Записки хироптеролога (сборник для челленджа)

— А-а-а-а-а! Боже мой! Что я нашла! Брюс испугался бы крика, не будь он таким восхищенным. В женском голосе явственно слышались нотки неподдельного экстаза. Бывший Бэтмен даже не повел ухом и не вздрогнул. Только мягко улыбнулся своим мыслям. Что бы ни откопала Валерия в бесконечных залежах закрытого крыла, оно того однозначно стоило. Восточное крыло не было само по себе запретной зоной, но двум людям в и без того огромном особняке было просто не нужно столько места. Балкон, зал для танцев, огромная кухня, рассчитанная на приготовление блюд для различного рода приемов… Уэйн и сам уже позабыл, какие помещения таились в обоих крыльях особняка. В общем, не было ничего странного в том, что со временем неиспользуемые площади заполнились различным раритетным и памятным хламом, выбросить который не поднималась рука. А после недавних печальных событий и в целом ворошить собственное некогда мирное прошлое не хотелось. Только не Валерии. Она по старой памяти любила зарыться во все эти картины-шелка-документы разной розничной ценности на черном воровском рынке. И Уэйн даже не желал знать, не продала ли она оттуда что-нибудь сомнительно драгоценное. Нравится копаться в его прошлом — и пускай. Ничуть не жалко. Только бы в настоящем всё наконец устаканилось. — Ты только глянь, что я нашла. — Голос стал громче и ближе, и вскоре девушка оказалась почти на коленях своего мужа, появившись в комнате подобно маленькому внезапному смерчу. Он отложил распечатку финансовых документов, снял очки для чтения (с изящной тонкой оправой и почти незаметными посеребренными дужками, за что Вэл ласково называла его позером, подтрунивая над любовью к таким незначительным деталям). — Ты точно сейчас мне все расскажешь! В ее глазах отражались блики настольной лампы, отчего они светились почти нездоровым лихорадочным блеском предвкушения чего-то интересненького. И Уэйн легко вздохнул, распрощавшись со спокойным рабочим вечером и бухгалтерскими отчетами. — Ну давай, показывай, что добыла, — почти обреченно, но с улыбкой разрешил мужчина. — Только не сердись, — попросила она в ответ, состроив на мордашке извиняющееся выражение. Брюс приобнял полуфиктивную жену, насколько позволяла смелость, и она инстинктивно подвинулась ближе. — Короче, вот, — из-за спины возникла потрепанная жизнью, видавшая виды тетрадка. Точнее, нечто очень на тетрадь похожее. Безликая обложка со следами каких-то пятен, не говорила Брюсу о многом. Бумага явно старая, пожелтевшая благородным оттенком слоновой кости… Обложка подписана в строго отведенном разлинованном месте. Простая тетрадь… Или… Погодите-ка. Не совсем. — Та-дам, — как-то испуганно пролепетала Лера. — Это твой школьный дневник. Ау? — Да. Точно. Тогда они еще были бумажными, — рассеянно ответил Уэйн. Он взял из покорных рук женщины предмет изучения. Она и не сопротивлялась: сама же притащила занятную вещицу законному владельцу. И пускай очень хотелось получить разъяснения и комментарии, всецело отдавала ему право информацией не делиться. — Все в порядке? — волнение в голосе Эл вернули его к реальности. — Конечно. Так что ты хотела узнать? — Оказывается, идеальный и гениальный Брюс Уэйн не был круглым отличником. — Не был, — покорно согласился Уэйн, под шумок поглаживая женино запястье, пока она отвлеклась на импровизированное интервью. — И ему даже оставляли замечания учителя. — Да он был просто несносным в школьные годы. — И он, конечно, даст комментарии по поводу любопытнейшей записи от учителя химии? — О господи, ты про этот день, — расхохотался Брюс. — Нужно бы навестить мистера Брамса и узнать, какие реактивы он использует на своих уроках сейчас. — Думаю, он удивится, что ты еще жив, — шутливо ткнула пальчиков в нужную страницу Валерия. — Впрочем, только если не читает новости. Так что? Я вся внимание. — Итак… / / / / / / / / — Итак, мастер Брюс, что на этот раз? — в голосе Альфреда ни намека на злость. — На сегодняшнем уроке мы эмпирическим путем выяснили, что, если ученик средней школы смешает водород с чистым кислородом, директор школы приобретает право вызвать наряд Федерального агентства по управлению в чрезвычайных ситуациях, кратко FEMA, представители которого в свою очередь изымают все вещества со свойствами реактивов в пределах учебного заведения, а так же… — Я спрашивал не об этом, мастер Брюс. Об этом подробно расскажут в сегодняшних новостях… если директор Морализ не найдет способ замять инцидент. А он будет очень стараться. Мальчишка в школьной форме нахмурился и молча забрался на сидение представительного авто, всем своим видом показывая, что на сегодня аудиенция окончена. Дворецкий и не спорил. Рука в белой перчатке мягко и неслышно захлопнула дверцу машины; мужчина занял место водителя и автомобиль тронулся по направлению на выезд из школьного двора. Утро началось с того, что молодой Уэйн встал ровно за две минуты до звонка будильника, спустился в столовую, где его уже ждал тост с джемом и распорядок дня. Помимо школы будущего главу корпорации ждали всевозможные курсы и допзанятия с лучшими репетиторами Северного побережья. Поэтому скучать не приходилось. Брюс отзавтракал в гордом одиночестве, не отвлекаясь ни на газетные новости, ни на телевидение, ни на прочие раздражители. Его пока жалели. Он в таком же суровом молчании взял школьную сумку, собранную с вечера, и побрел на стоянку, где уже ждало припаркованное авто. Альфред стоял рядом, в неизменной шоферской фуражке и кителе, ничем не выказывая, сколько времени уже здесь находится. Дальше была недлинная дорога на приличной — именно что ни на милю не превышенной — скорости, дежурные приветствия учителей и звонок на первый за этот день урок. Никто и словом не обмолвился о вчерашнем инциденте, только Тед волком посматривал на своего одноклассника, но также молчал. Брюс занял свое место, разложил с предельной аккуратностью вещи. И только отвернулся повесить сумку на спинку стула, как эти самые школьные принадлежности были сметены чьим-то достаточно сильным ударом. К примеру, карандаш жалобно крякнул и раскололся надвое, ударившись о деревянный выступ стены. Брюс медленно обернулся. — Зачем ты это сделал? Ответом ему служила кривая ухмылка Теда. — Хочу посмотреть, как ты побежишь жаловаться своей няньке, — наконец ответил он, скорее даже процедил сквозь зубы. Брюс понимающе кивнул. Встал из-за парты. Медленно и почти лениво. У мальчишек был затянувшийся конфликт. И иногда, как сейчас, он достигал своего пика. — Альфред — военный врач. И он не станет оказывать тебе первую медицинскую помощь, когда я сломаю твое лицо, — спокойным, размеренным тоном ответил Уэйн. — Ой, боюсь-боюсь, — скривился Тед. — Подними, — предложил Уэйн, еще достаточно дружелюбно, кивком головы указывая на разбросанные по полу вещи. До звонка оставалось пятнадцать минут. Учитель приходит за пять — до звонка. Времени на потасовку было чем достаточно. Брюс уже начал тренироваться. Давно. — Боишься наклоняться при мне, Уэйн? — презрения в голосе стало еще больше. Это он зря. — Опасаешься за свою сладенькую попку? Судя по разочарованному гулу голосов, клика Теда не поняла угрозы. Было в этом пацаненке что-то неправильное, однако. Брюс тоже вопросительно поднял бровь. — Я имел в виду… э-э-э… — Я понял, что ты имел в виду, — спокойно перебил его Брюс. — Прости, но ты не в моем вкусе, хотя я и не осуждаю твои предпочтения. Заявить об этом во всеуслышание — смелый шаг. Я тебя даже почти уважаю. — И протянул руку, якобы для пожатия. У Теда буквально налились кровью глаза. Он сразу же нахохлился и сделал рывок ударить соперника по вытянутой руке, чего Уэйн только и ждал. Брюс захватил запястье противника и резко дернул на себя, одновременно впечатывая второй кулак в живот мальчишки. Тот охнул от боли, выпучил глаза и резко осел, как-то странно забулькав. — Кто следующий? — поинтересовался Брюс у толпы зрителей, застывшей в шоке. Драки между учениками случались, но никогда — в пределах школы. Тем более, прямо в классе. Почти на глазах у учителей. Брюс выглядел расслабленным, почти скучающим. Но никто не подался на уловку, переборов искушение вылететь из элитной школы за драку, еще и повторить судьбу менее рассудительного одноклассника, который, к слову, еще не пришел в себя. К приходу учителя биологии Тед, правда, уже собрался и втиснулся за парту, почти не выказывая боли. Уэйн с достоинством и манерами подобрал свои вещи с пола, выбросил сломанный карандаш в урну у двери, и тоже занял прежнее место, даже не удостоив зачинщика конфликта взглядом. А вечером все же успел застать короткую сводку новостей о взрыве в школе, произошедшем на уроке химии по вине Теда Джонсона, ученика и по совместительству сына директора учебного заведения. — Мистер Джонсон ведь ничего не понимает в химии, — прокомментировал бесстрастным голосом Альфред, протирая стакан, вымытый после ужина. — Не-а. — И уж точно не смог бы получить водород из воды. — Даже случайно. Брюс даже не отпирался. Он прямо заглянул в глаза дворецкому: — Тед говорил гадости о маме. Ты знаешь. Якобы, — кулаки Уэйна сжались до белых костяшек, — она была воровкой. — То, кем видят нас в обществе, не определяет нашей сущности, мастер Уэйн. Брюс только кивнул, почти не вслушиваясь в смысл фразы. Ему снова очень хотелось избить самодовольного сукина сына так, чтобы тому было больно даже думать о Марте Уэйн, не то чтобы марать ее имя своим грязным языком. Он думал, Альфред отвечает дежурными философскими фразочками, лишь для того, чтобы что-нибудь сказать. Что-то вроде «мир во всем мире», «давайте жить дружно», «насилие ничего не решает». Не решает, но было, черт возьми, так приятно выбивать дерьмо из этого подонка! — Но иногда обществу стоит напоминать, что и добро бывает с кулаками. Дворецкий позволил себе легкую улыбку, встретив удивленный взгляд Брюса. — Однако, советую больше так не делать. Мистера Теда отстранили до конца учебного года от занятий. Однако же, расследование продолжится. Ведь все чудесно знают, что этот юный разгильдяй ни коим образом не смог бы получить водород… — … из воды, — мрачно закончил Брюс. Но тут просветлел: — На колбе остались только отпечатки мистера Брамса! Если его уволят, безопасности школы это пойдет только на пользу. — Мальчишка даже хихикнул. Альфред только тяжело вздохнул на это умозаключение. Порой молодой хозяин был просто невыносим. Однако, обостренное чувство справедливости не всегда есть хорошо. / / / / / / / — В то время я был невыносим, — улыбнулся грустной улыбкой своим воспоминаниям Брюс. — А запись-то что означает? — не поняла девушка, сидящая рядом. Она требовательно постучала ноготком по странице с корявой записью расплывшимися от времени чернилами. — А. Это из-за того, что я разбил вазон с любимым цветком мистера Брамса. — Специально? Уэйн грустно покачал головой. — Случайно. Пока добывал воду для собственных опытов. В те годы я еще не был так аккуратен… Он закрыл дневник, возвращая себя и Леру в реальность. — Сейчас ты знаешь как минимум сотню способов устроить взрыв из ничего, — подначила она. — К счастью, в школе я не обладал такими обширными знаниями. Брюс снова улыбнулся в ответ на любопытный женский взгляд. Валерия выудила прямо у него из рук дневник. И он не нашелся в возражениях. Да, воспоминания о школьных временах навевали по большей части грусть, но было в них что-то эдакое, что заставляло вспоминать о беззаботном ребячестве. И это заставляло нынешнего взрослого Брюса быть еще более ответственным и внимательным к деталям. Не бить горшков, не оставлять отпечатков. И не устраивать напрасных взрывов, чтобы позлить мелочного хулигана. А еще в этих воспоминаниях был Альфред. Уэйн улыбнулся себе прошлому и своему настоящему, где все сложилось так как сложилось именно благодаря старанию и терпению дворецкого, и оглянулся. Жена вместе с дневником пропали. Вероятно, она пошла прятать свою добычу подальше с глаз долой хозяина вещицы — на всякий случай, чтобы точно не выбросили и не отобрали. А это значило, что пора возвращаться к бухучету и очкам в тонкой серебрённой оправе. Интересно, стоит ли еще школа? И сколько потребуется взрывчатки, чтобы это исправить?