-за пробок, но и потому что Фэн постоянно ругался на всех и всё. От слишком медленной скорости, до баранов, лезущих куда не надо. Мальчишка смотрел в окно, наблюдая за потоками машин. В ушах прозвенело странное эхо битого стекла. Мальчишка встряхнул головой и осмотрелся. В машине всё было нормально. Юноша облокотился лбом о стекло. Стало скучно, хотелось засесть в телефон, вот только ему не разрешали в нем находиться, будучи в машине. Они пересекали перекрёсток. Хэн увидел через боковое стекло как в них неслась машина. Стало страшно. Во рту всё резко пересохло. Может, машина остановится? Нет она продолжала лететь. — В нас несутся! — крикнул Хэн, но стало поздно. В его дверцу влетела машина. Тут же предавало все кости. Из рта хлынула кровь. — Дань Хэн! — крикнул Фэн. Руки мальчишки кто-то коснулся. Но перед глазами все поплыло, и он не понимал, что происходит. — Пап! Отец! — кричал Хэн, пытаясь вылезти из-под вмятины. В горло врезался ремень. Юноша поднял взгляд и увидел, что Инсин лежал на руле, из его лба текла кровь. — Папа! — Фэн потянулся к нему. Его руку продолжил кто-то сжимать. Это был Фэн, который пролез между сиденьями. Из глаз потекли слезы. В голове вихрь из мыслей. Всё должно было быть нормально! Это должно был быть лучший день за последнее время! Что будет с папой? С отцом? Что вообще будет дольше?! Рот заполнился кровью, стало тяжело дышать. — Всё будет хорошо… — прохрипел Дань Фэн. Но тут свет в его глазах поблек. — Отеец! — нашёл в себе силы для очередного крика мальчишка, но мир исчез под силой странной мелодии. Дань Хэн распахнул глаза и резко сел, чувствуя лихорадку с жаром. В уши била мелодия будильника, перед глазами всё ещё стоял увиденный кошмар. От пронзившего ужаса оказалось невозможно нормально дышать. Следующая мысль заставила схватить мобильный, вырубить будильник и зайти в набор номера. Пальцы застыли ровно в миллиметре от «отец «. Воспоминания вчерашнего вечера тут же промелькнули в голове и стало тошно. Особенно невыносимо стало от возможной помолвки, на которую он уж точно ответит отказом, так как ещё сам по себе не готов к этому. А раз у него есть право выбора, то нет смысла идти на поводу какого-то левого человека. Юноша случайно набрал отца. Сердце пропустило удар и захотелось вывернуться наизнанку. Внутри всё охладело и Хэн осторожно приложил телефон к уху; либо он сейчас разбудит родителей, либо они уже не спали, одно из двух и хотелось бы попасть во второй вариант. Гудки шли долго, от чего тело бросило в холод. Воспоминания реалистичного кошмара дали о себе знать мелкой дрожью в теле. Едва юноша захотел сбросить, как Фэн снял трубку: — У тебя ровно пять секунд чтоб объяснить, какого хрена ты меня разбудил. — раздался злой и сонный голос отца, из-за которого захотелось сглотнуть. Хэн приоткрыл губы, по телу поползли холодные мурашки. Взгляд забегал по гостиной, и затянувшаяся тишина совершенно не понравилась старейшине. — Мать твою, Хэн! Какого хуя?! Свалил вчера после торжества, а теперь будишь? Может тогда не стоило съебывать в город? — громкий и отнюдь не добрый голос Фэна сработал посильнее колющего удара. Хэн пожалел, что поддался чарам кошмара. Но зато родители в порядке, уже хорошо. И всё равно стало так мерзко на душе. — Я тебе язык оторву, Фэн. — раздалось недовольное ворчание возле отца. Хэн натянул уголок губ, зная как Инсина бесило любое проявление мата. — Мне приснился кошмар… — выпалил Хэн, чувствуя быстрое биение сердца, и тут же лицо бросило в жар. Это же стоило ему звонить по такой причине! Словно маленький ребёнок… Повисла неловкая тишина. Юноша уставился на телевизор, а Фэн на той стороне трубки протяжённо вздохнул. — Тебе сколько лет? — в его голосе проскользнуло недовольство, от которого тут же захотелось вывернуться наизнанку. Хэн понял, что нет смысла увиливать от ответа и нужно сказать правду, какой глупой она не являлась. — Мне приснилось, что мы попали в аварию, вот я и подумал, что… — выпалил юноша и осёкся. Повисла ещё более неловкая тишина и появилось желание удариться о стену. Ладонь непроизвольно сжала мобильный, от чего грани начали впиваться в кожу. — Всё в порядке. — произнёс Фэн на выдохе, будто успокаивая. Прозвучал скрип, возможно, отец сейчас там сел на кровати. — Мы спали. — добавил мужчина твёрдо. Юноша вздохнул, чувствуя, как стремительно отлегало от сердца. Вновь тишина, которую оказалось просто нечем заполнить. — Что-то ещё? — этот вопрос разбудил Хэна и тот отрицательно качнул головой. — Нет, больше ничего. Прости, что разбудил. — протараторил юноша и понял, что его тело оказалось сейчас очень сильно напряжено. — Ничего, главное, что ты теперь спокоен. — произнёс мужчина, явно давя зевок. Хэн согласно кивнул, поджимая крепко губы. Глаза зацепился за часы, которые стояли на игровой консоли и стало ясно, что пора заканчивать данный разговор. — Я пошёл собираться. — Удачи тебе. — едва он договорил, как Хэн сбросил вызов и встал с дивана. Стоило сделать шаг, как он чуть не споткнулся о собственный портфель. Юноша кое-как сохранил равновесие и отправился в свою комнату, подхватив пиджак с соседней софы. По пути он расстегнул на себе рубашку, совершенно не представляя как в ней спал. Да ещё и в брюках. Едва юноша переоделся в университетскую форму, как он понёс свой костюм в прачечную. У него было время на то, чтобы дождаться окончания стирки и развесить одежду. Но не погладить. Иногда юноша жалел, что жизнь его семьи максимально приближена к обычной. Проживали в обычной квартире, прислугу практически не использовали. Иногда так хотелось скинуть некоторые бытовые вещи на кого-то другого. Хэн не смог сдержать смешок, закидывая свой чёрный костюм в барабан. С другой стороны, проще сделать самому, как себе комфортно. Единственное, он ничего не успевал сделать с рубашкой. В голове совершенно не кстати мелькнуло воспоминания после окончания вчерашнего вечера: Как он влетел в свою комнату, ударом кулака нажав на выключатель. Схватил портфель, который накинул на плечи, а в руки взял кроссовки. Юноша помчался в сторону выхода, выключив коленом свет. На первом этаже бокового дома ему встретились родители. Инсин изумился, когда Фэн нахмурился и выставил руку, преграждая путь мальчишке. — Я не маленький, — рявкнул Хэн, вставая перед родителями. Он посмотрел в глаза отца и видел в них злость. — Дань Хэн, — отчеканил мужчина, задирая подбородок. Юноша посмотрел на руку Инсина, которая сжала плечо отца, а потом глянул в глаза старейшины. — Ты время видел? — в голосе Фэна отозвалось недовольство и, казалось, он был готов разразиться настоящей тирадой. Хэн вздохнул, наклонив голову. Ему едва удавалось держать лицо спокойным, чтобы не огрести ещё раз. А то мало ли, кривая улыбка человеку не понравится. — Я не пил, могу подышать. — взгляд юноши забегал по стенам. — Не хочу я здесь оставаться и не буду. — на последнем слове младшая зелень глянула в старшую и увидела, как глаза старейшины округлились. — Запрешь в комнате, вылезу через окно. — от последнего слова Фэн стал струной, его брови взлетели на лоб, а глаза округлились. Он невольно опустил руку, освобождая проход и мальчишка проскочил, будто его могли сейчас схватить. — Остановить его? — раздался взволнованный голос Инсина. Хэн вскинул брови, чувствуя, как начинает учащаться биение сердца. Юноша ускорился и достаточно быстро добежал до входа в гараж. Влетел в помещение, схватил шлем, который по пути к мотоциклу надел на голову. За ним никто не пришёл, от чего становилось с одной стороны легче, а с другой в голове начинала твориться каша. Юношу передёрнуло от нахлынувших воспоминаний. Он вскочил, достал из ящика гель для стирки, заправил машину, закрыл барабан, включил нужный режим и побежал собирать сумку. Ему совершенно невиданно, что придётся делать в вузе с его нулевой подготовкой. Вчера, по приезду домой, ему хватило сил только лечь спать на диван в гостиной. Стоило собрать портфель, как Хэн поплёлся на кухню. В его голове совершенно отсутствовали идеи для завтрака. Но ехать в университет на голодный желудок идея ещё хуже, чем если он отведает горелую яичницу. От последний мысли в желудке повис червяк и перед носом будто вновь появился горелый запах еды Инсина. Хэн открыл холодильник и со вздохом закрыл. Голову пронзила тупая боль. Юноша достал небольшую кастрюлю, положил в неё рис, который залил водой. Желудок начало разрывать от голода. Останься он в резиденции, то уже бы, наверное, поел. А так, приходилось что-то придумывать самому. Пока на плите варился рис, юноша молился Великому дракону, хранителю Лани и кому только можно, чтобы ничего не подгорело. Самым лучшим поваром в его жизни был Фэн, и мальчишка не понимал, как у него получается готовить. Один раз Хэн чуть не сжег кухню и тогда с губ отца последовало красноречивое «иногда мне кажется, что не я твой кровный отец, а Инсин». Когда рис отварился, чуток пригорев, юноша положил его к себе в тарелку и смешал с сырым яйцом. Поставил чайник греться на плиту и отправился завтракать за стол, прихватив свой любимые палочки для еды. Утро слишком тихое, и пустая квартира казалась через чур большой для него одного. Едва юноша оказался за столом и взял в руки палочки, как взгляд зацепился за иероглифы на ручках. Сердце пропустило удар. Он вспомнил вчерашнюю ссору с отцом и как тот схватил его за ухо. Ушная раковина тут же дала о себе знать болью. А ещё хуже стало от воспоминаний слов самого родного в его жизни человека, которые эхом прозвучали в голове: «…ты, вместо поддержки, помощи или хотя бы хорошего поведения, только ещё больше действуешь на мои нервы». Самое последнее чем хотел быть Хэн, так это обузой. Но соответствовать статусу у него совершенно не получилось… По телу разлилось что-то тягучее и малоприятное. Юноша встряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. Но он всё равно вспомнил, как после ссоры и разговора с Сушан, ему пришлось встретиться со старейшиной Ан Хуан. Так долго улыбаться и пытаться вникать в совершенно чужую тему ему не приходилось от слова никогда. После этого улыбка на его лице стала буквально деревянной, а скулы невыносимо сводило, когда внутри всё горело от стыда, растерянности и паники. Юноша коснулся своего виска, прикрыв глаза. Он медленно вдохнул, ощущая себя совершенно разбитым. Хэн зашёл в телефон. В последствии разговорился с Март, которая предложила его забрать по пути. Девушка жила в квартале от улицы Старейшин, и он не стал отказываться. После завтрака, Хэн помыл вручную посуду, так как гель для посудомойки почти закончился. Пока было время, он сбегал до магазина за новой упаковкой и едва поставил её рядом со старой, как по квартире разнёсся писк закончившей стирать машины. Пришлось развесить одежду сушиться, а рубашку просто отправить в контейнер к грязному белью. Внезапно позвонила Март, стоило закрыться крышке корзинки. Юноша поспешил ответить, отправившись за своей сумкой. По пути он закрыл вход в прачечную ногой. — Я жду у твоего подъезда, — тут же произнесла Март. Хэн согласно кивнул, направившись в кухню. — Скоро буду, — заявил он и сбросил вызов. После чего вбежал в обеденную зону, схватил сумку со стула и побежал в прихожую, нащупывая рукой в кармане наушники. На пороге Хэн подвернул ногу и упал, чуть было не проехавшись лицом по стойке для обуви. Лодыжка заныла уже забытой некогда болью, как и локоть, на который прошёлся основной удар. — Чёрт. — выругался Хэн и поднялся. Начал, торопясь, надевать обувь, ощущая прилив жара к щекам. Находись здесь Фэн, то определённо последовало бы «уже ходить разучился», помогая встать. А Инсин бы просто спросил его о самочувствии. Юноша вылетел из квартиры, чисто жестом проведя по магнитному замку ключом. Характерный гудок ясно дал понять, что дверь закрыта. Юноша по пути в лифт надел наушники и включил столь любимую музыку. Тупую боль он практически не замечал, уже привыкнув к ней за двенадцать лет в большом спорте. Но всё равно ощущения казались не из самых приятных. В лифте Хэн облокотился о стену и прикрыл глаза, задрав голову. Сейчас он находился здесь не один, а с несколькими людьми. Всё-таки проживали в большом жилом комплексе. Любимая музыка не давала думать о плохом, позволяла просто наслаждаться моментом и искать силы для дальнейшего дня. Лифт остановился. Хэн открыл глаза и тут же по телу прошёлся холодок. Он поспешил на выход следом за мужчинами. Музыка на мгновение прервалась. Пришло сообщение на телефон, и юноша поспешил ответить на него. Стоило выйти на крыльцо, как кто-то коснулся плеча. Хэн вздрогнул, резко остановился и обернулся. Ему подавали ключ-карту и осознание резко ударило по голове. Потеряй он карту, добром бы это не закончилось. — Спасибо, — выпалил Хэн, одной рукой снимая наушник, а второй принимая ключ. — Не за что, Ваше превосходительство. Если что, вы обронили его рядом с лифтом. Разрешите откланяться. — мужчина вручил поклон, после чего отправился к своему другу. Хэн глянул на ключ, ощущая быстрое биение своего сердца и очередной прилив жара. Лодыжка уже прошла и Хэн подумал, что ударься коленом, то наверняка хромать перестал бы только сейчас. Юноша со вздохом отправился дальше, на этот раз смотря себе под ноги. Ключ отправился в карман, а наушник вернулся в ухо. Он внезапно испугался, что из-за своей рассеянности споткнётся и на спуске. Похоже, вчерашний вечер высосал из него все силы. Стоило повернуть на тротуаре, как перед глазами буквально из неоткуда вылезла Март. Юноша остановился в шаге от неё, вытаращив глаза. — Как ты? — выпалила девушка. Хэн вытащил из ушей наушники, смотря в глаза подруге. — Признавайся во всех вчерашних событиях и не смей ничего утаивать! — воскликнула она, а юноша поджал губы, выключая музыку на телефоне. — Долгая история. — глаза невольно округлились, а в голове пронеслись самые яркие события вчерашнего вечера. Во рту резко всё пересохло. Он убрал наушники, кинув их в карман, и вновь посмотрел на подругу. — Пошли в машину, а то опоздаем ещё! — Март потянула друга за собой, схватив его за рубашку на плече. Столь сильное рвение удивило, но Хэн вспомнил, где он жил и чего могла стоить каждая минута вне проезжей части. Взгляд коснулся белого ниссана рестайлинга, который достался подруге от матери. — И всё же, — они остановились возле машины девушки и Март посмотрела на друга, — не стоит держать всё в себе. — добавила она с улыбкой, моргнув глазом, после чего она отправилась к водительской двери. Дань Хэн медленно выдохнул, прикрыв глаза. — Хорошо, — произнёс юноша, улыбнувшись. Машина издала гудок, открылись двери и девушка села на водительское сиденье, а парень приземлился на пассажирское. Он вдохнул запах лаванды, который всегда витал в салоне машины подруги. Они пристегнулись, девушка завела автомобиль и выехала на проезжую часть, до этого пропустив мимо проехавший автомобиль. Внезапно Хэна одолел сильный зевок. Пальцы невольно скользнули к переносице, а глаза прикрылись. — Опять пробка. — выпалила Март. Юноша не захотел даже открывать глаза, стоило машине остановиться на выезде со двора. — Если они нас не пропустят, то это будет просто кошмар! — протараторила девушка, под конец натянув голос. Дань Хэн взглянул на неё, и увидел, как она зажмурилась, но достаточно скоро вернула свой взгляд на дорогу. — Рано или поздно влезем… — произнёс огорчённо Хэн, прекрасно понимая подругу. Повисла тишина, которую начал разрывать стук поворотника. — Ненавижу улицу Старейшин! На ней всегда машин больше, чем жителей в городе! — не удержалась девушка, постоянно смотря по сторонам. Дань Хэн вздохнул, натянув один уголок губ. Он начал потирать переносицу, будто это могло помочь справиться с появившейся головной болью. — На самом деле это просто крупная транспортная артерия. — протянул Дань Хэн, прикрыв глаза. Его локоть правой рукой уперся о дверцу, а голова легла на кулак. Начинало понемногу клонить в сон, и юноша больше не смог разлепить глаз. — И что?! — выпалила девушка. Хэн даже не вздрогнул, привыкнув к ругательствам отца, будучи тот за рулем. Машина наконец тронулась и повернула налево. Вот только она встала, едва оказалась в своей полосе. Зазвучал звук аварийки, отдавая благодарность впустившему их авто. — Вот бывают же хорошие люди… — протянула Март взволнованно и выключила аварийку. Дань Хэн начал засыпать и вскоре увидел сон, где его ругал в очередной раз преподаватель по базам данных. Он называл его бездарем, а проект бессмысленным. Грезил, что юноша не дотянет даже до третьего курса такими темпами. Так сильно хотелось сказать господину Бай Лину, что тот совершенно не прав и полон предвзятости. А потом юноша сидел в библиотеке в попытках найти как можно больше информации, чтобы доказать чёртовому преподавателю его неправоту. Каким-то образом юноша оказался возле Рэна. Они целовались, страстно и влажно, словно в последний раз. Руки Хэна сжимали чёрные пряди. Обоих совершенно не волновало место, где они отдавались любви. Спина юноши вжималась в чёртов стеллаж, но это смягчало крепкая рука Рэна, которая оказалась между гранью полки и лопатками младшего. Хэн открыл шею для поцелуя, приоткрыв губы. — Какого чёрта?! — крик Март разносится в округе и разбивает сладкий мирок. Сердце Дань Хэна пропускает удар, и юноша открывает резко глаза. В эту же секунду в дверь влетает машина. Мальчишку откидывает вперёд и ремень безопасности зажимает грудь, впиваясь в кожу. — Ай! — кричит Март, ударяясь головой о свою дверь. Машину уводит в сторону пересекающей улицы. — Март! — кричит Хэн и смотрит на подругу. Он видит, что она потеряла сознание, и хватается в следующую секунду за руль, в попытках выровнять машину. Новый удар и опять в правую дверь. Очередная волна. Левая рука Хэна соскальзывает с руля и ударяется о его основание, задевая рычаг дворников. С губ срывается вопль боли. Март дёргается, распахивает глаза и резко жмёт на тормоз. Их откидывает вперёд. Срабатывает ремень безопасности, но юноша умудряется удариться головой о руль. Теперь к тупой боли в мозгу добавляется лобовая. Тело пробивает дрожь. — Дань Хэн! — кричит Март. Мир юноши рассыпается на кусочки, и он падает в бездну. В следующую секунду он слышит вой сирен. Открывает глаза. Всё плывет к чертям. Вокруг люди и они о чем-то говорят. Он хочет повернуться, начинает двигать головой. Но тут появляется человек, который успокаивает и кладёт руку обратно. Осознание происходящего улетает. Юноша пытается сжать кулаки, но на правой руке пальцы не слушаются. Каталку, на которой он лежал, поднимают в машину скорой помощи. Спину начинает разрывать от боли. В глазах всё начинает желтить. Хочется кричать. Такого ему уже давно не приходилось чувствовать. Он опять падает в бездну и оказывается рядом с семьей. У них всё хорошо. Они завтракают все вместе. Дань Фэн смеется над шуткой Инсина, а юноша кушает вкусные блинчики отца, запивая их чаем. Мир опять рушится, и он просыпается, видя перед глазами мутный белый потолок. Его аккуратно переворачивают на живот и что-то втыкают в руку. Хочется опять кричать. Боль сходит на нет. Голоса перемешиваются и обращаются в эхо. Хэн умудряется только разобрать: — …Действуем осторожно, это рецидив спортивной травмы… Голос врача тонет. А может это тонул сам юноша в странном океане. Он оказался на тренировочном льду и последний час пытался прыгнуть идеально четверной тулуп. Уже через полгода ему придется выступать во взрослой лиге, так что нельзя опускать руки! Не зря же ему присвоен титул мастера спорта в фигурном катании в его-то четырнадцать лет! Юноша плывет на большой скорости по льду. Делает заход на прыжок, совершает толчок и летит, обернувшись четыре раза. Приземляется ровно… и падает. Не на лёд, а океан. К горлу подступает тошнота. Тело пробивает усталость. Хочется реветь от происходящего. Хэн уже молит Великого дракона и хранителя Сяньчжоу, Лань, о пощаде. Если это наказание за его плохое поведение на балу старейшин, то он нахлебался сполна. Очередная бездна встретила юношу в виде Рэна. Парень сидел на краю обрыва в карьере и смотрел на трек, освещённый дневным светом. Обычно в это время здесь находилось очень мало народу. Дань Хэн стоял и думал, зачем пришёл сюда. Стоит подойти? Или лучше пойти прочь. В любом случае парень находился к нему спиной и ничего не замечал. Дань Хэн отворачивается и уходит. Но на следующем шаге мир трескается, издавая звук битого стекла. Юноша поднимает взгляд, но видит чистое небо. Дует ветер и сквозь тишину глуши прорывается инородное пиликанье. — Верховный Старейшина Дань Фэн. По прогнозам он сможет ходить, возможно даже вернётся на лёд, если сильно захочет… — разносятся эхом слова врача. — Меня не интересует лёд, мне нужно, чтобы он ходил. — строгий голос, нет, злой вопль отца доходит до сознания. По телу начинают бегать склизкие мурашки. Взгляд падает ниже и из неоткуда появляется вода. Её почему-то оказалось слишком много. — Если всё окажется хорошо, то будет. Авария спровоцировала старую травму… Сердце пропустило удар. Дальнейшие слова проскользнули мимо ушей. Дань Хэн ступил назад и схватился за голову. Перед глазами вновь лёд. Личный взлёт и падение. Сердце начинает биться часто-часто и в такт раздается пиликанье. Юноша жмурится и встряхивает головой, желая прогнать чёртов мираж. Ещё шаг назад, и он погружается резко в воду. Начинает барахтаться, пытается всплыть на поверхность, но лучи солнца становятся всё дальше. — Госпожа Бай Байлу! У него пульс!.. — истеричные слова теряется за водной стеной. Юноша пытается всплыть, но сил не хватает. В лёгких кончается воздух. — Хэн. Всё хорошо, — звучит взволнованный самый родной голос на свете, который прорывается сквозь толщу воды. Парень перестал бороться, начав просто идти на дно, — я не злюсь. Пожалуйста, проснись. — слова вновь тонут, но их становится достаточно, чтобы юноша нашёл в себе силы бороться. Он чувствует прикосновение к руке, такое теплое, крепкое и родное. Оно тянет его вверх, помогает добраться до поверхности, и юноша выныривает, а там… Его ждёт темнота.