Ради Высшего Блага

      Геллерт произнёс ещё одно Согревающее заклинание и снова перевёл взгляд на лист пергамента, который держал в руках. Он сидел в казармах, расположенных в одной из многочисленных башен замка. Сама башня была сделана из грубого серого камня, но ветер со временем выветрил стены, сгладив жёсткие выступающие края. Казалось, скала истончилась, потому что пронизывающий холод умудрялся просачиваться сквозь трещины и проникать внутрь строения. В течение его первого года обучения был период времени, когда Геллерт каждый день проверял часы, свернувшись калачиком под тонким одеялом предоставленным школой, но те дни прошли, и Согревающие чары стали для него почти таким же инстинктивными, как дыхание. В казармах не было окон, но он слышал, как снаружи свистит ветер, и представлял, как снег бледными сугробами покрывает обширную территорию вокруг школы. Иногда ветер закручивал и ускорял снегопад так сильно, что он казался мерцающим белым туманом. Геллерт снова взглянул на пергаменты и прочитал написанное ещё раз. Он почти окончил свой третий курс в Дурмстранге, и скоро всё должно было измениться. Мистер Грин-де-Вальд, Поздравляю вас с окончанием ваших первых трёх курсов в Институте Дурмстранг. Студенты четвёртого курса переходят на изменённую, более специализированную учебную программу с разветвлёнными классами по каждому из основных предметов. Вы можете посещать столько занятий, сколько захотите. Посещение каждого занятия не является обязательным, но, пожалуйста, обратите внимание, что студент несёт полную ответственность за поддержание своей успеваемости в классе на приемлемом уровне. В обязанности профессора не входит следить за тем, чтобы студенты были в курсе последних событий на своих занятиях. Пожалуйста, пришлите свой выбор до конца этого учебного года. С уважением, Мирко Штронгдель Верховный мастер Дурмстранга Глаза Геллерта заблестели, когда он просмотрел на некоторые из своих потенциальных вариантов уроков. Он уже занимался некоторыми из них, предварительно пройдя тестирование в нескольких своих классах, но до этого он был ограничен в выборе занятий, которые ему допустят сдавать до конца третьего курса. Однако теперь… теперь он был свободен в выборе. Он мог не только выбирать свои стандартные факультативы, но и более свободно посещать менее сложные занятия и заниматься именно теми видами магии, которые его больше всего интересовали. Именно сейчас должно было наступить настоящее начало его образования и момент, когда он начнёт, наконец, делать реальные шаги вперёд. Весь холод, который наполнял его до краёв, теперь исчез. Оно было изгнано из его тела тёплым сиянием возбуждения и предвкушения. Это сияние поглотило холод, как будто это было немногим больше, чем хорошо подготовленный костёр, разложенный перед открытым пламенем. Вот что на самом деле значит быть волшебником. Всё это делало стоящими все прошедшие годы в мире магглов. Всё это делало ад, через который они его провели, стоящим того. Всё это могло однажды позволить ему всё исправить. *** Гарри даже не вздрогнул после того, как увидел ещё одно воспоминание Грин-де-Вальда. С тех пор, как он стал свидетелем прибытия в Дурмстранг, регулярные воспоминания стали ещё чаще. Он прожил большую часть первых трёх лет учёбы Грин-де-Вальда в Дурмстранге. Нет, он видел не каждый урок. В основном, он видел значимые события. Он видел, как Грин-де-Вальд перешёл на следующий год в самостоятельном обучении Тёмных Исскуств с самого начала обучения, и теперь, когда открылись его факультативы, Гарри был уверен, что Грин-де-Вальд быстро пропустит ещё один год. Мальчик был почти так же талантлив в Чарах, как и в Тёмных Искусствах. Наблюдая за его работой, Гарри понял, что ему самому нужно больше времени уделять магии. В этом году он стремительно вырос в своих боевых способностях, но ему нужно было убедиться, что он прогрессирует с такой же скоростью в других направлениях магии, как и Грин-де-Вальд. Странным образом воспоминания помогали в этом. Возможно, он и не сидел на занятиях с Грин-де-Вальдом, но время от времени видел, как тот работает. Некоторые заклинания Гарри никогда раньше не видел, но теперь, по крайней мере, он знал заклинание, движение палочки и необходимый процесс для этого. Сможет ли он их исполнить или нет, ещё предстояло выяснить, но у него были необходимые фрагменты для исследований. И проклятий… он нахватался поразительно много разных проклятий. До сих пор у Грин-де-Вальда было мало друзей в Дурмстранге, но некоторые студенты из его класса Тёмных искусств уважали его. Возможно, они были на год старше, но было ясно, кто среди них был лучшим учеником. Многие из них стекались к Грин-де-Вальду, и он в полной мере воспользовался этим. Он и его друзья работали с некоторыми старшими учениками, чтобы организовать что-то вроде дуэльного круга в школе вне занятий. Это произошло глубокой ночью, и было очень жестоко. Дурмстранг в целом был небрежен в плане соблюдения своих правил, но эти поединки… единственным правилом, насколько Гарри мог судить, было избегание убийства друг друга, если это вообще возможно. Он поймал себя на том, что не раз жалел, что не поехал в Дурмстранг. Хогвартс был его первым домом, и всякий раз, когда он действительно думал об этом, он решил, что ни за что не променяет древний замок, но в то же время у Дурмстранга были свои достоинства. Учебная программа была требовательнее, но то, как учителя поощряли совершенствование и позволяли ученикам проходить тестирование раньше времени… он думал, что это было бы для него благом. Это почти наверняка ускорило бы его продвижение по запутанным предметам ещё быстрее. Он жалел, что в Хогвартсе не учили так, как в Дурмстранге, каждый раз, когда он смотрел воспоминания. Он видел во сне, что многие ученики не успевали за уроками и в итоге вообще бросали школу, но Гарри было бы всё равно. Если ученики не могли идти нога в ногу с программой, это была их собственная проблема. Это было не то, о чём ему когда-либо придётся беспокоиться, поэтому его бы не беспокоили такие вещи. Он провёл рукой по волосам и сел в постели. Он задавался вопросом, наверное, в тысячный раз, почему Грин-де-Вальд показывал ему всё это. Он подозревал, что мотив был, но ничто не казалось сфабрикованным. Всё, что Гарри показывали, казалось подлинным, и он задавался вопросом, во что играет бывший Тёмный Лорд. Возможно, чтобы настроить его против магглов и склонить Гарри на его сторону? — Если бы это было его целью… сработало ли бы это? Гарри покачал головой — лучше не думать о таких вещах. Он инстинктивно почувствовал, что время, в которое он обычно вставал, приближается, поэтому встал с кровати и потянулся за одеждой. Лучше начать день пораньше, чем предаваться мыслям, которые беспокоили его больше, чем любые другие. *** Когда профессор Вектор вернула их контрольные, Гарри с тревогой посмотрел на красные чернила в его пергаменте. — Капец… — пробормотал он, показывая свой пергамент Дафне. — Тридцать семь. — Мои поздравления, — прошептала недовольная Дафна. Профессор Вектор стала посреди класса и прищурившись посмотрела на каждого ученика. — В целом, результаты ужасные, — с сожалением сказала она. — Некоторые из вас ответили очень плохо. Хотя есть и исключения. — Теперь она широко улыбалась. — Пятнадцать баллов Гриффиндору за впечатляющие познания мисс Гермионы Грейнджер в геометрии. Пятнадцать баллов в пользу Слизерина мистеру Поттеру, за отличное использование короткого разделения, чтобы сэкономить время. — Но… — сказал он безучастно, держа свой пергамент в одной руке. — Тридцать семь? — громко прошептал Терри Бутт — Как? На бумаге Бутта сверху была большая цифра двадцать. Гарри слышал оценки и понимал, что большинство учеников едва наскребли двузначные цифры, а вот Гермиона Грейнджер набрала 34 балла и бросала на Гарри задумчивые взгляды. Гарри почесал подбородок и посмотрел на профессора Вектор, которая внимательно наблюдала за ними. Оставшаяся часть урока была потрачена на обдумывание ответов на несколько первых вопросов, которые были в контрольной работе. Профессор Вектор постаралась объяснить им концепцию углов, и Гарри, который хорошо понимал эту тему, заработал ещё десять баллов для Слизерина. Нумерология оказалась далеко не такой захватывающей, как Гарри ожидал. По правде говоря, это оказалось для него довольно скучно. — Это несправедливо, — произнесла рядом с ним Дафна, когда они шли в теплицы на урок Гербологии. — У Грейнджер есть преимущество. Она уже учила математику в маггловском мире. Гарри вздохнул и остановился. Его взгляд скользнул по Гермионе, которая шла в одиночестве, позади них. Он попросту не мог понять претензии Дафны в адрес Гермионы. Казалось, Дафна всегда искала какой-то повод, чтобы придраться к Гриффиндорке. Гарри встретился с глазами Гермионы и сразу понял, что та все слышала. Он обернулся и посмотрел прямо на Дафну. — Я тоже учился в маггловской школе, Дафна. Да, мы может немного лучше знаем математику, но мы не изучали арифметические уравнения… Тогда как у нас, магглорожденных есть небольшое преимущество в Нумерологии. Но не забывай, нам приходится не только учить новое, но и научиться элементарных вещей… Например, писать пером, — Гарри посмотрел краем глаза на Гермиону, которая с расширенными глазами смотрела прямо на него. — Но помимо того, что у Грейнджер были уроки математики в школе, она сидит много времени в библиотеке, чтобы не отставать от тех, кто вырос в волшебном мире. И те, кто говорят разные гадости о ней, лучше бы попытались учиться как она… Гарри развернулся и в одиночестве направился в теплицу. Он очень рассердился на Дафну. Ему начинало надоедать её противостояние с Грейнджер. Хотя Гарри был уверен, что Гриффиндорка могла победить Дафну по всем урокам, кроме, возможно, Зельеварения. Он подошёл к теплицам и стал немного в стороне от остальных. Совершенно не обращая внимания на своих одноклассников, он достал книгу и склонил голову, чтобы почитать. — Спасибо… Он сразу узнал голос девушки, которая обращалась к нему. Но не поднимая от книги голову, он просто кивнул на слово произнесенное Гермионой Грейнджер. *** Гарри сидел в библиотеке, работая над своим заданием по Зельеварению. Он предпочёл бы изучать Трансфигурацию или Защиту… Зелья, безусловно, не были его любимым предметом, но ему приходилось стараться не допускать ошибок, чтобы не тратить свое свободное время на встречи с деканом факультета, который несомненно будет только рад наказать его. Он обмакнул перо в чернильницу и продолжил писать о Сонном зелье. Мелькнувшие на периферии зрения тёмные волосы привлекли его внимание. Трейси вскинула голову, отчего её кудри разлетелись в стороны. Гарри наблюдал за тем, как она прикусила нижнюю губу, пока писала с аккуратностью и точностью своим пером эссе по одному из предметов. Один локон все время падал ей на лицо, и она некоторое время крутила его вокруг пальца, прежде чем заправить за ухо. Примерно через минуту вся последовательность повторялась снова. Трейси взглянула на него, как будто почувствовала, что он смотрит на неё. Она улыбнулась Гарри, но не прервала его писанину, за что он был ей благодарен. Она склонила голову над своим собственным пергаментом и начала царапать его пером. Гарри не был наедине с Трейси с тех пор, как они вернулись из Хогсмида. Они обменялись короткими взглядами, но не говорили о поцелуе, который они разделили. Гарри все ещё пытался решить, что он чувствует по этому поводу. Поэтому Гарри держал рот на замке. Трейси, казалось, была довольна этим, и сидела в тихо. Они не разговаривали, разве что позаимствовали кое-какие классные заметки. В разное время к ним присоединялись другие, но только у Трейси, казалось, было много домашней работы в этот вечер. Гарри отложил перо и протянул сведенную судорогой руку. Согнув пальцы, чтобы восстановить кровообращение, он криво усмехнулся Трейси. — Я полагаю, профессор Снейп воспримет как комплимент то, что я растянул руку, когда писал его эссе, — произнёс Гарри. — Он бы поставил тебя в пример остальному классу, — прошептала с улыбкой Трейси. — Не говори так, — поддразнил он. — Ты уже все сделала? — Да, — ответила Трейси, быстро сложил свои вещи в сумку. — Пойдём в гостиную? Гарри кивнул, и они вышли из библиотеки, медленно спускаясь по лестнице в гостиную. Долгие минуты они шли в молчании, только временами поглядывали друг на друга. — Гарри? — Трейси остановилась возле двери неиспользованного класса. — Да? — Ты бы хотел поцеловать меня ещё раз? Гарри вдруг стало очень тепло, и он понял, что, должно быть, безумно покраснел. — Всё это очень запутанно, не так ли? — Возможно, — кивнула Трейси, открывая дверь. — Но не для меня, ты же знаешь. — Я знаю. Тишина. Трейси подошла к нему и склонила голову набок, без слов спрашивая, каков его ответ. Он не был уверен в этом на сто процентов, но решил попробовать. Он наклонился к ней, прикасаясь к губам. Гарри чувствовал, что они медленно двигались. Гарри наступал на Трейси, пока та медленно шла спиной. Но Гарри на какую-то секунду замешкался, почувствовав вкус её мягких губ, которые были с привкусом клубники. Он отчаянно ухватился за эту мысль. Его нос был прижат к её щеке, вдыхая цветочный аромат духов. Прежде чем он успел собраться с мыслями, испуганное восклицание «Эй!» заставило их отскочить друг от друга. Гарри быстро осмотрелся по сторонам, но никого не увидел. Он смог услышать только удаляющие шаги, которые с каждой секундой становились все тише и тише. В эту самую секунду он жалел, что отправил Карту Мародёров Римусу, чтобы тот смог проверить её. Он посмотрел на Трейси, которая сильно покраснела и не поднимала глаз. Внезапно противоположное окно показалось ей очаровательным. Гарри знал, что его собственное лицо пылает. Он сухо хрипнул и беспомощно пожал плечами. — Мне нужно идти спать, — сказала Трейси, все ещё не поднимая глаз. — Спокойной ночи, Гарри. Гарри смотрел ей вслед. Он заметил, как после нескольких шагов Трейси начала идти всё быстрее и быстрее. Как только она завернула на угол коридора, Гарри мог поклясться, что слышал торопливые стуки каблуков, что значило только одно — Трейси бежала по лестнице в сторону гостиной факультета Слизерин. Гарри был так погружен в мысли, что не заметив стайку Гриффиндорцев на первом этаже, врезался в неё с большой скоростью. — Поттер, — произнёс Финниган. — Что ты здесь делаешь? Прячешься? Он посмотрел на Уизли и Томаса так, словно этим вопросом показал свой блестящий ум. — Финниган, — ответил Гарри, прищурившись. — Почему бы тебе не смотреть, куда ты идёшь. — Почему бы тебе не прогуляться в Запретный лес? — ответил Финниган с ухмылкой. — Почему бы тебе не пойти вымыть руки? — спокойно произнёс Гарри, замечая грязь на ладонях третьекурсников. Гриффиндорцы начали краснеть. — Ты не такой умный, Поттер, — впервые заговорил Уизли. — Я умнее тебя, и этого достаточно, не так ли? С нетерпением ждете, когда ваша команда проиграет Когтеврану? Слизерин всё равно выиграет кубок, — с насмешкой произнес Гарри. — Считаешь себя крутым с теми гориллами, которых ты называешь Загонщиками? — спросил сердито Томас. — Да. Но не забывай о охотниках, — напомнил им Гарри. — Не забывайте о первоклассных Охотниках Слизерина; и особенно о Джиневре Уизли. — Гарри не мог упустить шанс использовать это имя против Рональда. — Что случилось? Ты опять потерял своего любимца — крысу? — Крысу? Что ты знаешь о крысах? — громким голосом потребовал Уизли. — Подожди, это твоя сова похитила Коросту! Я знал, что это была твоя полярная сова! — Что ты несёшь? — Не валяй дурака, Поттер! В первую же ночь после возвращения в замок твоя сова напала на меня и выдернула Коросту прямо из моего кармана! А потом она улетела, и я не смог поймать Коросту! — Это трагическая история. Мне кажется, я могу заплакать… — Я заставлю тебя плакать, — пригрозил Уизли, сжимая кулак. Гарри совсем не испугался. Если Уизли хотел подраться, Гарри намеревался ударить его первым, только с помощью волшебной палочки. Он был волшебником, а не магглом которые размахивают кулаками, как какие-то неандертальцы. Прежде чем Гарри успел ответить или достать палочку, прозвучал строгий голос: — Что здесь происходит? Гарри обернулся и увидел профессора Вектор на верхней площадке лестницы, небрежно прислонившуюся к стене. Она сурово скрестила руки на груди и сердито посмотрела на троих Гриффиндорцев. — Ничего, профессор, — ответил Гарри, слабо улыбаясь. — Просто небольшой разговор о квиддиче, который немного начал переходить в ссору. Вы же знаете, как мы помешаны на этой игре… — Тем не менее, мистер Поттер, приближается комендантский час. Про квиддич вы можете поговорить в другой раз. Вы трое немедленно возвращайтесь в свою башню… И почему у вас грязные руки? Немедленно сходите в ванную комнату. Я сообщу профессор МакГонагалл о вашем внешнем виде… Пробормотав извинение, Гриффиндорцы ускользнули, напоследок бросив убийственный взгляд на Гарри, когда думали, что профессор Вектор не видит этого. Её стальной взгляд следил за ними, пока они не покинули лестничную клетку. — Они беспокоили вас, мистер Поттер? — Нет, мэм, — честно ответил Гарри, — я мог бы справиться с ними. Они не представляют для меня опасности. они умеют только громко говорить и выставлять напоказ свою гордость и храбрость таким способом. — Гриффиндорцы! — хмыкнула Вектор. — Они недостаточно храбры, чтобы посещать мои занятия! У меня их никогда не бывает больше горстки… Только очень умные и амбициозные посещаю Нумерологию… Это касается не только Гриффиндорцев, но и остальных учеников… Некоторые из них думают, что это лёгкий ветерок, думая, что Нумерология может научить их всему. — Вектор снова хмыкнула. — Как только они узнают, что это больше, чем счастливые числа, они быстро заинтересовываются единорогами или чайными листьями! Скатертью дорога, говорю я! Я хочу, чтобы в моём классе были только самые серьезные умы. Кстати, о том, чтобы вы вернулись в свою комнату. У вас много работы, которую нужно сделать… — Да, профессор. Спокойной ночи… — Спокойной ночи, Гарри… *** Гарри попросту не мог понять, почему каждый ученик в этой школе всегда обсуждает его. Сначала это было из-за того, что он вернулся в волшебный мир. Потом за то, что его распределили на Слизерин вместо Гриффиндора. Он сдерживался, когда его называли последователем убийцы родителей или будущим Тёмным Лордом. Он сдерживался когда в прошлом году его называли Наследником Слизерина. Но теперь, они переступили черту. Ему было все равно, что о нем говорят. Больше всего его волновало, то, что некоторые начали шептаться о Трейси и называть её грязными словами. Но, к большому сожалению, он не знал, как прекратить эти действия учеников. Гарри не обращал внимания, что стал мишенью для всех шуток Уильяма и Кассиуса. Каким-то образом разговору всегда удавалось дойти до кульминации, включающей Гарри, Трейси и поцелуи. Гарри шёл рядом с друзьями на завтрак, слушая очередную шутку Блейза. Он наконец-то не выдержал и направил свою палочку на него. — Хватит, Блейз! Я не против, немного повеселиться, но тебе нужно уметь останавливаться… — Не можешь справиться с небольшим поддразниванием? — улыбнулся Блейз, с надеждой глядя на Уильяма и Кассиуса, которые сразу перестали смеяться. — Немного, да. Каждую минуту бодрствования за последние два дня? Это зашло слишком далеко. — Хорошо-хорошо… Я все понял. — Надеюсь. Гарри спрятал палочку и первым зашёл в Большой зал совершенно не обращая внимания на привычный шёпот учеников. Он только надеялся, что этот шёпот прекратится как можно скорее и Трейси опять будет жизнерадостной как прежде, а не больше похожей на привидение. Он присел за столом, поприветствовал девушек и начал молча завтракать. Через несколько минут прибыла почта и Гарри начал читать утреннюю газету. Но через секунду он услышал крик Трейси и поднял быстро голову глядя на подругу. Гарри почувствовал, как Кассиус быстро и сильно поднял его вверх, чтобы избежать того, что вытекало с конверта брошенного на столе. Конверт был покрыт густой желтовато-зеленой жидкостью, которая воняла хуже, чем в зоопарке, который он посетил несколько лет назад. Запах было трудно описать, но он смутно напоминал бензин. Друзья тем временем пытались избежать густого, вязкого потока отвратительно пахнущей жидкости. Но Трейси повезло меньше. Её руки были покрыты этой дрянью. Там, где касалась эта жидкость её кожи на руках, они ужасно покрывалась волдырями и теперь начинала так же сильно опухать. Трейси сразу заплакала. — Гной буботубера, — прошипела Мелания ядовитым шёпотом. — С такими вещами не стоит шутить. Тот, кто это прислал, явно не один из твоих тайных поклонников. — Я заметил это, — Гарри перевёл взгляд с Трейси и Лили на Снейпа, который быстро шагал к источнику шума, после чего вернул его на Меланию которая с задумчивым видом стояла рядом с ним. — В любом случае, что это за штука? Бубо… как ты это называла? — Буботуберный гной, — повторила она. — В разбавленном виде он используется для нескольких целей, но одна из наиболее распространенных, для лечения прыщей. - Она нахмурилась. В голове Гарри мелькнула мысль, что это выражение не подходит её лицу. — Когда он не разбавлен… — она неопределенно махнула рукой в сторону плачущей Трейси, которую по обе стороны повели к выходу Джинни и Лейн. Гарри хотел было пойти следом, но его отвлекла Мелания. Она очень тщательно вытирала все следы гноя с конверта несколькими салфетками. Гарри изогнул бровь, но она проигнорировала его, убирая в карман теперь уже безопасный конверт. — Это было в конверте… Она протянула ему клочок пергамента с четырьмя большими написанными словами « Ты его не достойна ». — Есть вещи, которые можно сделать с этим, — сказала Мелания, показывая рукой на карман мантии. — Способы, с помощью которых мы могли бы на самом деле найти того, кто это послал. Оставь это мне, — сказала она. — Я что-нибудь придумаю. Я найду того, кто это сделал. *** Трейси так и не появилась на уроках в тот день. Гарри и самому было сложно сосредоточиться на уроках. Все время он обдумывал эту ситуацию. И пришёл к выводу, что во всем виноват только он. Гарри дождался, когда закончатся уроки. Он стоял на Астрономической Башне, наслаждаясь свежим воздухом, который помогал ему успокоиться и перестать винить себя. Когда он уже собирался уйти с башни, то услышал стук каблуков и тихий смех. Гарри быстро надел мантию-невидимку и отошёл в сторону, чтобы с ним случайно не столкнулись. Дверь открылась, и в башню вошли парень и девушка с разных факультетов. Это были Джейкоб Натан с седьмого курса Когтеврана и Кристина Стоун с того же седьмого курса, но только Пуффендуя. Как знал Гарри, эта пара встречалась уже в больше трёх лет и были разговоры о том, что после школы они собираются пожениться. Проклиная себя за эту ситуацию, в которую он попал, Гарри попытался медленно подойти к двери и выйти с башни, но Натан все испортил, доставая свою волшебную палочку. Несколько взмахов и дверь засияла серебристым сиянием. Гарри хорошо понимал, что теперь он был в ловушке. — Ах, моя прелесть, дорогая, — экстравагантно сказал Натан, начиная целовать Стоун в губы. — Ты выглядишь так прекрасно. — Спасибо… — Видишь, Луны нет… но может, мы могли бы воспользоваться темнотой. Мы могли бы побыть немного наедине. Стоун слегка пошаркала ногами. Последовала долгая пауза, прежде чем она сказала: — Теперь мы одни. Мы можем немного поговорить? — Поговорить? — спросил, казалось, разочарованным голосом Натан. — Я бы предпочел сделать что-нибудь другое со своими губами. — И это все, что я для тебя значу? — спросила Стоун. — Что-нибудь, чтобы поцеловаться в темноте? Натан выглядел слегка удивленным. — Конечно, нет. Мы можем остаться тут и поцеловаться, если хочешь. — Только не это, — молил мысленно Гарри. Чего он не ожидал, так это того, что Стоун резко ударила по лицу Натана. Гарри видел, что этого не ожидал и он. Она толкнула его и уставилась на него, как гроза сверху. Стиснув зубы, она уперла кулаки в бёдра. — Как долго ты мне изменял, Джейкоб? — спросила Стоун самым жестким тоном. — Я не был неверен, Кристина, — тут же возразил Натан. — Почему ты обвиняешь меня? Кто рассказывал тебе эти сказки? Это была Фоссет? Или Мелитон? — Не смей говорить о моих друзьях таким тоном, — приказала она ему. — Это Линн сказала мне! Она подслушала, как твои друзья хвастались вашими похождениями! Я знаю, что ты сделал, придурок! — продолжала Стоун. — Ни один порядочный волшебник так не сделает! Ты мне отвратителен! — Ты впадаешь в истерику, — покровительственно произнёс Натан. — Мне всё равно, что тебе говорила Фосетт; я понятия не имею, о чем ты говоришь. Натан подошёл к Стоун, отталкивая её назад. — Я покончил с этим, Кристина. Мы закончили. Всё кончено. Я больше не хочу… До экзаменов осталось всего шесть месяцев, и мне нужно учиться. Я не могу отвлекаться на тебя и твои нелепые фантазии. Стоун уставилась на него с явным недоверием на лице. Какого бы результата она ни ожидала, похоже, это было не то, — подумал Гарри. Взгляд, которым одарил её Натан, был презрительным и уничтожающим одновременно. Рука Стоун поднялась, сжимая палочку. Натан немедленно шлепнул её по руке, заставив её заклинание сбиться с курса. Синий свет ударил в каменную стену. Гарри быстро достал палочку и наколдовал вокруг себя серебристый щит «Абсоло». Хоть он и не хотел мешать им, выяснивать отношения, но быть проклятым, также не хотелось. Стоун развернулась, направив палочку через плечо, но Натан это увидел и нырнул в сторону. Она взмахнула своей волшебной палочкой и направила её на него, но он откатился в сторону, чтобы избежать красного луча света, который оставил после себя небольшой огонёк на полу. — Ты сумасшедшая сука! — Выругался Натан, его рука метнулась в карман за собственной палочкой. — Протего! Взрывное проклятие, которое использовала Стоун, отскочило от его щита и оставило вмятину в стене… Она использовала ещё одно заклинание, которое Гарри не узнал, но оно также было неэффективным. Она попыталась применить Обезоруживающее заклинание, но Натан посмотрела на неё почти с жалостью. — Я покажу тебе настоящее Обезоруживающее заклятие, — пообещал он. — Инфрацио Франко. Стоун попыталась уклониться от вспышки белого света, но луч заклинания изогнулся вместе с траекторией палочки Натана и попал ей в руку с палочкой. Раздалась громкая, быстрая серия трескучих звуков. Стоун закричала от боли. Её палочка упала на каменный пол, и она прижала сломанную руку к груди. Она упала на колени и начала рыдать, охваченная своими эмоциями. Натан долго смотрела на неё сверху вниз. Натан смотрел, как плачет его бывшая девушка, и выражение его лица отражало бурю мыслей, которые, должно быть, крутились у него в голове. Не говоря ни слова, он повернулся и сняв чары с дверей, вышел из Астрономической Башни, оставив девушку одну. Стоун все ещё плакала на полу. Некоторые из её криков были резкими, как будто от боли. Другие рыдания были более мучительными, эмоциональными. Было неудобно смотреть на неё. Гарри отвернулся. Этот момент был слишком личным, слишком болезненным, чтобы он мог с ним справиться. Было тревожно, что отношения, которые по словам всех учеников казались такими прочными, как скала, так фантастически рассыпались в прах. Натан и Стоун когда-то любили друг друга, но здесь они просто прокляли друг друга в гневе. — Что, если это случится со мной и Трейси? Эта ужасная мысль пришла к нему из ниоткуда. Гарри знал, что ему будет очень больно, если Трейси, с которой он был так близок, когда-нибудь поднимет на него свою палочку. — Этого никогда не должно случиться, — понял Гарри с внезапным озарением. Он бы этого не допустил. Он не позволил бы их дружбе превратиться вмятину, которая осталась на противоположной каменной стене. *** — Ты пришёл? — Разве, я мог поступить иначе? — спросил удивлённо Гарри, приседая на кровать Трейси в больничном крыле. Его взгляд скользнул по замотанными бинтами рукам девушки. — Как ты? — Намного лучше, — слабо улыбнулась Трейси. — Мадам Помфри проделала отличную работу… — Улыбка сползла с её лица. — Меня навещала Мелания. Она сохранила конверт… Возможно, есть надежда найти того кто это сделал… — Не беспокойся об этом, — сказал Гарри, положив свою руку на её правую. — Мы разбирёмся со всем этим. — Я верю тебе, Гарри, — улыбнулась Трейси. Она огляделась, осматривая пустой лазарет, после чего схватила Гарри за рукав. Гарри проглотил комок в горле. Ничего не говоря, Трейси наклонилась, чтобы поцеловать его. Их губы соприкоснулись, но Гарри не ответил взаимностью. Она отстранилась, пристально глядя на него. — Что-то не так? — Мы не должны этого делать… — Что? Не следует делать что? Целоваться в лазарете? — Я думаю, что ты великолепна, Трейси. Ты очень хорошая девушка… Ты моя лучшая подруга… И я не хочу, чтобы это заканчивалось… — Это еще не конец… — Это может быть. Если бы мы были парнем и девушкой, но потом расстались, это разрушило бы нашу дружбу. Я не хочу, чтобы это случилось с нами, Трейси. Гарри знал, что это причинит ей боль, но это было правильно. Трейси долго и недоверчиво смотрела на него. Гарри сохранял бесстрастное выражение лица, хотя ему до боли хотелось, чтобы она перестала так на него смотреть. — Кто сказал, что мы расстанемся? Её голос был тщательно подконтролен. Гарри ненавидел себя за это, но делать было нечего. Они с Трейси два раза поцеловались и на этом все должно было закончиться. Трейси была его лучшей подругой с первого курса, и он не хотел потерять это, став её парнем. Он знал, что то, что он делал, имело смысл, но, тем не менее, его сердце билось так, словно оно было у него в ногах. — Я не хочу рисковать нашей дружбой, Трейси. Ты мне как сестра… И это неправильно… — Уходи… Пожалуйста, оставь меня… Гарри прикрыл на секунду глаза и прикоснулся к ним большим и указательным пальцем. Он почувствовал, как с его глаза стали влажными, когда их открыл. Напротив него на кровати сидела Трейси, обнявшая свои колени руками. Гарри хотел прикоснуться к её плечам, но умоляющее «Уходи» с уст девушки, заставило его подчиниться. Он направился к выходу, проклиная себя за то, что причинил Трейси боль. Когда он обернулся возле двери, то увидел, как с глаз Трейси скатывались слёзы… *** Спустя полчаса стена раздвинулась и впустила Гарри в гостиную Слизерина. После всего, что произошло, он был в отвратительном настроении. Мысленно Гарри думал даже об том, чтобы попросить немного алкоголя у Уильяма. Но он передумал, как только приблизился к подземельям. Ни на кого не глядя, он пересёк гостиную. Его глаза, не моргая, смотрели в тёмный туннель на другой стороне комнаты, что вёл в общежитие. Воздух был не более напряженным, чем обычно, так что Гарри утешился тем фактом, что напряжение этой ночи подошло к концу. За исключением снов, предположил он… это вполне может оказаться совсем другим делом. — Поттер! Берегись! Гарри отреагировал инстинктивно. Он услышал чей-то голос и не стал раздумывать дважды. Он бросился вперёд и рухнул на пол. Опустив голову, он не видел, как заклинание промахнулось мимо него, но слышал, как оно потрескивает в воздухе. Он перекатился и избежал ещё одного заклинания, когда поднялся на ноги. Его глаза расширились, когда он увидел третьей. Это было Режущее проклятие… и оно было направлено ему в грудь. Он едва осознавал, что движется, когда обошёл проклятие и вложил палочку в руку. Перед этим он был слишком погружён в свои мысли и туман, казалось, затмил его рассудок, когда он только вернулся в гостиную. Какая-то маленькая часть его понимала, что он может подавить сдерживаемую волну ярости, стресса, разочарования и всего того, с чем, чёрт возьми, он имел дело. Или, по крайней мере, держать это в узде, но он принял ещё одно решение, о котором позже будет вспоминать с большой долей неуверенности. Он решил позволить туману управлять собой. Его эмоции текли через каждую частичку его тела и наполняли его, как тепло, которое испытываешь после большого глотка вина. Заклинание пролетело мимо него, и Гарри ответил Оглушающим и Режущим проклятиями. Его противник увернулся от первого и выставил щит против второго второго. И только когда он был вынужден защититься и на мгновение остановиться под одной из магических сфер света, что освещали гостиную, Гарри узнал его. Это был Дэниэль Шафик. Но он действовал не самостоятельно. С другой стороны дивана, на него направил палочку Грэхэм Монтегю. Он почти ни о чем не думал, когда уклонялся, прикрывался, парировал и продвигался вперёд. Глаза Шафика светились злобной жестокостью, когда началась дуэль, но они быстро тускнели и становились все шире и шире по мере того, как его заклинание за заклинанием не досягали своей цели. Гарри увернулся в очередной раз от Режущего заклятия от Монтегю. Он понял, что долго не продержится. Поэтому решил использовать одно заклятие которое видел во снах. — Инкумбертен… Гарри взмахнул палочкой, и серебристый луч покинул её. Через секунду, все кто был в гостиной, могли услышать отчаянный крик с уст Монтегю. Старшекурсник наклонился к полу так быстро, что можно было услышать треск костей. Гарри взмахнул палочкой вверх, и Монтегю отбросило к стене на огромной скорости. Старшекурсник упал на пол, как будто кукла, которой обрезали верёвки. — Ты… Убил его… Гарри не обращал никакого внимания на шёпот Шафика. Его губы изогнулись в ухмылке и его рука начала делать очередные взмахи палочкой. Шафик, спотыкаясь, отступал под натиском Гарри, явно не готовый к тому, что видел перед собой. Гарри почувствовал небольшое удовольствие и веселье, когда старшекурсник попятился. Шафик попытался нырнуть с пути заклинания, но Ударное заклятие Гарри, сбившее с ног, поймало его и отправило в полёт. Его голова ударилась о спинку одного из диванов у камина. Однако, несмотря на это, Шафик всё равно пытался подняться на ноги. Глаза Гарри были прикованы не к Шафику, а к изображениям, так ярко запечатлённым на коже дивана. Он прищурил глаза и наклонил голову из стороны в сторону, и внезапно ему показалось, что каждое изображение двигалось. — «В атаку!» Диван ожил в резком размытом движении, когда внезапное единое шипение разорвало то, что мгновением раньше было тишиной… Но шипение было заглушено другими звуками, которые в то же время заменили тишину. Крики… всевозможные крики со всех сторон. Послышалось также бормотание, и отвислые челюсти, которые казалось, вот-вот вывихнутся, но Гарри не обратил внимания ни на что из этого, хотя и слышал, и видел их всех. Он двинулся на Шафика с палочкой в руке. Выражение его лица было таким же пустым, как каменные стены гостиной, и оно не дрогнуло, когда несколько оживших змей обвились вокруг Шафика, в то время как другие впились зубами в его руки, спину и плечи. — Хватит! Гарри повернулся лицом к перепуганной Мелании, которая стояла и держалась за правую сторону. Она быстро дышала, как будто пробежала марафон. Только её крик сумел достучаться до него, хотя туман ещё не рассеялся в голове. — Этого достаточно, — повторила она умоляюще. — С него хватит… Пусть это закончится… Гарри перевел взгляд с Шафика на Меланию и обратно. — Я делаю это для неё, — сказал он достаточно громко, чтобы Шафик услышал. — «Отпустите его». Змеи, казалось, разом растворились в диване и стали не более чем изображениями. Гарри пересёк комнату к тому времени, как произошла трансформация. В гостиной за его спиной было так тихо, когда он выходил из неё, что каждый его шаг зловещим эхом отдавался от стен, когда он шёл. Никто не пошевелился, чтобы прикоснуться к нему или проверить, как там его павшие жертвы. Гарри на мгновение показалось это странным, прежде чем он понял почему так произошло. Они все боялись. Никто не осмеливался напасть на Наследника Слизерина. Он знал, что эта мысль должна его беспокоить, хотя, возможно, не так сильно, как тот факт, что весь факультет теперь знал, что он змееуст. Возможно, раньше его и беспокоила бы эта ситуация… но теперь, он гордился своим наследством и способностями… поэтому, его ничего не беспокоило.