Бусины

      Только к рассвету всё наконец стихло.       Когда Хёнджин уложил меня в постель и убежал обратно к Паку, вокруг царил полнейший хаос. Сынмин, надышавшийся отравы вместе со мной, казался пьяным и откровенно ластился к Джисону. Тот посмеивался и краснел, но всё же умудрился уговорить любвеобильного омегу поспать. Бан Чан куда-то увел Минхо. Чанбин помог мне переодеться, уложил в кровать и зачем-то укутал двумя одеялами — моим и своим.       — Что ж, раз мне теперь нечем укрываться, придется спать с Чонином. Иначе замерзну же, — ухмыльнулся силач, и пошел пристраиваться в постель к своему омеге.       Голова продолжала кружиться и это ужасно раздражало.       Но вот прошло около двух часов. Все заснули. Кроме Чана и Минхо, которые до сих пор не вернулись. За окнами уже светало, а Хёнджина так и не было. Я не находил себе места. Неужели с Пак Чимином всё настолько плохо, что моему омеге до утра приходится ждать новостей?!       Выбравшись из постели, я осторожно встал. Пару минут постоял, фокусируясь на дверном проёме — нужно было выбрать один из двух, что кружились перед глазами. Держась за стену, я благополучно вышел в коридор и, преодолев несколько поворотов, наконец дошаркал до медицинской комнаты.       Дверь была приоткрыта, внутри слабо светилась масляная лампа. Осторожно, всё так же по стенке, я прошел внутрь.       — Феликс? Почему не спишь? — шепот учителя Мина заставил меня вздрогнуть. Я и не заметил, что он сидит чуть в стороне от кровати, прислонившись спиной к шкафчику с инструментами.       — Не спится, — честно ответил я. — Хёнджин сказал, что сейчас придет, но пропал. Вот я и… беспокоился просто.       Мой омега мирно спал на плече Пак Чимина. Это было странное, но прекрасное зрелище. Двое самых красивых омег в одной постели. Меня окутало нежностью. И не только ею. Тонкий ягодный аромат подсказал, что мой дракончик слегка возбуждён. Несмотря на, наверняка дикую усталость и вчерашний день, проведенный со мной на озере, он вновь испытывает желание?        Одернув низ рубахи, я переминался с ноги на ногу. Трудно было не поддаться действию этого аромата. Казалось даже головокружение отступило.       — Пора его будить, — подсказал Мин.       Наверное он давно уже уловил этот запах, понял я. Часть моего воображения стала ревниво вынимать из легких учителя каждую молекулу аромата моей ягодки, и жадно складывать их в кармашки. Хихикнув от этой дурной фантазии, видимо действие отравляющих трав оказалось куда сильнее, чем казалось поначалу, я подошел к Хёнджину.       — Эй, дракончик, проснись, — прошептал я, прикоснувшись к чешуйчатому плечу. Оно было потрясающе красивым. Я со стыдом вспомнил, как отшатнулся, увидев его впервые.       — Что? Я заснул? — нахмурившись, Хёнджин часто заморгал. — Ой, извини, — он посмотрел на свою руку и та моментально вернула себе обычный человеческий вид.       — Не извиняйся, ягодка, — поспешил успокоить его я. — Всё хорошо. Мне очень нравится когда ты такой.       — Как там малыш? — спросил учитель Мин. — Похоже вы с ним отлично ладите. Как он?       В последнем вопросе прозвучала такая искренняя тревога, что мне стало жаль этого взрослого альфу. Он пережил тяжелую ночь полную беспокойства, и чуть не потерял единственный шанс стать отцом, ведь возраст его истинного уже подходит к рубежу, за которым невозможно завести детей.       — Он немного вялый, но это и понятно. А в целом хорошо, сердечко бьётся ровно, — потупившись, отчитался Хёнджин. Он уже поднялся с кровати и встал за мной. — Мы ладим только потому что я слишком привязался. Но теперь я ему не нужен, ведь вы рядом, учитель. Постараюсь больше не докучать.       — Ничего, если Чимину это нравится, можешь продолжать, — Мин потянулся, чтобы похлопать Хёнджина по плечу, но поморщился и прижал ладонь к правому боку. Он, что, ранен? — Скоро будет решаться, как нам быть дальше. Вы должны выбрать — остаться здесь или доучиться этот год у фениксов.       — Вместе? Остаться тут или там вместе? — обрадовался я, но потом прикрыл рот ладонью, чтобы не разбудить Пака своими восторгами.       — Да. Хватит делить неделимое, — понимающе улыбнулся Мин. Мы с Хёнджином радостно переглянулись. — Ладно, идите уже спать. Скоро в школе подъем.       — А ты так и не поспал? — спросил меня омега. Я покачал головой.       — Займите мою комнату, — распорядился учитель. — Там вас никто не побеспокоит до полудня.       — Вашу… — удивился Хёнджин.       — Да, но ведите себя тихо и не забудьте закрыться. Засов в углу за книжной полкой, — Мин Юнги склонился над своим омегой, поправляя несуществующие складки на одеяле, и, казалось, потерял к нам всякий интерес. Мы, молчаливые и ошарашенные, поплелись из кабинета.       Последние часов двадцать были полны разными событиями, но больше всего мне запомнился именно тот момент, когда мы закрывались в спальне учителя. Тут царили прохлада, тишина и полумрак.       — Феликс, — прошептал Хёнджин, развернувшись и прижавшись спиной к двери, — наверное не время сейчас, но я должен кое-что сказать.       — Мм? — в тот миг я так сильно захотел обнять его, но всё же сдержался. Комната взрослого немного смущала, будто могла осудить.       — Я тебя хочу, ужас как, — отозвался омега, и приподнял голову, открывая мне роскошный вид на свою шею.       Он замер, терпеливо ожидая моих действий. Так, будто всё уже решено и у меня нет вариантов, кроме как повиноваться этому его жесту.       — У тебя совсем нет совести, ягодка, — проговорил я, наклоняясь, чтобы поцеловать. — Мы же в спальне учителя.       — Он сказал, что главное — вести себя тихо, — напомнил Хёнджин, издав еле слышный стон от прикосновения моих губ к его шее. — Про совесть я ни слова не слышал.       — И то верно, — хмыкнул я. Хотелось порадовать любимого, но я еле держался на ногах. — Боюсь от меня сейчас будет мало толка, — я выпрямился и заглянул в томные глаза напротив. — Но если хочешь… — быстрым движением я расстегнул летный костюм, в котором Хёнджин был до сих пор, и скользнул под гладкую ткань ладонью.       — Хочу, — кивнул омега.       Я был совершенно не опытен в таких делах. Инстинктивные подсказки не приходили на выручку, как в наш первый раз. Поэтому я часто переспрашивал, нравится ли ему? Как лучше: вот так? Или использовать сразу три пальца? Не больно? Глубже? Быстрее? Тебе правда настолько хорошо…? Всё это перемежалось поцелуями и его тихими стонами и всхлипами.       Голову еще сильнее вскружило из-за сладкого аромата и я испугался, что не удержу Хёнджина, если он в итоге окончательно доверится моим рукам. Поэтому осторожно переместил его на кровать и продолжил ласкать, целовать и изучать свою ягодку прямо на грубоватом шерстяном покрывале.       Простите, Мин Юнги.       Это был первый раз, когда я видел омегу таким. Хоть весь прошлый день на озере мы только и делали, что занимались любовью, но тогда я и сам был… как бы это сказать? Внутри процесса. Не мог трезво оценить всей его красоты. А сейчас, наблюдая почти со стороны, я осознавал, что природой мне предназначен самый потрясающий и чувственный дракон. Он доверял мне всего себя. И я постарался оправдать это доверие. Медленно и, насколько мог нежно я довел его до развязки. По его телу пробежала волна частичного превращения — рябь черных чешуек изящными волнами… прямо в моих руках. В этот миг Хёнджин был так прекрасен, что мне хотелось плакать и смеяться одновременно.       — Засыпай, — прошептал я спустя пару минут, привлекая затихающего омегу к себе. Его губы раскраснелись от бесчисленных поцелуев, а щеки пылали горячим румянцем. — Ну до чего же ты… — я не знал, какое слово подобрать. Красивый, потрясающий — всего это было слишком мало.       — Бессовестный, — подсказал дракончик и, прикусив нижнюю губу, улыбнулся.       — Точно. Ты бессовестно хорош во время оргазма. — уточнил я. Хёнджин прижался крепче и боднул меня лбом в грудь, будто и правда засмущался. — Хотелось бы видеть это почаще.       — Останемся учиться здесь и сможем постоянно быть вместе, — тихо предложил он. Кажется сон уже прибирал его к своим пуховым ручонкам.       — Хорошо, давай останемся, — мне и самому хотелось доучиться в драконьей школе. Даже думать было страшно о раздельном обучении и коротких встречах на утренней песне. — Останемся здесь, да, моя ягодка, — я продолжал легонько поглаживать любимого по плечу.       — Очень мило, зови меня так почаще, — сонно отозвался он.       Я довольно хмыкнул и поцеловал его в макушку.

***

      Несколько последующих дней вокруг царила суматоха. Прилетело много фениксов из нашего совета, и уважаемых драконов из города. Взрослые постоянно скрывались в кабинетах на серьезных переговорах. Им предстояло определить судьбу Чхона и Ким Хичоля, а также выбрать новых старейшин и договориться о возможности заключать смешанные браки.       Учеников же доверили заботам старшего класса, то есть нам. Мы должны были следить за порядком и проводить уроки. Младшим было весело — дни самоуправления в драконьей школе проводились впервые.       — Эти дети! — кинув книгу на кровать, прорычал Чанбин вернувшийся с занятий. В тот день он вел полёты у самых младших и историю у тринадцатилеток. — Почему они постоянно шумят? У Чон Хосока на уроках никто так себя не ведет. Чем я хуже? — он шумно фыркнул и разлегся на прохладном полу.       — Ничем, — мягко отозвался Чонин, присаживаясь рядом с ним. — Ты просто молодой и неопытный. А дети — тоже драконы, они различают кого нужно опасаться, а с кем можно и расслабиться. Ты же только с виду грозный, — омега жмурился и тепло улыбался, поглаживая широкую грудь своего альфы.       Тот поймал тонкое запястье и поднес ладошку к губам.       — Но у тебя на уроке искусств, — он поцеловал внутреннюю сторону аккуратных пальцев Чонина, — никто и пикнуть не смеет.       — Ну… — лукаво пожал плечами тот, — наверное, им просто было интересно.       Все присутствующие знали, что дело не только в интересе детей к рисованию и скульптуре. Скорее секрет в манере поведения самого Чонина. Только на первый взгляд омега казался милым и покладистым, глазки-полумесяцы, на щечках ямочки. На самом же деле он был смелым, строгим и требовательным, особенно в том, что касалось возложенной на него ответственности.       — Интересно им, как же, — промурлыкал Чанбин, продолжая целовать пальчики любимого. Настроение его явно улучшилось.       — Ребят, вы такие… — хохотнул Хёнджин. Мы с ним тоже недавно пришли с занятий и сидели без сил, даже не переодевшись.       — Какие?       — Открытые. Всё у вас на виду, — вместо нас отозвался Минхо. Они с Чаном переглядывались из разных концов комнаты.       — И что? — Чанбин приподнялся и сгреб своего омегу в драконьи объятия. — Мы же просто учеников обсуждаем, а не сексом занимаемся тут перед вами.       Я громко кашлянул в кулак.       Чонин покраснел и захихикал, уткнувшись в мощную грудь альфы. Остальные тоже покатились со смеху. Еще свежо было воспоминание о том случае после охоты.

***

      Мы с Сынмином быстро восстановились после отравления, поэтому помогали одноклассникам вести занятия у младших. Мне так нравились маленькие дракончики — шумные, шустрые, порой дерзкие, но абсолютно честные и открытые.       — Они опять просили меня обратиться в феникса, — то ли жаловался, то ли хвалился Сынмин, когда мы в очередной раз встретились на перемене.       — Джисон вел урок? — догадался я.       — Ага, — смущенно заулыбался друг.       — Мне кажется он сам подначивает учеников, чтоб они уговаривали тебя расправить крылья. Влюбился же, всё ясно.       — Не говори ерунды, — отмахнулся Сынмин, но краснеть не перестал. Для омеги, который начал флиртовать раньше чем выучился грамоте, он казался слишком смущенным.       — Не прикидывайся, что ты не в курсе, - смеялся я. — Сам же к нему лип в ту ночь.       — Это из-за яда. Я был не в себе.       — Ага, да-да.       — В любом случае у нас ничего не выйдет, — Сынмину было не до смеха.       — Это еще почему? — рядом с нами появился Хёнджин. Он всегда на переменах находил меня, чтобы хоть минутку провести вместе.       — Ну мы же не эти… не истинные, как вы или Пак Чимин с его альфой.       Феникс хотел уже отойти от нас, но Хёнджин придержал его за руку:       — Это еще ничего не значит.       — Значит. Мы же не сможем стать полноценной парой, а потому не стоит и пытаться. Хоть я и люблю позаигрывать с альфами, близости хочу только с тем, кто в дальнейшем станет моим спутником. Я же феникс.       — У нас так принято — либо с предназначенным, либо ни с кем. Терять голову — недопустимая вольность, за которую потом стыдно до конца дней, — пояснил я Хёнджину. И вдруг заметил чуть дальше по коридору силуэт Джисона. Он точно слышал наш разговор. Тем временем мой омега, не обратив внимания на пояснения, вновь обратился к Сынмину:       — Ты ведь любишь его?       — Не важно… Это не считается.       — Еще как считается, — воодушевился Хёнджин. — Когда Мин Юнги рассказывал мне о далеком прошлом, когда создавались смешанные семьи, он несколько раз упоминал, что не только истинные могут быть вместе. Фениксам необходима взаимная любовь, это главное — так он сказал.       — Так и есть, — чуть ли не хором подтвердили мы.       — Драконы тоже умеют любить, — подал голос Джисон, выступая из тени. Сынмин вздрогнул и оглянулся. Альфа смотрел ему в глаза и вдруг скромно улыбнулся: — Не будем ждать помощи от природы, сами справимся, м? Как думаешь?        Хёнджин взял меня за руку и потянул за собой в класс раньше, чем Сынмин что-то ответил. Но в тот вечер я видел, как Джисон целует его перед сном. Альфа наверное думал, что все уже спят и, сделав вид, что идет за стаканом воды, свернул к кровати омеги-феникса и запечатлел на его губах довольно-таки долгий, и совсем не дружеский поцелуй.

***

      Суд над старейшинами прошел на священной горе. Юным фениксам, да и вообще ученикам, не причастным к делу, туда было нельзя, поэтому я наблюдал за действием с большого расстояния. Вся площадка на вершине кишела черными, синими, белыми и серыми драконами. Несколько фениксов золотистым пятнышком восседали в стороне. Мне было очень тревожно, поэтому я летал кругами, не осмеливаясь приблизиться, но и улететь обратно в школу тоже не мог. Помимо приговора преступникам, будет оглашена судьба дальнейшей жизни и взаимодействия наших видов.       Прошло несколько часов и наконец, по неслышной мне команде, сотни драконов стали разлетаться со священной горы. Я метнулся к школе и перевоплотился на взлетной площадке, как раз в тот момент, как неподалеку в небе появились Хёнджин в компании двух крупных черных драконов. В одном я узнал директора Кима, а второй был той же масти, что и мой омега. Недоброе чувство расползалось у меня по внутренностям.       Я дождался пока все трое приземлятся и обратятся в людей, и пошел на встречу.       — Этот? — кивнул на меня незнакомый альфа.       Он был примерно тех же лет, что и учитель Мин, но выше ростом и весьма крепким на вид. По телосложению и выражению лица казалось, что он привык к тяжелой работе и командной должности.       — Отец, познакомься, — Хёнджин обогнал старших и схватился за мою руку. Порывисто так, словно в панике. Хотя больше ничем не выдавал своего волнения, — это Ли Феликс, мой альфа.       — Тощий какой-то, — надменно заметил тот, окинув меня оценивающим взглядом с головы до ног. — Он точно не омега? А то я слышал, что ты и с ними отлично ладишь, сын.       Мой дракончик вспыхнул и потупился. Я не понял, что имел в виду взрослый, но решил не молчать. Раз уж он — отец моего любимого, то надо соблюсти все традиции.       — Здравствуйте, — как и принято у фениксов в таких случаях, я поклонился в пояс Хвану. — Примите мою благодарность за рождение и воспитание Хёнджина. Я — его истинный альфа. Обещаю любить и заботиться о нем всю жизнь.       — Обещаешь? — с сомнением прищурился тот. — А если опять начнется война, на чьей стороне ты будешь?       — На стороне своего мужа, — без раздумий ответил я.       — Будешь биться за драконов? — вскинул брови Хван.       — Нет. Мы не будем ни с кем биться.       — Трус, — хмыкнул он и покачал головой. — Я так и подумал.       — Вы не поняли, — сказал я, притянув Хёнджина поближе к себе. — Если наши виды вновь опустятся до того, чтобы силой выяснять кто главнее, нам двоим не останется ничего, кроме как оставить это на их совести. Мы не считаем, что фениксы чем-то лучше драконов или, что драконы важнее для мира, чем фениксы. Оба вида важны! Поэтому ни с кем воевать я не стану. Но если кто-то попытается нанести вред Хёнджину, будь то феникс, дракон или… даже вы, я не оставлю от обидчика и мокрого места. Хоть я и тощий, — я сделал паузу, глядя угрюмо из-под бровей, — сил хватит, будьте уверены.       Омега плотнее прижался к моему боку и отважно приподнял подбородок. Я еле сдержался, чтобы не затискать его, так это показалось мило. Мой смелый дракончик готовый перечить отцу.       Я терпеливо смотрел в темные глаза альфы. Он был на голову выше, но теперь уже не казался таким грозным.       — Хорошо, — после напряженного молчания он хлопнул меня по плечу. — Молодец. Я помогу вам построить дом.       — Отец… спасибо! — выдохнул Хёнджин.       Я был рад одобрению, но не понял восхищения, с которым и омега, и директор смотрели на Хвана.       — Для драконов обещание построить дом, — стал пояснять Ким, заметив мое замешательство, — равно клятве в верности. Такими словами просто так не бросаются. Ты должен это ценить.       Я глубоко поклонился, а когда выпрямился, увидел протянутую руку и красивую улыбку Хвана, очень похожую на улыбку сына.       — Покажись, какой ты в обличье феникса, — после рукопожатия попросил он. — Тоже мелкий небось, — он хохотнул, но я не почувствовал никакой издевки. Казалось ему и правда хотелось увидеть меня птицей.       Мы с Хёнджином подошли к краю площадки, переглянулись и сделали шаг в пустоту. Взрослые что-то закричали, но уже через секунду задрали головы, наблюдая, как мы взмываем из пропасти в синее небо.       — Я думал он тебе голову откусит, — смеялся омега, держась так близко, как только это было возможно. Мы облетели школу и поднимались еще выше, чтобы побыть наедине.       — Да, мне тоже так показалось, — признался я. — Но он вроде бы ничего.       — Мы почти не виделись десять лет. Не знаю даже, какой он теперь. Раньше был очень строгим.       — Сказал, что поможет нам строить дом. Веришь?       — Ага, — хохотнул дракончик, зависнув в воздухе, — если успеет. Их с директором Кимом выбрали в совет старейшин. Дел теперь будет невпроворот.       — В совет?!       — Ага.       — Значит в школе сменится директор?       — Да, Чон Хосок станет им с начала года.       — Вот это да! А что решили с отравителями?       — Чхон лишился всех привилегий. Его не стали изгонять, как мы думали. Все решили, что лучше оставить его под надзором.       — В клетке? — выпалил я, представив старика за золоченой решеткой, которая в школе фениксов была самым жутким наказанием. Но разумеется у драконов были не такие темницы, просто я не знал, какие именно.       — Нет, его не закроют в тюремной камере. Из-за возраста ему позволили жить в городе, в маленьком доме на окраине.       — Как-то слишком мягко, — возмутился я.       — Отец сказал, что Чхон к старости стал избалованным — привык к удобствам, почтению и роскоши, так что жизнь в этой хибаре, без помощников будет для него достойным наказанием. И вряд ли долгим.       — Всё равно этого не достаточно, после всего, что он сделал с Пак Чимином, — возмутился я.       — Именно учитель Пак и попросил смягчить наказание, — отозвался Хёнджин. — Когда Мин Юнги передавал эту его просьбу драконам… знаешь, он каждое слово из себя будто клещами вытаскивал, через силу прям. Мне показалось, что он Чхона одним взглядом казнит на месте.       — Видимо Пак потребовал пообещать, что тот передаст слово в слово.       — Да, я тоже так подумал. Иначе учитель Мин не смог бы сдержать своего гнева и настоял бы на казни. Драконы суровы в этом плане. Детоубийц не прощают. Но Чхону повезло, что и омега и малыш выжили и восстановились.       — А второй старейшина? Что с ним будет?       — Ой, это долгая история, позже расскажу, ладно? — дракончик шустро крутанулся в воздухе и завис прямо передо мной. Мы взлетели уже очень высоко. Туда, где кислорода едва хватало для дыхания. — А сейчас хочешь сделать, как в тот раз: обернуться людьми и поцеловать меня в воздухе?       — Если твой отец увидит…       — Испугался? — хитрая черная мордочка склонилась чуть на бок.       — Еще чего?! Давай, — конечно же я повелся на провокацию.       По возвращении мы получили законный нагоняй от родителя. Хёнджин пообещал, что такое больше не повторится, хотя я был уверен, что где-то за его спиной спрятаны скрещенные пальчики.       Потом мы пошли в комнату к друзьям. Пора было отдохнуть. Там мой дракончик, как единственный бывший на собрании делегат от нашей спальни поведал о том, что слышал на священной горе.       — Новый совет старейшин решил выделить место на драконьей земле, — воодушевленно тараторил он, — ну то, знаете, в предгорье, неподалёку от охотничьих угодий. Вплоть до самой нейтральной полосы. Всё это место отдадут под деревню, а может и город. Там смогут жить такие пары, как мы и те, кто искренне поддерживает воссоединение видов. Были, конечно и такие, кто возмущался, — оговорился омега, — но в итоге и они согласились, что такое поселение необходимо.       — Чтобы мы не мозолили глаза в драконьем городе? — понял Сынмин.       — А мы в вашем, — кивнул Хёнджин.       — Значит мы сможем там построить себе дом? — уточнил я, всё еще не совсем представляя, как два вида собираются воплотить эту идею в жизнь. — На пустом месте?       — Ну почему же на пустом, — улыбнулся мой дракончик. — Всем этим делом, как раз и будет заведовать Ким Хичоль. Он уже с завтрашнего дня отправится туда, чтобы участвовать в строительстве. Деревня — это ведь не только дома. Нужно сделать много всего для общего блага. И именно этой тяжелой работой совет решил наказать его, — омега засмеялся, — только он вместо того, чтобы расстроиться или разозлиться, что придется нянчиться с новосёлами и ублажать их потребности, чуть не плясал от радости. Ему сказали, что он не будет иметь там никакой власти, несмотря на всю проделанную работу, а он все равно кланялся и благодарил. Наверное уже сегодня полетит распределять участки.       — Мы тоже потом туда переберемся, — сказал Минхо, присев на колени к Чану. — Если вы все будете там, то чего нам одним околачиваться в городе?       — Все? — не понял я. — Там будем только мы и… — я вопросительно посмотрел на Сынмина. Джисон, стоявший рядом с ним, кивнул и взял его за руку, — …ну, и вот они.       — А еще учитель Мин со своим омегой и ребенком, — продолжил Минхо, — старейшина Ли с тем доктором… как его? Пятым?       — Вторым Ю, — поправил я.       — Да-да, с ним. Мне кажется многие подтянутся туда. Надо поскорее слетать и занять участки поближе друг к другу.       — Чани, какой у тебя практичный омега, — хохотнул Чанбин, и с легкой укоризной посмотрел на Чонина, который, казалось совсем не интересовался рассказом Хёнджина: — А ты что же, не хочешь в новую деревню?       — Вообще-то я уже попросил Пак Чимина занять нам кусочек земли рядом с их.       — Когда успел?!       — Пока Хённи летал по всяким там священным горам, Паку понадобилась помощь. Вот я и составил ему компанию. А когда вернулся Мин Юнги, то первым делом рассказал о деревне.       — А что за помощь? — всполошился Хёнджин, не обращая внимания на шум и болтовню друзей. — С ребенком что-то?       Я уловил в его тоне не только волнение, но и явную ревность.       — Ничего такого, — отмахнулся Чонин. — Просто фениксу нужна была помощь в готовке. Он хотел научиться драконьей кухне. Ну, тому, что можно приготовить без мяса.       — Пожалуй мне тоже нужно этому поучиться, — подал голос Сынмин.

***

      Все перемены, произошедшие за последние дни сильно сказались на привычном быте в драконьей школе. Тут то и дело появлялись взрослые фениксы, беседовали с директором Кимом, согласовывали какие-то вопросы и даже иногда задерживались на несколько дней.       Учитель Пак окончательно восстановился и предложил вести занятия, где смог бы рассказывать о быте и культуре фениксов. Директор сначала не одобрил идею, ведь фениксы никогда прежде не допускался к ученикам в роли учителя. Но потом совет решил, что при таком стремительном развитии событий, детям не помешает получить некоторые знания из первых, как кстати весьма надежных, рук.       Юные омеги на его уроках с восхищением засматривались на круглый животик взрослого, и иногда даже решались задавать вопросы о беременности. Я был свидетелем одного такого разговора, когда помогал переносить книги в кабинет. Тогда мне показалось это бестактным, но учитель жестом велел ученику вернуться на место и, чуть разрумянившись, мягко ответил:       — Мы не можем знать заранее кто именно родится от смешанного союза. Сила рода драконов так же велика, как и сила фениксов. Невозможно предсказать, чей вид пополнит ребенок.       — Но вы же знаете, — тихо сказал кто-то. — Все говорят, что вы носите дракона. Серого серебристого дракончика Мина Юнги.       — Да, я знаю, — загадочно улыбнулся Пак и положил ладони на живот. Мне пора было выходить из класса, свое дело я уже сделал, но так трудно было оторваться от этой картины. А потом учитель сказал то, что я запомню на всю жизнь: — Когда ты искренне любишь кого-то, ты чувствуешь его. Чувствуешь его суть, темперамент, его энергетику. Я, как вы знаете, достаточно взрослый и прекрасно знаком с самим собой. Поэтому безошибочно распознаю, что суть и энергетика исходящие от ребенка, не совпадают с моими. Она точно такая же, как и у его отца.       Омежки мечтательно вздохнули, подпирая подбородки и едва ли не растекаясь по столам от умиления. Юные альфы что-то намотали на ус. Наверняка всем захотелось поскорее испытать и на себе нечто подобное. А я смотрел на своего любимого учителя и улыбался, как счастливый идиот. Его бусины, золотистые, прекрасные бусины в красных волосах, сейчас слегка пульсировали теплым светом. Это редкое явление, особенно в человеческом обличье. Оно говорит о том, что феникс счастлив. Не просто рад или доволен, а испытывает полное счастье: эмоциональное равновесие, духовный покой и физическое удовлетворение — ему хорошо абсолютно во всех смыслах.       — Учитель, — не подумав, позвал я. Все удивленно оглянулись. Видимо ученики не знали, что в класс вошел старшеклассник.       — Да, Феликс? — Пак улыбнулся мне.       — Счастье вам очень к лицу.