Иллюзия Хамелеона

      Ася сидела у окна, наблюдая, как поезд плавно проносится мимо густого леса с красивейшими деревьями, время от времени перемежаясь лязгом металлических частей. Атмосфера в вагоне располагающая: теплая и уютная. На часах почти десять вечера, проводники уже отключили главный свет, оставив гореть в вагонах лишь тусклые лампы. Их мягкий желтый свет навевал спокойствием и умиротворенностью, которой, к сожалению, так не хватало девушке в последнее время. В воздухе чувствуется легкий запах затхлости и металла, к которому добавляется запах еды и быстрорастворимого кофе. В поезде путешествуют люди из самых разных слоев общества: от сонных пассажиров до путешественников с широко раскрытыми горящими глазами, которые вежливо улыбаются при встрече взглядов. Девушка почти забыла о том, что сначала нехотя отнеслась к приглашению Кислова стать его спутницей на соревнованиях, однако, приятная поездка по холмистому ландшафту, после удачного выиграша команды Вани, где пейзаж за окнами сменяется с каждой минутой, успокаивал.       Свет отбрасывает мягкие тени на стену, создавая уютное и привлекательное пространство вокруг купе. Ваня сидит напротив Аси без особого интереса пролистывая страницы книги, которую он минутами ранее отнял от Хамелеоновой, чтобы она обратила на него внимание. Его движения плавные и легкие, отчего он кажется еще более привлекательным. Карие блестящие глаза Вани захватили внимание Аси, а растрепанные кудрявые волосы добавили ему очарования, которого и без того было в избытке. Несмотря на его сонные глаза, которые она могла наблюдать, в них теплилась искра, указывающая на желание чего-то большего, возможно…       Ася тряхнула головой, отгоняя мысли прочь. Её и без того алые щёки налились еще большим румянцем. Она тревожно отвела взгляд обратно к окну, надеясь, что не выглядит как спелая клубника на грядке, которую так и хочется съесть. Кислов же, наоборот, словно потерял любой интерес к Асе, сейчас его внимание было сосредоточено исключительно на книге, лежащей у него на коленях, и словах, написанных внутри. Благо, тусклые лампы дарили достаточно света, чтобы он мог с комфортом читать "глупую любовную историю", как он успел выразиться ранее.       — Ну, и в чём смысл таких отношений? — наконец-то прерывает тишину Кислов, бросая книгу на нижнюю полку рядом с собой. Его глаза сверкают непониманием и толикой злости. Есть в них что-то еще, но Ася слишком занята созерцанием его красоты, чтобы сейчас разбираться в этом. — Главный герой настоящий кретин, — недовольно фыркает он, — и тебе такое нравится, Хамелеонова? — он закидывает одну ногу на полку, прижимая к груди. — У него есть жена, которую он давно не любит, но не может никак бросить, интересно почему? — ухмыляется он, задавая наводящие вопросы, — а ещё есть любовница, которую он очень уж любит. Однако, несмотря на это, бросает её, потому что жена «внезапно» беременеет от него, — он снова ухмыляется качая головой. — Итак, вопрос, зачем он спал с женой, если он так её не любит, когда в соседнем доме его ждет молодая любовница, которая… тоже, чёрт возьми, беременна?!       Ася не может удержаться от смеха. Её лицо окрашивается неким подобием радости от мыслей Вани касаемо третьесортного романа, который она купила по дешевки на вокзале.       — Ты мужчина тебе и отвечать, почему он так поступает, — ухмыляется она. — Разве у тебя не бывало таких чувств, когда ты встречался с одной, а хотел другую? — напористо спрашивает девушка, словно издеваясь. Кислов вскидывает бровь в непонимании.       — Нет, не было, — он отрицательно мотает головой, но после щурится, словно припоминает что-то такое, — нет, не было, — повторяет он. — А если и было, то я, по крайней мере, никому не изменял. Я о другом, Ася. Он мог расстаться с женой и быть с любовницей, но он не сделал это, верно? Как думаешь, почему?       — Не захотел бросать своего ребенка, — не подумав, ответила девушка.       — Думаешь из-за ответственности? — Кислов ухмыляется, пересаживаясь со своего места на полку к Асе. — Плевать он хотел на ответственность, он желал свою жену, но и любовница ему нравилась, а когда первая из них забеременела, он внезапно решил, с кем хочет быть. Если бы он раньше узнал, что любовница тоже беременна, он бы так и продолжал метаться между ними. Этот твой Родриго хотел и рыбку съесть, и косточкой не подавиться.       Ася рассмеялась.       — Ты сильно заинтересовался чтением, не так ли?       — Нет, просто меня возмущает, что вам, девушкам, нравятся всякие придурки. И я сейчас не о книге.       — Ты на что-то конкретное намекаешь?       — Скажи, тебе же не нравится Городецкий, да?       Ася ухмыляется.       — Ты ревнуешь, Кислов?       Ваня приблизился к Асе. Ему захотелось убедиться, что она не интересуется кем-то помимо него. Кислов чувствовал, как внутри него бушует собственническая смесь ревности, но в то же время он из-за всех сил старался оставаться как можно более обаятельным и ласковым с Асей, чтобы расположить ее к себе и удержать внимание на себе.       — Ответь на вопрос, Хамелеонова.       Ася глубоко вздохнула.       — Мне нравишься ты, так понятно? — хмыкнула она, вдыхая его запах и немного опасаясь, что они забыли запереть двери купе. Не хватало, чтобы та противная проводница снова застала их вместе, как она сделала это днём, когда Кислов подловил Асю у купе Риты, набрасываясь с поцелуями. Конечно, он сделал это намеренно. Рядом был Городецкий и Кислов считал своим долгом показать, что у них всё в порядке. Ася сначала немного злилась на такое детское поведение, однако вскоре приняла это. Леше правда лучше не думать о ней в таком ключе.       — Поверю на этот раз, — ухмыляется он, глядя на её розовые губы. — Эй, Хамелеонова, как ты относишься к сексу в поезде? Романтично, не так ли?       Ася вздыхает, кивая головой.       — Ты вообще ни о чём другом не думаешь, да, Кислов?       Ваня упирается спиной в стену, прикрывая глаза.       — Знаешь, как-то не получается думать о чём-то еще. Стоит закрыть глаза и возникает твой образ. Ты, твоё черное бельишко и краснеющее лицо. Это же твой первый раз…я даже на льду думаю только о твоих губах обхватывающ….       Ася пихает его в плечо.       — Кислов! — нервно вопит она, — ты зелье храбрости выпил или что?       Ваня ухмыляется. Он зачёсывает мешающие ему пряди волосы назад и резко протягивает руку в сторону Аси. Девушка на автомате прикрывает глаза, ожидая поцелуя, но Кислов лишь тянет занавеску вниз, закрывая окно. Пусть они едут на скорости пятьдесят километров в час, то, что он собирался делать с недо-подругой детства, должно остаться лишь в этом купе.       Кислов делает глубокий вдох, наблюдая, как Ася прикрывает глаза. Она красивая до чёртиков, от неё пахнет абрикосами и сливовыми конфетами, которые она ела всю поездку. Её поцелуи такие же сладкие, как эти конфеты. Он не сводит с неё своего хищного взгляда, который медленно, словно желе перетекает с женских губ к упругой груди, обтянутой обычным голубым топиком. В вагоне не холодно, наоборот, жарко, но её соски набухают и твердеют.       «Ну и о чём ты думаешь, маленькая развратница?», — проносится в его голове, когда пальцы настойчиво касаются её груди. Ася медленно открывает затуманенные глаза, в которых читается желание, и шестерёнки в голове Вани крутятся в обратную сторону, программируя его лишь на одно. Он ничего не говорит, как и она, берёт со стола конфету в розовой обёртке, полагая, что это вишня и разрывает её, помещая себе в рот. Ася сглатывает слюну, словно завороженная, наблюдая за этим действием.       — Ты же знаешь, что будет дальше? — спрашивает томным голосом, — ты много книг прочла, я прав? — усмехается Кислов, перекатывая сладкий леденец по языку так, чтобы тот коснулся нёба. — Как ты хочешь, чтобы я это сделал? — интересуется он, явно разыгрывая ту самую сцену из книги, когда главный герой целовал любовницу, передавая ей лекарство.       — Кислов, ты… — Ася замолкает, наблюдая, как он облизывает губы. Поезд останавливается, и её плечи слегка покачиваются в его сторону. Ваня не улыбается, продолжая перекатывать леденец во рту. — Я хочу… — чего именно хочет, она не уточняет, но это лишнее, Ваня прекрасно понимает и без слов. Он становится по-мужски настойчивым и приближает голову к Асе, оставляя между ними несколько ничтожных дюймов.       — Конфетка то арбузная, — усмехается он и обхватывает лицо девушки, припадая к её горящим губам. Леденец скользит сквозь губы, он языком проталкивает его в рот Аси, заставляя её мычать сквозь поцелуй. Их горячие языки встречаются в жарком поцелуе. Ася неспособна думать, лишь чувствовать, как его влажный язык скользит вдоль её зубов, потом касается нёба, сплетаясь с её собственным языком.       Пятиминутная стоянка завершается, поезд снова пускается в ход, заполняя пространство треском колёсных пар. Кислов подминает Асю под себя, задирая топик так, чтобы открыть для себя вид на небольшую, но налитую эластичную грудь. Он вдыхает аромат её тела, прокладывая дорожку из поцелуев от шеи до живота.       — Ваня… — хныкает Ася, ёрзая на полке. Она глубоко дышит, ощущая его властные руки на своих бёдрах, которые уверенно стягивают с нее шорты вместе с бельём.       — Мне остановиться? — улыбается он, проводя пальцами по выпирающим тазобедренным косточкам. Кислов опускается, кусая внутреннюю часть бедра, заставляя её обессилено упасть на подушку и сжать простыни в руках. Его средний палец опускается на её чувствительное лоно. — Ася? — он медленно входит в неё одним пальцем, но спустя пару секунд добавляет второй. — Я не слышу слова «нет», — насмехается он, начиная плавно двигать пальцами внутри её разгорячённого влагалища.       — Просто… — она тяжело дышит, прикрывая глаза от накатывающего удовольствия. — Просто продолжай… пожалуйста, — это было больше похоже на мольбу, чем на желание.       — Раз ты не возражаешь, — шепчет он, облизывая пальцы, — не красней ты так, хамелеончик мой, — усмехается он, давая возможность попробовать ей себя на вкус. — Сладко, — мычит, возвращаясь к женским бёдрам. — О, я очень люблю такие вещи, — горячая неукротимая страсть захватывает с головой, когда парень опускается ниже, языком проводя по её влажным складкам. Ася содрогается то от желания, то от дрожи, когда его умелый язык ласкает её клитор. Ваня с гордостью мог похвастаться самообладанием, потому что его самого кидало в дрожь от одного лишь её запаха. Его собственная плоть напоминала о себе пульсирующей болью, но он умело гнал эти мысли, желая как следует подготовить Асю перед тем, как она будет готова принять его.       — И часто ты таким…занимался? — Асин голос хриплый, она ели выговаривает слова, но ей до жути интересно знать.       Кислов поднимает глаза.       — Это мой первый раз, — скалится он, оставляя поцелуй в её чувствительном месте.       — Да ты издеваешься… — шепчет девушка не способная верить в то, что человек может быть настолько хорош в том, что делает впервые в жизни.       — Я быстро учусь, — словно читая мысли, говорит он. — Теперь я буду делать это очень часто, — смеется он, кусая её плоть. — Люблю быть лучшим игроком на поле.       Страстная прелюдия настолько затягивается, что Ася сама начинает требовать большего. Она не верила, что просила этого, но сейчас она была той, кто умолял.       — Пожалуйста…       — Ты такая нетерпеливая, Хамелеонова.       — Пожалуйста…       Кислов растягивается в ухмылке, устраиваясь у её входа так, что она может чувствовать его головку.       — Не беспокойся, понимаю, ты сейчас не в силах переживать за это, но я, как хороший парень, позаботился о защите, — произносит он, медленно проскальзывая в её расслабленное тело. Ася мычит, удивляясь, что практически не чувствует боли и благодарно целует его губы, чувствуя как он медленно заполняет её собой. Он, наконец-то, отпускает себя, не в силах больше сдерживаться, начинает медленно двигаться, чтобы ни в коем случае не делать ей больно. — Не больно? — спрашивает, слизывая капельку пота с её ключиц.       — Мне хорошо… — мычит Ася, выгибаясь в пояснице. Её ноги крепко обвивают его талию, заставляя быть ещё ближе. — Пожалуйста, не останавливайся.       — Я и не думал, — произносит, целуя.       Спустя полчаса усиленной «тренировки», в которой, Ваня, как он считал, выложился на все сто процентов, Кислов рухнул рядом с истощённой, но удовлетворённой Асей. Крепко прижал её к своей влажной груди, целуя в макушку. Места на полке было маловато, но их это не особо волновало. Особенно после случившегося.       — Ты хитрый лис, — едва слышно проговорила девушка, вырисовывая только понятные ей узоры на его мускулистой спине. — Так и знала, что не просто так ты уговаривал меня на эту поездку.       — Я знал, что здесь ты никуда не сбежишь, — подыграл он ей, хотя он бы солгал, если бы сказал, что не надеялся на что-то подобное. — Ну, зато будет, что рассказать внукам. Представь, сидишь у печки, вяжешь свитер нашему внуку и говоришь о том, как хорош был его дед в молодости, как мы с тобой в поезде…       — Кислов, ради хоккея, не заканчивай это предложение…       Ваня усмехается, прислушиваясь к шуму поезда.       — Ну-ну, нам еще шесть часов ехать, я рассчитываю на второй раунд.       Ася отстраняется, чтобы взглянуть в карие глаза напротив.       — Интересно, все хоккеисты такие выносливые, как ты?       — Нет, я один такой, это всё, что тебе нужно знать, — произносит Кислов, целуя Асю в лоб.       Правильно, это были прекрасные дни рядом друг с другом, однако, всему хорошему суждено заканчиваться... По приезде им придётся снова окунуться в свою жизнь, которая наполнена неизвестностью, врагами и странным поклонником Аси, с которым Ваня серьезно намерен разобраться.