…
— Я сильно болен, Феликс, — сказал мне пожилой омега, когда мы отлетели утром от школы. — Не перебивай, ладно? Времени у нас мало. Долетим до пика, а на той стороне меня муж ждет уже, донесет человеком. Хёнджину не говори! Он ничего сделать не может, так пусть и не печалится зря. Отец ему сам всё расскажет, когда момент придет. Мне осталось немного, это последний полет… — Разве нет какого-то средства? — запаниковал я. — Может наша медицина, или снадобья какие издалека достать можно?! — Нет, муж всё что возможно уже предпринял. И ваш врач прилетал недавно и даже человеческий был. А в древние лунные чудеса я не верю. — Как жаль, что вы не феникс, — вырвалось у меня. — Могли бы переродиться… — Ох, ну что ты, — мне показалось, что его голос стал еще более грустным. — Я прожил хорошую жизнь, и благодарен за нее. — А ведь Хёнджин тоже не переродится… — Всякое может быть... - задумчиво проговорил он. А потом печально добавил: - Тебе трудно будет, малыш. Но наверное такова плата за вашу огромную любовь. А пока молодые, ребятишек нарожайте побольше, пусть радуют. Чтоб и птенчики были обязательно. И если ты вдруг первым, раньше времени сдавать станешь, детки-фениксы сберегут твой прах да бусинки, переродишься и с Хёнджином до самого его конца будешь. Не хочу, чтобы он познал тоску эту беспросветную, когда любимого теряешь навсегда. — А чтоб я познал, вы как будто и не против? — мне стало как-то даже обидно. Он что же думает — мне легко будет с истинным прощаться, без надежды на его возрождение? — Такова твоя природа, — просто ответил он. — Тебе самому дано решать: жить детьми и внуками или переродиться вновь и забыть моего сына. — Пока вы не заговорили об этом, я и не думал даже… — Прости, малыш. Мы долетели до пика. Я помог омеге устроиться в специальном утепленном седле на спине альфы Хвана. Руки больного были совсем ледяными, когда мы прощались. — Пообещай не говорить моему сыну о том, что наша встреча сегодня была последней. Не пускай в город. А как только придет моё время, отец прилетит к вам сам. — Но Хёнд… — Пообещай, — прорычал черный дракон. — Эта воля старшего! Последняя воля! — Обещаю, — нехотя ответил я. — Вот и хорошо, — улыбнулся омега и погладил меня по щеке. — Долгой и счастливой жизни вам. Они улетели. А мне пришлось еще долго кружить над пиком, чтобы привести в порядок мысли.…
Солнце припекало, поднимаясь всё выше. Хёнджин смотрел на меня в ожидании ответа. — Твой папа… — я помялся секунду, но решил всё же сдержать обещание, хоть и не чувствовал, что это правильно, — он сказал, чем больше ребят — тем веселее нам будет. Нам нужны и дракончики и птенчики, м? — я постарался придать голосу игривости. — Нужны, — серьезно кивнул омега. А потом потянулся и резко сменил тему: — Ты сказал, что тут мы сотрем воспоминания. — А, да-да, — вспомнил я. — Веди меня в вашу пещеру. Я пошел вслед за ним внутрь прохладного тоннеля. Думать о том, что где-то здесь мой омега был с другим… с другими, мне не хотелось. Но думалось. Я всё еще ужасно ревновал. Внутри грота было темно, хоть глаз выколи. Вдруг впереди раздался легкий шорох крыльев, в лицо ударил ветерок и через мгновение пространство озарилось ярким драконьим пламенем. — Так то лучше, — заметил омега, вновь обратившись в человеческий облик. Я подошел и обнял его: — Тебе тут неуютно, да? — Нет, просто стыдно. — Перестань. Давай лучше покажи мне, что делали Пак Чимин с учителем Мином, раз вам так рассудок отключило. — Ну, они вот здесь, — покружившись, Хенджин показал на место, застеленное двумя небольшими белыми шкурами, — они… сам понимаешь. — Нет, ты на мне покажи. Как всё было? — Феликс! Мы так не сможем, — омега разрумянился. Неужели засмущался? — Чего не сможем? Они наверное раздетые были? — я стал расстегивать его лётный костюм. — Ага, полностью, — откликнулся он шепотом. — Но там почти всё альфа делал. Ты такого не умеешь еще… — О-о, какого это «такого»? — возмутился я негромко и потянул одежду с прекрасных плеч любимого. Изгибы ключиц манили к себе. Я прижался легким поцелуем к пульсирующей впадинке на шее, а потом провел вверх кончиком языка, едва касаясь кожи. Омега шумно выдохнул, шаря по моей спине ладонями и попытался ответить: — Такого… вот как ты сейчас. Языком. Только ниже… гораздо ниже, — замялся он. — И глубже, понимаешь? Это вроде и противно, но должно быть прекрасно. Учитель Пак так… так сладко стонал. — Давай попробуем, — тут же предложил я. В прошлом году я слышал рассказы самых старших ребят в школе о таком способе доставлять омеге удовольствие. Тогда это казалось чем-то ужасно странным и смелым, ведь в то время чувствовал себя неудачником, который никогда не найдет себе пару. — Только я — не учитель Мин, ты же понимаешь? Но постараюсь сделать всё правильно, просто направляй меня. И он направлял. Правда только первые пару минут, а потом просто затопил пещеру своими громкими стонами, всхлипами и просьбами не останавливаться. Он цеплялся за мои плечи, царапал кожу и вплетался пальцами в волосы, слегка подергивая бусины. Это будоражило еще сильнее, и усиливало горячее возбуждение пульсировавшее в паху. Я давно заметил, что на самое обычное касание Хенджина к бусинам мое тело реагирует легким, очень приятным волнением. Когда же их случайно трогает кто-то другой или я сам — когда читаю, например, пальцы сами покручивают прядь волос и одна из пяти крупных бусин обязательно крутится там же, даже тогда не ощущаю никакого воздействия. Бусины — часть тела феникса. Они выдают наше настроение, состояние здоровья, а их появление лет в тринадцать-пятнадцать знаменует начало полового созревания. Но я никогда не слышал, что фениксов возбуждает прикосновение к ним. Может дело в истинности? Или я просто придумываю себе, и дело не в бусинах, а в самом сексуальном омеге и его потрясающих стонах, в его аромате и вкусе? Как бы там ни было, сдерживаться мне становилось всё сложнее. Но вот тело омеги напряглось, приподнялось и стон оборвался тонким вскриком. Хоть я и не Мин Юнги, но видимо смог сделать всё правильно. — Знаешь, кажется мои бусины влюблены в тебя по уши, — признался я через некоторое время. Хёнджин лежал на моем плече и кажется наконец-то отдышался после пережитого. — Влюблены? — Ага, когда ты трогал их… Мне казалось, что сойду с ума от возбуждения. — Вот так трогал? — омега нырнул пальцами в мои волосы и ловко перехватил нить, на конце которой росла бусинка, не из крупных, но всё равно очень чувствительная. Ласково погладил ее — я ощутил уже знакомую теплую волну, покрутил чуть сжимая — желание настойчивее заявило о себе. — Ну что, работает? — с невинным любопытством Хёнджин заглянул мне в глаза. — О-очень… — прохрипел я. — Потрясающе! — радовался омега, приподнимаясь на колени. — Мои драгоценные, золотые мои, бу-усинки, — приговаривал он, любуясь и, между делом, устраиваясь верхом на моих бёдрах. Он продолжал поглаживать теперь уже пару крупных бусин повыше висков. — Я вас тоже люблю, мои милые. Он был сейчас и по-детски милым, и до невозможного завораживающим. Запах его кожи дурманил голову, а вкус, до сих пор сохранившийся мельчайшими капельками влаги на губах — лишал меня остатка самообладания. — Идём… — во рту пересохло. Я сглотнул горячий воздух, потянул омегу повыше и взмолился: — Иди ко мне, ягодка! Не мучь! Хёнджин оставил бусины в покое, выпрямился и плавно опустился, позволяя мне войти до самых глубин. Замер, прикрыв глаза. Остатки мыслей мелькнули кратким: боже, до чего же он красив! А всё, что было потом заволокло густым туманом приятных ощущений.***
В школу мы вернулись на закате. Жутко голодные, уставшие, но несказанно довольные. Праздник уже начался и нам пришлось поспешить, чтобы переодеться и успеть к церемонии награждения выпускников. Молодых драконов поздравлял директор Ким, а нас с Сынмином — учитель Пак. Он был уже весьма кругленький и, видимо немного смущаясь своего вида, постарался быстро произнести необходимую речь и вручить нам пергамент с перечнем заслуг. С этими бумагами сегодня прилетел Второй Ю. Он держался за спиной Пака, всячески подбадривая. Я очень хотел выдернуть его на минутку, чтобы поговорить. Если это Ю летал к папе Хенджина, то сможет рассказать о его болезни, правда ли она неизлечима или всё-таки можно что-то предпринять. Но после церемонии все перешли к угощениям, потом к танцам, и в суматохе я потерял из виду обоих взрослых фениксов. — Чего шею тянешь? Ищешь кого-то? Хёнджин там со всеми, — Чонин оставил танцующих друзей и устало прислонился к стенке рядом со мной. — Нет, никого не ищу. — А почему не танцуешь? Здесь это большая редкость, — улыбался омега, — только в день выпуска нам разрешено наряжаться и танцевать. Специально музыканты прилетают и… Он еще что-то говорил, но я уже не слышал. Всё внимание приковали оживлённо говорившие в сторонке Мин Юнги, директор Ким и Чон Хосок. Казалось нынешний и будущий директора что-то предлагают учителю Мину, а тот пытается вежливо отказаться. Я решил подойти поближе и уже сделал несколько шагов, как вдруг Чонин, о существовании которого я напрочь забыл, поймал меня за руку: — Так во сколько? — по прежнему светя ямочками на щеках, спросил он. — Что… что во сколько? — не понял я и отстранился, вынимая руку из его тонких пальцев. — Во сколько вылетаем завтра? — Куда? — не врубался я. — В деревню, — закатил глаза омега. — Или вы не летите? Сегодня, пока вы где-то мотались, Чон Хосок пришел к нам и сказал, что учителю Мину нужна помощь с домом. Ты не в курсе? — А, да, конечно летим. Много кто вызвался? — Так все, — засмеялся Чонин, — Минхо уже и вещи собрал. А во сколько? Можно до утра гулять или лучше спать идти? — Как раз хотел спросить у Мин Юнги, — отозвался я, заметив, что учитель отходит от коллег. — Подожди тут. Но омега увязался за мной. Мы нагнали Мина у арки. — Учитель, что-то случилось? — чуть не налетев на старшего, выпалил я. — Надеюсь директор вам не запретил брать нас с собой. Мы все готовы, если что… — А, Феликс, Чонин, это вы… — он выглядел слегка растерянным, — завтра в полдень вылетаем. Чон Хосок с мужем и сыновьями полетят с нами. — Их сыновья здесь?! — Омега рядом со мной чуть не хлопнулся в обморок от восторга. — Нет, утром прибудут. Ладно, ребята, мне нужно к Чимину, — учитель быстро зашагал к лестнице, а Чонин всё сжимал восторженные кулачки. — Что такого с сыновьями Чонов? — я был совершенно не в теме и выглядел сейчас наверное как идиот. — Ой, ты ведь их не видел, — пожалел меня омега. — Близнецы-альфы Хаджун и Сокхун выпустились в прошлом году. Красавцы, просто сил нет! Они точно взяли лучшее от обоих родителей, хоть между собой и не похожи совсем, — увлеченно вещал Чонин по пути в зал. Он взял меня под руку самым естественным образом. — А старший, омега Чону — года четыре тому назад закончил школу и улетел, говорят, на западное побережье искусствам учиться. Все альфы в нашем классе по нему с ума сходили, да только нос не дорос. Ох, скорее бы завтра! Даже не верится, что мы будем бок о бок с младшими Чонами работать. Пойду друзьям расскажу… Омега упорхнул к танцующим. Я огляделся в поисках своего дракончика, но его не было ни в толпе, ни у стола с закусками. Но когда я решил уже пойти поискать его в коридоре и спальной, омежьи ладони закрыли мне глаза: — Попался! — Приве-ет, — обрадовался я и развернувшись, обнял любимого. — Я видел, как вы миловались с Чонином. Совсем не подозрительно, — он сузил глаза, но продолжал улыбаться. — Ну что, какие новости? Я рассказал всё, что узнал о группе помощников и завтрашнем полете. — У-у, если дети Чонов и правда прилетят, то будет весело, — Хёнджин не казался особо воодушевленным. — Они тебе не нравятся? — Ну ты что?! Они всем нравятся, — возразил он, — просто шумные очень. Раньше Сокхун и Хаджуни крепко дружили с нашими альфами, особенно с Джисоном. На охоту не пускай, дай только что-то вытворить. Но зато музыкальные, будут вечерами на гитарах у костра играть. Да и в строительстве разбираются. Видел колонны у сцены, где нас награждали? — Ага, резные те? — Да. Их работа. — Выходит, нам там и делать-то нечего будет, — внутри ковырнула какая-то ревность. Думал, что Мин Юнги только нас двоих попросил, а тут выходит целый караван полетит. Хорошо, конечно, для дела полезно. Но всё равно мне было немного не по себе. — Зато я смогу уделить время учителю Паку и малышу, — кивнул Хёнджин. — Пойдем в спальню, я устал. Мы собрали кое-что в дорогу и уже подготовились ко сну, как в комнату постучали. Омега босиком прошлепал к двери и открыл, хоть там и не было заперто. На пороге стоял Пак Чимин в широченной светлой рубахе поверх обнаженного тела, силуэт которого очерчивал свет факела в коридоре за спиной гостя. — Хённи, ты один? — прошептал феникс. — Можно? — С Феликсом. Остальные еще на танцах. Проходите, — всполошился мой дракончик. — Что-то случилось? — Извините, что беспокою… Нужны твои руки, — учитель виновато погладил свой живот. — Юнги уснул, без сил совсем в последнее время, а этот хулиган всё никак не успокоится. Хенджин уложил Пака в свою постель, а сам присел на край и потер ладони, согревая. — А ты спи, — велел он мне деловито, приподнимая рубаху учителя. — Не подглядывай. Пришлось отвернуться. Постепенно, под их тихий разговор о ребенке я стал проваливаться в сон. Лишь отдельные фразы иногда долетали до сознания: «крупный для этого срока», «Ю уверен, что всё хорошо», «драконий характер, уух», «что? Бусины светятся?» Последней фразой учителя весь мой сон, как рукой сняло. Я насторожился и прислушался — Да, — зашептал Хенджин, — он сказал, будто бусинки в меня влюблены, представляете? Когда я их поглаживал, они слегка светились. А сам Феликс, он… ну, он сильнее еще… — Я понимаю, можешь не краснеть, — тихонько хихикнул Пак. — Правда никогда не слышал, чтобы это появлялось до полного созревания. — Значит это нормально? Ну, в целом… У всех фениксов так? — Может не у всех. Это слишком интимный вопрос. О таком говорить не принято. — А ваши тоже так действуют, да? Ой, простите, я… Не отвечайте, если не хотите. Но Пак Чимин доверил рукам моего омежки своего ребенка, поэтому я не сомневался, что он ответит. — И мои тоже, — мягко засмеявшись, отозвался взрослый. — Но они откликаются только на прикосновения Юнги. — О, это хорошо, — выдохнул Хенджин. — А то я уж боялся, кто попало сможет моего альфу завести… — Глупый, — озвучил мои мысли учитель. — Хочешь научу, как пользоваться этим подарком? — дракончик наверное закивал. Эх, так хотелось обернуться и увидеть его лицо. Но я упорно притворялся спящим, чтобы не вспугнуть омег. — Когда вы на людях, — стал поучать Пак, — старайся не касаться, даже самая малая бусинка может произвести мощный эффект. Но если чувствуешь… Дальше я ничего расслышать не мог, потому что они перешли на очень тихий шепот. Ладно, пусть учится моя ягодка, учителю Паку я доверяю.***
Хорошо, что перелет назначили на полдень. Я и представить не мог, сколько вещей берут драконы, когда собираются пожить «на легке». Хенджин не был исключением. В итоге у нас обоих образовалось по большому узлу с одеялами, сменной одеждой, полезными книгами, всякими склянками с зельями, посудой и прочим. — Ну а что? В школу мы уже не вернёмся, — сказал в своё оправдание омега, — значит, нужно забрать все, что может пригодиться по началу. Просто считай это переездом. — Да всё нормально, просто представил, как наша стая будет выглядеть со стороны, — я оглядел друзей, у всех было примерно такое же количество поклажи. Но стая смотрелась совсем не так, как я ожидал. Один Мин Юнги с его невероятным размахом серо-серебристых крыльев чего стоил! А семейство белоснежных Чонов — трое крупных альф и двое утонченных омег. Пак Чимин, Второй Ю и Сынмин — золотистый акцент рядом с черными и синими молодыми драконами. Я специально отстал, чтобы полюбоваться на эту картину со стороны. — Ты должен нарисовать это, — попросил я Хенджина, когда он тоже немного отстал от группы. — Ты ведь захватил краски? — Захватил, — хмыкнул омега и покосился на меня хитрым взглядом. — А кто-то ворчал про слишком много вещей. Перелет занял больше пяти часов. Мы несколько раз делали привал, чтобы дать беременному омеге отдохнуть. Он каждый раз заверял, что всё в порядке и не стоит задерживаться из-за него, но учитель Мин всё равно каждый час направлял всю стаю к земле, как только замечал удобный и безопасный участок. На одном из таких привалов, я наконец смог познакомиться с младшими Чонами. Все трое в человеческом обличии и правда были хороши собой. Особенно омега Чону. Светлые волосы, как и у родителей, собраны в высокий пучок, глаза как у папы-глубокие, внимательные, профиль изящный, как у отца. Верно подметил вчера Чонин — дети взяли лучшее от обоих родителей. Альфы же оба оказались высокими, широкоплечими и очень активными парнями. Сокхун был чуть смуглее брата, но волосы наоборот светлее и слегка кудрявились. А когда я увидел, как смеется Ходжун, то понял, почему все омеги в школе сохли по нему — мужественное, с правильными чертами лицо, озарялось лучезарной улыбкой, как у Чон Хосока, но с такими же милыми ямочками как у Намджуна. Рядом с этими братьями я почувствовал себя гадким цыплёнком. Но, как ни странно, ни один из них не вел себя высокомерно. Наоборот, они учтиво обращались к старшим фениксам, а со мной и Сынмином общались добродушно, будто мы знакомы уже не первый год. Последний привал мы устроили возле изгиба бурной речки. Берег весь порос пышной ярко-зеленой травой, вода громко журчала, бабочки кружились над первыми цветами. — Просим минуточку внимания! — громко прокричал Минхо, взбираясь на камень у реки. Все подошли поближе. — Чани, ну где ты? Идем, — позвал омега. Бан Чан встал рядом, и прочистив горло, объявил: — Мы с Минхо решили первыми пожениться в новой деревне. Как только маленький дракончик благополучно родится на свет, — он слегка поклонился Пак Чимину, — мы сыграем небольшую свадьбу. А может и большую, — засмеялся альфа. — там видно будет. Все стали хлопать, свистеть, поздравлять, но Минхо помахал руками и громко произнес: — Мы специально предупреждаем сейчас, чтобы никто вдруг не решил нас опередить! — он глянул по очереди на всех товарищей. Чанбин, с сидевшим на его плечах Чонином, хитро лыбился. Джисон и Сынмин просто расселись на траве и радовались за друзей — жениться они не скоро собираются. Хёнджин рядом со мной многозначительно хмыкнул. — А по каким традициям будет проходить свадьба? — подал голос Второй Ю. — Я слышал, что драконы устраивают игры в воздухе на рассвете, вдвоем плавят камень на месте будущего дома и угощают гостей несметным количеством дичи и вина. — Да, всё так, — пришел на помощь молодым Мин, — только плавят не вдвоем, а с теми, кто обещал помочь строить этот самый дом. И чем больше помогающих, тем больший камень берется для церемонии. — Значит и дом будет больше? — уточнил Ю. — Именно, — подтвердил учитель. Пак Чимин подошел к своему альфе, мягко взял за руку и что-то шепнул. Тот кивнул, легонько погладив животик омеги. — И раз уж зашел разговор, — улыбнулся Мин и обвел взглядом все четыре пары своих учеников, — хотел бы сказать всем вам, молодежь: обещаю, я помогу строить ваши дома.