Как стать Волчонком

      В книгах часто описывают, как герои ступают босыми ногами по мягкой траве, словно по пушистому ковру. Под своими ногами Айзек не чувствовал мягкости, трава была холодной, мокрой, колола и от быстрых движений резала нежную кожу, но это было самое прекрасное ощущение за последние три месяца. Отойдя несколько шагов от дома, он лёг на газон и раскинул руки в стороны. Если бы сейчас была зима, у него получился бы идеальный снежный ангел. Земля была холодной, хоть и уже почти середина лета, футболка и домашние штаны быстро стали влажными от росы, а от дуновения июльского ветра по коже пробежали мурашки. Айзек внимательно рассматривал яркие звезды на безоблачном небе, пятнышки на бледной не полной луне, вдыхал глубоко и медленно выдыхал, как будто дегустируя эту ночь. Он наслаждался, стараясь запомнить всё до малейших деталей, ведь кто знает, когда ещё он сможет увидеть небо, потрогать траву, ощутить ветер.       «Счастье в мелочах,» — пронеслась в голове чья-то известная цитата, и Айзек как никогда был согласен. За последние три месяца он начал ценить вещи, которые раньше даже не замечал. Он всю жизнь жаждал отцовских любви и признания, позже нашёл замену в Итане, да пусть и не надолго, но он получил то, что хотел, но только сейчас понял, что нужно ему на самом деле, что действительно сделает его счастливым.       Свобода. Его запретный плод. Его несбыточная мечта. То, что недоступно ему по праву рождения, по вторичному полу. То, что никогда не будет его. Он лишился тех крупинок свободы, что у него были, то что раньше не замечал, сейчас ценил как манну небесную. Итан, лакросс, школа, подработка в кафе, закрытая в комнату дверь, улица, трава, ветер, солнце, дождь. Всё это больше ему недоступно. Но сейчас у него есть пятнадцать минут «свободы», и он наслаждался ими.       — Достаточно, иди в дом!       — Да, отец.       Айзек грустно улыбнулся звёздам, мысленно пожелав увидеться снова, и поднялся с мокрой земли, послушно следуя в дом за отцом.       — Завтра днём приберись, ко мне вечером придут друзья.       — Хорошо, отец. Я мог бы сходить в магазин, купить всё необходимое и приготовить что-нибудь, с закусками я точно могу справиться, — робко сказал Айзек, останавливаясь возле дивана, куда сел мистер Лейхи.       Мужчина поднял тяжёлый взгляд, смотря на сына из-под седых бровей.       — Ничтожная попытка, старайся лучше. А будешь ещё пытаться наебать меня, неделю проведешь в подвале. Ясно?       Отец говорил с лёгкой улыбкой, но Айзек знал, что тот не просто пугает, а даже с удовольствием исполнит обещанное.       — Прости, отец. Можно мне пойти в комнату?       Айзек хотел поскорее сбежать, слезы обиды и жалости к самому себе нещадно жгли глаза, а отец не должен их видеть.       — Да, только пиво подай. Завтра к восьми всё должно быть убрано.       — Конечно, спокойной ночи, — попрощался саб, отдавая отцу банку пива, и быстро побежал по лестнице в ванную комнату.       Это единственное помещение в доме, где он мог побыть один. Захлопнув дверь, проскользив по ней спиной, он сел на пол, обхватывая руками колени и утыкаясь в них лбом. Хотелось кричать, бить стену, разнести к чертям мебель, хотелось выплеснуть все злые эмоции, но все, что он мог себе позволить это сжимать кулаки до побеления пальцев.       Когда слезы перестали литься, и Айзек смог вернуть контроль над эмоциями, он медленно поднялся, умылся, стараясь не задерживать взгляд на своём отражение в зеркале, и вышел из ванной. Зайдя в комнату он, не переодеваясь, рухнул на кровать на спину. Айзек не хотел включать ночник, хватало света из коридора, ведь дверь он не закрывал. Окно все эти три месяца было плотно закрыто, только днём поступали яркие полоски солнца, но их мало, поэтому дверь он держал открытой, иначе его охватывали панические атаки, он снова и снова будто оказывался в холодильнике.       Два первых месяца его заключения прошли проще. Отец перевёл его на домашнее обучение, и Айзек днями и ночами сидел над учебниками, готовясь к экзаменам. Спал по пару часов в несколько суток, просто отключался, иначе кошмары находили его. Он отбросил все мысли, завалив себя работой по дому и учёбой. Смог даже сдать все экзамены на отлично. Но только в этом не было никакого смысла, ему не поступить в университет, ему даже не выйти из этого чертого дома.       В последний месяц ему почти нечем было заняться. Заблокированные ранее, перебитые делами мысли без конца лезли в голову, а кошмары посещали все чаще.       Он часто думал об Итане, не хотел, но не мог перестать. Айзек ненавидел себя за то сообщение, но всё равно считал, что поступил правильно. Итан должен был его отпустить. Он знал, как Дом любил его, и именно поэтому соврал. «Итан сильный, он справится, он будет счастлив», — Айзек убеждал себя, что другого способа не было, но лишь всё больше и больше чувствовал отвращение к саму себе.

*****

      Айзек подскочил на кровати в слезах и холодном поту. Снова кошмар. Снова адский холодильник. Он провёл ладонью по лицу, пытаясь стереть пот.       Часы показывали пять утра, тонкие полоски белого света отражались на стене, надо вставать, засыпать Айзек больше не хотел, да и не смог бы. Наскоро приняв душ и почистив зубы, саб включил компьютер, открыл страницу браузера и зашёл в фейсбук, конечно же с фейкового аккаунта. Это утренние занятие стало уже неким ритуалом, первым делом он смотрел страничку Итана, потом Эйдана и Бретта, а потом уже всех остальных в компании. Изначально он стал просматривать странички ребят, что бы удостовериться, что с Итаном всё в порядке, а потом уже не смог перестать следить. Так он мог представлять, что по прежнему с ними, что участвует в их жизнях, что они являются частью его. Айзек понимал, что это самообман, что эти люди скорее всего его даже не вспоминают, но кто запрещал фантазировать.       В восемь просыпается отец, Айзек выключил компьютер за пару минут до его пробуждения и лёг в кровать, притворяясь спящим. Он делал так каждое утро, только бы не встречаться с отцом, а тот в свою очередь проверял на месте ли сын. Через час мужчина покидал дом, оставляя саба в заперти.       Айзек сходил с ума в одиночестве, он делал генеральную уборку каждый день, хотя в этом явно не было необходимости. Он даже пытался научиться готовить, но после испорченного ужина, отец запретил вновь приближаться к плите. Также много занимался физическими, качал пресс, отжимался, нашёл в гараже старую грушу и уговорил отца повесить её там. За это время его плечи стали ещё шире, кубики на животе и раньше хорошо выделялись, но сейчас выглядели словно были высечены из мрамора. К тому же саб скинул в весе, поэтому все его мышцы стали более рельефные и будто прорисованы точными уверенными линиями. Он знал, что Доминантам в основном не нравятся сильно накаченные сабы, и это была одна из причин заниматься усерднее.       Как только отец ушёл, Айзек встал и уже по традиции начал уборку. Вылизав весь дом, он позанимался в гараже, принял душ и завалился на диван, бездумно пялясь в телевизор. Без пятнадцати восемь Айзек услышал за дверью приближающиеся мужские голоса и громкие шаги, а после замок входной двери повернулся с характерным треском, и в гостиную вошёл отец в сопровождении ещё троих мужчин на вид одного с отцом возраста. Айзек поднялся с дивана, рассматривая гостей, которые его не замечая, последовали за отцом прямиком на кухню.       — Здравствуйте, — негромко сказал Айзек, привлекая к себе внимание и тут же пожалел, поймав прищуренный и злой взгляд отца.       — Не мешайся, быстро в комнату! — приказал мистер Лейхи, и Айзек почти добрался до лестницы, как его остановил чужой голос.       — Стой! Да ладно тебе, Лейхи, пусть пацан останется, нам всё равно нужно, что бы кто-то раздавал карты.       Айзек повернулся на говорящего. Мужчине было лет сорок пять, но выглядел он старше. Круглый немного свисающий живот, среднего роста, сантиметров на десять точно ниже саба, рыжие седеющий волосы, зачесаны к затылку, маленькие глаза и круглый нос, кожа на лице дряблая, что выдаёт пристрастие мужчины к алкоголю. Айзеку он не понравился, слишком скользкой показалась его ухмылка и бегающие по телу подростка чёрные глаза.       — Спасибо, но я лучше пойду.       Парень попытался сбежать, находиться в обществе этих мужчин ему не хотелось, а уж тем более быть рядом с выпивающих отцом, это никогда не заканчивалось для него ничем хорошим.       — Тебя не спрашивали, — гаркнул отец. — Быстро разбери пакеты и разложи закуски. И пиво в холодильник убери.       — Да, отец.       Обречено выдохнув, Айзек проследовал на кухню и принялся раскладывать еду по мискам, пока мужчины вытаскивали стол в гостиную. Когда они закончили, он выставил тарелки на стол, подал им напитки и сел рядом с отцом, куда тот указал, низко опустив голову и зажав ладони между бёдер. Он физически ощущал пристальные взгляды этих мужчин, они смотрели на него, словно он единственный кусок мяса рынке.       Друзья с отцом выпили по паре банок пива, разговаривая о футболе, работе, обсудили каких-то общих знакомых, а Айзек радовался, что кроме как для подачи новой банки на него не обращали внимания, поэтому вопрос одного из мужчин, кажется Рея, заставил его напрячься.       — Я всё никак не пойму, кто твой пацан, Лейхи?       — В каком смысле? — отец непонимающе взглянул на друга.       — Хаха, — засмеялся третий худой темнокожий мужчина, его имени Айзек так и не услышал, — я уж подумал, что я совсем стар стал и не могу понять, кто передо мной саб или Свитч. Оказывается не я один, — он подмигнул Рею и взмахнул бутылкой.       — Это потому, что вы и правда два старых кретина, — заговорил полный мужчина, по чьей вине Айзек и сидит сейчас тут.       Его звали Роберт, это саб понял, потому что другие называли его пивной Берт. Мужчина и правда много пил, в отличие от других он выпил уже пять банок и было видно, что изрядно опьянел.       — Мальчик — саб, и это видно, да, Лейхи?       — Да, какой он саб! Смотри какой здоровый! — воскликнул Рей, размахивая руками.       Айзек не знал, куда себя деть. Ему вообще не прельщало это внимание, он хотел сбежать и спрятаться. Он низко опустил голову и глаза и зажал ладони, стараясь стать незаметнее.       — Зато посмотри, как прячет глазки и хлопает ресничками, так делают только сабы, — голос толстяка был слишком наиграно-слащавым, и Айзек почувствовал приступ тошноты.       — Да, саб он, саб. Был бы Свитч, не было бы у меня проблем, — отец заводился, Айзек слышал это, поэтому подзатыльник не стал неожиданностью. — Ты чего тут глазки строишь? Забыл где твоё место? Быстро в комнату, я позже с тобой разберусь, — отец почти рычал, а Айзек затрясся, перед глазами как на яву появился злосчастный холодильник.       — Отец, прости, я не… — замямлил саб, но был перебит.       — Да ладно тебе, Лейхи, пацан ничего не сделал, пусть сидит, и давай уже играть! — безымянный мужчина похлопал отца по плечу, мягко улыбаясь.       — Ладно, тащи карты и виски, — сказал отец Айзеку, и саб сорвался с места.       Следующие два часа прошли для Айзека в тишине. Нет, мужчины конечно кричали и спорили, бурно обсуждая игру, но саба никто не трогал и не обращал внимание, поэтому это время можно назвать спокойным. Все были сильно пьяными, виски почти закончился, да и пива осталось пара банок. Айзек ждал, когда же они уже закончат, и словно прочитав его мысли, мужчины приняли решение сыграть последнюю партию.       Карты были розданы, Берт поднял ставку, Рей пасанул после первой, остальные уровняли. На последнем круге безымянный мужчина сбросил карты, после того как Берт снова увеличил ставку, вынуждая отца отдать почти все деньги.       — Вскрываемся? — заплетающимся языком и со слишком довольной улыбкой спросил отец, он явно был уверен в своей победе.       — Хм, думаю можно ещё добавить. Как насчёт двадцати штук?       Берт достал из своей поясной сумки, которую Айзек сразу и не заметил под животом мужчины, плотную стопку новеньких купюр, перетянутых резинкой.       — Ты рехнулся? — взревел Рей. — Откуда у тебя вообще такие деньги?!       — Да какая разница, главное, что они есть, и я готов их поставить. Ну, что, Лейхи, пасуешь?       Отец со злым прищуром сверлил взглядом Берта, было видно, что сдаваться он не намерен, но и денег таких нет.       — Давай в долг, я всё равно выиграю.       — Не, не, не, так не пойдет, либо отвечаешь на ставку либо сбрасывай карты, — Берт ехидно улыбался во весь рот.       — Ты же знаешь, что у меня нет таких денег!       В пьяном состоянии отец быстро пришёл в ярость, подскочил со стула и схватил Берта за грудки, вынуждая подняться. Но тот даже глазом не повел, оставаясь всё также спокоен.       — Знаю, зато у тебя есть он.       Мужчина легко кивнул головой в сторону саба. Глаза Айзека расширились мгновенно, он уставился на мужчин, переставая дышать. Отец хмурился, кажется он был в замешательстве от предложения Берта. Мистер Лейхи некоторое время внимательно рассматривал лицо друга, а потом плавно отпустил его рубашку, развернулся и, шатаясь вышел из гостиной, поднимая на второй этаж. Айзек, замерев, смотрел ему вслед.       — Берт, ты рехнулся? Зачем тебе пацан? Ты старый извращенец! — завопил снова Рей.       Но ответа так и не последовало, в гостиную ввалился отец. Подойдя к столу, он, ударяя по стопке с деньгами, положил какой-то лист. Айзек перевёл взгляд на бумагу. «Свидетельство о рождении» гласили витиеватые буквы.       — Отец, пожалуйста, нет!       Айзек резко поднялся со стула, практически опрокидывая его. Он не мог поверить, что отец поставил его.       — Заткнись! — гаркнул на него мистер Лейхи. — Сядь на место!       Айзек послушно опустился на стул. Сердце бешенно билось, готовое выпрыгнуть в любую секунду. Он старался выровнять дыхание, но не мог совладать с ужасом. А если отец проиграет? Айзек не мог и не хотел даже представлять, что с ним будет. От одного скользкого взгляда этого мерзкого мужчины, от его слащавой ухмылки саба пробирала дрожь.       — Вскрывайтесь уже! — не выдержал Рей напряжения.       Время для Айзека остановилось. Он смотрел на карты, которые решали его судьбу, боясь пошевелиться, боясь поверить, что всё это может быть правдой.       — Вот, же ж блять!       — Охуеть!       — Хахаха!       — Какого хера?!       Крики мужчин слышались как будто издалека, пробиваясь сквозь шум в голове. Айзек не верил. Ну не может так быть. Просто не может. Кровь била в висках, сознание поплыло. Каре против фуллхауса решили его судьбу.       Айзек поднял на отца полные слез глаза. Мужчина был спокоен и смеялся вместе с друзьями, так будто ничего для него важного сейчас не произошло.       — Отец, — тихо и сдавлено позвал саб. — Прошу…       Обреченность — вот, что чувствовал Айзек. Все остальные эмоции просто растворились. Слезы тонкими линиями расчертили щеки.       — Ты не можешь этого сделать! Мне только семнадцать! — закричал саб.       Мужчины замолчали, а отец злым затуманенным алкоголем взглядом прожигал в парне дыру.       — Ты будешь указывать, что мне делать? Ах, ты маленькая тварь!        Мужчина замахнулся, но Айзек был быстрее, поэтому уклонился от удара. Но это разозлило отца еще больше, а саб растерялся, он никогда раньше не пытался избегать ударов отца, проснувшееся собственное сопротивление ввело его в ступор, поэтому следующая пощёчина точно и больно опустилась на его щеку. Мистер Лейхи никогда не контролировал силу будучи пьяным, поэтому дезориентированный Айзек свалился на пол.       — Эй, Лейхи, успокойся!        Рей и безымянный подскочили со своих мест и теперь удерживали отца, не давая наброситься на сына. Берт спокойно сидел на своём месте, смотря на происходящее все с той же мерзкой улыбкой. В миг во взгляде отца проскочило что-то странное и явно не предвещающее ничего хорошего. Мужчина перестал вырываться из хватки друзей и черты его лица разгладились, выражая спокойствие.        — Я спокоен, отпустите, — ровным, даже кажется протрезвевшим голосом сказал мистер Лейхи.       Рей и безымянный переглянулись, кинув также взгляд на Айзека, но мужчину отпустили. Отец вытащил из внутреннего кармана ручку и склонился над столом.        — Поздравляю, — отец выпрямился, тряся в руке свидетельство о рождении, — с совершеннолетием!        Немой ужас застыл в глазах саба, когда отец передал свидетельство ухмыляющемуся Берту.        — Завтра в полдень привезу его и документы.        Айзек застыл, сидя на полу, смотря в никуда. Он не видел и не слышал происходящего вокруг. Парень ушёл глубоко в себя, пытаясь осознать произошедшее, и никак не мог поверить, что всё взаправду.        «Надо бежать!» — неожиданная мысль проскользнула в подсознании, и Айзек вздрогнул. Он поднялся с пола и, молча, стал убирать посуду со стола, только сейчас замечая, что мужчины ушли, и он в гостиной один.        «Отец пьян, он заснёт, тогда можно стащить ключи и убежать!». План выстроился в голове, осталось только подождать.       Отец ушёл спать, приказав собрать вещи к утру. Айзек больше не пытался спорить или умолять не отдавать его, поняв, что мужщина не отступится, но и принимать это решение отца не собирался. Через два часа он пробрался в спальню к отцу, тот крепко спал под действием алкоголя и громко храпел. Найти ключи не составило труда, мистер Лейхи всегда хранил их в верхнем ящике прикроватной тумбочки.       Схватив заранее собранную сумку с вещами и кое-какой едой, Айзек открыл дверь и выбежал из дома. Он нёсся по улице так, будто его преследовали адские гончие. Через три квартала парень наконец остановился, перейдя на шаг. Когда дыхание восстановилось, в голову полезли мысли.        «Что дальше? Куда идти?»        Айзек повёлся на идею побега, но не подумал, куда податься. Только сейчас он понял, насколько опрометчиво было его решение.        «Тебя будут искать. Отец не даст уйти. Завтра же он подаст заявление в полицию о побеге. И тебя найдут. И тогда холодильником ты точно не отделаешься. Нужно спрятаться, но где? В центре для сабов? Оттуда отправят в приют. А там тебя продадут очередному Берту. Черт! Надо решать! За побег могут и в лагерь отправить на перевоспитание. А оттуда точно не выбраться. Итан! Можно найти Итана! А нужен ли ты ему после того, что сделал? Нет, ты не можешь постоянно влезать в его жизнь.»       Айзек сел на скамейку в парке, где сам не помнил как оказался. Мысли роем кружили в голове, пульсируя в висках. Он не мог сосредоточиться. Он не хотел возвращаться, не хотел жить с мерзким Бертом, но и в приюте будет не лучше. Но без Доминанта рядом ему не выжить. Никто не возьмёт на работу, никто не сдаст жильё, даже границу штата не пересечь, не говоря уже о том, что его гормоны скоро начнут скакать без близости Дома рядом, и он просто сойдёт с ума. Сабы погибают без Доминантов, а умереть он боялся.        На улице светало, когда Айзек вышел из парка и снова побрёл по тротуару. Через полтора часа он остановился на подъездной дорожке к дому.        «Слабак!»        Он открыл дверь и вошёл в свой дом, который ещё несколько часов мог так называть. Не пытаясь скрыть попытки своего побега, он бросил все вещи и ключи в гостиной и поднялся в свою комнату.        «Тебе не сбежать!»       Собственный голос в голове разочаровывал, страх неизбежности сжимал грудь, слезы застыли в глазах. Ему некуда пойти, ему не у кого просить помощи, у него нет никого и ничего. Его жизнь — это гребанное дерьмо, тогда почему он так отчаянно за неё цепляется? Он просто любит её, какой бы она не была и не готов с ней расстаться. Мама подарила ему жизнь ценной своей, и это всё, что осталось. Он не может предать память о ней, он должен сохранить свою жизнь, какой бы хреновой она не была. Ведь когда-нибудь должен же быть свет и в его тунеле?