Урок

      Нужно было посмотреть на источник скользкого страха, но тело не слушалось. Оно словно заледенело, превратилось в каменную статую. Шея затекла. Ещё немного и начнётся трястись голова. Холод коснулся моего затылка, словно чья-то рука тянула за волосы и стягивала тонкую кожу. Не хватало ещё перед одноклассниками и другими ребятами проявить себя таким трусом.       Невольно сглотнув и чуть не подавившись слюной я прикрыл веки и, будто по привычке поправляя непослушные волосы, закрыл обзор на пространство сзади. Отошёл на два метра и мельком глянул в ту сторону. Никакого чудища и в помине нет, только голая стена и портрет Д.И. Менделеева в рамке под цвет золота. Неужели, я настолько боязливая тряпка?       — Эй, рыженький, иди проверь: может, эта химичка уже идёт? Мне надоело тут стоять.       Почему я? Тебе нужно — ты и иди. Я что, собака: принеси, отнеси, проверь?! Хотел было ответить на надменный юношеский голос, но не издал ни звука, лишь слабо кивнул и побрёл за угол по скрипучему полу. Нужны мне проблемы? Даже оборачиваться на своего "приказчика" не хотелось совершенно.       Минуя школьные туалеты, от которых несло отвратительным смрадом, глянул с лестницы вниз — пусто. Не слышно никаких шагов, кроме неуверенных моих. Я закрыл дверь на выход со второго этажа и посмотрел в даль коридора. Темно, холодно, пусто. Отголоски, шепотки у кабинета химии разбавляли живостью тишь вокруг. Одно из окон открыто, впуская морозный воздух с улицы внутрь неотапливаемой школы. Лучше закрыть. Я быстро пошёл к нему, иногда пробегаясь взглядом по скучным картинам. Выглядят дёшево и однообразно. Ещё и мелкие — разглядывать нечего.       Дотянулся до крошащейся из-под рук деревянной оконной рамы и с усилием надавил вперёд. К упиравшейся на подоконник руке прилипли кусочки облупившегося слоя белой краски, создавая неприятные ощущения чего-то мешающегося, лишнего на коже ладони. С грохотом окно закрылось. Я не стал опускать щеколду, так как скорее всего это просто так не удастся.        Что-то мягко опустилось на моё плечо, касаясь синей лямки недавно купленного рюкзака. От полной неожиданности тело сильно содрогнулось и машинально повернулось к пришедшему. Ноги чуть не подвели меня: от резкости движения едва не упал, но вовремя схватился за подоконник сзади. Я же не слышал чьего-либо приближения ко мне! Да, тихие скрипы разве что, но в школе они абсолютно неудивительны и происходят постоянно. При такой тишине их можно услышать хоть за пятнадцать-двадцать метров!       Зрачки расширились, брови подскочили вверх, но после увиденного я облегчённо вздохнул, прикрыв веки. Стыд накрыл с головой. Как девчонка запуганная себя повёл. Чёрт.       — Маленький ребёнок боится темноты? — язвительный тон смущает, успокаивает и раздражает одновременно.       — Отстань. Ты как тут очутился вообще? Я тебя даже не услышал. Ко всем так подкрадываешься? — я выпрямился и отряхнул от прилипшей краски ладони. Яков взял мои трясущиеся пальцы и покачал головой, приговаривая с притворно-обеспокоенным лицом:       — Ай-яй-яй… До чего мы напуганы… Аж похолодел от страха, — насмешливая улыбка расцвела на тонких губах. Его прикосновение было тёплым. Вот бы сейчас всему телу было бы так же тепло, как и этим пальцам… Из-за контраста в температуре между пальцами в ладони Якова и остальных частей тела, по мне прошлись мурашки. Зря не надел тёплую кофту или толстовку перед выходом из дома. Холод приближающейся семимильными шагами зимы чувствовался отчётливо, из-за чего я негодовал на свою забывчивость уже со второго урока в школе.       Примерно через минут пять пришло успокоение. Здесь со мной рядом стоит человек. Живой человек и, к тому же, более-менее знакомый. Всё в порядке. Для себя я решил впредь не сильно баловаться страшилками ни солнечным днём, ни глубокой ночью тем более. Потом фантазия покоя не даст и при каждом удобном случае подкинет в голову пару-тройку историй в неподходящий для этого момент.        Движения одиннадцатиклассника не приносили неудобств, даже наоборот, его гладкие перчатки доставляли приятные ощущения. Постепенно я расслабился и только через некоторое время осознал странность сей ситуации. Со стороны это наверняка выглядело... мягко говоря, двояко. Мной овладело смущение и я прочистил горло, чтобы хоть как-то прервать неловкое молчание и отстраниться. Наконец додумавшись поднять взгляд на лицо Якова я старался поддерживать внешнюю невозмутимость, но уверен, получалось ужасно неправдоподобно. Жар невольно охватил щёки, и, словно слегка стягивал кожу на них. Надеюсь, это всего навсего ложное ощущение. Не успели слова выйти изо рта, как я замер встретившись с реакцией нового знакомого, что заставила мои органы чувств вновь обостриться в ожидании невидимой опасности. Пока невидимой.       Я наблюдал, как его улыбка медленно сползает с узких губ, заменяясь приоткрытым ртом, а устремлённые мне за спину чёрные глаза от ужаса распахиваются шире, практически как и мои.       — Что… — я не договорил, не смог закончить предложение, но этого и не требовалось для понимания Яковом моего вопроса.       Он медленно сглотнул и кивком указал вглубь тёмного коридора. Мне стало не по себе, тревога снова дала о себе знать, заполнив мой разум. Яков не шутит, по крайней мере, этого нельзя было утверждать по выражению на его лице и языку тела. Пальцы, ещё покоившиеся в тёплой ладони юноши, невольно сжались, а мои глаза никак не хотели отрываться от его глаз — слишком боязно проверять пространство за спиной.       И всё же я нехотя повернул голову в ожидании увидеть нечто сверхъестественное, от чего кровь стынет в жилах. Какого-нибудь человекоподобного монстра с отвратной внешностью, переломанными костями и количеством ног как и паука или лысого, с острыми клыками, с пасти которого стекает слюна в перемешку с красной густой жидкостью. Господи, да то за мысли лезут в мою голову?!       До ушей донёсся сдавленный смех. Что? Он шутит? Я резко повернулся к месту, на которое он недавно указывал. И чёрт. Он всё-таки шутит. Там пусто. Козёл седой.       — Ха-ха-ха-ха… Ты и вправду повёлся? Что ты хотел увидеть, м? — вновь тихий смех.       — Не смешно! — на этот раз он не стал скрывать своего удовольствия и засмеялся громче.       Я надулся и выдернул ладонь из его хватки. Скрестив руки на груди я напыщенно смотрел на хохочущего юношу, что прикрывал рот рукой в чёрной перчатке. Зачем он их носит? Настолько брезгливая личность, что боится прикоснуться своей «наичистейшей» кожей «плебеев» вокруг? Или, может, ткань скрывает незажившие шрамы?       — Видел бы ты себя со стороны — смеялся бы пуще меня, — одна рука положена на пояс с серебряной пряжкой, а голова наклонилась набок, из-за чего пепельные пряди слева почти скрывали едкий чёрный агат глаза, касаясь секущимися концами крыла носа.       — Тебе заняться больше нечем? — с лёгкой обидой сказал я, пока тонкие губы продолжали кривиться в насмешке.       — Как видишь, наш урок всё никак не начинается, поэтому развлекаюсь как могу. Ты очень удачно заглянул сюда. Вовремя. А-ха-ха…       Я недовольно фыркнул и направился к кабинету химии, но вспомнил, что меня просили или, вернее сказать, приказным тоном отправили на проверку территории в поисках безбожно опаздывающей на урок учительницы. Пришлось вернуться назад и идти в конец коридора.       — В четырёх стенах заблудился? Проводить до нужного места?       Меня окружали эхо тихих смешков Якова, отдалённые разговоры одноклассников и неизвестные всхлипы в дальней части коридора. Немного жутко, но зато чувствуется присутствие других людей. Дойдя до двери, поднёс руку к ней, чтобы толкнуть вперёд и проделать тоже самое что и раньше: глянуть вниз с лестницы и убедиться в очевидном, что молодой химицы нет. Стук каблуков, в которые всегда были обуты её худые стройные ноги, разносился бы на всю школу при ходьбе, сейчас же его нет.       Добравшись до двери я коснулся ладонью белой ручки. Вдруг последовал удар по стеклу в двери. По ту сторону, прямо на уровне моего лица виднелась чья-то ладошка, заставив меня резко отпрянуть назад. Она медленно поползла вниз, оставляя кровавый след. Девичий плач заполнил уши и я бросился к двери вновь. Ей нужна помощь! Она ранена!       Не успел открыть, как услышал душераздирающий крик, чуть не оглохнув от такой громкости. От неожиданности руки дёрнулись к ушам, голова — вниз. Я забеспокоился пуще прежнего и поднял сразу же взгляд и оторопел. За запачканным стеклом показалось милое личико полненькой девушки. Точнее оно было таким. Я отошёл назад в полном шоке и ужасе. Нежная светлая кожа изуродована ножевыми порезами, короткие русые волосы слиплись от запёкшейся и новой стекающей из ран крови. Лицо омывали горькие бусины слёз. Размазанная помада и тушь с тенями давали дополнительный эффект отвращения и кошмарности вида. Желтоватая дорожка соплей из большого носа стекала на разбитую пухлую губу. Дрожащий рот раскрылся в новом порыве крика. Три зуба отсутствовало.       — ПОМОГИТЕ!!! Кха!.. — мольбы утонули в непрекращающемся кашле и слезах. Снова стук по стеклу. Нехилый. Появилась длинная трещина.       Я как заворожённый смотрел на умоляющую помочь ей девушку, не решаясь подойти ближе. Ноги не шевелились ни вперёд, ни назад, ни вправо, ни влево. В какой-то момент сзади бедной жертвы появилось что-то длинное, что-то гибкое, похожее на щупальце, обхватило её голень, после дёрнуло по лестнице вниз.       Крик, что казалось, разорвёт глотку, прерывался когда её хрупкое тело билось о каменные ступени, которые мы с одноклассниками летом криво покрасили во время отработки в июле. Теперь они измазаны новым цветом. Более ярким и стойким, след от него останется даже после тщательной уборки. Красные отпечатки слабой руки девушки на стенах, и её вид похожий на безвольную тряпичную игрушку заставляли колени подкашиваться, а глаза — тупо следить за происходящим.       Сердце бешенным темпом перегоняло кровь, в голову ударил адреналин. Я ломанулся от двери. Главное, как можно скорее отдалиться от злополучной двери. Бежать. Бежать! Нужно бежать!!! Глядел на место, где недавно стояла на коленях мучающаяся девушка. Вина за её смерть грызла изнутри. Её уже не вернуть. Не после произошедшего. Что если бы я открыл ей дверь и помог войти, а после закрыл бы проход и щупальце не смогло бы её достать? Она бы жила. По крайней мере, она бы имела шанс на выживание. Я виновен. Я мог спасти её! Я не сделал этого из-за гребаного страха за свою шкуру, хотя ей намного хуже и опаснее было находиться там! Я… Господи!       Коря себя в мыслях, вызвал слёзы злости за собственную беспомощность и ничтожность. Из-за солёной пелены взгляд расфокусировался да и мне не особо и важно следить за дорогой. Главное не останавливаться. Просто бежать.       Рука беспрестанно вытирала воспалённые глаза, пока ноги несли прочь. Запинка и чуть не свалился на пол. Не дай Бог упасть. Не дай Бог упасть сейчас! В глазах слишком мутно, чтобы нормально разглядеть дорогу. Как мешает же! На кого-то налетел. Яков. Его смех давно утих, а во взгляде сияет та же эмоция, что и у меня. Глубокое потрясение, ужас, недоумение и… что-то ещё. Злорадство?..       На этот раз он устоял на ногах и крепко схватил меня за плечи. Моё рваное дыхание опаляло его шею и подбородок. Я попытался высвободиться из хватки, бешено дёргаясь из стороны в сторону ежесекундно оборачиваясь назад в панике, но рука в перчатке потащила и затолкнула меня в мужской туалет. Послышался хор голосов. От кабинета химии, из-за угла, прибежало где-то десяток ребят.       — Что это были за крики?       — Кто кричал?!       — Что такое?!       Я смотрел в никуда, вперевшись в холодную лазурную плитку. Мыслями правил животный страх. Её… она ещё совсем юна… Кто же это?.. Что это за тварь?! Почему здесь?! Откуда?! Как?! Из хоровода разрозненных мыслей меня вытянула в суровую реальность резкая тряска за рубашку.       — Эй! — тихо прошептал рядом с ухом Яков, — Посмотри на меня.       Но я продолжал сверлить одну точку, не смея поднять взгляд. В поле зрения всё расплывалось, но руки не пытались это исправить. Они свисали по швам, как верёвки. Тогда тот не церемонясь схватил меня за подбородок и вскинул голову, хмуро прожигая моё лицо. Губы дрожали, выпуская нервические вздохи.       В образовавшемся гуле юношеских и девичьих голосов прорезался до боли знакомый голос. Потрясенный увиденным Тео проговорил не совсем внятно, видимо, пряча рот за ладонями:       — Т-там… кровь… — он взвизгнул, — Кровь! — послышался, словно через толщу воды, скрип паркета. Юноша отступал назад, в отличие от нескольких других, что, судя по звучащим шагам, пошли к двери, в направлении места смерти девушки. Остальные прибежавшие стояли, не рискуя подходить к нему близко.       Одиннадцатиклассник повёл меня за кабинки. Он закрыл вторую дверь, оставляя лишь маленький просвет.       Язык кое-как ворочался в пересохшем рту:       — Т-ты тоже это в…?! М-м?!.. — панически крикнул я и почти сразу мои губы накрыла ладонь, за которую рефлекторно схватился.       Яков не позволил мне шуметь сейчас, надавливая посильнее. Я тоже не пылал желанием пригласить своими криками то чудовище, но эмоции брали верх над логикой. Мне страшно!       —Тш-ш-ш… — подрагиваюшим указательным пальцем свободной руки он приложился к своим губам. Глаза мои распахнуты, их покрывала солёная пелена. Бьюсь об заклад, выгляжу запуганной мышью. Впрочем, я мало чем отличаюсь от неё, — Ещё раз заорёшь — заклею рот. Понял? — шёпотом пригрозил он.       Я активно закивал зажмурившись. Одинокая слеза стекла по щеке, попав на тёмную ткань перчатки Якова. Он освободил мой рот и начал прислушиваться к звукам снаружи.       — Её… её… её… её…       — Убили. Верно, — сведя серые брови к переносице, закончил Яков.       Он нервно прикусил нижнюю губу. Ладонь продолжала держать за плечо меня — свидетеля тех поистине жутких минут. Всего в нескольких сантиметрах оборвалась чья-то жизнь, как марионетку обрезали от дающих жизнь ей нитей.       — Ты не виновен, — прохладно заверил юноша. Он что, мысли ещё умеет читать? Хотя, неудивительно. Почему я задаюсь такими глупыми вопросами? Моё состояние говорит само за себя, — Ты бы и сам погиб вместе с ней. Думай хоть немного в таких ситуациях. Не выключай мозги на совсем, — и сделать это как, умник?!       — Ты!.. Я мог попытаться… Она же ни в чем не виновата! Погибла невинная душа, а ты гово… — едкий голос грубо перебил, не дав договорить. Пальцы правой руки впивались в моё плечо, прижимая к холодной стене. Мороз прошёл по спине.       — «Невинная»? Ты её знаешь лично? — чёрные омуты смотрели с насмешкой и ядом, — Она издевалась над девочкой из параллели с дефектами внешности. Смеялась, унижала лишь за это, возвышаясь над бедолагой, как кобра, под одобрительные выкрики остальных шакалов, — я заметил сжатые с силой челюсти. Яков шипел сквозь зубы, явно испытывая презрение и отвращение к недавно умершей девице, — Эта тварь заслужила подобную участь: почувствовать на себе беспомощность перед более сильным, лишиться перед смертью красоты, стать уродиной — лучшее наказание, которое можно только придумать для похожих на неё особей.       Я шокировано слушал его рассказ. Да, такие люди должны быть наказаны, несомненно, но то, что произошло… не перебор ли?.. В глазах заново рисовалась картина жестокой кончины девушки. Сглотнул вставший в горле ком и отвернулся в сторону зарешеченного окна. Принимали такие меры против любящих экстрим учеников. Упасть со второго этажа на смерть можно с маленькой вероятность, но если приземлиться на позвоночник — инвалидная коляска обеспечена.       Чёрт! Голова вжалась в плечи от тяжёлого взора Якова, что едва касался своим дыханием моего лица. Это добавляло напряжения, и так хватавшего с полна. Чувствую, он сожрёт меня одними только глазами, поглотит и косточек не оставит, если продолжит. Дрожь в моём теле никак не унималась, а память подкидывала некоторые подробности. Русая девушка была одета в школьную жилетку, на которой вышита эмблема: «МАОУ СОШ №61», а под надписью — «8 В класс». Восьмой класс. Ей примерно пятнадцать лет…       Наконец, рука в перчатке отпустила меня. Эмоциональные переброски фраз переросли в вопль ребят из коридора. Они заставили нас обоих почти синхронно повернуться к выходу. Я застыл, стараясь не издавать ни звука. К сожалению, сбивчивое дыхание очень мешало. Яков придвинулся ближе к стене, чтобы скрыть виднеющиеся из-за кабинок ботинки на шнуровке, и пристально всматривался в ту сторону. На лбу выступила испарина. Зубы постукивали то-ли по причине отсутствия отопления в школе, то-ли от тревоги, то-ли всё вместе. Резкий хлопок двери чуть не заставил меня вскрикнуть, но мой рот быстро закрыли, из-за чего я хорошо приложился затылком к плитке. Короткий стон боли сошёл с губ. Глаза зажмурились. Двое парней вбежали в туалет на трясущихся ногах. Один из них мой одноклассник — Тео. Какая-то девушка бежала ко второму выходу с этажа с громким плачем. Глухой стук падения со ступеней, а после снова бег.       Паника и не собиралась покидать меня. От появления здесь непрошенных гостей я вспомнил богатый словарь отборного русского мата у себя в мыслях. Яков тоже не пребывал в восторге от разворачивающейся ситуации. Желваки заиграли на его выраженных скулах. Зачем они именно сюда припёрлись?! Нам точно крышка! Сейчас нас найдут! Конечно, им некогда было искать укрытия от той заразы, но… Чёрт побери! Я понимаю, сам бы так же поступил — в такие моменты мозг самовольно прощается с тобой и уходит на покой, оставляя тебя один на один с инстинктами выживания и ты бежишь без понятия куда именно, лишь бы обезопасить себя. Но с*ка. Почему. Сюда?!!!       Медленно проскальзывая в дверную щель, показалось склизкое щупальце, что извилисто обследовало комнату. Яков нервно сжимал и разжимал кулаки, боязливо наблюдая за ходом врага. Незнакомый мне ученик отвернулся к окну, зажмурившись и стиснув губы, тогда как Тео поднял голову вверх. Его яркие, словно сапфиры, глаза устремлены в шелушившийся белый потолок, где маленький паучок мастерски плёл паутину. Услышал всплеск. Щупальце покинуло первую кабинку, разбрызнувши воду по стенам и полу и, волоча за собой грязный мокрый след, направилась дальше. Она всё ближе и ближе!..