Частная школа Ньюман

      Первая сессия с нервами приходит, Сонхун с начала учебного года готовится к сдаче, особенно наседает на точные науки, лишь бы не провалиться. Лекции слушает на ютубах и учится чему-то, словно запомнит, словно ум не на гуманитарий наточен. Он, честно, безнадёжен с самой школы в точных предметах. Толку нет тянуть их на слабую оценку, но сессию необходимо сдать, просто потому что это другое. Чонсон, одногруппник и лучший друг, посоветовал попросить кого-нибудь из старшекурсников подготовить. А Сонхун априори человек стеснительный… Обратную его сторону знает только Чонсон.       На примете никого особо нет до тех пор, пока он случайно в университетской библиотеке на Ли Хисына, листающего какую-то книженцию по высшей математике, не натыкается. Везёт, даже очень. Старшекурсник сам на него внимание обращает и неловко здоровается.       Сонхун — старшеклассница, вмиг умеревшая от обворожительной улыбки парня. Впервые такое происходит, что ангел с неба спускается. У Хисына ещё пепельный блонд и глаза большие-большие, в них утонуть хочется и слезами подавиться.       Хисын на себя без проблем репетиторство берёт, говорит платить не нужно, присутствия Сонхуна в его квартире будет достаточно.       Будет достаточно до многочисленных прикосновений, взглядов и сладких поцелуев с языком. Кто же знал, что первый взгляд — симпатия. Сонхун весь материал учебный вместе со спермой после минета проглатывает. Усердно трудится для себя и для него.       Нет, правда, с Хисыном и его методами Сонхун хоть что-то понимать начинает, как минимум знания на твёрдое удовлетворительно. Того достаточно, чтобы сессию закрыть и радоваться Новому году. Новому году с ним.        Приходя на съёмную квартиру, заставленную коробками с книгами и вещами, Сонхун в ней навсегда остаться желает, рядом просто быть и любить. Он от Хисына порой взаимность прямо-таки и чувствует, а порой — прохладу. Обидно, но главная же цель посещения — знания. Старается обиду не выдавать, но Хисын чувствует, сзади подходит и прижимается, теплом обдавая. Руки в пляс пускает, телом наслаждается и мокро в шею целует.       Единственный парень, что за собой бегать заставляет. Почему Хисын имеет такой эффект и в то же время спокойно имеет Сонхуна? Каждое занятие — усвоение материала и секс, жадные стоны и яркие засосы на бёдрах. Хисын трахает беспощадно, сжимает ягодицы и шлёпает по ним, красные следы оставляя. Ещё любит за волосы брать, насаживая на собственный член слишком разговорчивый рот.       Сейчас Сонхун спокойно на барной стойке сидит и дожидается своего кофе, что неторопливо готовит Хисын, он из стороны в сторону ходит, словно момент оттягивая. А Сонхун, заучивший терминологию на занятие, уже в немощь сидеть на одном месте. Хочет прямо в губы все прошептать и удовлетворение с выдохом получить. Хисын напевает что-то себе под нос, но Сонхун знает — слишком, опять же, красиво. У него голос чудесный, пятью годами в музыкалке наточенный.       Хисын кофе кипятком заливает и с кружкой к парню направляется, обхватив его за бёдра и к себе прижав. Честно, Сонхун уже забил на кофе, другого хочет, оттого и тянется, ладони вокруг шеи обвивая, словно ивовые ветви распуская.       — Осталась всего неделя, — выдыхает Хисын, к щеке губами влажными прижимаясь. — Не против отточить знания на этой барной стойке?       — Не против, если ты повторишь ещё раз, — Сонхун усмехается, клыки белоснежные оголяя. К нему Хисын тянется и зубами за губы цепляется, дразня и толикой боли украшая будущий поцелуй.       Его тёплая ладонь под футболку пробирается, прижимаясь к подкаченному животу и ведя по нему до кромки спортивных штанов. Рядом с ним Сонхун чересчур чувствительный, он глаза закатывает от ощущения тёплых пальцев на своём члене. Около двадцати минут назад закончили практическую часть и переступили к новой.       Хисын за бёдра его хватает, ближе к себе двигая. Губами шею белоснежную исследует и за ухом поцелуй сладкий оставляет. В его бережности все чувства сочатся, что Сонхун пытается в себя вбирать и наслаждаться. Но напряг запрещает.       Дыхание между собой смешивается, оба друг друга кожей ощущают. Хисын берёт медленно, как хищник, разглядывает и нападает. Сонхуна он любит трахать с чувством и молчаливой влюблённостью. Раздевает его так же и кожу опаляет дыханием. На соски пальцами давит, стоны выжимая красивые.       Переворачивает его на живот и ноги длинные разводит, вставая между ними. Сладостно пальцами по промежности ведёт и к смазке в кухонном ящике тянется. А презерватив из кармана заднего выглядывает. Хисын растягивает быстро, но хорошо, пальцы постепенно добавляя.       С первым толчком Сонхун вскрикивает, а с последующим стонет от поцелуя в лопатки. Хисын властно ладонь на шею кладёт и пальцами к устам скользит, ныряя двумя меж них. Жаром обдаёт тела, до солоноватой влаги и скрипа стойки. Хисын за талию перехватывает и на себя тянет, чтобы ладонью сочащегося члена коснуться и в такт толчкам повести.       — Громче, Сонхун-а, — просит над самым ухом и толкается в тёплое нутро. — Громче, я хочу слышать тебя.       — Хисын! — выкрикивает — кончает одновременно и обмякает на горячей поверхности, пока Хисын последние толчки делает.       Шатается немного, но связанный и испорченный презерватив в мусорку выкидывает. Он целует усталого Сонхуна в висок и помогает нормально усесться. Их секс быстрый, но несущий в себе сладострастие.       — Я… — начинает Хисын, поправляя ширинку на чёрных джинсах.       — Думаю, мне уже пора уходить, — негромко говорит Сонхун, спрыгивая на ватные ноги и слабо улыбаясь. — Спокойной ночи, хён.       У Хисына штормит внутри, он юношу за локоть хватает, так неуверенно, словно подростково. В глаза усталые смотрит и губы поджимает.       — Останься.       — Зачем? — удивление на лице сияет, но за рёбрами греет.       — Хочу проснуться наутро с тобой, — прижимает к себе, напряжение расслабляя. — Хочу утром же и удачи пожелать. Хочу целовать тебя. Кофе в постель приносить. Просто останься.       Сонхун в незнании к столешнице бёдрами прижимается и в глаза блестящие смотрит, любование с них собирая, как цветочную пыль. Хисын выглядит уверенным в своих словах и неуверенным в дальнейшем. Но у Сонхуна на языке только «я тебя люблю».       Любит. Оба любят. Не останется — предаст свои чувства.       — Романтично, — нервно говорит Сонхун.       — Всегда думал, что именно такое ты и любишь, — любит.