Бусины

      Не дождавшись рассвета, весь пропахший костром и молодым вином, я отправился к гнезду. На поляне толку от меня всё равно было мало, драконы устраивали такие игры с пламенем и искрами, что мне становилось жутко, даже с приличного расстояния. Поэтому я еще раз поздравил Чана с Минхо и унес свой пернатый хвост подальше от огня.       После ухода омег прошло всего пару часов, и я хотел просто проверить всё ли нормально. Ну ладно, я ревновал. Но еще и по-настоящему беспокоился, тут всё честно.       Обратившись человеком я замер в шаге от входа в гнездо. Прислушался, покачиваясь от усталости и легкого опьянения после двух бокалов вина.       Омеги внутри явно не спали. До меня доносились приглушенные то ли стоны, то ли всхлипы. Подавив желание резко ворваться внутрь, я постарался разобрать о чем речь.       — Ну прекрати разводить сырость, — ласково ворчал Хёнджин. Казалось я вижу его лицо: брови нахмурены, губы чуть выпячены, а в глазах бездонная доброта и сочувствие. Невольно улыбнулся, представив его таким. — Любит он тебя. Как такого не любить-то?!       — Не любит, — Чонин громко шмыгнул. — И раньше не любил, наверное, просто поиграть хотел. А я… как дурак, поверил. Доверился весь…       — С чего вообще такие мысли?       — У нас… уже пару недель близости не было. Да это еще что! Он меня не целует даже, а вечерами старается подольше с альфами посидеть, чтоб я заснул без него, — рассказал Чонин.       Я раньше не обращал внимания, но теперь, невольно напрягая слух, заметил, что у этого омеги необычайно приятный голос. Мягкий, словно бархатный, но текучий и легкий в интонациях. Неудивительно, что младшие школьники тогда слушали его лекции, затаив дыхание.       — А что сам Бини говорит на это? — хмыкнул Хенджин. — Ты спрашивал в чем дело?       — Нет, не хочу навязываться…       — Не узнаю тебя. Где мой друг, который всех альф одним взглядом строил?! Где тот дерзкий флиртун, которого хотели заполучить все… хотя бы в друзья?       — Скис твой друг, — слёзно признался тот. — Совсем расклеился. Похоже испортил себе всё…       — Завтра сам пойду к нему, дам затрещену и потребую объяснений! — повысил голос мой ягодный воин. Ну до чего же мило он звучал. — И пусть только попробует…       Я припомнил недавний разговор между альфами. На прошлой неделе мы помогали Джисону обустраивать палисадник, и Чанбин между делом проболтался о своей проблеме. Чан понимал его, хозяин участка тоже, один я не знал что сказать, потому что сам еще не прошел через это. А оказывается омега его и не в курсе даже. Накручивает себя, извелся весь.       Желая парой фраз снять груз с души друга, я протиснулся через небольшой вход. Дурацкий наверное был у меня вид: лохматый, закопченный, чуток пьяный… Вот только и омеги выглядели иначе, чем я себе представлял. Думал, они сидят закутавшись в теплое, друг напротив друга, говорят да сплетничают. А оказалось, лежат в обнимку, лицом у лицу. Покрывало грустит в стороне от своей ненужности. Хённи закинул на полураздетого товарища ногу, а тот в ответ поглаживал его бедро. Обнаженное. Длинная рубаха задралась, чуть демонстрируя ягодицы. В свете подвешенной вверху масляной лампы и в смешении цветочно-ягодного аромата, картина эта выглядела весьма…       Дыхание перебило и я напрочь забыл, что хотел сказать.       — Феликс?! — искренне обрадовался моему появлению Хёнджин.       Чонин дернулся, пытаясь прикрыться покрывалом, но я уже ввалился и, видимо зажав коленом складки ткани, не давал ему этого сделать.       — Что у вас тут? — я хотел, чтобы прозвучало грозно, будто ревную ужасно, но, встретившись с томным, соблазнительным взглядом своего омеги, мгновенно сдулся, и голос дрогнул: — Не холодно раздетыми-то?        Чонин еще раз безуспешно подёргал покрывало. Я вроде понимал, что надо приподнять ногу, не мешать гостю прикрыться, но не делал этого. С каким-то внутренним то ли злорадством, то ли наслаждением я блуждал взглядом по полуобнаженным омегам.       — Идём, — игнорируя все вопросы, Хёнджин протянул ко мне руку, приглашая… привлекая к себе. Я ощутил то самое жгучее чувство, которое появилось в нашу первую встречу. Наверное в этот раз виновато вино. Хоть я и выпил его совсем немного, утратил контроль и потянулся к любимому с явным намерением, несмотря на гостя, на беременность, на всё остальное-прочее.       — Вы же не будете… — начал было Чонин, когда я перебрался через его колени и накрыл собой Хенджина. Тот проворно обхватил меня своими чертовски красивыми ногами, притянул к себе. — М-мне уйти? — промямлил гость.       — Останься, — с легким смешком отозвался Хённи, повернувшись к товарищу лицом. А его ладонь жила собственной жизнью: скользнула ко мне за шею, пальцы пробежались вверх, вплелись в волосы на затылке, чувствительно скользнули по бусинам. Я тихонько охнул, теряя остатки самообладания и повиновался требовательному жесту любимого — склонился и прижался губами к его шее, под уголком челюсти.       Омеги о чем-то заговорили. Чонин шептал взволнованно, Хёнджин спокойно отвечал, чуть растягивая звуки. Но я не разбирал слов, а лишь продолжал пьяно целовать, жадно облизывать и покусывать его шею, ныряя под распахнутый ворот рубахи. В тот момент я даже не задумывался, как это выглядит со стороны. Наверное я казался одержимым, озабоченным альфой, которому плевать на приличия. Но потом, когда я, шаря руками по телу любимого, случайно задел бок Чонина, тот не отстранился. Напротив, словно подался немного вперед, позволяя моей ладони приложиться полностью и погладить вверх от талии по животу, скользнуть по груди до самой шеи. Я не смотрел на него, даже не думал о нем, продолжая целовать своего истинного, но слегка сжал пальцы в удушающем жесте. Омега шумно вздохнул. Хёнджин едва слышно хихикнул и поелозив подо мной, притянул Чонина к себе. Потом что-то заговорщицки прошептал и втянул его в поцелуй.       Это было каким-то безумием. Под звуки тихих стонов, я проникал в любимого. Глубоко, но плавно, инстинктивно беспокоясь о ребенке. В то же время одной рукой продолжал гладить чужого омегу. Скользнул по щеке, слегка коснулся кончиками пальцев его прикрытых век, губ, самозабвенно целующих губы Хёнджина. Будто помешанный я долго не отстранялся, наслаждаясь возбуждающим балансом на грани чего-то сладко-извращенного и бездонной любви.       Хённи чуть прогнулся и толкнулся вперед, подсказывая, что я остановился. Я и правда замер, сосредоточившись на их поцелуе, как тактильно, так и зрительно. Это была прекраснейшая из всех запрещенных картин.        Нехотя отняв влажные пальцы от их губ, я нежно погладил Чонина по груди, подрагивающему животу, спустился ниже и стал ласкать его, не думая о дозволенности. Он был таким податливым, горячим и влажным, что даже мелькнувшая было мысль «подожди, это как-то неправильно» решила, что всё правильно, раз всем так приятно. Мой омега одобрительно промурлыкал, чуть напрягся от ускоренного темпа, но поцелуя с Чонином не разорвал.       Виноградное опьянение давно прошло, теперь голову кружили только эти двое омег. Их страстные губы, томно скользящие друг в друга и поблескивающие в свете теплой лампы, покрытая легкой испариной кожа на изгибах ключиц, их стоны, аромат и дурманящий влажный звук, заполняющий гнездо.       Я был пьян ими.       И наверное пьянил их, потому что очень скоро Чонин обхватил моё плечо, подался навстречу, вынуждая мои пальцы проникать максимально глубоко. В тот же момент Хённи, отстранившись от друга, стал целовать меня и нетерпеливо трогать волосы, выискивая бусины.       — Да, мой альфа, — прошептал он так, словно задыхался от накатывающей волны. — Давайте сделаем это все вместе.       Я почувствовал, как Чонин первым напрягся, пряча тихий всхлип в прерывистом дыхании. Почти сразу же и мой ягодный омежка дал себе волю, не стесняясь в громких стонах. Тут-то мой рассудок и отключился окончательно. Верх взяло то громадное, всепоглощающее ощущение удовольствия, которое нарастало всё это время, а теперь затопило всё моё существо.        Как ни странно между нами не появилось неловкости. По крайней мере в ту ночь.       Хенджин поправил на себе одежду. Потом укутал Чонина покрывалом, что-то проворковал заботливо и обнял его со спины. А я прижался к истинному сзади и уткнулся лицом в его шею и волосы. Пах он до одурения приятно. Удовлетворением и прогретой солнцем луговой ягодой.       — Люблю тебя, Хённи, — прошептал я тихо-тихо.       Он довольно поёрзал, плотнее прижимаясь ягодицами к моему паху. Хмыкнув, мол: ответ принят, я чмокнул его оголенное плечо, до сих покрытое симпатичными узорчатыми чешуйками. Они всегда проступали, когда мой омега испытывал удовольствие.       — Малыш, — чуть повернувшись ко мне, сонно сказал Хёнджин, — малыш шевелится, потрогай, — и притянул мою ладонь к определенному месту своего небольшого округлого живота.       Я постарался сосредоточиться, представить, как передаю ребенку своё тепло, но быстро отвлекся. Легкие озорные толчки маленького феникса не оставляли места ничему кроме восторга и умиротворения. Он долго крутился. И я не собирался засыпать, пока не досмотрю… как же это правильно сказать? Не дочувствую весь концерт.               Омеги давно спали. В узких зазорах между прутьями гнезда уже виднелся рассвет. Музыка и шум праздника растаяли. Деревня погружалась в сон. Завтра, а точнее сегодня днем, все будут немного необычными. Кто с похмелья, кто просто уставший, другие наоборот будут продолжать веселиться и придумывать разные интересные вещи. Лично мне не хотелось ничего. Ни веселья, ни мероприятий, ни разговоров. Хотелось просто обнимать своего омегу и ощущать, как наш сын, наигравшись, тоже потихоньку засыпает. Даже искренне хотелось чтобы Чонин вот так вот спал по другую сторону от Хённи, грея его своим телом и чуть улыбаясь во сне.       И только тогда я вспомнил, что хотел сказать ему до всего произошедшего. Про Чанбина и его проблему. Разбудить? Нет, скажу днём, когда Чонин сможет эту проблему решить. Сейчас пусть отдыхает.

***

      — … не беспокойся, всё в порядке, — тихим голосом увещевал Хенджин, когда я проснулся. — Не бойся. Боль быстро пройдет, если альфа…       — Что случилось? — я приподнялся на локте. Но сильный цветочный запах Чонина, и то, как он болезненно сжался калачиком ответило понятнее любых слов. Я лишь уточнил свой вопрос: — Первая?       — Да, — сдавленно отозвался омега.       — Нужно проводить его к Чанбину. Тут поможет только альфа… — серьезно сказал Хенни.       — Не надо, — упрямо возразил Чонин. — Оставьте меня здесь, сам справлюсь как-нибудь.       — Погоди, — наконец-то я проснулся окончательно. — Я еще вчера хотел сказать тебе, но отвлекся…       Омеги переглянулись. Мне показалось, что в этом быстром взгляде было нечто стыдливое и насмешливое одновременно. Будто оба подумали одну и ту же непристойную мысль. Ну да, мы все трое ее подумали. И это было приятно, даже теперь, когда голова почти трезва а на дворе ярко светит солнце.       — Что ты хотел сказать? О чем? — страдальчески приподняв брови, спросил течный.       — Гон. У Чанбина на подходе гон. Он не знает, как будет вести, волнуется, хоть и посоветовался уже со всеми старшими альфами. Поэтому… — я признался, что вчера подслушал омежий разговор. А потом передал слово в слово, что говорил Чанбин о боязни сорваться от первого же поцелуя и навредить своему омеге.       — Вот видишь, я же говорил, что он тебя любит! А ты! — воскликнул Хенджин, покачивая друга в объятиях. — Сейчас боль на время утихнет и мы проводим тебя домой. Полечите друг друга.       — Может лучше не домой? — вслух подумал я. — В деревне гостей полно, есть пожилые и дети. Всех засмущаете. Ты же не знаешь, как поведешь себя, да и альфа твой вряд ли очень тихий… Лучше на озеро. Наш маленький шалаш еще цел. Да и вообще там вас никто не побеспокоит. Только… — я задумался и пробрался к выходу, — давайте я сам ему скажу. — Почему ты? — удивился Хенджин. А потом видимо понял, и виновато улыбнулся: — Про эту ночь расскажешь? — Угу, — буркнул я и, моментально обратившись птицей, улетел из гнезда.       Чанбин вместе с Чаном и Минхо уже был на поляне, где вчера проходил праздник.       — Вы какие-то странные новобрачные, — заметил я, опустившись рядом с друзьями, — кто ж первым встает после своей свадьбы?       — Скоро гости проснутся, — снисходительно отозвался омега, убирая вчерашний сор с длинного стола, — надо чтобы всё было готово к обеду.       — Сейчас помогу, — вызвался я, — только с Чанбином парой слов перекинусь.       — Он нервный, следи за языком, — предупредил Минхо, хмуро глянув на альфу. Тот носил дрова для костра, то и дело посматривая по сторонам. При виде его мощной спины и развитой мускулатуры, мне сделалось немного не по себе, и рассказывать о том, как мы ненароком ублажили его течного омегу сразу расхотелось. Но делать нечего. Всё равно всё всплывет. А если тянуть, то будет только хуже.       — Эй, Бини, тебя Чонин ждет, — решился я, подходя к силачу.       — Где? — выронив полено, оглянулся он.       — У нас в… в гнезде, — я указал наверх, где едва виднелось древесное сплетение. — Его скрутила первая течка… нет-нет, постой, — я еле успел придержать рванувшего было к гнезду товарища. — Сначала выслушай. Он вчера был сам не свой, переживал, что ты разлюбил его и хочешь бросить. Остался и… провел эту ночь с нами. С Хенджином и со мной. — В каком смысле? — нетерпеливо нахмурился Чанбин. Он сейчас выглядел действительно устрашающе, и я не знал чего именно от него ожидать.       — В том смысле, что мы были… в общем я этого не планировал, но сделал с твоим омегой то же самое, что ты когда-то сделал с моим.       Несколько секунд дракон пытался понять, что всё это значит, а потом резко двинулся на меня. На его скулах и шее выступила черная чешуя, ладони сжались в кулаки. Я понимал, что заслужил такую реакцию. О подобных вещах безнаказанно не скажешь. Стараясь не втягивать голову в плечи, я готовился получить ответный удар. Рассчитает ли он силу? Я сам тогда не церемонился, и он не станет.       Но Чанбин, уже замахнувшись, застыл, а потом в сердцах выругался, плюнул в сторону и по-драконьи сгробастал меня в страшные альфьи объятия.       — Надо было ночью меня позвать, — больно хлопая меня по спине, страдальчески проговорил он.       — Мы все под действием его феромона были. Прости.       — Ладно, — еще раз сильно хватанув по плечу, Чанбин отстранился. — Ладно. Что я, не понимаю что ли? Знаю я, как эти двое омег на альфу действуют, — а потом огляделся растерянно: народ уже выходил из домов, подтягивался к поляне. — Что же мне теперь… Как быть-то? У меня и так вот-вот гон начнется, а если Чонинку учую… это ж что будет?!       — На озеро летите сразу. А я как тут помогу, принесу вам еды на пару дней.       На том и порешили. Чанбин обернулся большим черным драконом, резко взмыл вверх, распугав сонных подходивших, и направился к горе. А через пару минут быстро пролетел обратно с седоком на спине, и скрылся за верхушками деревьев.       Я остался помочь друзьям с готовкой, но как только подошли Сынмин с Джисоном и сыновья Чонов, извинился и улетел к Хёнджину. Мне казалось он будет волноваться за меня или Чонина, по поводу прошлой ночи или за ребенка. Возможно я был недостаточно осторожен в своих действиях…       Но в гнезде омеги не оказалось. Дома его я тоже не обнаружил. Перекинувшись парой фраз с альфой Хваном, я поспешил к Пак Чимину. Но там был только Мин Юнги, который укачивал Тэсоля на дневной сон.       — Они вышли пройтись, — сообщил альфа. Малявка из люльки осуждающе моргал на меня своими чудесными глазищами, мол: не мешай спать, дяденька! Я вообще-то расти должен, а ваши разговоры не дают сосредоточиться.       — А куда именно? Не сказали? — глупо усмехнувшись от выдуманной фразы Тэсоля, спросил я его отца.       — К реке кажется. Пять минут как ушли. Случилось что-то?       — Нет вроде бы… не знаю. Я мог быть груб. Не уверен. Дурная голова всю ночь была, — я поспешил к выходу.       — Хенджин напевал, когда пришел. Если это поможет… — сказал мне вслед Мин.       — Спасибо, учитель! — обернулся я, чувствуя, как на душе становится легче. — Помогло.       Пак Чимин и Хенни не спеша шли по дорожке мимо крайнего колодца в сторону реки.       — Что ты здесь делаешь? — удивился дракончик, когда я нагнал их и шумно поприветствовал любимого учителя.       — Тебя искал, — признался я, обнимая Хенджина. — Соскучился.       — Волновался он, — проницательно заметил старший. — В следующий раз сразу говори альфе, что ты в порядке. Это сэкономит массу нервов вам обоим.       — Так это… конечно в порядке, — растерялся мой омега, — с чего мне быть… хорошо всё.       — Можно с вами пройтись? — спросил я, извинившись за свою навязчивость       — Мы уже обсудили самое важное, — глянул на меня учитель. — Так что, да, можешь остаться.       Мы пошли дальше. Речь зашла о том, что завтра, после окончания праздника, наши гости из человеческого города отправятся домой. Мин Юнги, Чон Хосок, его сын Сокхун и Ким Хичоль отнесут людей. Но кто-то должен будет полететь вместе с ними.       — Старейшины любезно предложили принять в дар от людей для нашей деревни семена и саженцы, которых нет в запасах ни у драконов, ни у фениксов, — пояснил Пак. — Я бы так хотел отправится туда, но путь не близкий, с Тэсолем это пока невозможно.       — А может оставите его с нами? — тут же вызвался Хенни. Я так и знал. Этого маленького вредину к нам в дом?! Ну ладно, пусть, он милый.       — Оставить? — учитель даже остановился. — Нет, не оставлю. Он слишком мал. Не обижайтесь, но я не так сильно доверяю вам, ребята.       Хёнджин поник и не слушал Пака, который пытался смягчить свои первые слова.       — А кто вызвался лететь к людям? — неожиданно даже для самого себя спросил я.       — Пока никто. Многие драконы не особо жалуют людей, а фениксы их опасаются. Вполне заслуженно, я считаю. Но рядом с Юнги и Хосоком все будут в безопасности.       — Я полечу.       — Ты? — удивился мой дракончик. — Тогда я тоже.       — Тебе нельзя, — я кивнул на его живот.       — И что? Думаешь на четвертом месяце омеги драконов не могут крылья расправить? — с вызовом спросил Хенни. — Если летит мой альфа, то и я с ним.       — Как быстро вы решились, — засмеялся Пак Чимин. — Я поговорю с Юнги. Уверен, он не будет против, если вы пообещаете слушаться в непредвиденных ситуациях. — А что вам принести оттуда, учитель? — совершенно по-омежья взяв старшего под руку, спросил Хенджин.       Они шли впереди. Я чуть отстал и пытался понять, зачем мы вызвались в это путешествие. Люди живут далеко. Расстояние можно покрыть не меньше чем за полные сутки непрерывного полета. Хотя, с другой стороны, пока наш малыш не появился на свет, надо облететь все дальние города, посмотреть что в мире вообще есть. — Эй, Хённи, ягодка, — позвал я. Тот обернулся и вопросительно приподнял бровь. Забавный такой. — Ты представляешь, завтра мы полетим в человеческий город. Дракончик озорно улыбнулся, подмигнул мне, и вновь повернулся к учителю. — Летим к людям… — тихо повторил я, стараясь убедить себя, что всё пройдет хорошо.