Я люблю вас, Юлия Олеговна!

Я просыпаюсь утром от будильника. Блин, сколько? Уже… Семь?! Ну нет, не хочу, стоп, свет на кухне? Мама! Быстро соскочила, блин ей сегодня спать негде было. Идиотка! — Привет, — неловко остановилась в дверях. — Прости, за спальню, — поджала губы. — Забей, — она улыбнулась. — Это, кто вообще? — Лиза, подруга, — опустила глаза вниз. — А стул, почему у двери? — По фен шую. — Поняла, поднимай её и в школу собирайтесь. — Лиза, просыпайся, давай. Просыпайся! Мама пришла. — Че тебе? — К себе вали, тебя там наверно уже хватились! — Ой, — она уселась на кровати. — Ой. Твою-то! — подскочила и спешно одевшись, хлопнула дверью. — Мам, я есть не буду, я уже ухожу. Натянула черно-белые легинсы в клетку, тонкую розовую блестящую водолазку, поверх белую такую же блестящую футболку. Браслеты, кулон, собралась. Так, сегодня Юля пообещала поговорить с директором насчет показа. Блин, первый русский. Снова все пойдет плохо. Очень плохо. Противный мороз щиплет лицо, морщусь, получше, натягиваю шарф. Холодно. Руки прячу в карманы. Ветер только сильнее дует в лицо, чувствую мой охренительный начес, просто задубеет и станет ледяным, проще срезать. Снова перемахиваю через забор. Снова неудачно приземлилась, а конкретно на какой-то странный лед, чувствую острую боль в ладони. Блин, в кровь разодрала. Вытираю об курточку, теперь еще и ладонь болела. Школьные окна уже горели ядовито-желтым цветом. На турникете на удивление ничего не пищит, странно, столько по-нацепляла на себя сегодня. Поднимаюсь на третий этаж, Лизы еще не было. Видимо решила позавтракать той баландой, что их кормили. Усаживаюсь на подоконник, и прижимаю ноги к теплой батарее. Спать хочется. Домой хочется там тепло и есть мой любимый плед. Уборщица снова орет на меня, но я прогоняю её, как надоедливого кота-варюгу. Брысь! В восемь звонит звонок. — Итак, одиннадцатый В начнем с вами разбор полетов, — руссичка ударила своим тяжелым журналом по столу. — А конкретнее с Мелиты, — она едко улыбнулась. — Где вчера была? — У мамы, — опускаю глаза. — У мамы? А домашнем заданием ты поинтересовалась? — Давай, к доске! Диктую предложение пишешь. Он не присаживался до поздней ночи, а все бродил по улицам, вступая в беседы, объяснял что-то или просто без слов с кем-то обнимался, и его кишеневская рана затягивалась, точно излечиваемая волшебным зельем, — пиши. Бесит! По-моему Анна Николаевна просто прикапывалась и все. Конечно, я бы тоже до всех докапывалась будь у меня такая внешность в сорок. Какая-то стремная прическа, челка, пережженные волосы, блузка из 90-х, это не комплимент, если что и юбка в катышках, вроде уже нулевые беднота сходит на нет, а она все еще стремно выглядит. Дописываю предложение. — Ну, давай посмотрим, что тут у тебя, — она придирчиво осмотрела доску. — Где ошибки, класс, — обратилась она. — Ну одна ошибка у доски стоит, — заржал Игорь. — Заткнись, придурок! — крикнула на него. — Замолчали все! Лариса, где ошибки? — снова Лариса. — Да везде. Слова, запятых нет, ничего нет, — ну ещё по-божески по мне прошлась. — Мелита, ты, как ЕГЭ будешь сдавать? — она закатила глаза. — Я не буду сдавать, вы меня до него не допустите. — Нет уж, из принципа допущу! Чтобы за его завалила и больше в нашей школе не училась, чтобы не было больше проблем. — Отлично, ваше ЕГЭ мне все равно не пригодится. Потому что Европа и другие страны не требуют эту фигня, там надо сдавать другие экзамены. — А, так ты собралась уезжать из страны. Поделись, куда? — В Ригу, так что да, мне не понадобится там ваше ЕГЭ, которое не на что не влияет, поэтому да, завалю. Поставьте, мне два, и мы разойдемся, — падаю на стул и упрямо, поджав губы смотря на неё. Она закатывает глаза, но заветную оценку выводит. Ну, что? Я всю правду сказала! Я прекрасно знаю, что я завалю ЕГЭ. Я мало того, что русский язык начала-то учить, только в сентябре с подачи мамы, которая хоть как-то пыталась меня по нему тянуть, но это не значит, что я умею на нем писать. Да я до сих пор слова, либо не выговариваю, либо вообще забываю, как они будут. А тут писать. Еще и сдавать ЕГЭ. Я знаю, что не сдам, даже нет смысла напрягаться, потому что мы с вами прекрасно понимаем, что определить сложность и прочую чухню, я не смогу. Да у меня и желания-то нет. Серьезно, мне этот ЕГЭ нигде кроме России не пригодится, здесь я была оставаться не намерена, после одиннадцатого свалю в Ригу и все. И мне эти результаты никуда не понадобится, никому это не нужно! Вообще, пипец, как неудобная хрень не курируется нигде кроме своей страны. Что за бред они придумали? В Латвии все проще, мне надо будет сдать экзамены и тогда я уже смогу спокойно поступить в тот вуз, который хочу. Все это не поможет мне поступить в академию искусств, которую я так хочу. Мне поможет туда поступить творческий экзамен и экзамены, которые я бы сдавала в двенадцатом классе, а тут, что? Понятно, что я со своим русским не куда не пройду, да и не хочу. Я хочу сбежать из этих каменных джунглей, в которых я заточена. Я, как та самая птица, хочу на волю и стремлюсь к ней. Главное, уехать обратно из этого чертового места. Где все странно, где меня мало, кто понимает, где все любят эмо, и по-моему в России вообще людей не любят, на то что эмо. Блин, за меня же хотели сегодня слово насчет показа замолвить, как бы все не сорвалось из-за этого дурацкого русского языка! Кабинет открывается. — Мелита, к завучу с вещами, — преподша ехидно улыбается, да это все из-за показа, тупая! Быстро собираю учебники и иду в кабинет. Надеюсь, ей не доложат о том, что только что произошло. — Здравствуйте, — тихонько присела, в кабинете уже стояла Юла. — Мне передали твою идею, Мелита, — она поджимает губы. — Но ты прямо обещаешь, что все пройдёт спокойно без твоих выходок. И что там не будет ничего похабного, или… — Да, я вам обещаю, — закатываю глаза. — Не будет черепов, что вы там еще не любите. Людей, жизнь… — увидела строгий взгляд Юли, закатила глаза, ну ведь правда! — Сколько дней тебе надо? — игнорирует она мои слова. — Дней два, но тогда эти два я работаю дома и вы не дергаете меня на уроки, — тут же ставлю условия я. — И да, мне надо, чтобы кто-то подготавливал всю сцену. Не знаю, найдите каких-нибудь лохов, которые готовы это делать, — Юля снова посмотрела на меня, кажется по её мнению я только сильнее закапывала себя в глазах завуча. — Хорошо, тогда ставим твое мероприятия на пятницу после уроков, то есть в час дня. Сцену тебе сделают, от тебя зависит все остальное, — она поджимает губы, видно, что не рада моей идее в принципе. — Все свободна, только, если ты хоть что-то решишь выкинуть, то я советую тебе подумать об отчислении. — Пожалуйста, рядом еще две школы, — ухожу из кабинета, да, кажется Юля явно не так представляла наш диалог. После уроков иду в актовый зал, где вроде бы все должны собраться ради меня. Ну, точнее… Как должны… Блять! — А че это все, кого удалось наскрести? — я смотрю на пять девчонок, им ведь уже ничего не поможет. — Мелита, это хоть что-то, — говорит Юля, ну положение плачевное. — Только знайте, что вы прям лучше не станете, не поможет уже. — Мелита! — Что на правду не обижаются. Ну че подходите, давайте мне свои параметры, — надо же ради меня даже сантиметр где-то достали. По лицам этих пятерых видно, что им самим все это не в кайф. И правда ведь нашли мне пять каких-то задрипанных зубрил, которые учится лучше всех, которые на всех праздниках выступают, которые в свои семнадцать одеваются, как взрослые тетки в сорок, то есть убого, по офисному и без вкуса. Видимо, решили, что мне итак пойдет, типа хоть что-то. Ну, на том спасибо, уж. — Все, свободны, так короче, в четверг приходите после уроков и начинаете репетировать проходку вместе со мной. А то я вас знаю, налажаете и все. Нет показа. Нет шоу. По домам давайте, — кладу блокнот в сумку. — Не хотите ко мне? — близко подхожу к Юле. — На чай домой, посмотрите, как и что вообще происходит. У вас тем более кружка нет и подготовки к ЕГЭ тоже, — да я полностью выучила её расписание, нет, я не сталкерша, я просто влюбилась. Юля смотрит на меня пронизывающим взглядом, таким, что становится очень не по себе, может это все было очень лишнее? А хотя, как-то поздно уже отступать от намеченной цели, что ли. — А давай, — неожиданно соглашается она. — Скучаю по твоему красному чаю, — усмехается и первая выходит, я бегу за ней. До моего дома идем молча, я лишь немного проезжала по льду в каких-то местах, Юля только цокала своими каблуками и смотрела прямо перед собой. Че, у нее ваще в голове сейчас? — Добро пожаловать в мою скромную обитель, — распахиваю перед ней дверь. — Давай, в мою комнату. Сама быстро ставлю чайник, снова наливаю нам красный. Из холодильника достаю шоколадку, отлично! Несу, как положено на подносе и все идеально красиво стоит. Юля уже сидела за столом, и осматривала комнату. Да, надо было хотя бы прибрать наверно. Комната с белыми обоими, которую я сплошь уклеила своими плакатами с группами. Такой же белый диван, на котором лежал был плед и пару подушек к стиле эмо, которые я ели нашла в свое время. Черный стол, кресло. Такой же шкаф, над столом все было увешено моими рисунками. Точнее эскизами. — Вот, — поставила перед ней, а сама уселась на диван. — Давно ты рисуешь? — Юля немного подула на дымящуюся кружку. — Всегда, — я взлохматила свои волосы. — Ща, погодите, — быстро спрыгнула с дивана, из шкафа достала черный альбом, на котором я нарисовала розовый череп, надо было что-то делать со скучным альбомом из магазина. — Вот, тут все мои зарисовки одежды. Я думаю просто их осуществлю. — То есть ты даже на машинке умеешь? — Да прикиньте, единственная, кто могла что-то на технологии, — засмеялась. — Могу и вам что-то сделать, — смотрю ей прямо в глаза, она тут же отводит их, да как так-то. — Что вообще будет на показе? — Все легко! Просто одежда с тиле эмо, которую можно применить в бытовой жизни. — И ты обещаешь, что все пройдет хорошо, — снова уточняет она. — Да! Че вы так все паритесь? — Потому что я почти своей головой перед тобой завучу отвечаю, — она цокнула и взмахнула своими длинными волосами, взгляд её продолжал блуждать по моей комнате. — Детские журналы? — она усмехнулась и встав с насиженного места, направилась к маленькой тумбочке. — Я могу взглянуть? — Нет, — я упрямо сжала губы. — Брось, если ты думаешь, что я буду смеяться над твоими рисунками, то такого не будет, — улыбается и листает. — Не похоже, что ты писала почерк слишком детский, — она листала журнал «Секреты Сабрины» потом принялась за «Чародеек» после пошел «GЕОЛенок» взгляд остановился на рисунках в «Веселом художнике». — Ты сама рисовала? — спросила она, указывая на рисунки. — Нет, я вам кажется четко дала понять, что их трогать нельзя, но вы не понимаете, — я только крепче сжала кружку. — Мелита, но это ведь просто твои детские рисунки, — было видно, что она стояла в неком замешательстве. — Мелита, — потянулась до объятий, но она только резко отстранилась от неё и посмотрела злым взглядом. — Нет, вы не понимаете, когда вам говорят слово «нет», не понимаете. Уходите, — жестко произнесла я, отобрав у неё журналы. — Дверь там, — кивнула головой, она молча посмотрела на меня, кажется все еще не понимая, что произошло, и молча ушла. А это типа такой прикол у людей за восемнадцать лезть и смотреть твои вещи, которые ты им говоришь не трогать? Надо было вообще убрать эти журналы, в ту коробку, в которую я убрала все вещи тогда, но журналы решила не надо, кому они могут понадобится, кто может кинутся их рассматривать? Оказывается может, и это даже не пятилетний ребенок, это моя училка может сделать. Овца, блин. Это даже не я рисовала, она правильно поняла почерк и линии совсем не мои, так рисуют дети. А я давно не ребенок. Хотя, могла подумать, что я просто не хочу ей показывать что-то из своего детства. Но, опять вопрос, кто ей просил лезть туда, куда не надо. И как она так хорошо запомнила мой почерк за этот один несчастный урок информатики. И в этот раз она виновата, снова! Я снова пострадавшая сторона, я ей четко все говорила. Пусть не подумает, не буду я в этот раз быть пиздец, какой доброй, не собираюсь, какого хера она вообще начала командовать и раскладывать мои вещи? Вообще не везет мне с этими преподшами. Это не первые мои отношения преподшей. В Риги, это произошло в моем девятом классе, учительница по литературе и латышскому, я влюбилась, она кстати тоже. Это тогда все заметила моя мама, она немного работала в школе преподавая в ней искусство, этакий маленький доход из школы, а почему бы и нет. Она сразу про нас все просекла, сказала, что не кому не будет сообщать, если она просто не обидит, это единственное, о чем она её попросила. С ней было все, я лишилась с ней девственности, почти переехала к ней домой, что очень сильно возмущало мудака. Но один раз она обидела. Я застала её в кровати с какой-то девкой. Она тогда начала оправдываться, говорить, что я не так все поняла, но девчонка моего возраста в её кровати, с излишками крови на идеально белых простынях, все было понятно без слов. Тогда я вся в слезах и истерике вернулась обратно. Мама коротко сказала о том, что просила немного. В этот же день она позвонила директору и рассказала всю нашу историю, выдав её так, как будто меня совратили. Понятно, что наши отношения были тайными Анита боялась, что все узнают, я несовершеннолетняя, так мы еще и девушки обе. Директор сразу всполошился, на меня никто не кричал, лишь спрашивали о том, что было, я рассказала все, как есть, все по итогу перешло в настоящий в скандал, даже СМИ урвали свой кусок пирога, Анита сначала уволили, а потом кажется назначили суд. Жалею ли я её? Нет, она сама виновата, никто не просил её изменять мне, я не изменяла, я черт возьми нереально любила её, и ради чего было это все? Чтобы узнать, что за моей спиной она в наглую крутит отношения с моей сверстницей? Я считаю, что все было справедливо, только, если изначально мы с ней боялись, что все может как-то всплыть, и тогда ей точно придется плохо, то потом я была рада. Я не сказала ничего лишнего про нее, я не говорила, что весь тот секс, что у нас был это было силой, что меня изнасиловали, нет, я просто отвечала на вопросы следователя. Так что, так ей и надо. Не надо было изменять мне, не пошла бы по статье. Не знаю, что с ней щас, вроде бы, реально все дошло до суда, и она пойдет по статье. По делом ей. Может реально романы с преподшами никогда для меня ничем хорошим не кончатся? Одна изменяла мне, а другая ведет себя, как тупой ребенок. Если ей сказали нет, то значит нет! И честно, никто не отменят того факта, что Юля в будущем поможет оказаться такой же, как моя Анита. Она изменила мне очень легко, кто дает гарантию, что Юля не поступит также? И сделает это вовсе с каким-нибудь парнем? Может, все то что вообще произошло за эти пару дней между нами это знак, и тревожные звоночки, что у нас с ней ничего не получится? Че-то мы слишком часто как-то выясняем отношения, пытаемся понять, кто прав, а кто нет. Может это признаки того, что у нас ней ничего не выйдет? Если у людей все нормально, то они не творят такую хрень, как мы изо дня в день. Даже с Анитой мы не ругались так что и постоянно. Может вообще попробовать просто с другой девушкой начать встречаться? Но я хочу с Юлей! Но хочет ли этого она сама? По её поведению сегодня этого не видно.