Как стать Волчонком

             — Красный!       Слово, прервавшее все движения и звуки в комнате. Оно также остановило дыхание Айзека и, кажется, его сердце. Каждая буква пульсировала в висках саба такой же красной кровью.        «Красный» — это его конец.       Питер поставил точку в его новой жизни одним словом. В голове потоком закружились все тёплые воспоминания этой недели. Их было не много, но куда больше, чем за почти всю его жизнь. Айзек старался произвести их все, чтобы не забыть, чтобы напомнить себе и закрепить в памяти каждую незначительную, но ставшую ценной, деталь. Питер был его шансом на счастье, на тепло, на защиту. Питер стал его возрождённой из пепла надеждой. Айзек снова облажался. Он вновь всё потерял.        Айзек, не отрываясь, смотрел на нависающего над ним мужчину. У него было тяжёлое дыхание, и каждый раз при выдохе саб ощущал его, словно дуновение теплого весеннего ветра. Именно так воспринимал саб мужчину, как весну, как возрождение, как новое начало. Айзек старался запомнить черты лица Дома, знал конечно, что со временем воспоминания смажутся, и Питер останется лишь образом, но попытаться же можно. Он позволил себе вдохнуть чарующий запах мужчины, сейчас пряность мускуса была более выраженной. Он будет скучать по этому аромату. Уже скучает.       Питер перекатился с саба и лег рядом на спину, прикрывая глаза рукой. «Вот и всё», — подумал Айзек, Дом разорвал последний контакт между ними. Саб медленно закрыл глаза, под веками ещё отчётливо сохранилось лицо мужчины. Жаль, что не надолго. Он не хотел терять его. Может ещё не всё потеряно? Может он сможет доказать, что может быть полезным? Что может быть хорошим для Дома? Что мешает попробовать?        Айзек отчаянно уцепился за эти мысли. «Умоляй, сделай, что он хочет! Покажи, что можешь! Заслужи право принадлежать ему!».        — Сэр… Сэр, пожалуйста… — проскулил парень.        — Айзек? — саб слышал растерянность в голосе Дома.       «Конечно он не понимает, зачем ты к нему обращаешься, он же всё уже сказал, он уже всё решил. Действуй!».        Айзек перевернулся на кровати, становясь на колени рядом с бёдрами Дома. Питер медленно опустил руку с лица, открывая глаза. Он вздернул одну бровь и смотрел на парня, недоумевая.        — Сэр, пожалуйста, дайте мне шанс… — прошептал парень.        — Что? — Дом сильно свёл брови к переносице, таращась на саба.        — Я обещаю, такое больше не повторится. Я буду хорошим, я смогу. Я сделаю всё, что вы хотите… Пожалуйста, разрешите мне остаться… — саб тараторил как заведённый.       — Айзек, стой, я не понимаю… — Питер пытался остановить поток слово парня, но тот казалось вообще не слышит его.        — Я буду тем, кем вы захотите… Я всё умею… Нас учили… Я могу быть хорошей сучкой, шлюхой, дыркой… Все, что пожелаете… Пожалуйста, сэр…       — Чего? — глаза Питера расширились, брови взлетели почти к линии роста волос.       — Я… Я… Я могу доказать…        Айзек не знал, что ещё сказать, чтобы убедить мужчину оставить его. Он, недолго думая, обхватил ладонью опадающий член Дома, одновременно склоняясь над ним, и сразу же взял в рот до середины.       — Блять! Что за хуйня?       Айзек слышал недовольство Дома. «Давай, Лейхи, постарайся!», — приказал он сам себе. Он поднялся вверх к головке, обвёл её венчик языком по окружности, пощекотал уздечку, потом плотным кольцом губ обхватил головку и, немного пососав её, стал спускаться вниз по стволу, втягивая щеки. Член Дома быстро затвердел у него на языке. Он сделал несколько неглубоких фрикций, доходя чуть ниже середины, вращая головой по спирали, и потом быстро опустился до конца, пропуская член в горло.        — Господи… Бляяять… — воскликнул Дом сквозь стиснутые зубы, когда Айзек сглотнул, сжимая его горлом.        Саб довольно улыбнулся, не выпуская член изо рта. «Ему нравится, должно сработать!», — подумал Айзек, но тут же ощутил сильную хватку в своих волосах, и его голову резко и больно потянуло вверх. Парень вскрикнул, когда член выскользнул изо рта, тонкая ниточка слюны, соединяющая их быстро оборвалась.        — Айзек, прекрати! Я не хочу так!       Питер кричал и был очень злой, живот саба свело от силы ярости, исходившей от него.        «Конечно, идиот, он же не этого хотел! Возьми себя в руки и сделай как надо!».       — Простите, сэр… Я понимаю, я опять облажался, но я быстро учусь… Я всё понял, сэр… Я исправлюсь… Простите… Сейчас… Пожалуйста…       Он быстро перекинул ногу через бёдра Дома, седлая их.        — Какого… — снова вскрикнул Питер.       «Давай ты сможешь! Это было уже сотню раз».        Айзек немного приподнял бёдра, опустил одну руку за спину, обхватывая член мужчины, и направил его к своему анусу. Он начал медленно опускаться на ствол. Боль прошибла всё тело, и Айзека затрясло, когда головка начала проникать сквозь сжатое колечко мышц.       — Простите, сэр… Я сейчас… Сейчас… — хрипел саб, смаргивая проступившие слезы.       Питер впал в ступор. Он вообще не понимал, что происходит, и что вытворяет саб. Он видел гримасу боли на лице мальчика, чувствовал его дрожь, видел как трясутся тощие конечности. Питер пришёл в себя, когда мальчишка закричал и сильно сжал его внутри, просунув в себя головку. Боль отрезвила Дома. Он зашипел и обхватил ладонями худые бёдра саба, впиваясь в них пальцами.        — Айзек, блять, хватит! Прекрати! — захрипел Питер, откидывая голову назад и втягивая воздух сквозь зубы от боли в члене.        — Простите, сэр… — лепетал саб, всхлипывая, — Я могу… Я… Пожалуйста, дайте… Ааа… Мне… Шанс…        — Хватит! — заорал Дом.       Он резко скинул саба с себя, тот жалобно вскрикнул и попытался встать, но Дом быстро придавил его собой сверху, прижимая руки к кровати по сторонам.        — Что ты творишь?!       Питер был в ярости. Он не понимал, что всё это значит, его мозг был готов взорваться. Айзек ревел, громко, грязно, задыхаясь и всхлипывая. Слезы, сопли, слюни, всё смешалось. Такой истерики Дом не видел у саба никогда. Он отчаянно бился в хватке мужчины, выкрикивая мольбы.       — Пожалуйста… Умоляю, сэр… Дайте мне шанс! Умоляю… Оставьте меня! Я больше никогда… Я буду хорошим! Умоляю, не бросайте…       Мальчик кричал, выл и метался под Домом, не останавливаясь, захлебываясь слезами и всхлипами. Питер удерживал его, впиваясь в запястья, оставляя синяки. Он пытался докричаться до саба, но тот не реагировал, продолжая как заведённый свои мольбы.       Питер откровенно испугался. Он не знал и не понимал, что происходит и как это остановить. Не придумав ничего лучше, он отпустил одно запястье саба и отвесил ему пощёчину. Голову мальчика резко крутануло в сторону, щека мгновенно налилась красным. Но это сработало. Саб перестал дёргаться и кричать, всхлипывал, но больше не ревел. Он тяжело дышал и не поворачивал голову, смотря в сторону.        Дом устало закрыл глаза, глубоко вдыхая и выдыхая. Тишина, повисшая в комнате, давила тяжестью на виски и звенела в ушах. Он провёл ладонью по лицу, смахивая пот. Усталость, словно многотонным грузом, легла на плечи. Питер отпустил вторую руку саба, медленно поднимаясь с него. Он тихо выругался и заправил опавший член в брюки, застегивая их. Дом слез с кровати и на слабых ногах спустился вниз, оставляя Айзека одного.       Питер был в шоке и вымотан. Его шатало из стороны в сторону, пару раз он ударялся плечами и бёдрами о стены. Кое-как он добрался до первого этажа. «Виски! Срочно!». Руки тряслись, и он пролил мимо бокала приличную дозу любимого напитка. Выпив половину стакана залпом, он, опираясь на руки, склонился над барной стойкой, низко свесив неподъемную сейчас голову. Жар разливался в груди, немного приводя мужчину в себя. Куча вопросов завертелось в голове. Он не мог толком сконцентрироваться, пока не пришёл к одному ключевому слову. «Айзек!».        — Кретин! Как ты мог оставить его?!        Питер сорвался обратно на второй этаж, проклиная себя, что оставил парня одного. Словно ураган, он влетел в комнату. Мальчик лежал там же, где Дом видел его последний раз. Он не шевелился, лишь худая грудь медленно поднималась и опускалась. Он перестал всхлипывать, только шумно дышал через рот.        — Айзек? — тихо позвал Питер, но мальчик никак не отреагировал.       Дом подошёл к кровати и несколько минут, молча, смотрел на парня сверху вниз. Саб кажется даже не моргал, его веки просто слабо подрагивали. Питер сел рядом с парнем. Протянув руку, он погладил Айзека по красной щеке, на скуле проступал синяк. «Чем ты лучше других?!», — Дом готов был вырвать собственное горло за эту отметину. Мужчина нежно и осторожно зачесал прилипшие ко лбу кудряшки саба пальцами наверх.       — Айзек, — попробовал ещё раз позвать Питер. — Посмотри на меня, малыш, — прозвучало скорее как вопрос, но мальчик по прежнему не реагировал.       Питер с силой сжал ладонью виски, тяжело выдохнул и поднялся с кровати, уходя в ванную. Вернулся через несколько минут с тёплым и холодным влажными полотенцами. Он аккуратно и бережно принялся протирать лицо мальчика от слез, поворачивая его голову. Когда закончил, приложил холодное полотенце к синяку на щеке.        — Малыш, возвращайся, — прошептал Дом, заглядывая в стеклянные глаза Айзека.        Несколько долгих минут Питер просто смотрел на парня, перебирая его волосы. Мальчик находился очень глубоко в себе. Дом никогда не видел такого падения и винил себя. Айзек очень чувствительный, нежный, ранимый мальчик, с ним надо быть аккуратным, а он поддался эмоциям, инстинктам, желаниям и испугал парнишку. Черт, какое же отвратительное это чувство вина!        Вновь поднявшись с кровати, Питер присел на корточки возле свисающих ног Айзека. На одной ноге болтались джинсы и боксёры, с которыми они так и не справились. Он стянул до конца джинсы, а трусы кое-как надел обратно, приподнимая бёдра саба. Он аккуратно поднял его на руки и вынес из комнаты, перенося в свою напротив. Привычка не заправлять кровать сейчас оказалась очень кстати. Положив саба и укутав его в одеяло, Питер стянул пиджак и залез в кровать. Он заботливо перевернул Айзека, укладывая его голову себе на плечо, а руку на живот, обнял за талию и уткнулся носом в кудрявую макушку, вдыхая аромат вишни и мяты.        — Поспи, малыш. Завтра станет лучше, — шептал Питер, касаясь губами волос и опаляя дыханием кожу головы саба. — Тебе нужно отдохнуть. Черт, я не умею извиняться, но прости меня за мою несдержанность. Мне очень жаль, что я потерял контроль, обещаю больше такого не повторится. И за это… — Дом провёл большим пальцем по синяку на щеке, — Прости… Я никому не позволю причинить тебе вред… Никогда… Даже себе… Никто больше не притронется к тебе без твоего согласия… Я не собирался и не собираюсь насиловать тебя… Хотя… — мужчина на мгновение замолчал, будто обдумывал что-то, — Это скорее ты пытался изнасиловать себя… мной… Хм… Я вообще ничего не понял… — Питер печально усмехнулся в макушку саба и вздрогнул от неожиданности, услышав смешок в ответ.       Он крепче прижал саба к себе за талию, а второй рукой обхватил его голову, прижимая к своей груди. Питер хотел подскочить, сгрести саба в объятия, впиться в губы, прижать собой и никогда не отпускать. Радость, что мальчик пришёл в себя, переполняла его. Он почувствовал себя ребёнком, открывающим подарки на Рождество. Такой восторг и счастье Питер ощущал последний раз в далёком детстве.        — Простите меня за это, сэр… Я испугался, — слабо прошептал Айзек. — Все, кто был мне дорог оставляют меня, и я подумал… Подумал, что и вы бросите меня, если я… если мы не… Ну того самого…        Питер слабо улыбнулся. Его умиляла неспособность парня произнести слово «секс», после всего насилия, которое было в его жизни.        — Я никогда не оставлю тебя, мальчик. Ты мой!       После этих двух слов на душе Айзека стало так спокойно. Он впервые ощутил себя на своём месте. Он понял, что верит Питеру. Саб позволил себе наглость и крепко обнял Дома.        — Спасибо, сэр. Я ваш… — еле слышно пролепетал Айзек, проваливаясь в сон.

*****

       Питер проснулся от жуткого громкого писка. На разлепляя глаз, он потянулся к тумбочке, нащупывая телефон. Один глаз всё же пришлось открыть, потому что будильник никак не хотел выключаться. Через несколько секунд пришлось разлепить и второй. Этот чёртов телефон не затыкался. Питер некоторые время пялился в экран, пытаясь понять, что он делает не так. Будильник был выключен, он проверил несколько раз, но оглушающий писк не прекращался. Только спустя ещё пару минут бестолкового таращенья в телефон, Дом понял, что звук раздаётся из коридора. Он слишком резко вскочил с кровати, отмечая, что он один. Где Айзек? Что, черт возьми, происходит?       Питер, спотыкаясь, выбежал в коридор, в нос ударил едкий запах дыма, и он запоздало понял, что это пожарная сигнализация так дико орёт. Добравшись до диванов в гостиной, он увидел своего голого саба, отчаянно пытающегося потушить полотенцем пылающий кухонный шкаф прямо над плитой. Питер рванул в прихожую, вытащил из шкафа огнетушитель и побежал на кухню.        — Отойди! — крикнул он Айзеку.        Мальчик быстро отскочил в сторону, и Питер, заливая всё вокруг пеной, смог справиться с пламенем. Отбросив в сторону баллон, Дом развернулся и в два шага оказался рядом с парнем, обхватывая его лицо ладонями и бегая глазами по телу.        — Господи, ты в порядке? Не пострадал?        Лицо и тело парня, в особенности руки, были испачканы чёрным. Его заметно трясло, и он плакал, но не бился в истерике.        — Я в порядке, в порядке, сэр, — хватаясь за руки Дома, крутящего его из стороны в сторону, ответил Айзек.        — Нигде не обжёгся, точно?       — Точно, сэр, — всхлипнул саб.        — Хорошо, малыш, хорошо.        Мужчина резко притянул мальчишку к себе, прижимая к груди и поцелуя в грязный висок, и не отпускал, пока саб не перестал дрожать.        — Так, сейчас погоди.        Питер отпустил парня, отошел в коридор и включил вытяжку. В квартире стало очень шумно, но дым начал рассеиваться. Зазвенел звонок, сообщая, что в лифте какие-то люди.       — Айзек, беги в комнату, умывайся, одевайся и собери вещи на пару дней. Я жду тебя внизу. А пока разберусь с тем, что тут произошло. Что кстати это было? — высоко задрав бровь, с явным любопытством спрашивал Дом.       — Блинчики, сэр, — виновато ответил саб, опуская голову.        — Хм, блинчики… — протянул Питер, ехидно улыбаясь. — Ну блинчики, так блинчики. Давай пулей наверх. У тебя пятнадцать минут.        Айзек побежал на второй этаж, но остановился на второй ступеньке, Питер как раз подходил к прихожей, видимо собирай впустить гостей.        — Сэр? — окликнул мужчину саб. Когда тот повернулся к парню, вопросительно вздернув брови, парень решился спросить: — А куда мы едем?       Питер чувствовал страх и непонимание в голосе мальчика.       — Расслабься, сладкий, мы просто пару дней поживём в другой квартире, пока специалисты будут приводить пентхаус в порядок после твоих блинчиков.        Мужчина по доброму улыбался, даже скорее ухмылялся, как будто его позабавил устроенный Айзеком пожар, а сам виновник склонил голову, коротко кивнул и поспешил наверх.       Саб забежал в комнату, на ходу принялся стягивать боксеры, запрыгнул в душевую кабину и только, когда вода коснулась его кожи, смог облегчено выдохнуть. Он даже не заметил, что задерживал дыхание, пока не забрался в душ. Стоя под прохладной водой, Айзек мысленно сокрушался. «Почему у тебя всё через одно место?».       Проснувшись с утра, он чувствовал себя в невероятно приподнятом настроении. Питер обнимал его со спины, саб чувствовал жар крепкого тела мужчины, живот приятно стянуло. Возбуждение пробудило и вчерашние воспоминания. Стало ужасно стыдно. Айзек хотел Питера, его тело отзывалось на мужчину, но страх в голове оказался сильнее.        «Господи, что ты вытворял?! Ты чуть не изнасиловал своего Дома!».        Айзек был в ужасе от себя самого, не понимая, что на него нашло. Он так испугался, что Питер его бросит, что здравый смысл просто отключился. Как ему теперь смотреть в глаза Дому. Такого позора он испытывал никогда.       Вспомнилось, как было плохо, когда Питер оттолкнул его. Синяк на щеке болел, но Айзек не чувствовал обиды на мужчину, понимал, что другого варианта успокоить его не было. Он сам вынудил Дома.       А дальше саб толком ничего не помнит. Он как будто был вообще не здесь. Он урывками слышал и видел Питера, но не понимал где он и что с ним происходит. Он часто погружался в транс в своей голове, прячась от насилия и боли, которые все равно его находили, но в этот раз все было иначе. Он как будто плавал в темноте. Было холодно и страшно. Очнулся Айзек от нежного голоса мужчины, от тепла это тела, от мягких прикосновений и ласковых губ на макушке. Сразу стало легко.       Ему очень захотелось что-то сделать для мужчины, хоть как-то отблагодарить за заботу, за понимание, за тепло. И воодушевлённый Айзек решил, что в этот раз точно сможет приготовить завтрак. Он полон сил и положительных эмоций, сейчас точно всё должно получиться. Но как итог — сгоревший кухонный шкаф. И Питер, словно герой из фильмов, спасший его. Опять. А Айзек облажался. Опять.       Решив, что время порефлексировать у него будет позже, саб быстро вытерся полотенцем, на этот раз тщательно, и пошёл в гардеробную. Натянул джинсы, первую попавшуюся футболку и белые с серо-голубыми вставками джорданы. В одной из полок нашёл рюкзак, зачем Питер его изначально купил вообще не понятно, но сейчас он очень даже пригодился, закинул внутрь пару трусов, ещё две футболки и одни лёгкие спортивные штаны. Решив, что на пару дней вещей ему хватит, поспешил вниз.       Дыхание дало сбой, удары сердца участились, в животе запорхали бабочки, стоило Айзеку взглянуть на Питера. Дом был великолепен. Идеальная укладка, новый темносиний костюм, подчёркивающий тонкую талию и широкие покатые плечи, чёрная рубашка с расстегнутым воротом, открывающая вид на мощную шею и яремную ямку. Айзек нервно сглотнул. Как Питеру постоянно удается выглядеть словно кинозвезда на красной ковровой дорожке, саб не понимал. Парень опустил голову, осматривая себя и приходя к печальной мысли, что недостоин совершенного Дома. Рядом с мужчиной он ощущал себя каким-то беспризорником из подворотни, тощий, забитый жизнью, никчёмный заморыш, питающийся объедками и ночующий под мостом, даже несмотря на дорогие брендовые вещи, висящие на нём словно на вешалке. Конечно он не выглядел так, но заниженная самооценка и бесподобный вид Дома, мешали оценивать себя здраво.       Айзек завис на лестнице, любуясь Питером. Он разговаривал с молодым мужчиной в коричневом костюме, а вокруг носились какие-то люди, кажется саб видел даже пожарного.       «Черт, ну и натворил же ты дел!».       Парень заметил, что Питер смотрит на него, и поймав взгляд саба, мужчина слегка дёрнул головой, подзывая к себе. Айзек сорвался с места, но подходя, притормозил и остановился за спиной Дома слева, заводя руки за спину, держа голову прямо, а глаза в пол.       — Малыш, не стесняйся, иди сюда!       Питер обернулся к сабу и потянул его за руку чуть вышел локтя. Даже встав рядом с Домом, Айзек сохранял позу. Он не хотел опозорить Питера перед посторонними людьми и следовал регламенту. Мысли о своей внешности снова закружились в голове. Он ощутил себя жалким, слишком шикарным был Доминант рядом с ним.       — Айзек, это мой личный помощник Мэтт Деллер, — Питер положил руку на плечо молодого парня, немного сжимая.       Айзек почувствовал укол ревности и быстро испугался собственного чувства. Саб не имеет прав на Доминанта, он не должен ревновать. Если Дом захочет, таких как Айзек у него могут быть сотни. А если саб позволит связь на стороне, то можно прощаться с жизнью. Сабмиссивов-изменщиков отправляют в лагеря, откуда не возвращаются.       — Здравствуйте, мистер Деллер, — взяв эмоции под контроль, не поднимая глаз, поздоровался парень.       — Рад наконец-то познакомится, Айзек. Питер мне уже все уши прожужжал про тебя, — усмехнулся Мэтт и, повторяя жест Питера, положил ладонь ему на плечо, только поглаживая.       Саб сжал челюсти, неутихающая в груди ревность поднялась новой волной. Этот парень был Свитч, да к тому же и смазливый, внешне он прекрасно гармонировал с Питером, но что самое обидное, он мог трогать Дома. Айзеку стало ужасно обидно, что этот парень вот так просто может прикоснуться к мужчине, а он нет.       — Простите, мистер Деллер, не могу ответить тем же. Я про вас ни разу не слышал, — язвительно ответил саб, так будто Свитч был пустым местом.       Он не видел лиц мужчин, но отчётливо услышал удивленный смешок Питера и немного раздражённый выдох Мэтта, тот сразу же опустил руку с плеча мужчины. Пусть ему влетит за этот выпад, но зато этот засранец Свитч больше не лапает его Дома.       — Ты собрался, мальчик? — спрашивал Питер, обхватывая ладонью шею Айзека сзади, слегка сжимая. Саб понял, мужчина этим жестом показывал, что его колкий ответ он не оставил незамеченным.       «Вот ты и заслужил первое наказание! Хотя оно должно быть явно не первое. Поздравляю, Лейхи, ты кретин!».       — Да, сэр, я готов, — тихо ответил саб, опуская голову под тяжестью сжимающей его шею ладони.       — Отлично, малыш, — весело ответил Дом, но хватку не ослабил. — Мэтти, дорогой, надеюсь, ты справишься, мне звонить в крайнем случае.       — Конечно, Питер, ты же знаешь меня, мне не в первой исправлять чужие ошибки, — парень голосом выделил последнее слово, и Айзек почти физически ощутил летящий в его огород камень.       — Хм, главное не совершай свои. Кому-то я могу простить многое, — Дом притянул Айзека к себе и поцеловал в висок, отпуская руку с шеи, — а кому-то даже перепутанный кофе не спущу с рук, — мужчина снова хлопнул Мэтта по плечу, но уже не так дружелюбно, как ранее. Айзек увидел, как Свитч сжал челюсти и потупил злой взгляд. — Дерзай, Деллер!       Не дожидаясь ответа, Питер двинулся к дверям лифта, Айзек позволил себе встретиться с полным ненависти взглядом Свитча. Саб игриво улыбнулся в ответ и пожал плечами. Кажется Мэтт готов был взорваться от распирающей его злобы. В груди Айзека разлилось тепло, Дом не дал его в обиду, он почувствовал себя под его защитой. Даже если ему и влетит наказание, он был доволен.       Саб догнал Питера в лифте, проскользнув за спину мужчины. Стоило дверям закрыться, Дом обернулся к нему, и былое веселье парня рассыпалось под грозным взглядом мужчины. Айзек немедленно опустил голову, но Питер довольно резко обхватил его подбородок рукой, заставляя смотреть на себя.       — Малыш, — начал Дом, — я безумно рад, что ты стал проявлять характер, показывать эмоции и мысли, я говорил, мне не нужна пустая кукла, но это не значит, что я позволю выставлять себя в плохом свете. Твоя дерзость на людях — моя ошибка как Доминанта, моя несостоятельность.       Айзек не мог смотреть мужчине в глаза, слишком стыдно стало за своё поведение. Он отвёл взгляд в сторону.       — Глаза, Айзек, — холодно скомандовал Дом.       Саб подчинился, чувствуя, как горят щеки.       — Если ты не будешь уважать меня, считаться со мной, то у нас ничего не получится. Я не потерплю дерзость, неуважение и непослушание. Саб — лицо своего Доминанта. Будь добр, не позорь меня.       — Сэр, про…       Двери лифта открылись, и Питер резко развернулся и вышел. Айзек застыл на мгновение. Дом даже не дал ему договорить, как будто его извинения ничего для него не значат. Стало обидно до слез, и стыдно ещё больше.       Саб плелся за мужчиной по парковке, пытаясь сдержать стоящие в глазах слезы. Питер снял с сигнализации красный спорткар. В любой другой момент Айзек бы пищал от восторга при виде ярко-красной блестящей Lamborghini Veneno Roadster, но сейчас он был слишком поглощён своими переживаниями. Питер открыл для него пассажирскую дверь, и парень мигом проскочил внутрь, сжимаясь в комок на чёрном с красными вставками замшевом сиденье, крепко прижимая к груди рюкзак. Вина за своё поведение с каждой секундой все больше и больше поглощала саба, а спокойствие Дома, разжигало ее огонь. Айзеку хотелось, чтобы мужчина дал ему возможность извиниться, признать свою ошибку, наказал бы его, позволил бы искупить вину. Внутренний саб ревел навзрыд, Айзека потряхивало. То, что Дом непривычно действовал на него, заставляя гормоны скакать, парень уже заметил, и сейчас ему просто физически было необходимо наказание и прощение.       Ехали недолго, или это только Айзеку так показалось. Он ушёл глубоко в свои мысли, уткнувшись взглядом в пол, и не замечал мелькающий за окном пейзаж города. Очнулся, когда Питер парковал машину. Дом вновь открыл ему дверь, и они направились к лифту. Они вошли в обычную квартиру, точнее не совсем обычную, она была роскошной, светлой и явно дорогой, но меньше и не такой пафосной, как пентхаус. Питер сразу направился к бару, а Айзек мялся на входе, теребя в руках рюкзак.       — Твоя комната вторая справа, — сделав глоток виски, Дом махнул рукой в сторону и вновь взялся за бутылку.       Айзек пошёл по направлению, указанному мужчиной, низко опустив голову, слезы всё-таки потекли из его глаз. Войдя в комнату, он плюхнулся на кровать, утыкаясь лицом в подушку и тихо плача. Стыд и вина сжирали его, а ещё обида на безразличие Дома.       Когда слезы закончились, а всхлипы утихли, саб пошёл в ванную. Он умылся холодной водой, стараясь привести себя в порядок. Он решил сам подойти к Питеру и извиниться. Мужчина выслушает, сейчас ему просто некуда бежать. Собрав волю в кулак, Айзек двинулся в гостиную.       Дом сидел на диване, широко расставив ноги и откинувшись на спинку. В одной руке он сжимал бокал с виски, предплечьем второй привычно закрывал глаза. Айзек медленно и тихо подошёл, опускаясь на колени между ног мужчины. За короткий путь из комнаты до гостиной он растерял больше половины своей уверенности и сейчас боялся издать даже малейший звук, дабы не потревожить Дома.       Питер никак не отреагировал на него, сабу в какой-то момент стало казаться, что тот уснул, пока Дом не поднял бокал, делая глоток. Тогда Айзек и решился.       — Сэр? — тихо позвал саб. Услышав в ответ тяжёлое «Ммм», парень продолжил. — Сэр, я хотел извиниться за то, что произошло в пентхаусе. Моё поведение было непозволительным. Мне ужасно стыдно. Я Вас очень уважаю… Я не хотел Вас опозорить или унизить, но понимаю, что сделал именно это. Мне очень жаль, сэр. Я больше никогда так не поступлю.       Айзек смотрел на свои колени и по привычке сжимал ладони между бёдрами. Он ждал ответа от Дома, но тот молчал. Очень долго молчал, как показалось сабу.       — Хм, окей, — протянул Питер, делая очередной глоток.       Айзек был готов вновь разреветься. Он ожидал хоть какой-то реакции на свою речь, он вообще не помнил, когда в последний раз говорил так много, но Дом не сказал ничего. Слезы быстро навернулись на глаза, готовые сорваться в любую секунду.       — Мне просто интересно, что тобой двигало?       Нарушил давящую тишину Питер, опустил руку с лица и сел, опираясь локтями на свои колени. Теперь он был очень близко к Айзеку, и парень нервно сглотнул, низ живота потянуло.       — Прости, малыш, но с твоим «воспитанием», — он голосом выделил последнее слово и при этом скривился, — я даже подумать не мог, что ты способен язвить и грубить. Или я за эту неделю так тебя разбаловал? Может я правда облажался, как Доминант?       Дом был так близко, что Айзек ощущал его горячее дыхание на своих щеках. Саб видел каждую мелкую морщинку в уголках глаз мужчины, на лбу, между бровей, которые он сильно хмурил. Он выглядел уставшим и расстроенным. Айзек понимал, что это он виноват, и хотел стереть эту грусть с лица мужчины. Саб медленно наклонился и прижался губами к тыльной стороне руки Дома, что свисала с колена. Он оставил ещё несколько поцелуев на его пальцах. Питер не шевелился, но Айзек отчётливо слышал, как участилось его дыхание.       — Сэр… Вы самый лучший Доминант, которого я когда-либо встречал в своей жизни, — в перерывах между поцелуями шептал парень. — Я просто плохой саб…       Айзек взвизгнул, ладонь, которой ещё секунду назад он касался губами, теперь сжимала его горло, заставляя выпрямиться и задрать голову. Рука не душила, лишь предупреждающе сжимала. Щеки саба вновь залило красным, но стыд был другого характера, Айзек понял, что от этой хватки его член дёрнулся и стал наливаться кровью.       — Хватит говорить так! Я по-моему вчера сказал, каким сабом я тебя считаю, или моё мнение для тебя ничего не значит?       Айзек видел, что Питер очень зол, но голос его был ровным и спокойным, хоть и холодным.       — Нет, сэр, ваше мнение для меня единственно верное и самое важное. Простите, сэр…       С ладонью на шее было немного сложно говорить, да ещё и член-предатель уже стоял по стойке смирно, вынуждая саба тяжело и томно дышать. Айзек откровенно не понимал своё тело, уровень страха перед Домом зашкаливал, но и возбуждение не отставало. Сквозь бурю эмоций и ощущений саб вспомнил про первый вопрос мужчины.       — Я не знаю, почему я так ответил мистеру Деллеру, — заикаясь, сказал парень.       Питер уже ощутимее сжал ладонь на его горле, и Айзек тихо простонал, немного закатывая глаза.       — Ложь! — грозно сказал Дом. — Ты говорил уверенно и язвительно, ты прекрасно понимал, что и почему говоришь.       Айзек закусил губу. Питер прав, он врал, только вот саб совсем не понимал, как мужчина это понял. Пальцы снова чуть сжали шею, намекая, что пора дать ответ.       — Я. Я не… — замямли Айзек, но глубоко вдохнув, насколько это возможно, решил ответить правду, Дом всё равно его читает как открытую книгу. — Я разозлился…       — Хм, — Питер чуть ослабил хватку, — на что?       — Этот… Этот… Аррр… Этот Мэтти трогал Вас… Почему он трогает Вас, сэр? — прорычал саб, сам от себя не ожидая, но быстро стушевался. — Простите, сэр… Я не хотел…       — Ого!       Питер высоко задрал брови вверх и совсем разжал ладонь, но не убрал её с шеи мальчика.       — Ревность значит! Потрясающе! — воскликнул Дом.       — Сэр, простите… Я знаю, что не должен чувствовать…       — Ты человек, Айзек. А людям свойственны чувства и эмоции, и не всегда мы можем и умеем их контролировать. Ревность, ненависть, благодарность, радость и многие другие чувства делают нас теми, кем мы являемся. Ты должен чувствовать, Айзек.       — Но… Разве саб имеет право ревновать своего Доминанта?       — А кто может запретить? — Питер выгнул одну бровь. — Вопрос в другом, когда и как стоит демонстрировать свои эмоции?       Айзек отвёл глаза в сторону, вновь ощутив угол вины в груди.       — Малыш, я повторюсь, я рад любым проявлениям тебя, я хочу знать о тебе всё, я хочу знать тебя. Твои эмоции и чувства мне важны, говори и показывай их мне. Я тебе уже говорил, ты должен быть со мной честен.       И снова в груди что-то кольнуло.       — А я соврал Вам, сэр… Простите…       — Да, это так, — спокойно подтвердил Питер, по его голоса можно было подумать, что ему всё равно, но грустный взгляд выдавал. Глаза были не злые, просто расстроенные, Айзек боялся разглядеть в них разочарование.       — Сэр, пожалуйста, накажите меня, — Дом немного открыл рот, видимо хотел что-то сказать, но Айзек поспешил продолжить. — Мне безумно стыдно, что я опозорил Вас, я проявил своеволие и дерзость, поддавшись эмоциям, и не подумал, в каком свете выставлю Вас. Вы правы, это было неуважение… Я виноват… И я нарушил правило о лжи… Я не привык говорить, что думаю, я вру уже очень долго, но вам не хочу… Накажите меня, пожалуйста, я… Простите меня… Сэр…       Питер долго смотрел в сияющие искренние глаза саба. Да, он должен наказать его. Он не может спустить с рук неуважение и ложь. К тому же, он видел, что мальчику это и правда нужно. Но, черт, как же он боялся травмировать его ещё больше! Вся его жизнь — это наказание. Дом хотел заслужить его доверие, хотел, чтобы саб чувствовал себя защищённо и комфортно рядом с ним. Хотя может в этом и суть… Питер понял, что должен показать, что парень под защитой, под сильной рукой, и что эта рука будет держать его в узе, не давая совершать ошибки и глупости, и возьмёт на себя всю ответственность.       — Сиди здесь, малыш, жди.       Дом плавно поднялся с дивана и ушёл в сторону комнат. Айзек волновался, но на душе становилось легче. «Всё нормально, ты справишься! Это не первое твоё наказание!», — пытался успокоить разыгравшиеся нервы саб.       Питер вернулся через несколько минут и сел на диван напротив Айзека. Он что-то держал в руках, но парень даже не пытался рассмотреть, опустив глаза в пол.       — Сними футболку, милый.       Приказ хоть и прозвучал мягким, ласковым голосом, но всё же Айзек почувствовал его силу. Он быстро стянул футболку и передал Питеру, тот откинул её на диван.       — Открой рот и вытащи язык, — скомандовал Дом.       Айзек не понимал, что задумал Питер, но почему-то верил и подчинился незамедлительно. Он немного нахмурился, когда Дом обхватил его язык двумя пальцами, завёрнутыми в салфетку, и протёр. Отпустив его, он что-то поднял, показывая Айзеку. Перед глазами саба предстала обычная деревянная бельевая прищепка.       — Я прикреплю её на кончике твоего языка. Ты должен понимать, что и когда можно говорить. А также запомнить, что ложь мне для тебя табу. Ты понял?       Айзек кивнул, и тогда мужчина протянул прищепку и прикрепил её на кончике языка.       — За ложь.       Не сказать, что было очень больно, ощущалось неприятное давление и сильное сжатие. Айзек понимал, что самые ощущения будут позже.       — За неуважение.       Вторую прищепку Дом расположил справа от первой. Боль увеличилась, но была вполне терпимой. «Пока», — подумал саб.       — За грубость и дерзость.       Третья нашла своё место слева. Стало больнее, и Айзек немного сморщился.       — Всё в порядке? — саб видел волнение Питера и угукнул.        С открытым ртом звучало странно, но кивать и создавать лишние движения, тем самым раскачивать прищепки и увеличивать боль он не хотел.       — Хорошо, малыш. Теперь встань и иди в угол, лицом к стене.       Айзек послушно поднялся с колен и направился в ближайший угол, как приказал Дом.       — Вытяни руки вверх, распрями плечи, голову прямо, ноги шире.       Саб подчинился.       — Умница! Ты должен простоять так пятнадцать минут. За смену позы, касание стены, любое движение добавляется ещё минута. Время твоего наказания пошло!       Айзек очень старался расслабиться и погрузиться в себя. Это всегда помогало пережить самую страшную боль, но сейчас не получалось. Он не мог перестать думать. Он неосознанно отсчитывал в голове время. По его подсчётам почти через четыре минуты язык, как будто занемел, но при этом пульсировал болью. Челюсть ныла и затекла, безумно хотелось закрыть рот, он неосознанно дёргал языком, пытаясь убрать его внутрь, но причинял себя только дополнительную боль. С прищепок капала слюна, хоть во рту и ощущалась сухость и прохлада. Вскоре заныли плечи, руки и поясница. Время тянулось бесконечно долго. К моменту когда саб насчитал десять минут, он уже тихонько подвывал, и слезы щипали глаза. Ноющая, тягучая боль была везде. Он уже не понимал, где сильнее, а где слабее. Всё тело дрожало.       Айзек был на грани. Он хотел упасть на колени и молить о пощаде. Было мучительно тяжело, но он должен был выдержать. Он виноват перед Домом.       «Питер спас тебя, ты должен быть благодарен. А чем ты отплатил? Опозорил его перед коллегой», — в плоть, зажатую прищепкой за дерзость, словно воткнули что-то тонкое и острое, жалобный стон вырвался из груди.       «Тебе наконец-то повезло. Он заботится о тебе, оберегает, ничего не требуя взамен. Ты наглеешь, Лейхи! Любой другой бы уже выпорол до полусмерти и был бы прав. Питер единственный, кому не наплевать на тебя, единственный, кто действительно заслуживает уважения!», — боль от прищепки справа стала невыносимой, Айзек дёрнул языком, застонав ещё больше.       «Лгун», — ощущение было будто острый нож воткнули в воспаленную плоть и нещадно, медленно вспарывают. Стекающая слюна стала горячей кровью, капающей на обнажённую грудь, оставляя ожоги.       В голове было пусто, лишь три слова вспыхивали ярко красным неоном. Айзек захлебнулся в истерике, поглощённый виной. Казалось каждая клетка тела пропитана ей и нарывает всепоглощающей болью. Айзек в своей жизни испытал на собственной шкуре очень многое, но так мучительно не было никогда.       — Время вышло. Ты прощён, малыш.       Заветные слова прорвались в его сознание, стирая горящие буквы. Облегчение и радость обрушились на него прохладной волной, сбивая с ног. Айзек рухнул вниз, но сильная рука обхватила его поперёк груди, не дав встретиться с полом. Питер подхватил парня на руки и усадил на диван. Мальчика трясло крупной, почти судорожной дрожью.       — Все, малыш, всё закончилось. Ты молодец!       Питер снял одновременно все прищепки, Айзек закричал от резкой боли из-за притока крови к онемевшему языку и на рефлексе попытался убрать его, закрыв рот, но от боли в челюсти взвыл ещё сильнее. Не давая парню опомниться, Дом обхватил губами язык саба, посасывая, разгоняя кровь и ловя его крики. Рукой он обхватил челюсть мальчика и помассировал. Боль видимо утихла, и Айзек стал ворочать страдающим язычком. Питер утянул парня в глубокий поцелуй. Мальчик больше не кричал, тихо сладко постанывал, а мужчине сносило голову от этих благодарных звуков. Он разорвал поцелуй, когда дыхание саба совсем сбилось. Чуть повернув мальчишку, Дом прижал его спиной к своей груди, крепко обнимая и гладя рукой мокрые от слюны торс и грудь. Айзек откинул голову ему на плечо и шумно дышал через рот.       — Сэр… Простите меня, пожалуйста… — слабо и немного шепелявя сказал саб. — Тшш, малыш, всё хорошо. Я же сказал, ты прощён. Всё забыто. Ты умница, отлично держался, — нежно и бархатно шептал Питер, обдавая горячем дыханием ухо Айзека, от чего по телу парня побежали мурашки.       — Теперь я хороший? — пробубнил мальчик. Кажется он засыпал. Питер повернул его голову к себе лицом за подбородок, мягко целуя припухшие красные губы.       — Ты самый лучший, мой хороший мальчик!       — Ммм, — простонал саб, утыкаясь носом в шею мужчины и вдыхая чарующий его аромат. — Спасибо, сэр… За наказание… За прощение… За спасение… За все… Спасибо…       Мальчик засопел, Питер немного укачивал его в объятиях, целуя кудрявую макушку. Его переполняли эмоции. Он ещё раз убедился, какой мальчик невероятно отзывчивый и благодарный. Он не хотел отпускать его, не хотел терять тепло желанного тела. Мужчину накрыло возбуждение. Он хотел саба всего и полностью. Доминант внутри снова завыл «Присвоить! Мой!», требуя пометить мальчишку. Питер тяжело дышал, пытаясь взять эмоции под контроль, но аромат вишни, ударяющий в нос, никак не помогал. Он осторожно подхватил саба на руки, мальчик лишь немного заворчал, сильнее прижимаясь к груди мужчины. Питер отнёс Айзека в его комнату и уложил на кровать, кутая в одеяла. Ему срочно нужно спустить пар. Иначе он снова накинется на эту прекрасную невинность.       Он в спешке покинул квартиру, как будто убегал от маньяка-убийцы. Хотя может так и было. Только бежал он от себя и желаний, разрывающих его рядом с чистым, словно ангел сабом.       Когда Питер подъехал к пентхаусу, на часах было пятнадцать минут первого. Он знал, что парень уже на месте и ждёт его. Но мужчину не волновало его ожидание. Он аккуратно припарковал машину, пытаясь переключить мысли с Айзека на предстоящую сессию. Поднявшись сразу на третий этаж пентхауса, Питер немного постоял в просторном коридоре, не спеша открывать дверь напротив. Он медленно стянул пиджак, повесил его в шкаф и закатал рукава рубашки.       «Дыши, Питер! Скоро станет легче!».       Он плавно повернул ручку и вошёл наконец в комнату. Посередине большого тёмно-серого помещения, освещённого лишь не многочисленными светильниками на стенах, лицом к двери на коленях стоял полностью голый парень. Тёмные, шоколадные волосы были привычно подняты вверх у лба, на шее чёрный мягкий ошейник с D-образным кольцом. Голова и глаза немного опущены, руки заведены за спину. Покрасневший член крепко стоял и дергался, пачкая предэякулятом подушку под парнем. Широкая грудь и накаченный твёрдый живот мерно опускались и поднимались.       — Добрый день, сэр! — тихо отозвался саб.       — Здравствуй, Тео.