Как стать Волчонком

      В назначенное время отец припарковал машину возле дома Берта. Газон перед зданием был жухлый, его давно не поливали, бледно бежевое одноэтажное строение с местами облупившейся краской выглядело угнетающе. Войдя внутрь, Айзек понял, что дом почти в два раза меньше его с отцом. Мебель старая и грязная, гостиная буквально завалена пустыми бутылками и коробками из-под пиццы. Типичная холостяцкая берлога пьянчуги. Но выбирать не приходится, и Айзек решил при первой же возможности убрать тут всё.       Отец с Бертом расположились на маленькой кухне, такой же грязной и захламленной, как и гостиная. Айзек стоял неподвижно в коридоре, но сквозь арку между комнатами прекрасно видел, как мужчины подписывали договор. Он думал, что его накроет истерикой, но сердце билось спокойно, и дыхание было ровным. Он не чувствовал ничего. Смирился? Нет, просто устал. А растрачивать силы на мольбы отца не хотелось, смысла всё равно не было. Но надежда, что он здесь не надолго маленьким угольком тлела в груди.       — Айзек, — позвал отец.       Саб нахмурился, он и не помнил, когда мужчина звал его по имени в последний раз, но послушно прошёл на кухню.       — Договор подписан, Берт твой Доминант, — сообщил отец.       В его голосе звучали ноты, которые парень никогда не слышал раньше. Он был как будто огорчён и расстроен. Айзек решил, что ему показалось, и просто коротко кивнул в ответ.       Мистер Лейхи развернулся и пошёл в коридор, Айзек не смог сдержать в себе вопрос, мучающий его всю жизнь.       — Что я должен был сделать, чтобы заслужить твою любовь? Я и правда был таким плохим сыном?       Отец остановился у двери и повернулся к парню.       — Нет, ты хороший сын, но я никогда не прощу тебя за неё, — мужчина говорил сдавленно с лёгкой хрипотцой, но без злобы как обычно.       — Хм, ты же знаешь, что моей вины нет, не я сделал этот выбор. Ты не ненавидишь меня, ты просто ревнуешь. Она предпочла меня, а не жизнь с тобой. Она выбрала меня. Ты зол на себя, что не стал для неё также дорог.       Отец посмотрел Айзеку прямо в глаза, кивнул и вышел из дома, не сказав больше ни слова. Парень стоял, не шевелясь, его старая жизнь закончилась, началась новая. Только бы не было бы хуже.       Из раздумий Айзека вывел Берт.       — Ну что, пацан, познакомимся?       Айзек обернулся на мужчину, наткнувшись на ту же мерзкую ухмылочку, казалось она никогда не сходит с его лица. Подавив очередной приступ тошноты, саб подошёл к Доминанту, останавливаясь в паре шагов. Берт с минуту изучал его беспристрастное выражение лица, медленно поднял руку и провёл ладонью по щеке. Айзек вздрогнул, тошнота подступала с новой силой от прикосновений этого мужчины.       «Ты привыкнешь», — убеждал себя мысленно Айзек, хоть и очень сомневался в своих же словах.       — На колени! — скомандовал Дом, не прекращая самодовольно улыбаться.       Айзеку потребовалось несколько долгих секунд, чтобы принять приказ и выполнить его. Опускаться перед Итаном было не всегда легко, но такого внутреннего сопротивления саб раньше никогда не испытывал. Его откровенно мутило, и Айзек не был уверен, что сможет сдержаться.       Берт снова погладил его по щеке, саб сжал челюсти, пытаясь сохранить контроль, хотелось смыть с себя ощущение потных рук. Его новый Дом открыл верхний ящик рядом стоящего комода и достал чёрный ошейник, даже по виду из грубой плохо обработанной кожи. Берт плотно затянул его на шее парня, ошейник сильно давил на горло и царапал кожу острыми краями. Айзек понял, что скучает по ошейнику Итана, по его мягкой и нежной хватке, почти невесомой. Сзади послышался щелчок, и саб понял, что Берт повесил на ошейник небольшой замок.       — Вытяни руки.       Айзек снова замешкался, но послушался. Дом застегнул кожаные манжеты на его запястьях, закрывая также как и ошейник на маленькие замки.       — Зачем? — взволновано спросил парень после того, как Берт приказал встать и теперь закреплял манжеты на его щиколотках.       — Меры предосторожности, — хмыкнул Дом. — Заслужишь доверие — сниму. А может и нет, — мужчина пожал плечами, ухмыляясь. — И ещё, моя маленькая безделушка…       Вот она суть этого человека! «Безделушка»! Это слово ясно дало понять Айзеку, кто он теперь, и какой будет его последующая жизнь.       — С этого момента я — твой Хозяин, и именно так ты меня называешь. Говорить тебе запрещено, только отвечать на вопросы. Если что-то захочешь сказать, то просишь разрешения в поклоне на коленях. Ясно, отвечай?       — Да, Хозяин.       Айзек старался звучать ровно, но злобное шипение само вырвалось из его рта. Берта это казалось только позабавило.       — Хахаха, — засмеялся мужчина, откидывая голову назад. — А будешь показывать зубки, безделушка, лишишься их. Понял?       — Да, Хозяин, — совладав с эмоциями, ответил саб.       Лишаться зубов не хотелось, тем более он был уверен, что Берту это принесёт удовольствие.       — Хороший мальчик!       Дом похвалил его, и если раньше от этих слов взлетали бабочки, то сейчас сильный спазм скрутил живот, да так что Айзек не смог сдержать болезненный скулеж. Берт по всей видимости оценил этот звук по другому.       — Какая отзывчивая сучка! Думаю играть с тобой будет одно удовольствие! Пойдём покажу тебе дом и твою комнату.       Маленький блик надежды, что у него хотя бы будет отдельная комната, испарился, как только Айзек увидел своё жилище. Берт остановился возле двери в подвал.       — Прошу, — сказал мужчина, указав рукой вперёд.        Айзек застыл в дверном проеме.Он не может. Он просто сойдёт с ума здесь. Дыхание парня участилось, сообщая о приближении панической атаки.       — Ты че замер, безделушка?       Айзек повернул голову на Дома, тот заинтересовано его рассматривал. «Возьми себя в руки! Не показывай страхи, иначе они будут использованы против тебя!». Глубоко вздохнув и тяжело выдохнув, парень натянул улыбку.       — Всё в порядке, Хозяин, — сдавленно ответил саб и прошёл в подвал, надеясь, что не видно как дрожат его руки.       Помещение было небольшое, квадратов пять, в углу валялся не застеленный матрас, на котором лежала грязная подушка и потрёпанный плед. Бетонные стены и пол не были даже покрашены. Окно! Айзек поблагодарил всех известных богов. Он справится. Приступ паники утих, клаустрофобия отступила.       — Раздевайся!       Айзек замер на месте, не дыша.       — Я сказал раздевайся!       Берт больше не ухмылялся, теперь на его лице отражалось раздражение и злость из-за непослушания саба. Айзек смотрел в пылающие яростью чёрные глаза Дома, не в силах пошевелиться. Внутренности сжимались от страха. Чёткий приказ требовал подчинения, и саб прикладывал все силы, чтобы не поддаться. Он не хочет принадлежать этому человеку, он не признаёт его. Айзек осознавал последствия своих действий, но не мог сдаться.       Парень не сводил взгляда с горящих глаз, следил за ними словно загипнотизированный. Даже когда Берт вытащил ремень из своих брюк, Айзек не сдвинулся с места и не попытался избежать удара. Кожаная полоса больно и остро прорезала щеку, приводя саба в сознание. Удары посыпались без остановки по всему телу, Айзек пятился назад, пытаясь закрыться руками, но ремень бил каждый раз в новое место. Парень упёрся в стену, бежать больше некуда, уклониться тоже нет возможности. Он сполз по стене, закрывая руками голову, но Дома это не остановило, и вскоре предплечья саба окрасились красным.       Спустя казалось вечность, Айзек понял по сбившимуся дыханию мужчины, что тот устал, да и удары стали реже, но и саб был вымотан болью. Берт отбросил ремень, и парень почувствовал лёгкое облегчение, но как же оно было обманчиво. В следующий момент Дом схватил его за ошейник и одним движением опрокинул на матрас лицом вниз. Айзек испустил болезненный выдох, когда израненное тело столкнулось с жёсткими пружинами. Берт схватил его за руки и вытянул вперёд, Айзек поднял глаза, когда услышал щелчок. Он и не заметил сразу, что вокруг матраса на стенах и в полу были вручены крюки, и сейчас мужчина прикрепил его запястья к одному из них. Айзек запаниковал и стал истерично дёргать руками, но оковы держали крепко, лишь грубые края манжетов впивались в тонкую кожу.       — Отпусти! — отчаянно закричал саб, извиваясь всем телом.       — Ты не слушаешься меня, почему я должен слушать тебя? — язвил Дом.       Он схватил одну ногу Айзека и не с первого раза, но смог приковать её к стене. Айзек с новыми силами стал вырываться, но попытки становились всё более отчаянными и бесполезными. Берт пытался схватить его вторую ногу, но саб слишком сильно дергался и пару раз ударил мужчину. Это разозлило его ещё сильнее, и тогда Дом взял откинутый ранее ремень и начал хлестать саба по спине и бёдрам. Айзек был измотан, тело горело от ударов, боль отзывалась в каждой клеточке, горло саднило от криков, закрыться и спрятаться он не мог. Скоро парень ослаб, и тогда Берт смог поймать его дергающуюся ногу и приковал к крюку в полу. Оковы плотно держали его руки вытянутыми, а ноги были широко раздвинуты. Поняв своё унизительное и беспомощное положение, Айзек взвыл, захлебываясь слезами, которых раньше и не замечал.       Сколько он так пролежал, саб не знал, усталость и слабость завладели его телом, но вздрогнул от неожиданного прикосновения чего-то холодного к своей пояснице.       — Не дергайся, если не хочешь, чтобы я порезал тебя!       Айзек почувствовал, что этому приказу лучше подчиниться. Сзади послышались шуршащие звуки, футболка натянулась, и через пару мгновений Айзек ощутил, как по его голой спине прошёлся холодный воздух. Потом Берт принялся срезать с него штаны. Мозг Айзека отключился, сработал инстинкт самосохранения, и было всё равно, если Дом его поранит. Саб вновь кричал и вырывался, он бился в путах, как зверь загнанный в клетку. Берт придавил коленями его разведённые бёдра и просто стянул штаны вниз, насколько позволяла поза.       — Нет, нет, нет, пожалуйста, нет! Я всё сделаю, только не это! — взмолился Айзек, хлюпая от слез и соплей. Истерика полностью поглотила его.       — Малыш, — Берт провёл рукой по его обнажённой спине и пояснице и обхватил ладонями голые ягодицы, сжимая их до синяков и разводя в стороны, — Мне от тебя больше ничего и не надо. Единственное, что представляет в тебе хоть какую-то ценность, — это твоя маленькая дырочка.       Айзек почувствовал дыхание мужчины между своих ягодиц, а потом последовал плевок, попадая ровно на сжимающееся колечко мышцы. Голова закружилась, приступ тошноты скрутил живот, перед глазами заплясали яркие вспышки.       Айзек истошно закричал, когда Дом ввёл в него сразу два пальца и принялся двигать ими, словно острым лезвием вспарывая тело. От режущей боли защемило дыхание. Берт не медлил, он свободной рукой вытащил свой член, плюнул на ладонь и размазал слюну по стволу.       Когда терзающие саба пальцы покинули его тело, Айзек наконец позволил воздуху пробраться в его лёгкие, жадно хватая его ртом. Но успел сделать лишь пару вздохов, как почувствовал прикосновение чужой плоти к своему анусу. Пальцы были ничем, по сравнению с разрывающей болью от проникновения твёрдого члена. Собственный крик оглушил саба, а Дом продолжал терзал его тело, грубо вторгаясь внутрь. Боль была такой сильной, что перед глазами поплыло. Айзеку казалось, что его разорвет на части, внутри всё горело будто в огне. Берт дёрнул бёдрами, резко входя до конца, прошибая безвольное тело насквозь. Айзек подавился собственным всхлипом.       — Какой же ты узкий, безделушка! Не хочется спустить в тебя так быстро, — мерзкий голос пробивался через помутненное сознание саба.       Айзек не мог пошевелиться, словно парализованный.       — Пожалуйста, — хрипя сорванным от крика голосом умолял парень, — прошу… Вытащи…       Саба распирало, слишком много, слишком больно, он просто лопнет и разлетится на мелкие кусочки.       — Как пожелаешь, безделушка!       Член Дома резко покинул истерзанное нутро для того, чтобы через мгновение пронзить его вновь. Берт больше не сдерживался, он вбивался в парня, не щадя. Крики и слезы подростка только подстрекали, возбуждали.       Боль распространилась по всему телу Айзека, его выпотрошили, растерзали, расчленили, сожгли заживо. Он уничтожен.       Крики превратились в хрипы, полосы от слез стягивали кожу на щеках, безжалостный клинок не останавливаясь вонзался в немощное тело. Казалось этой пытке нет конца. Временами сознание саба отключалось, давай разуму передышку, но пронзительные, разрывающие вспышки вновь возвращали его, и всё начиналось сначало.        Когда и как всё закончилось Айзек не знал, очнувшись в очередной раз он понял, что один. Дом ушёл, наконец-то оставив его изнеможенную тушку в покое. Саб тихо всхлипнул, и боль волной прокатилась по всему телу. Он был слишком слаб, не мог даже дышать, не причиняя себе страданий, и обессиленный вновь потерял сознание.              Айзек проснулся, когда за окном уже было темно. В комнате над дверью горела тусклая лампа, с трудом освещая маленькую комнату. Подросток практически не чувствовал своего тела, конечности затекли, каждая клетка пульсировала, как воспаленная. Его руки и ноги были свободны, лишь жёсткие манжеты всё также царапали кожу. Одежды на нём не было, Берт сам выполнил свой приказ, но Айзеку уже было всё равно.       Привыкнув немного к ноющим мучительным ощущениям, Айзек смог кое-как приподняться на руках, и сразу же рухнул от пронзивщей поясницу режущей боли, несдержав хриплого глухого крика. Слезы брызнули из глаз. Айзек глотал воздух, пережидая адскую вспышку. Походу Дом и правда порвал его.       Глубоко вдыхая через нос и выдыхая ртом, саб старался отвлечься на другие ощущения. Он чувствовал тупую боль от синяков на своей спине и ногах, предплечья саднило от содранной ремнём кожи, запястья и щиколотки пульсировали под манжетами, на бёдрах что-то неприятно стягивало кожу, анус горел и дёргал, будто нарыв. Он чувствовал там влагу. Стараясь не делать лишних движения, Айзек медленно завёл руку себе за спину к пояснице и провёл пальцами по воспаленной дырке. Кровь была густая, перемешанная со спермой, и саб ощущал, как она продолжает течь из него, пачкая бёдра и матрас под ним.       Подросток глухо, беззвучно заплакал, слез почти не было, они как будто закончились. Плачь постепенно перерос в смех. Больной, надрывный, отчаянный, безумный. Айзеку казалось, что он сходит с ума.       «Хочу домой!».       Прозвучавшая в голове неожиданная мысль рассмешила. Айзек в жизни от себя такого не ожидал. Тиран-отец вдруг показался любящим и заботливым. Абсурдность собственных мыслей и желаний зашкаливала, заставляя парня впадать в истерику всё больше. Айзек снова выключился, давясь сумашедшим смехом.              Потребности организма дали о себе знать, и в следующий раз саб проснулся от дикой жажды и желания справить нужду. Боль больше не была такой острой, только в пояснице и внизу живота ближе к паху чувствовались рези, но уже не казалось, что его разрывают изнутри. Молодое тело восстанавливалось быстро, не так как было при Итане, но всё же природа знала своё дело.       Поняв, что чувствует себя лучше, Айзек вспомнил, почему вообще проснулся. Облизав сухие потрескавшиеся губы, он, дабы не совершать предыдущих ошибок, аккуратно и медленно приподнялся на руках, осторожно подтянул ноги, встал на четвереньки и присел на колени, облакачиваясь на одно бедро.       Давая себе передышку, Айзек смотрел по сторонам в поисках воды и туалета. Обведя комнату взглядом, он устало усмехнулся, в очередной раз осознавая, куда попал. Воды нигде не было, а в углу напротив стояло ведро накрытое сверху куском фанеры, видимо оно и должно было послужить ему в качестве туалета. Ничего другого не оставалось, а переполненный мочевой пузырь уже вызывал жуткий дискомфорт, поэтому Айзек оперевшись на стену попытался встать на ноги.             Спустя долгие минуты ему удалось подняться, но ноги были ватные и с трудом удерживали своего хозяина, да и боль в пояснице усилилась, создавая дополнительные препятствия. Справив нужду, Айзек вернулся к матрасу. Тот был влажный и грязный от пота, крови и спермы.       «Сколько же раз этот ублюдок трахал меня?». Саб ощутил разростающийся в груди гнев и с злой силой пнул своё ненавистное ложе. Но тут же пожалел, ноги подкосились от прострела в пояснице. Опустившись на колени он застелил матрас пледом и лег, надеясь, что снова просто выключиться, даже поход в три шага до соседней стены изрядно его вымотал.       Но жажда не давала ему расслабиться. Пить хотелось до помутнения в глазах. Два дня без воды, сколько ещё он протянет? Он помнил на уроках как-то говорили, что пять дней без воды могут стать для человека критичными. Он уже чувствовал себя отвратительно и понимал, что не только изнасилование и побои тому виной. Ко всему прочему стало дико ломить кости, он ворочался на жёстком матрасе, не зная куда себя деть. Вскоре Айзек смог провалиться в беспокойный сон.       Он просыпался и засыпал вновь, просто отключался, теряя сознание. Казалось его лихорадило, тело ныло, твёрдые пружины впивались под кожу. Он пытался вставать, но обессиленный обезвоживанием организм не справлялся с нагрузками. Айзек не думал ни о чем кроме глотка воды, его мысли зациклились, ни в туалет, ни тем более есть больше не хотелось.        Перед глазами появлялась бутылка воды рядом с дверью, и саб пополз к ней не в силах подняться на ноги. Но как только он добрался, бутылка растворилась.       «Черт! Походу я все-таки сошёл с ума».       Последняя мысль проскочила в голове парня, прежде чем он потерял сознание, распластанный на бетонном полу.