Я люблю вас, Юлия Олеговна!

Я молча смотрю на Оля и она одним взглядом дает мне понять, что можно. Я сжимаю руку Юля и она легонько кивает. Я вместе со всеми девочками еду к Оле. В фонде суета, множество девочек, мы поднимаемся с Лизой в отведенную нам комнату и залазим в кровать, крепко прижимаемся друг к другу. Свет мы погасили, смотрю на неё в темноте. — Расскажи, — тихо прошу я. — Я правильно понимаю, что тебя везли типа к новым предкам, висел плакат Аврил Лавин, мужик фотограф, поит чаем, после этого говорит, что ты можешь осмотреться, тебя начинает клонить в сон, он тебя насилует и снимает это, а потом Турция? — Откуда ты знаешь? — слышу её тихий шепот. — Он и меня изнасиловал, я узнала о тебе и начала пытаться все узнать вместе с Юлей, он меня тоже изнасиловал, — Лиза смотрит на меня пустым взглядом на лице не видно никаких эмоций по типу удивления, гнева или сожаления. — Я очнулась уже в борделе. Жуткая жара и душно. Маленькое помещение несколько метров, матрасы и тонкие одеяла. Перегородка там ванна, и холодная вода и очень много косметики и станков для бритья. Там были уже другие. Сутенер наш. Все девочки из детского дома ранее пропавшие. Где-то до четвертого года, на окнах железные решетки. Мне показывают видео то самое с пустыней и с беременной. Многие девушки отсюда за эти четыре года успели по несколько детей родить, презервативов никаких нет и не будет. Нас выводили. Двухэтажное здание первый этаж для клиентов, вывозить в город не решались, боялись, что сбежим. Нас покупали только извращенцы. Туда девочки без особенностей ведь не попадали, правда у некоторых были невинные запросы, но таких было очень мало. Ну и еды почти не было. Черный хлеб лепешка и вода. А все это, — она показывает на пирсинги и тату. — Появилось для товарности, сережки возбуждают. Ну кроме лилии, он так товар помечал, то есть нас, чтобы не перепутать. Мы молчим, я смотрю на неё и только крепче обнимаю. И понимаю, что зря об этом фотографе, хотя она и так бы узнала. Но и ей доверить свой секрет я тоже не могу, я просто надеюсь, что завтра у меня будет последняя встреча с моим психологом, который просто устанет от моих истерик и выпишет это тупое направление, иначе я этого урода сама убью честно. Либо они спокойно его достают, либо я не очень спокойно как-то сама достаю, пусть они сами все решают. Лиза ворочается и кажется очень быстро засыпает. Я слышу, как голоса утихают и вскоре все здание погружается во тьму. Я просыпаюсь утром от тихого стука в дверь, смотря на часы семь утра. Осторожно поднимаюсь и открываю. — Черт, напугала, — тихим шепотом ругаюсь я. — Я не хотела, можем поговорить? — она снова улыбается, не знаю, как это работает но в её улыбке и глазах что-то есть, что-то, чему хочется доверять и осознание, что в безопасности, если рядом она. — Давай, что ли, — прижимаюсь к стене. — Может сделаем это за завтраком? — она кивает на первый этаж. В столовой мало, кто сидел лишь пара человек и кажется они были детдомовские. Я ерзаю и начинаю накалывать блинчики на вилку, почему-то мне становится не очень уютно. — Слушай, у меня возникла одна идея… — Оля опускает глаза. — Ты ведь любишь творить? Почему бы тебе не заняться у нас? У нас ведь много штук для хобби. Не хочешь присоединиться? С моей стороны полная оплата твоих услуг, ты не подумай за бесплатно тебя никто не заставляет. — Даже не знаю, а что мне там делать? Ну я ведь ничего не умею, — поджимаю губы и опускаю глаза. — Не говори глупостей, ты все умеешь, поэтому я тебя и зову. Ты подумай, рамок нет никаких и все официально с договором, оплатой не деньги не кину. Просто мне кажется, тебе бы понравилось такое, — она покидает завтрак, а я остаюсь в тишине. Смотрю на время, пора бежать к этому психологу. Снова. Мне же заняться не чем. Идея насчет кружка мне даже нравится. Честно. Мне всегда хотелось что-то такое делать. Особенно тут. Не знаю, прям как-то что ли более престижно тип. Это вам не дом творчества в Капотне это место, где девочки будут как-то отвлекаться от тех травм, что они пережили. А тем более, если деньги, это же вообще очень круто. Может я хоть смогу спокойно себе аборт в платной клиники сделать. Правда я пока совсем не понимаю, чего Оля конкретно хотела, типа творчество это круто, но наверняка нужно что-то определенное. Я же не могу заставить их рисовать эскизы платьев в стиле глем-рок. Нужно что-то другое, что они вообще могут? Ну по факту, что мы имеем? Девочек из неустроенных семей, которые никогда ни чем в жизнь не занимались. Значит логично нужно что-то простенькое, но прикольное. Блин, я вспомнила! Я конечно понимаю, что это наверно очень легко, но моя задача ведь просто занять их прикольной техникой творчества и отвлечь их. Помнится как-то давно мы с мамой пробовали одну штуку. Если правильно помню, то нужен клей пва и черная гуашь смешать и потом из тюбика выдавливать клей на контур рисунка ждать пока высохнет и потом уже акварелью разукрашивать весь рисунок. Я конечно не знаю будет ли это интересно тем, кому под сорок, самым взрослым проституткам у нее, но я же не готовлю художников, мне просто нужен кружок. Может и Юля подключится? Это было бы круто. Снова больница, регистратура. Кабинет психолога. Захожу. Какого черта? Стоит она и священник? Он-то что тут забыл? Россия правда странная страна. — Здравствуйте, а что он здесь делает? — указываю на него пальцем. — Мелита, мне сообщили обо всем. Я здесь, чтобы поговорить с тобой и наставить на путь истинный. Вчера ты посмотрела фильм. — И больше видеть я его не хочу! — Да, поэтому мы с тобой посмотрим, то что происходит с твоим малышом при аборте «Безмолвный крик», — да черт, ну пожалуйста! Садимся, включают. Но они не понимают главного. Мне плевать! Меня ничего здесь не трогает. То что они показывают обычную операцию и просто жутким и давящим голосом говорят: — Ему больно. Я понимаю, что ни чему там не больно, а если моему и будет больно, то я только порадуюсь. Я вообще не понимаю его наличия здесь, зачем сюда приперся священник? Религия давно стала лезть в мою постель и пытаться выяснить, почему я хочу сделать аборт? А потом все удивляются, почему к религии такое отношение, потому что она лезет туда, куда её не просят. Я не прошу ее лезть и спрашивать, почему я так хочу. Это мой выбор! Честно, если сегодня мне не дадут направления, то я его подпольно сделаю! Не знаю найду медсестру и уже на дому сделаю аборт, пусть вытаскивают, мне уже плевать, как, где больно или нет. Я просто устала жить с мыслью, что внутри меня развивается нечто от насильника, который полностью похерил мою жизнь. Может уже проще рассказать Оле? Может она поймет? Она-то наверняка должна понять, я читала её книгу про неё же она хотела в свое время сделать аборт также от насильника. Она-то наверняка поможет все сделать по тихой не расскажет ни маме ни Юле не кому, тем более с её связями это будет сделать легко, она наверно единственная, кто сможет меня понять. Все решено. Я задолбалась! Я все расскажу прямо после того, как досмотрю. Хотя, к черту их! Резко встаю и ухожу, выйдя на улицу набираю Олю.